ПРОСТАКВАШИНО-2
- «Консоль-холдинг». Здравствуйте.
- Петра Васильевича пригласите, пожалуйста.
- Как вас представить?
Мля, представь меня в ванне или лучше на коне и в латах.
- Антидюринг
- Простите, это ваша фамилия?
- Ага, фамилия и еще название фирмы, а я её хозяин.
- Одну минуту.
Петя ржал так, что трубка тряслась даже у меня.
- Алё!
- Петь, это я.
- Паш, ты что ли (Опять ржач). А эта Ленка-дурища глаза выпучила, грит, вас господин Антидюринг. Это ж поколение пепси, им уже что Карл Маркс, что пипифакс, всё едино. А ты со своим Антидюрингом. Ну повеселил, говори чего хотел, а я тебя тоже потом повеселю.
Порешав свои вопросы, напомнил Пете про обещание развеселить.
- Ну, слушай, оформляли мы тут кенгуру на границе.
- Какого еще кенгуру?
- Никакого, а какую. Ты слушай. Московский зоопарк по обмену на бурого мишку из Австралии кенгуру получил. Ввезли всё чин по чину. Временный ввоз оформили. Сейчас время вывозить пришло, австралопитеки уже медведя нашего отправили, а тут незадача, кенгура эта в Москве кенгуренком разродилась. Подаём документы на вывоз, а таможенник смотрит в бумаги и заворачивает, дескать ввезли кенгуру - одна штука, одну штуку и вывозить должны. Мы ему - ну, родился мелкий, чего делать. А этот хрен: «А чем вы докажите, что родился?» Нет, ну ты понял, «контрабас» нам шьёт. Спрашиваем: «А как это доказывается?»
«УЗИ на границе надо было делать». Так, говорим, предписания Балтийской таможни не было, кенгурам УЗИ делать.
«Да, не было. Значит, московский таможенник при родах присутствовать должен был и сей факт заверить». Вот же блин, но декларант у меня дока, выписку из Брэма ему заверенную сует, что кенгуру не пойми как рожает, в сумке месяцами донашивает, в какой момент надо было таможенника звать?
«Тогда экспорт кенгуренка оформляйте». Да, щаз, сей момент, только ты нам код покажи по какому оформлять, мы и оформим. Ну нет такой позиции экспорта из России - живые кенгуру.
«А вот есть код на кенгуриное мясо». О-ка, пишите нам предписание, сейчас же удушим и мясом вывезем. Напрягся, видно всё-таки жаль стало животину.
«Подождите», говорит. Ходил где-то часа два. Принес вердикт начальника Балтийской, мол считать кенгуру-младшего составной и неделимой частью кенгуру-старшего, в целях неразлучения кенгуриной семьи разрешить в порядке исключения беспошлинный вывоз на историческую, стало быть, родину.

(продолжение)

