Купель адмирала - I


Теперь то известно, что корабль, на котором мне довелось почти три года находиться в роли адепта корабельного устава советского ВМФ, разрезали на «иголки» в 1987 году. А включили его в состав ВМФ в далёком 1964 году. Ни много ни мало двадцать три года верой и правдой служил он российскому флоту. Сколько людей прошло через его кубрики, каюты, боевые посты за эти годы! Корабля того нет уже давно, но остался в памяти людей, водивших его в походы, заботившихся о его состоянии и внешнем виде. Годы, проведённые на военном корабле, каковы бы они ни были, из памяти не вычеркнешь. Со временем всякая флотская скверна (а как же без неё?) тускнеет и, слава богу, пропадает. Остаётся и с каждым прошедшим годом становится всё яснее, кристальная суть корабельной службы, незабываемая пора флотской юности. И корабль твой уже не просто «железная коробка», а, пусть железное, но одухотворённое существо, твой железный бог, который остаётся с тобой навсегда.

Тысячи людей, самых разных, не знающих друг о друге ничего, незримо объединены памятью о корабле, на котором они когда-то в разное время служили.

У каждого корабля собственная неповторимая судьба, но есть в ней, как у людей, счастливые дни молодости, когда корабль красив и статен, быстр и полон сил, и не страшны ему любые шторма. И годы зрелости, когда его ещё побаивается вероятный противник, сталь корпуса его прочна и надёжна, но скорость уже нет, не та. И, наконец, как и у людей, наступает возраст, когда турбины его отработали ресурс, металл бортов утонился, а шпангоуты и стрингеры, "подустав" за долгие годы, подозрительно скрипят на волне, когда вид его уже никого не впечатляет, а на выход из базы в непогоду «добро» не дают. Значит пора, пора старику на вечную стоянку, а там уж недалёк тот день, когда порежут его железное тело, как говорят моряки, «на иголки».


Последний раз протопал я по трапу моего противолодочного корабля МПК-85 22 июня 1970 года. Ох, какой это был долгожданный момент! Об этом мечтают все срочники с первого дня службы на корабле. Однако, я, как ни странно, особого счастья отнюдь не испытывал. Более того, какая-то неведомая сила заставляла меня оглянуться, что я и сделал вопреки морскому суеверию, уходя насовсем, не оглядываться на корабль.

Корабль мой, отныне уже бывший мой, одиноко прижавшийся к стенке причала, показался мне таким осиротевшим и даже обиженным. Я проглотил комок в горле. С тех пор наяву мы с ним не встречались, но во сне... Сколько раз корвет мой являлся в снах частью причудливых флотских сюжетов! Говорят сны надо записывать, но как можно записать сон, если он в переживаемых эмоциях непередаваемо сложнее и богаче содержания.

Прошли годы, сюжеты снов стал однообразны и тоскливы - как завороженный, бродил я по незнакомым причалам и пирсам в поисках моего противолодочника. Вдоль причалов стояло множеством различных кораблей, но мой куда-то запропастился. Я знал, что он где-то неподалёку, но отыскать не мог. На мои вопросы какие-то незнакомые люди показывали пальцем, мол, да вот же он, корвет твой, и добавляли с удивлением: «Слепой что ли?» «Где, где ?!» - радостно вопрошал я, бегом поспешая в указанном направлении, но безуспешно, и опять одиноко слонялся по бесконечным причальным «стенкам». Увы, напрасно. Однажды, очнувшись в холодном поту и свинцовой тоской в груди, я осознал, что нет уже моего корабля, разрезали его на «иголки», а вместе с ним и драгоценную частичку моей флотской юности. После такого печального прозрения в душе возникла ностальгическая потребность узнать историю моего корабля, как он «жил - не тужил» без меня эти долгие годы.

Благо, появилась такая замечательная, да что там..., гениальная вещь под названием Интернет. Может и не знает он всего, но запасись терпением, не поскупись на время и будешь вознаграждён за старания. Вот и начал я вспоминать будущее моего корабля, раз за разом отыскивая в сети новые для меня факты и события, касающиеся МПК-85. Наконец, наткнулся на одну прелюбопытнейшую вещь, которая и дала толчок написанию настоящего повествования. Но, всё по порядку.

* * *

Расстался я с кораблём, а он продолжал нести службу, ходил в походы, стоял в дежурстве, отрабатывал боевые задачи. Со временем менялись экипажи, офицерский состав и командиры. С кораблём происходили различные события, как и в жизни человека. К моему удивлению, некоторые из них каким-то странным образом повторялись.

