ЕВРОПА

(Рождественская, совсем не сказочная история)

А началось всё с телефонного звонка... Приятель мой, Красимир, музыкант, такой же эмигрант ,как и я, только родом из Болгарии , предложил в очередной раз съездить с ним поиграть в ресторане на Новый год... Памятуя о том, что год назад мы с ним и его коллегой уже занимались подобной музыкальной халтурой ,и надо признать, довольно успешно , я согласился ( три автобуса руссо туристо, кроме коих и народу-то практически не было в отеле, всю ночь наперебой заказывали популярные шедевры типа «Владимирского централа» ,и соответственно ,башляли не слабо. ). В этом году мы надеялись заработать никак не меньше, причем, пригласили нас на неделю, и цифры, витавшие в наших головах были если не астрономические, то весьма солидные. К тому, что оговаривалось контрактом, прибавлялась гипотетическая сумма , которую мы расчитывали накосить на ностальгирующих соотечественниках ... Поэтому я сразу дал добро, и вытащив пылившуюся в углу гитару , несколько дней посвятил воспоминаниям и разучиванию всего того, что на мой взгляд могло пригодиться на предстоящей гастроли. За день до отъезда другой приятель, профи от музыки , за литр «Столичной» дал на неделю собственный «Fender»... Для тех ,кто понимает :...Перефразируя известный анекдот - примерно то же, что для чекиста пострелять из маузера Дзержинского...

К концу декабря ударили морозы... День зимой короткий, посему, отобедав ,мы отчалили в направлении места наших гастролей уже в сгущающихся сумерках. Ехать предстояло примерно километров триста на север.
Красимир, вырулив на трассу, прибавил газу, я ,покопавшись в куче компакт-дисков, выудил какой-то сборник инструментальных композиций и воткнул диск в проигрыватель. Наполнив мягким звуком уютный салон, зазвучала «Европа»... Не «Европа-плюс», как наверняка подумало бы большинство молодежи, воспитанной на музыкальной жвачке формата MTV...Отнюдь!.. Знаменитая композиция Карлоса Сантаны, соло которой во времена моей молодости знал каждый, хоть немного умевший держать в руках гитару ...
Красимир заулыбался:
- Мы когда-то играли эту вещь!.. Давно, еще когда жил в Софии!..
- Мы тоже ее играли...Еще в школьные времена... - согласно кивнул я.
- Может сделаем?.. Гармония несложная, если соло вспомнишь -может получиться неплохо... Приедем - надо посидеть попробовать...- заключил Красимир...
Я откинулся в кресле, прикрыв глаза... Говорить не хотелось...И летящая под колеса дорога и звучащая “Европа” уже однажды были в моей жизни именно в таком виде... Только “Европа” звучала из старенького кассетника, закрепленного на передней панели командирского “уазика”...