В другой раз прапорщик из соседней эскадры с женой собрался поехать куда-то на огород, но засомневался в уровне бензина в баке мотоцикла. Подсветил спичкой. Обоим обожженным потребовалось переливание крови. Две эскадры летали (одна первую смену, другая вторую), поэтому добровольцев выкликали среди нас. Набрали человек 10-15 среди тех, кого на следующую смену летать не планировали, дали сопровождающего и с утреца отправили на станцию переливания крови. Сопровождающим оказался старлей, который регулярно менял повязки на левом рукаве с «Дежурный по части» на «Дежурный по связи», так регулярно, что мы и не знали, что он из нашей эскадры. Как в известном фильме «назначить дежурным, вечным дежурным по аэродрому». Оказалось, что он тоже инструктор после какого-то перелома отстраненный суровой авиационной медициной на год от полетов. Кровь сдали успешно (мне поплохело где-то ближе к 300 граммам), старлей сдавал вместе с нами, на обратном пути «слово за слово, хером пО столу», разговорились. На вопрос, «что сломали-то» рассказал такую историю.
- Закончил я, мужики, Борисоглебское училище, а меня на ваши бурбухайки двухмоторные инструктором закатали. С горя купил машину. Ну, мы, истребители, медленно не ездим - западло. Иду как-то по трассе на Балашов, ну, так, средненько, не больше 120. Тут левый поворот. Я газ-то сбросил слегка, но посреди поворота спинным мозгом чую - скольжение вправо пошло, шарик из центра убегает, вираж размазывается. Непорядок для пилотажника. Ну, я левую ножку-то и сунул.
- И что?
- А ничего, машина - не самолет. У ней левая педаль - газ. Выбросило меня с того поворота. Березу лишь слегка бампером задним зацепил, канаву вовсе миновал, так что обошлось.
- Там и перелом заработали?
- Глухой что ли, уши утренним компотом мыл? Говорю же, обошлось. Подвеску я восстановил, бампер приварил, месяца через два жена меня на огород погнала, чтоб он пропал. Ну, по городу я тоже медленно не езжу, западло истребителю всякие скорые помощи вперед пропускать. А тут осень на носу, коммунальщики трубы кладут. Дорогу поперек разрыли. Я, главное, несусь к канаве и думаю: «Тормозить надо». А руки-ноги сами за меня решили. Газу до отказу и штурвал, тьфу, то есть руль - на себя. Вот там то я здоровье на год и оставил.
- А жена как?
- Кверху каком... Зажило, как на собаке. А я тут мучайся теперь.
Нам про этого кадра потом Глеб порассказал. Поставили его, еще будучи зеленым лейтенантом, дежурным по части. Весна, курсантов еще нет, только солдаты из ОБАТО и ОБРТО (батальоны аэродромного и радиотехнического обеспечения, соответственно) да рота стройбата. Ну, он батальонных на зарядку выгнал с утра, пошел в стройбат. А там спят, поскольку дальше стройбата только тюрьма, ссылать уже некуда. А за невыход на зарядку даже при коммунистах не сажали. Лейтенант поорал, поорал, из дальнего угла казармы прилетел сапог. И все. Как стройбатовцы думали. Но выход был. Два выстрела в потолок, и бездельников через 30 секунд через окна (а возле двери дежурный с пистолем наголо стоял) на плац выдуло. С тех пор проблемы с распорядком дня там не было. Командование так обрадовалось, что даже наказывать дежурного не стало. Но и дежурным по полку не ставили, пока тот в аварию не загремел.

(продолжение следует)

МСТЯ.
- Господи, ну кто на службу детей берет? Это откуда у нас такой мальчик красивый объявился? Что мы с ним делать-то будем, чему учить? Школу-то хоть закончил? Ах, простите, он студент-заочник! Не иначе, как от армии косим? Сорри, это вы к нам служить пришли Родине своей! Славненько. Скоро из детсада к нам на службу брать будут. Проходной двор, а не подразделение! Кто возмущается, я возмущаюсь?! ДА! Я возмущена до корней волос!!!. Кому он тут такой молоденький зелененький нужен? Тут теток незамужних пруд пруди. Нет, чтоб в наш спитый коллектив путевого мужика-офицера взять! Были же кандидаты. А, так он еще не пьет и не курит! Ах, простите, так это он сынуля командира. Ну тады я затыкаюсь, усе понятно.

- Скажите, молодой человек, вы к нам надолго? Как масть пойдет. Не иначе до 27, это ж цельных девять лет! Девки, я надеюсь, мы не будем юношу обижать? У него папаша строгий. Уволить может без содержания. Кто дом престарелых, это ты нас так назвал? Красивых, добрых, буквально самых-самых. Лет сколько? Дамам такие вопросы не задают!!! А таким как мы, тем более. Мы же тут не женщины, мы же офицеры! Кто старуха Шапокляк?! Это ты мне так матом сказал? Ну все, сопляк, держись, МСТЯ МОЯ БУДЕТ ЖЕСТОКА!