В конце декабре 1969 года по окончанию затянувшегося ремонта в Либаве противолодочный корабль МПК-85 покинул акваторию судоремонтного завода Тосмари и направился в Балтийск, родную базу. В двух часах среднего хода от Либавы на корабль неожиданно налетел шквал. Волны наносили тяжёлые удары по корпусу корабля, пока одной из них не удалось смять угол полуюта в месте его соединения со шкафутом. Негоже возвращаться из ремонта с помятым полуютом. Пришлось возвратиться в Либаву. До нового 1970 года оставалось несколько дней. Стоянка в заводе так осточертела, что остаться ещё, даже на сутки, тем паче, встречать там новый год было невмоготу. Поэтому командир корабля Алгашев кинулся с мольбами к главному инженеру завода. Подействовало. Пара дней, вернее, суток, ибо работали и ночью, и полуют был восстановлен в первозданном виде. Мы, преисполненные решимости, уже намеревались распрощаться с опостылевшим заводом и «на всех парах» лететь в Балтийск.


Ага, держи карман шире! За эти дни, похоже, в мозгах у начальства что-то перещёлкнуло, и на корабль негаданно пришёл коварный приказ. Якобы, в целях сохранения моторесурса главных двигателей, нам надлежит идти в Балтийск на буксире. Боевой предновогодний настрой команды враз сменился унынием. Во - первых, идти под буксиром - под баржУ косить - позорно, во-вторых, буксир быстрее шести узлов не пойдёт против наших шестнадцати, а значит, придётся тащиться на привязи в три раза дольше. И, наконец, досадная авральная суета по заведению буксирных тросов даже заядлого боцмана потехой не заманит.


Но приказы надо выполнять, и двадцать восьмого декабря противолодочный корабль МПК-85 покорно отдался воле морского буксира. В Балтийск, в Балтийск, как угодно, наперекор всему! Не тут то было! Вновь, похоже, вмешались высшие силы. Не прошло и двух часов буксировки, как ветер начал заметно крепчать, что неотвратимо сулило повторение сюжета недельной давности. На корабле начали мрачно шутить, что, мол, морской бог не хочет нас отпускать из Либавы. Действительно, это уже мало походило на случайную игру сил природы. Ведь второй раз выходим, и вновь всерьёз заштормило, как в первый раз. Командир корабля Алгашев, считавший ниже достоинства морского волка стоять на мостике корабля, идущего на привязи, теперь поднялся на мостик. И не зря. Условия буксировки быстро ухудшались. Буксировочный трос то выстреливал в струну, то изнемогал от бессилия, пропадая в волнах. Капитан буксира закапризничал, предложив прекратить буксировку. Но Алгашев, приказавший держать главные дизеля «на товсь», сознавал, что в штормовых условиях процесс отдачи буксировочного конца грозит серьёзной опасностью для авральной команды, и на риск идти не торопился.


Однако, соломоново решение вымучивать не пришлось, всё образовалось само собой. В аккурат, на траверсе Клайпеды буксировочный трос, не выдержав сумасшедшей нагрузки, оборвался. К тому времени командир уже запустил главные дизели, и они ожидали команд машинного телеграфа. Буксир - не было бы счастья, да несчастье помогло - смотал «удочки», развернулся, и, просигналив нам «Счастливого пути», лёг на обратный курс. Мы же, баба с возу..., полетели вперёд своим ходом. Полетели душой, а тела наши бренные вместе с кораблём то проваливались в бездонную, казалось, пропасть, то, как на взлёте самолёта, устремлялись в зенит, при этом не забывали усердно кланяться то влево, то вправо.

Волны перекатывали через шкафут, бак корабля полностью уходил под воду, бортовые крены пугали фатальной необратимостью. Море, как у себя дома, рьяно хозяйничало на палубе корабля и всё, что плохо «лежало» или «стояло», бесцеремонно изымало в качестве трофея, вещдока или просто сувенира на память. Такого шторма за три года моего мореманства испытать не пришлось. Впрочем, если быть точнее, в море испытать не приходилось, а вот с ужасом наблюдать сильнейший шторм, разразившийся над южной Балтикой осенью 1967 года, выпало, правда, с палубы блокшива, стоящего у Восточного мола в уютной бухте г. Пионерский. Кстати, тогда к борту нашего мачо- противолодочника, спасаясь от шторма, грациозно пришвартовалась белоснежная красавица, парусная баркентина «Вега». Связанные узами швартовых, они ту воробьиную ночь провели вместе.

Признаться сказать, у многих из нас, даже видавших виды, мозг буравила тревожная, и даже трусоватая думка «Дойдём ли до Балтийска?». Жить то хотелось в неполные 22, как, впрочем, и сейчас в полные 65. А что уж говорить о новобранцах, пришедших на корабль во время ремонта. Некоторые море то увидели впервые. Ох, и натерпелась братва эта страха! Ведь это был их первый, по- настоящему морской поход, если не считать неудачной кратковременной попытки недельной давности. Дошли. Корабль не подвёл, и команда лицом в грязь не ударила. С какой радостью и облегчением мы пришвартовались в крепостном канале в расположении родной бригады. Через три дня наступит новый 1970 год и, не смотря на условность встречи нового года в условиях корабельной службы, настроение у команды было приподнятое. Тем более, после тяжёлого перехода из Либавы все оставшиеся до нового года дни на нас махнули рукой, и распорядок службы соблюдался условно.