Комбат любил эту мелодию. И когда дорога была достаточно длинной, чтобы позволить себе немного отдохнуть и расслабиться, всегда просил меня поставить именно эту кассету. Казалось - в те минуты с лица его спадала маска служивого человека и он становился самим собой. О чем он думал,закрыв глаза,и мягко улыбаясь чему-то своему, наверняка доброму и хорошему - не знаю... Наверное тогда я до конца осознал , что офицеры наши вне службы - точно такие же люди,со своими радостями и бедами и, в сущности - такие же солдаты, как и мы, только вот до дембеля им пахать, как медным котелкам. И остаться человеком при всем этом достаточно непросто...Видимо, это понимал не только я один, потому комбат у личного состава пользовался непререкаемым авторитетом и уважением, несмотря на то, что суров порой бывал весьма, и мне ,как земляку, поблажек не делал, скорее даже наоборот. Но ,тем не менее, и покурить с личным составом не считал зазорным,и за жизнь поговорить... Попал он к нам после того, как провел четыре года в Афгане зампотехом батальона... Правда, об этом он распространяться не любил, как впрочем и о других аспектах своей биографии. Боевые награды на его парадке говорили сами за себя...
В силу некой приближенности (все таки водитель ) я знал о комбате несколько больше, нежели остальные, что ,впрочем ,уважения его в моих глазах ничуть не убавило. Я видел с какой радостью бежит к машине ,встречая папу ,пятилетняя Светка, как комбат подбрасывает ее,счастливо хохочущую ,в вечернее небо, какой любовью светятся глаза его жены Нины, и как нежно он смотрит на них обеих. Наверное, это и есть счастье, ибо ,по большому счету, что еще надо в жизни -то?..
Нина была моложе мужа лет на десять, и ей едва перевалило за тридцать, но выглядела она на двадцать от силы. Есть женщины которым это удается безо всяких ухищрений...Как - загадка... Красивая очень она была и косметикой почти не пользовалась в силу этого... И взгляды, которыми провожали ее стройную фигурку практически все без исключения мужчины, способны были прожечь сквозную дыру в броне любого танка... Однако же ,извечным женским слабостям, таким, как поклонники, ухаживания и флирты, она подвержена не была, чем отличалась от большинства офицерских и прапорских жен...При неизменно доброжелательном отношении ко всем без исключения , Нина умела одарить особо настойчивого и не понимающего слов таким взглядом, что куда там Кашпировскому, Чумаку и иже с ними!..
Помню, как в последний вечер пребывания в части (ночью нас должны были отвезти на аэродром ) комбат , посидев в курилке с дембелями, пожав руку каждому, и порекомендовав не напиваться ( что ,кстати,было выполнено неукоснительно - выпили, конечно, на прощанье, но на ногах все держались твердо ), кивнул мне ,подзывая, и направился к фырчащему мотором уазику,где место за рулем уже занимал новый водитель.
- Поехали, поужинаешь у нас...
У комбата я бывал и до этого, и сиживать с ним за одним столом приходилось, только вот насчет выпить ,естественно, не случалось, но сегодня он сам наполнил рюмки из пузатого графинчика:
- Много не будем, но грамм по сто, я думаю, не повредят...Ковалев в десять поедет в часть, я ему позвонил, чтобы ко мне заехал тебя забрать. Он вас ,кстати и на аэродром повезет ...
Из кухни вышла Нина с блюдом источавшего восхитительный аромат жареного мяса, за ней, преисполненная важности от сознания собственной значимости появилась помогавшая маме Светка, которой было доверено нести тарелку с хлебом. Комбат, наполнив рюмку Нины и вручив дочке стакан лимонада,повернулся ко мне:
- Ну, дембель!.. За тебя!..За то, чтобы на гражданке у тебя всё сложилось!..
............
-
...Спустя час за окном послышался знакомый шум мотора. Комбат встал, взглянув на часы:
- Время прощаться...
В прихожей он крепко пожал мне руку ,пожелав удачи, выскочившая Светка тоже протянула ладошку, которую я осторожно потряс. Нина, тепло улыбнувшись, взглянула мне в глаза:
- Не забывай нас... Может когда-нибудь увидимся еще, кто знает...

Такими они мне и запомнились: Нина, прильнувшая к плечу мужа ,машущая ручонкой Светка и комбат, действительно - батя, в чем мы напоследок лишний раз убедились уже приехав на аэродром. Узнав одному ему ведомыми путями время отправления борта (аэродром Барановский был военный ), он отправил нас туда за пару часов до вылета, тогда как остальная дембельская братия торчала в холодных палатках в ожидании отправки кто с утра,а кто и со вчерашнего дня...