- Нет, сынок, я не знаю, как этот рапорт пишется.
- Ну, что ты, маленький, устал переписывать приказы, сядь, передохни.
- Девочки, ну что вы ребенку прохода не даете своими вопросами?
- Мальчик, будь любезен, сходи, купи чего-нибудь к чайку. А то нам, бабкам, не сподручно.
- Малыш, мы тут выпивать собрались, а ты можешь быть свободен. С нами? Нет, что ты, тебе еще рано!
- Нет, детка, ты ж у нас в университете учишься, вот сам и докумекай, как этот отчет составить.
- Чего?, совет дать? Нет уж, я только по попе могу дать.
- Я злая? Да нет же, мальчик, просто я же старуха Шапокляк, мне по должности положено так себя вести, да и глупых детей с детства не люблю!
- А еще что ты умеешь? Еще чуть-чуть подучиться, и можно будет тебя подростком называть.
- Что значит, пожалуйста, не надо? Ах, идиотскими словами тебя называть. А кто ты? Не ребенок? А! Типа взрослый уже, офицер? И не мальчик давно? Вот уж разреши усомниться. Кто попробуй? Я попробуй?! Да ты не в себе, сосунок!
- Ладно, не буду тебя так сильно терроризировать, а то твоя самооценка упадет раз и навсегда. И никакой сексопатолог потом не поможет ей подняться.
- Ну, так и быть, раз уж сегодня ты здесь, оставайся с нами на праздник. Ты танцевать со старухами умеешь? Да, я помню, что ты просил прощения, но я-то еще не простила.
- Водку будешь? А я научу. Короче так: вдох, выдох, глоток (только большой) и вот этим закусить. Ба, девчат, а мальчик-то мужает!
- Хватит, подруга, потанцевала с молодым кавалером, дай и старухе Шапокляк потанцевать. Смотри-ка, а ты хорошо двигаешься. Ну, это уж черезчур откровенно, руку оттуда убери! Кто самая потрясная в нашем коллективе, Я?! Да ну брось, я же тебя на кучу лет старше. Как это ну и что! Я тебе почти в матери гожусь. Мне это надо воспринимать как комплимент, или как извинение за ранее нанесенное оскорбление? Пошли, никотиновым воздухом подышим.
- Как ты сказал, эта группа называется? А ты слышал... А ты читал... А ты смотрел... А чем ты еще увлекаешься? Сколько мы здесь уже стоим? Я и подумать не могла, что найду, о чем с тобой поговорить.
- Нет, не надо, пожалуйста, с этим хамом разбираться. Водку будешь? Ну и правильно, не надо, тебе и так много. Для первого раза достаточно. А я буду. Девки, пардон, офицеры! - созрел тост: за нас, красивых! Еще танцевать - пожалста! Только это энергичный танец.
- Тетки, блин, хватит трястись, горячее принесли, да и тост созрел: за нас, красивых! Что, уже был? А ты не учи, сама знаю. Тогда: за нас, любимых!
- Ты решил сегодня танцевать только со мной? Я не против, пошли, только щас допью.
- Меня п-проводить? Да зачем, я с-сама прек-красно доберусь! Ик! Пардон! Почему же неприятно? Завсегда гостям. Ик! Пардон. Рады.
- К-ко мне зайти? Да нет, никого ик! Дочь у бабушки, как всег-гда по праздникам. Но только на чашку к-кофе.
- Включи в душе холодную воду Ик! Пожалста! Как хреново-то.
- Спасибо, мне уже гораздо легче. Зря конечно ты все это видел, мог и не ждать. Нет, не уходи, поболтаем немножко. Ну и что, что поздно, до утра поболтаем, мне все равно не уснуть теперь. Ты не устал от меня? Да хватит уж комплиментов! Я знаю все свои плюсы и минусы. Мы ж не женщины, мы - офицеры!
- Хочешь я тебе кресло разложу? Со мной на диване? Кто стесняется, это я стесняюсь? Да я еще в твоем возрасте стыд потеряла.
- Что значит ВАУ? Так все хреново? Врешь ведь! Ну, перестань говорить комплименты, а то я чувствую себя глупо. Иди под одеяло, замерзнешь.
-Ну ни фига себе!!! Слова о том, что ты дорос до подростка, беру назад, ты его явно перерос в некоторых местах.
- Да, да. Нет, не туда. Не так, дурачок. Тише, тише, не торопись. Какие у тебя руки сильные и нежные. Да, да, да. ДА. ДА! ЕЩЕ ! О БОЖЕ, ОЙ МАМОЧКИ, ЧТО ТЫ СО МНОЙ ТВОРИШЬ! ГОСПОДИ, ДА-А-А!
- Все-таки зря ты не куришь....Нет, этому учить не буду, сама бросить хочу. Кстати, свои слова, что ты сосунок я назад не беру, только теперь воспринимай их как комплимент в твой адрес.
- В каком смысле что мы завтра на службе скажем? А кому мы должны что-либо говорить, за что отчитываться? Ах, командиру, за то, что ты дома не ночевал!
- Господи, ну кто на службу детей берет!

