Нашей эскадре повезло - мы жили в отдельном зеленом домике - «фазенде», собранном из деревянных щитов, а две другие ютились как бомжи на первом этаже каменной казармы. Почему ютились? А потому, что единственный выход из нее пролегал мимо стеклянного окошка дежурного по части. Мы же пользовались почти абсолютной свободой передвижения, а после отъезда комэски Горина в акамедию - без всяких почти. Пару раз ко мне в гости приезжала жена. Женами тогда среди курсантской братии называли крепких (в смысле межличностных отношений) боевых подруг с прозреваемой в обозримой перспективе женитьбой на них. (Забегу вперед и скажу, что Катя не поменяла статуса жены с тех времен и до сегодняшнего дня). Итак, перед приездом боевых подруг необходимо было собрать N-ное число шоколада для уламывания комендантши офицерской общаги, в которой пара-тройка комнат была выделена под «гостиницу для перелетающих экипажей». Командование несомненно знало об этой порочной практике, но закрывало глаза, предпочитая из двух зол (поселение девчонок черт-те где на другом конце Ртищево или под боком) выбрать меньшее. Тем более, что общага-гостиница была расположена в 50 метрах от нашей фазенды. (Да-да, т.е. примерно в 100 метрах от летно-технической столовой, внимательные вы мои). Но между фазендой и общагой на расстоянии примерно 25 метров пролегала невидимая граница, переход которой для курсанта был наказуем. Это была присказка, сказка впереди.
Итак, условия задачи: приехала жена, поселилась в гостинице, полеты были во вторую смену, толпы офицеров шныряют по бетонной дорожке вдоль гостиницы, то и дело пересекая в обоих направлениях невидимый рубеж. Смеркалось. Что делать? Вот вы ответьте... Да-да, вы. Как это не знаете? Пиджак? В казарме сроду не жили? Сядьте, два. Что значит «за что?». «Не знаю», это не ответ. Самое простое решение: снимаем пилотку, выдающую сзади курсанта, делаем усталую походку и бредем в общежитие с грацией утомленного старлея, пристально зыркая глазами в секторе 270 - 90 относительно направления носа. Просачивание удалось успешно и, спустя час-полтора (пожертвовав ужином) для прохождения вечерней проверки я вышел на крыльцо общаги в теплую звездную августовскую ночь ... прямо пред ясны очи зам. командира полка. «Товарищ курсант, ко мне». «Ищи дурака...», - подумал товарищ курсант и ломанулся в спасительную темноту за гостиницу на простор полкового стадиона. Натужное подполковничье сопение пропало из зоны слышимости примерно на пятнадцатой секунде. Сделав нехилый (для верности) круг по задам стадиона вокруг бассейна и санчасти, я вскоре оказался у задней стены и ярко освещенных окон родной фазенды. Все окна были закрыты (ч-ч-черт), а внутри заканчивалось построение. Подполковники тоже не дураки - раз в техничке, значит только с полетов (шастать по гарнизону в комбезах без надобности запрещалось), значит из 5-й АЭ. Надо лишь построить и проверить. Решение пришло мгновенно. Я сбросил планшет и куртку с пилоткой за толстый ствол дерева, чтобы их нельзя было увидеть в свете, падающем из окна, короткими перебежками обогнул казарму со стороны столовой и, пользуясь темнотой за деревьями, обрамлявшими мини-плац перед фазендой отбежал подальше...
Наш экипаж уже начали пересчитывать, но Валера Астахов еще не успел ничего соврать, когда я появился на плацу в круге света от фонаря с расстегнутой ширинкой, полусонной мордой, запинаясь и глядя под ноги полусонными глазами. «Внезапно увидев» построенную эскадру и стоящего в сторонке замкомполка, я «проснулся» и уставился на строй теми же оловянными глазами.
- Ваша фамилия, - прервал затянувшуюся паузу подпол.
- К-корнеев, - и потер кулачонками «заспанные» глаза. (А сам думаю: «Только не переиграть»)
- Почему не в казарме?
- В тувалет ходил, - «замечаю» расстегнутую ширинку и начинаю лихорадочно заправляться.
- Почему в техничке? - тут начальник замечает, что почти весь строй переминается с ноги на ногу в точно такой же, как у меня форме - летные штаны, ботинки и майка, - становитесь в строй.
Пересчет отсутствующих не выявил. Зам понял, что его где-то на... обманули, подозрительно глянул на меня и произнес перед полусонным строем пламенную речь, смысл которой сводился к фразе: «Если надо уйти, честно отпроситесь, мы ж не звери, но обманывать нехорошо». Ага, а за чем по кустам за мной гарцевал? Ну ладно, учтем. После команды «вольно, разойдись» я направил стопы прямо к неостывшему от своей пламенной речи бегуну-воспитателю. «Товарищ подполковник, вы так хорошо говорили, что я подумал,... тут ко мне невеста приехала,... а завтра полетов нет,... а спать я на занятиях не буду,... и вот если бы я честно попросил,... то Вы бы меня не отпустили? А?» Отступать бедолаге было некуда, вокруг еще вились стайки курсантов, прислушиваясь к нашему диалогу. «Иди к дежурному по части, скажи, что я разрешил, до 6.00», - быстро проговорил зам и растаял в ночной мгле. (А если бы не растаял, то полэскадры ломанулись бы на эту ночь отпрашиваться).
Но, как говориться, на хитрую жопу найдется хер винтом. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал... Наутро с извращенным и мстительным удовольствием зам отымел и.о. комэски Сергачева, тот - КЗ Киреева, тот Глеба Пермякова, а уж Глеб - всех нас. За что? А за то, что я обратился не по команде, через голову одного непосредственного и двух прямых начальников. В качестве исправительных работ Глеб поручил мне скосить траву в хоккейной коробке, которую летом планировали изредка использовать, как футбольную, да так руки и не доходили. Но это уже совсем другая история, скучная и неинтересная, поскольку Глеб дал мне совершенно тупую косу с коротким черенком и без боковой ручки. Об нее-то я и стер руки чуть не до локтей, с ожесточением напевая «песняровскую» «Косил Ясь конюшину» («Хэй, ла-ла-ла-ла ла-ла ла-ла...»).