Мои воспоминания были прерваны замелькавшими по сторонам фонарями ,новогодними гирляндами и прочей праздничной мишурой. Мы въехали в город. Красимир уверенно подрулил к ярко освещенному подъезду отеля, еще через пару часов мы, выгрузив и подключив аппаратуру, подошли на ресепшн за ключами от наших номеров. Тут нашим планам заработать был нанесен сокрушительный удар... Девушка за стойкой с вежливой улыбкой, в ответ на наш вопрос, сообщила нам, что русских туристов в этом году нет, группы, которые находятся в отеле, из Греции и Франции... Мы переглянулись, я вполголоса выругался на языке родных осин, Митко, наш клавишник, сокрушенно покачал головой, и, судя по всему ,продублировал мое высказывание по болгарски... Дождаться от лягушатников и пиндосов каких-то заказов было абсолютно нереально, мои коллеги знали это по собственному опыту. Сразу вспомнились слова Макаревича: “ ...А им - хоть “Бони-М”, хоть краковяк... Сидят и не башляют ни хрена!..”
Ничего не оставалось, как покориться судьбе, и мы в течение последующих пяти дней исправно услаждали слух постояльцев отеля и немногочисленных аборигенов. Упомянутую “Европу” вспомнили без особых затруднений, правда ,исполнять ее не торопились... Было что играть и помимо этого...