А стихов не желаете? Это - отрывок из драмо-комедии в стихах, сюжет излагать не буду, более-менее ясно из контекста.



Марина - Я вижу, ты не очень рад.
Зря притащилась?

Александр - Что ты, что ты!
Твой вид мне враз напомнил роту,
благословенный наш стройбат,
работу до седьмого пота,
уют неструганых казарм
и пьянку - до чертей,
до рвоты...

Марина - Да ты опять налил глаза.
Видать, армейская закваска
и на гражданке портит кровь.
А может, это просто маска?
Поговорим-ка про любовь.

Александр - Ах, боже мой,
не ждал, не ведал...
Там, за окном, не соловьи?
Сегодня с самого обеда
все о любви да о любви.
Ну, не родился я поэтом,
так что меня - четвертовать?
Весна давно сменилась летом,
и этим девичьим сюжетом
меня теперь не взволновать.
Иных проблем насыпан ворох:
когда война?
почем вино?

Марина - Обидеть хочешь? Все равно
я не уйду без разговора.
Я помню все твои слова -
ты их не взял еще обратно.

Александр - Так ты пришла качать права?
Свидетель - муж?
Невероятно.
Учти, я Генку не боюсь,
он сам тебе назначит цену.
Я не актер,
уйдя со сцены
от слов своих не отрекусь.
Ах, Сашка!
Фраер и бретер!
В глухой тайге, на дальней точке
он овладел майорской дочкой.
Отец твой все еще майор?
Недолго длился их роман:
от первой встречи до постели
едва ли сутки пролетели...

Марина - Остановись,
ты сильно пьян,
ты говоришь сейчас такое,
о чем придется пожалеть.

Александр - Тогда оставь меня в покое.
Я пьян.
Я спать желаю лечь.

(пауза)

- Вот так-то.
Видно, не за тем
ты перлась через всю державу.

Марина - Ну, говори.
Излей отраву.
Ведь нынче нет запретных тем.

Александр - На чем же я остановился?
На том, как я в тебя влюбился,
а ты, естественно, в меня.
Чуть Генка твой в командировку -
я лезу в дом через кладовку,
твоих соседушек кляня,
что ежедневно до полночи
болтали, сидя у крыльца.
А в семь - развод.
И нету мочи
терпеть ту пытку до конца,
что б устоять,
не покачнуться
под портупеей на плацу...
И мухи сонные скребутся
по недобритому лицу.
Еще туда-сюда на стройку -
в подвале ляжешь на бушлат...
А как в наряд?
Я очень стойким
был офицером, говорят.
В разгуле - якобы, гусарском, -
в каптерках, прячась от штабных,
все пили, вплоть до водки царской -
я был выносливей иных.
По десять суток колобродишь,
по полполучки на пропой,
политзанятия проводишь -
за доску держишься рукой.
И в этой смутной обстановке
я даже стал уже мечтать -
ах, чтоб его в командировки
пореже стали посылать!
Но он снабженец.
Все на нем.
Все доски, краски, гвозди, шифер,
резина, шины, калорифер -
а мне хоть помирай живьем.
Бывали дни, закончив службу
не мог я ничего желать,
ни водки, ни любви, ни дружбы -
как мертвый падал не кровать
и засыпал без сновидений,
как падал в черную дыру...
А завтра -
снова крался тенью
по немощеному двору,
в окно семейного барака
цепляясь звездочками, лез...
И говорил себе:
однако,
тебя опять попутал бес...

Марина - Копил ты долго эту злость.
Ну, не тяни.
Вали все сразу.