Спустя четыре года история эта с кораблём странным и удивительным образом повторилась точь-в-точь. Конечно, уже без меня и прознал об этом, копаясь в сети. В 1973 году противолодочный корабль МПК-85, отбороздив моря положенные межремонтные три года, вновь на ремонте в Либаве. За прошедшие годы экипаж корабля сменился полностью. Ещё в апреле 1970 года, так и не получив заветный большой корабль, сдал командирские полномочия капитан третьего ранга Алгашев. Перевели его на должность командира дивизиона консервации, старые корабли которого обречённо стояли у стенки внутренней гавани. Прибежище кораблей, которые по разным причинам стали не нужны флоту, но у которых ещё теплилась надежда когда-нибудь расконсервироваться и вновь выйти в море. Находились такие счастливчики.

Алгашева лишили моря и командирского мостика, его несомненный талант охотника за подводными лодками теперь оказался невостребованным. Он ещё с месяц приходил на свой корабль, на мостике которого пережил самые трудные и самые счастливые дни командирства. По каким-то причинам ему не доверили большой корабль, но он предпочёл бы остаться на своём, чем командовать дивизионом мертвяков, годами не покидавших причала внутренней гавани. Но что поделаешь? Потихоньку смирился.
Итак, в сентябре 1973 года, пришёл приказ из базы срочно завершить ремонт и возвратиться в Балтийск. Заводчане быстро свернули работы, и корабль был готов к переходу. Но здесь имелась одна закавыка. Командир корабля капитан-лейтенант Овчинников, который сменил Алгашева, находился в отпуске. Уж насколько срочно и для чего понадобился корабль в базе, Интернет умалчивает, но приказали, не дожидаясь командира, срочно выйти в море под командованием помощника командира.

Всё бы так, только помощником командира был лейтенант, который всего лишь год назад пришёл на корабль после окончания Военно-морского училища им. Фрунзе. Всего лишь несколько месяцев назад он сдал экзамены на самостоятельное управление кораблём, однако закрепить знания и набраться опыта по практическому вождению не удалось, так как корабль стал в ремонт. И вот теперь вновьиспечённому помощнику предстояло самостоятельно вести корабль в Балтийск.

Ну что же, глаза боятся, а руки делают, да и не боялся он. Прокрутив весь переход в голове, пришёл к выводу, что самым сложным будет вывод корабля из акватории завода и, соответственно, вход в базу и швартовка. Сам переход трудности, по его мнению, не представлял. Потому был преисполнен уверенности в том, что приведёт корабль в Балтийск и сделает это не хуже опытного командира. Зато, когда ему ещё представится такая возможность самостоятельно «порулить» кораблём, лучшего подарка не придумаешь.

Корабль вышел из акватории завода Тосмари и взял курс на родную базу. И вот тогда на долю корабля, чем-то, видимо, не угодившего морскому божеству, вновь выпало испытание, которое он прошёл почти четыре года назад. Не погодив и пары часов, свирепым псом шторм набросился на корабль, словно прошедшие годы неотлучно поджидал его здесь, в двадцати милях от Либавы, чтобы довести до конца некогда начатое покушение.

Корабль, как подводная лодка, скрывался почти всем корпусом в озверевшей балтийской волне, порывы штормового ветра разрушили радиолокационные антенны, штурманская электронная аппаратура начала давать сбои.
Четыре года назад на мостике стоял опытнейший морской волк, капитан третьего ранга Алгашев, а сейчас кораблём управляет лейтенант, который сам на корабле как говориться «без году неделя». Судьба подарила ему возможность почувствовать, как это управлять кораблём самостоятельно. К этому приходят обычно значительно позже, пройдя солидную школу под надзором опытного командира. Море же решило проверить на прочность нового военмора и не стеснялось в выборе средств достижения цели. Однако экстремальная ситуация не смутила помощника командира и он принял вызов стихии. Он не покидал мостик в течение всего перехода, уверенно управляя кораблём, принимал правильные решения, был спокойным и уверенным в себе. Команда, офицеры поверили в него и чётко выполняли его приказы. А когда МПК -85, имея в общем то невысокую проектную мореходность, преодолев запредельный шторм, благополучно вошёл в калининградский канал всем стало ясно, что лейтенантик этот командир от бога.

И вот здесь меня подстерегло любопытное открытие, а я, надо бы честно признаться, падкий на всевозможные загадочные случаи и факты в жизни людей. Словом, тем отчаянным лейтенантом, сумевшим привести корабль в базу в тяжелейших штормовых условиях, был двадцатичетырёхлетний Владимир Комоедов. Да, да тот самый, который в возрасте сорока двух лет, девятнадцать лет спустя, станет адмиралом. Выходило, что на моём корабле начал службу будущий адмирал, мало того, командующий Черноморским флотом! И мой МПК-85, образно говоря, именно в тот незабываемый переход Либава- Балтийск в сентябре 1974 год стал его адмиральской купелью.

Продолжение следует.