Время близилось к вечеру , сотоварищи мои отсыпались в своих номерах, я же решил прогуляться в местную лавку купить очень мной уважаемого “Гордонса”... Надо сказать,что в Финляндии спиртное продается только в специализированных магазинах ( как тут не вспомнить с умилением родные магазинчики, работающие круглые сутки без выходных и имеющие достаточно приемлемый ассортимент ) , и стОит более чем прилично. За поллитровую фляжку любимого пойла пришлось выложить двадцать пять евро . Поскольку завтра наши гастроли заканчивались, я решил это дело отметить, независимо от того, составят коллеги компанию, или нет...К тому же еще и Рождество...
Выйдя из магазина, глубоко вдохнул свежий морозный воздух и в восхищении замер... Что ни говори, природа здесь потрясающе красива!.. Заснеженные деревья ,очень грамотно подсвеченные, высились вокруг, пушистые сугробы переливались мириадами алмазных искр... Рождественская сказка наяву!.. Описать трудно - это надо видеть!..
Невольно вспомнилось, что не более, чем в сотне километров восточнее, когда-то валил лес Саня Скутин... И меньше всего хотелось бы оказаться на его месте...Одно дело - любоваться этой красотой, грея в кармане фляжку джина и знать, что через пятнадцать минут неторопливой прогулки блаженно растянешься на горячих досках сауны, и совсем другое - по пояс в снегу заниматься лесоповалом... Бр-р-р-р!!!... От одних мыслей мурашки по коже!..
Не спеша подойдя к отелю, я с удовольствием услышал родную речь. Из стоящего у входа микроавтобуса выгружались соотечественники, судя по всему, приехавшие покататься на лыжах. Горнолыжный комплекс “Ruka” находится всего в двадцати минутах езды, и любителей всегда хватает. Странно лишь, что они поселились здесь, а не в отеле комплекса, но хрен знает ,может там мест нет, может здесь дешевле... Забивать голову этим я не стал, равнодушно скользнув взглядом по лицам и пропустив вперед симпатичную молодую женщину с мальчиком лет пяти, прошел к лифту. Надеждами себя уже не тешил, ибо приехавшие явно не являлись новыми русскими, готовыми оставить в кабаке много зеленых американских или разноцветных европейских рублей...
Последний наш вечер ознаменовался еще и тем, что отель опустел. Греки и французы уехали еще днем, и в ресторане были лишь мы, да официантки. Однако поскольку ,хоть зал и пуст, а контракт есть контракт, то никакой речи о том, чтобы сегодня не играть, и быть не могло. Красимир, философски пожав плечами ,уселся за барабаны ,Митко занял свое место за синтезатором... Единственным плюсом в создавшейся ситуации было то, что мы могли позволить себе играть вещи, которые вряд ли пришлись бы по вкусу ресторанной публике. Вспомнили множество забытого ,времен общей молодости , немного поимпровизировали на джазовые темы ,в перерывах прихлебывая, кто ”Gordon’s ”,кто пиво ... Спустившиеся в ресторан соотечественники ,числом пятеро, расположились за столиком невдалеке от нас, танцевать ,судя по всему не стремились, но слушали , порой аплодировали особо понравившимся мелодиям. Не особо надеясь на результат, я, тем не менее, всё же исполнил пару русских песен... От столика отделился парень лет тридцати и подошел к нам, прервавшимся на очередной перекур :
- Добрый вечер! Скажите пожалуйста, сколько стоит заказать песню? - вежливо обратился он ко мне
- А что бы Вы хотели услышать? - задал я встречный вопрос. - у нас ведь из русского в основном звучит ресторанный репертуар... Такса - десять евро за песню...
- Супруге музыка Крутого нравится, - улыбнулся он, положив на стол розовую десятку, - что -нибудь из него можно сыграть?..
- «Пальма-де-Майорка» устроит? ,- поинтересовался я.
Он ,согласно кивнув ,направился к своему столику, мы - к инструментам... В его партнерше я узнал женщину, входившую в отель вместе со мной. В серебристом платье, обливавшем великолепную фигуру, она выглядела просто потрясающе, и я ощутил нешуточную гордость за соотечественниц, как, впрочем ,и всегда...На фоне ее, симпатичные ,по местным меркам, официантки и работницы отеля выглядели, мягко говоря, дурнушками... Если не сказать больше...
Песня закончилась, от столика зазвучали аплодисменты. Митко, прижав руку к сердцу, поклонился в зал. Незаметно подошедшая официантка показала мне на часы . Пара не торопилась покидать танцпол, видимо, ожидая следующей мелодии .В ответ на вопросительный взгляд, я улыбнулся им :
- Уважаемые гости! К сожалению, наш вечер подходит к концу. Я позволю себе на прощанье предложить вам одну хоть и старую, но очень красивую мелодию... Надеюсь ,она вам понравится...
- Играем «Европу»,- отключив микрофон, повернулся я к коллегам и, прикрыв глаза , тронул струны...
Трудно объяснить мои тогдашние ощущения...Казалось - весь просто растворился в музыке... И сыгранность наша, и качество инструмента ,чувствующего даже не пальцы а мысли, и ретроспекции ,навеянные «Европой» - всё это захлестнуло меня одной огромной волной. Не скажу, конечно ,что я играл ,как Сантана, но это был тот случай, когда происходит полное единение с инструментом и окружающая действительность перестает существовать... Митко эффектно обыграл коду(концовку), Красимир, сделав финальный брэк, повернувшись ко мне, поднял большой палец:
- Класс!.. Ты сегодня в ударе. Там зрители даже плачут..., - с улыбкой кивнул он в направлении столика...
Я вгляделся в полумрак зала. Что-то там за столиком действительно происходило. Женщина, сидевшая вполоборота к нам ,виновато улыбаясь ,промакивала глаза, девушка, судя по всему, ее успокаивала...
Отключив аппаратуру и свет, мы направились в бар. Митко с Красимиром, взяв по бокалу пива, уселись в углу у телевизора, вещавшего что -то ,по видимому, им небезынтересное, я устроившись за стойкой, отхлебнул джина. Подошел парень, заказывавший музыку:
- Спасибо за прекрасный вечер. Мы просим Вас присоединиться к нашему обществу ,если не возражаете... Меня зовут Алексей - дружелюбно улыбнулся он мне.
Я, в свою очередь, пожав ему руку, представился тоже...Алексей ,пока бармен смешивал коктейли, в двух словах объяснил, что приехали они с друзьями ,женой , сыном и тещей из Москвы покататься на лыжах и съездить к Санта-Клаусу... Этакий семейный вояж...
Пообщаться с соотечественниками всегда интересно, потому я охотно подхватил свой бокал и направился вместе с Алексеем к столику, стоящему в глубине бара.
- Дамы скоро подойдут, они пошли в номер сынишку проверить. Хотя, чего его проверять, спит без задних ног!.. - подняв бокал, поведал Алексей.
Еще через десять минут нашей беседы выяснилось, что мой визави - медик, работает в НИИ с каким -то очень сложным названием (я даже не пытался его запомнить)... Вообще он оказался интересным собеседником, настроение было прекрасным, Рождество ,завтра - домой, плюс еще напоследок - приятное общение в последний вечер...
- Вот и они!.. - в освещенном проеме входа появились два стройных женских силуэта. Алексей ,привстав, помахал рукой ,- Сейчас я вас познакомлю...
Дамы сменили платья на джинсы, что привлекательности в них только прибавило, и понять кто из них мама ,а кто дочь, было невозможно, во всяком случае, пока они не подошли ближе... Алексей нас представил друг другу, женщины расположились за столиком...