Александр - Нам с Генкой как-то довелось
за кирпичом сгонять на базу.
Поездка эта по весне
прогулку не напоминала.
Три дня мотались в колее
как звери, грязные "Уралы".
Но нам дорога нипочем,
мы гнали злые, словно волки,
и устилали кирпичом
хребты разъезженных проселков.
То перед носом выхлоп вился,
то ветки стукались о борт...
Я вдруг заметил:
что за черт,
как я к нему переменился!
Мы были с ним знакомы чуть,
он по снабжению, я в роте.
Пойми, не жаждал я отнюдь
встречаться с ним не по работе.
По делу - посылал солдат,
в столовой не садился рядом,
и если с ним встречался взглядом,
то отводил стыдливо взгляд.
Но тут мы были с ним вдвоем -
не брать же в счет солдат-шоферов -
и хочешь, нет ли, разговоры
вели в дороге обо всем.
Как водится, сперва начальству
все кости надо перемыть.
и даже высосать из пальца
то, в чем нельзя его винить.
О молодеческих забавах:
когда и сколько, кто и с кем.
И о политике.
О бабах
и речи не было совсем,
пока он сам, раскиснув рожей,
мне не признался перед сном:
"Ты знаешь что всего дороже
для нас, пьянчуг, в лесу глухом?"
Я отшутился.
Было тихо.
Похрапывал один солдат.
А Генка продолжал со скрипом:
"Да ты же даже не женат!"
Он говорил спеша, волнуясь,
и голос вроде как подсел -
о своем первом поцелуе,
о том, как он тебя терпел
когда ты жутко ревновала -
еще до свадьбы...

Марина - Хватит, Сань.

Александр - Как ты к родителям сбежала,
потом вернулась...

Марина - Перестань.
Не то тебя возненавижу.

Александр - Так я же этого хочу!

Марина - А я была с тобою ближе,
чем с мужем.
Правда, не шучу.
Он капитанишка несчастный,
майор - предел его мечты.
Вся жизнь в вагончике щелястом,
в постели жирные клопы...

Александр - А тут и я.

Марина - А тут и ты.

(пауза)

- Ты - нечто из другого мира,
шинель носить и то не мог.

Александр - Не сотвори себе кумира.
Ведь я не бог.

Марина - Но полубог.
Сержанты над тобой смеялись,
как ты командовал в строю.
А поварихи прибавляли
подливки в порцию твою.

Александр - А ты на танцах в офицерском
кафе - красивая была.

Марина - Мне было не во что одеться,
и на чулке была дыра.
Я помню эти танцы. Генка
в командировке был опять.
Мне захотелось танцевать,
чтоб не ходить от стенки к стенке
в пустом вагончике. Бегом,
накинув мужнин полушубок,
рванула в клуб.

Александр - А там кругом -
дым коромыслом, шум и грубый,
тяжелый мат.

Марина - Да ты всегда
все видишь в красках только мерзких.
Что ж, был и мат. И не вода
была в стаканах офицерских.
Но были апельсины, шпроты,
в буфет шампанское попало,
и командир четвертой роты
устроил нечто вроде бала.
Он сам неплохо танцевал,
Водил меня довольно ловко.
Ансамбль из солдат играл
вполне прилично. Обстановка
напоминала стройотряд,
где вместо кителей - ветровки,
а вместо водки - лимонад.
Я выпила бокала два
и закружилась голова.
Не помню, как ты очутился
в моем вагончике.

Александр - Напился,
потом внезапно протрезвел,
тебя увидел, обнаглел...

Марина - Не так все.
Я сама разделась,
стесняясь штопаных чулок,
А ты - куда девалась смелость! -
был робок, будто бы телок.
И убежал, едва проснувшись,
не выпил чай, не съел омлет.
Но, правда, вечером вернулся.
Узнал, что Генки дома нет.
Ты знаешь, Сань, я не боялась.
И не стеснялась. Я была
как бы возвышенно смела -
сквозь слезы над собой смеялась.
Я понимала: все не так,
и ты уедешь -
не простишься.
Так и случилось.
Наш барак
опять наполнился скучищей.
Конечно, это ерунда.
Мой муж майор.
У нас квартира.
Но только половина мира
уехала с тобой сюда.
Я неправа, что я опять
вдруг захотела слишком много.
Сумею я себя сдержать...
Уеду.

Александр - Скатертью дорога.