Выборы.
Супруга «заработала» неделю к отпуску участием в избирательной комиссии на выборах в Мосгордуму, сегодня сходил и исполнил конституционный долг и я. Навеяло.
В советские времена, когда 98 с лишнем процентов избирателей отдавали свои голоса за кандидатов нерушимого блока коммунистов и беспартийных избирательные участки работали с 6-00 до 22-00. У выборов в военных училищах была своя особенность. Чем раньше начальник политотдела докладывал в политуправление округа о 100% (другой цифры быть просто не могло) количестве проголосовавших, тем больше у было него шансов попасть в «отличники»...В свою очередь устраивались «избирательные гонки» внутри училища между курсами. Хотя начальники курсов и не поощрялись/наказывались за то чей курс первым/последним придет в этой «гонке», но тем не менее отрапортовать первым в училищный политотдел считалось престижным и «не вредило дальнейшему продвижению по службе».
Наш начальник курса (кличка Шеф) в этих гонках всегда занимал первое место. Он начинал подготовку где-то за месяц. Подбирал представителей в избирательную комиссию, оттачивал тактику прохождения регистрации и бросания бюллетеней, что бы все было быстро и без очереди. Происходило все так. У нас на курс (где-то около сотни человек) было два столика от «А» до «К» и от «Л» до «Я» и, соответственно, два члена участковой избирательной комиссии. К ним начальник курса выделял еще по два человека ассистента для выдачи бюллетеней и отмечания в списке, еще одного, кого-то из сержантов он ставил на входе в т.н. «курсантское» кафе, где собственно и происходила процедура волеизъявления, в качестве «регулировщика». Курсовой офицер «регулировал» на участке зал - вход в кафе. Шеф с курсовым приходили в казарму где-то в 4-30. Будили членов комиссии и младших командиров. В 5-00 на участок приходили члены комиссии с ассистентами. В 5-30 на избирательный участок выдвигался суточный наряд, сержант-«регулировщик», чтобы проголосовать первыми и курсовой. Суточный наряд состоял из людей, чьи фамилии были первыми в списке (или на «А» или на «Л»). На тумбочку становился кто-то из младших командиров. В 5-40 Шеф начинал прямо-таки с материнской нежностью, ласково потрепывая по плечу и называя по имени будить курсантов согласно алфавитного списка. Курс длинной сонной зеленой змейкой вытягивался к избирательным урнам...Обычно в 6-07, в крайнем случае в 6-08, получив звонок от курсового с участка Шеф докладывал замполиту факультета: «Мои проголосовали, явка - 100%». Замполит, в свою очередь в политотдел: «У меня 2-ой (3, 4, 5, в зависимости от даты выборов) курс проголосовал». Обычно к 6-20 все курсанты уже успешно отдавали голоса. К 6-30 заканчивали и бойцы подразделений обеспечения. А в 6-35, начпо довольно докладывал в политуправления округа и ВВС о том, что училище проголосовало 100%. Для курсантов этот воскресный день был действительно праздничным. Отдав свои голоса мы могли на выбор либо завалится спать дальше (причем подъема как такового в этот день не было, завтрак был на час позже в 10-00, а кто хотел, тот мог, неслыханная вольность, лежать в койке хоть до обеда), либо получить у командира своей учебной группы увольнительную, записаться в список, который валялся на тумбочке и свалить в город. Вот такая была управляемая демократия...

Звезда Холбобоева.

Вот он! Стоит передо мной - гордый памирец (кстати, упаси господь, назвать памирца таджиком - не поймут категорически!!))
Ну да ладно.
Рядом с ним стоит эстонец Ютт, полностью принаряженный для приключений в позе дневального в зимнее время суток - шинель, шапка, сапоги и даже бляха-муха ремня начищена.
А мне мутно...
После вчерашнего ДР одного сослуживца.
Особенно после перебазирования через забор части моего тела (забор части, а не части моего тела) из самохода.
Около забора я, то есть мое тело, был грубо и совершенно не эстетически изъят у команды «санитаров», которые пытались объяснить, что я ранен, но комроты пообещал им и мне внеочередной наряд по роте, чтоб ранение быстрее прошло, и я их получил (ранение и наряд)...