Я застыл, в полном обалдении... Происходящее было уже за пределами реальности ,и тем не менее, это был не сон...Напротив меня сидела Нина!... Нина Горелова... Жена нашего комбата... Изменившаяся, но не потерявшая своей красоты и привлекательности за прошедшие двадцать лет... Я плохо слушал Алексея и Светлану, механически улыбаясь и поддерживая беседу, и всё не мог поверить, что это не сон и не пьяный глюк, вызванный недавними воспоминаниями...
-...Вы прекрасно играли!.. - донесся как бы издалека голос Светланы ( Господи!.. Это в какую красавицу выросла Светка!.. Девчушка, с торчащими косичками, важно протягивавшая мне ручонку, прощаясь в тот вечер у комбата...) - Особенно последняя ... Папе она очень нравилась...- вздохнула Светлана...
Нина пригубила вина :
- Мы с мужем когда-то познакомились под эту мелодию... Он умер два года назад... - произнесла она ...
- Понимаю и сочувствую, Нина...Михайловна... - проговорил я...- Его звали Сергей Николаевич?.. Подполковник Горелов?..
Нина расширившимися глазами посмотрела на меня:
- Да... Вы знали его?.. - она внимательно вглядывалась в мое лицо -Я не могу Вас припомнить, извините...
- Двадцать лет назад... В Уссурийске... В восемьдесят третьем я был у него водителем...
Светлана и Алексей, затаив дыхание, слушали наш диалог... Глаза Нины повлажнели:
- Боже мой!... Я ни за что бы Вас не узнала!.. Теперь вспомнила... Вы ведь из Петрозаводска, правда?.. Леша!.. - она повернулась к Алексею - Закажи вина, пожалуйста!...
....................
Мы проговорили с Ниной до закрытия бара, затем переместились в холл отеля, где за маленьким столиком с горящей свечкой просидели почти до утра .И ей и мне было, о чем вспомнить и рассказать друг другу... Светлана с мужем, немного посидев, тактично покинули нас еще в баре...Видимо ,действительно, случаются чудеса на Рождество, ибо ничем иным объяснить эту встречу было нельзя...
- Ребята уважали Сережу, многие потом писали, по-моему, и от тебя была пара открыток к праздникам... Он , я думаю, был бы очень рад тебя увидеть сейчас...
Я вытащил из кармана фляжку с остатками джина:
- Давай помянем... Жаль, конечно, что так и не удалось нам с ним встретиться... - открутив колпачок с фляжки, и наполнив его , протянул Нине. Мы молча выпили, Нина понюхала колпачок:
- Елкой пахнет... Рождеством... Ты когда уезжаешь?..
- Скоро... В девять отъезжаем...
Нина взглянула на часы:
- Не спал совсем, осталось четыре часа... Заболтала я тебя...
- По дороге посплю, ерунда...
- Всё равно, пора расходиться...Днем к Санта -Клаусу поедем, надо хоть немного вздремнуть... - Нина гибко распрямилась, встав с кресла...
У двери номера она повернулась ко мне:
- Спасибо тебе!.. За вечер, за всё...Позвони, когда будешь в Москве...Обязательно позвони!.. - Нина, улыбнувшись, коснулась поцелуем моей щеки... Дверь , мягко щелкнув, закрылась, оставив лишь легкий, почти неуловимый запах ее духов...