Эстонец и таджик в дневальных! Во как! А я стал быть дежурный!

И я им был (можно читать слитно) - дежурным по роте, с этими кадрами, мля.

Н-да-а. Отвлекся.... Вернемся к Холбобоеву - таджику, тьху, мля, памирцу, бля...
....Кста, его кликуха была - Бобби.

Так во-о-о-от. Смотрю я на него и что-то мне не нравится. Странный вид имеет боец для готовности вступления в ответственную должность дневального по роте.. Хм-м... Рассмотрим...
ХБ вроде ничего. Сапоги надраены, как ноги ишака, который перешел вброд Амударью и зашел в пески Каракумы для шлифовки и полировки оных, но все равно, чего-то не хватает. Вона- как!!
«Бобби! Ты почему не в шинели и шапке?!»
Бодрый ответ: «Бушлат отпиздила бытовка!»
и с горечью в голосе добавил: «А вода нет!»
Пока я раскрывал рот, он сказал: «Паровоз!»

Понять правду его жизни у меня уже не хватило сил.

«Бобби! Бегом! Где твоя шинель?! В каптерку! К землякам! Через 15 минут развод! По части! Заступающий дежурный по части тебя и меня (меня не хотелось бы...) вы.бет и высушет!!!»
Умчался....

Примчался через 7 минут в шинели, шапке.
«Ай, маладца! Джигит, бля, памирский, нах!»

Быстро выбегаем, строимся. Докладываю, что так мол и так - наряд по-роте построен, готов к обороне родной роты и защите от всяких дежурных по части... :)

Дежурный выслушал мой доклад, посмотрел на меня и моих орлов и сказал: «А это что?» - указывая пальцем в перчатке.
Оглядываюсь...лучше бы не глядел!
У тов.Бобби на шапке - ОФИЦЕРСКАЯ кокарда.
Не-е...Ну а чо! Сверкает и модно!

Капитан мне сказал, что через 4 минуты ждет нашего нового построения.
Бобби ускакал в район слесарки. Было у нас такое помещение, где находились всякие механические станки, где было тепло и прочие земляки-таджики..

После его возвращения, мрачно посмотрев на нашу боевую группу, капитан наряд принял, пробормотав в сторону какие-то странные слова.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
А после наряда я снял с шапки Холбобоева звезду, выточенную из офицерской кокарды, и летом пристроил ее на свою пилотку - дюже понравилась мне эта вытянутая звезда. Крепеж, правда, вертикальный, а не горизонтальный, но верх держался хорошо!

А потом, примерно с полгода, после моего ухода в гражданский мир, комбат выдирал из пилоток таджиков такие звездочки.
А зачем?! Краа-асииивые!!

С чего начинается Родина?
Для граждан, возвращающихся из заграничных вояжей, ридна израильщина начинается с зала прибытия аэропорта им.Бен-Гуриона и толпы встречающих сограждан.
Трое друзей-студентов не были исключением, когда после утомительного но познавательного турне по пивопроизводящим странам Европы (Чехия, Австрия, Германия) нетвёрдой походкой ступили на мраморный пол зала и стали обшаривать глазами толпу встречающих. Нетвёрдость походки была вызванна вполне уважительной причиной, ихний чартер из Мюнхена отложили на целых восемь часов и друзья скрашивали томительное ожидание баварским пивом. Несколько протрезвев за время полёта они так и не смогли окончательно вернуть твёрдость походке и яснось мЫшленню.
Итак, они вступили на Землю Обетованную и вдруг, в толпе встречающих, они увидели ЭТО.
ЭТО представляло собой ихнего товарища, как по учёбе так и вне оной, Р. Помимо нелепости самого того факта что Р. вообще припёрся в аэропорт их встречать, он был одет в военную форму и торжественно держал перед собой букет роз.
Первой мыслью было "Бля, всё, допились! Но если это "белка", то почему его тогда видят все трое?"
Р. заметил троицу и заулыбался.
"Нет, это не "белка"! Наверное война началась и он нас мобилизовывать приехал! Но тогда почему с цветами? Может закон такой вышел, мобилизованным розы дарить?"
Троица тем временем поравнялась с Р. Один из друзей подошёл и смущённо потянулся за букетом: "Спасибо, не ожидал...". Но Р. вдруг спрятал букет за спину и грубо бросил: "Чё тянешься, эт не тебе!", и нежно добавил: "Это - МАМЕ!".
Всё объяснялось очень просто - по совершенно невероятной случайности сразу за мюнхенским чартером приземлился рейс из Праги, которым прилетели родители Р. Р., находясь на резервистских сборах, отпросился у начальства и поехал встречать родителей как был, в форме. Ну а "логические" измышления товарищей - "пейте люди пиво - оно вкуснО и на цвет красиво" (с).