Утро выдалось морозным и ветреным. Наспех закидав аппаратуру в машину, мы уже собрались отъезжать от отеля, как мой взгляд упал на диск с «Европой» :
- Красимир, можно я возьму себе этот диск?.. Если тебе он нужен - куплю такой-же, когда приедем...
- Конечно, возьми, если нравится!... Ноу проблем! - улыбнулся он...
- Тогда подожди немного, я быстро...
Девушка, скучавшая за стойкой отеля, улыбнулась мне:
- Вы что-нибудь забыли?.. Дать ключ от номера?..
- Нет, всё в порядке!.. Передайте пожалуйста этот диск госпоже Гореловой из номера 305. Она еще в отеле?..
- Да, Вы можете позвонить ей -она протянула мне трубку...
- Не надо звонить, просто передайте...
- А от кого передать?..
- Она поймет...

Плюхнувшись рядом с Красимиром, я выдохнул: - Всё!..Поехали!...
- Кому подарил?.. Той женщине, да?.. - подмигнул он мне...
- Да... Мы когда-то были знакомы... Очень давно, и далеко отсюда...
- Как по русски говорится?.. Свет маленький, так?..
- Немного не так... Мир тесен...
- Мир тесен...- задумчиво повторил Красимир и, помолчав, добавил - Действительно - тесен...

НЕ ТРОЖЬТЕ НОЖКИ.

По-моему, эта история - несмешная. Хотя, в своё время, после демобилизации, я любил её рассказывать. Тогда мне она казалась как минимум забавной.

Время шло, и я стал полноправным черпаком. Это когда вазелин не нужен абсолютно. Он бесполезен. Физически к тому времени я себя чувствовал гораздо лучше, пинать себя уже не давал, порою даже высыпался, но пахал как К-700 в распутицу. Ходил в наряды очень часто. Также часто в наряд начкаром заступал некий молодой лейтенант, обозначенный личным составом как "Болт". Болт уважал устав по всем пунктам, касающимся обязанностей военнослужащих срочной службы. Болт выказывал рвение. Будучи типичным холериком, рвение сопровождал неуёмной энергией и шумом. Всё было бы ничего, но иногда распускал руки. При его росте, царапающем двухметровую отметку снизу и весе за сто кило, эта его слабость обращалась для некоторых личной трагедией. Очень часто самолично разводил караульных, исполняя роль разводящего. Обнаружив на посту нерадивого солдата, не раздумывая "клеил медаль"(проверял фанеру). Болт, который по паспорту слыл Сергеем Валентиновичем (кажется), поначалу быстро оброс приятелями из числа молодых офицеров. После нескольких совместных пьянок люди стали от него отдаляться из боязни попасть в слишком большие друзья. Болт считал себя тёртым философом и счастье в жизни идентифицировал, как обладание хорошей аудиотехникой. Как-то раз, приехал из командировки в сопровождении магнитофона-мыльницы азиатского происхождения с оригинальной ручкой. Сам по себе аппарат вышел из стройных рядов дешёвого ширпотреба, но ручка, эта ручка была предметом гордости. Ручка держала аппарат за один из торцов - колонок. Сбоку, а не сверху. Почему-то Сергей-Болт решил, что это очень круто и отдал 850 рубликов, не задумываясь. Мой однопризывник, Эрнст, из Прибалтики, был до армии профессиональным спекулянтом радиотехникой и в наряды ходил тоже очень часто. Там эти два парня и познакомились.

- Товарищ лейтенант, кинули вас, - сказал Эрнст, настойчиво выпячивая нерусский акцент.
-Не понял, боец, ты о чём?
-Да об аппарате вашем. Поношенный он, не новый!

Болт слегка потерял спокойствие, взял в руки мыльницу, покрутил её, хмыкнул, включил-выключил, и вопросительно глянул на Эрнста.

-Вот, пасматрите сютаа, - Эрнст перевернул магнитофон и постучал ногтем по ножкам аппарата.
Болт очень любил свой магнитофон и никому не давал его трогать. Поэтому для начала чуть не поперхнулся, завидя бесцеремонное отношение солдата-срочника к технике. Потом насторожился, имитировал понимающий взгляд и посмотрел.
-Вот, сматрите, ножки, они потёртые. Магнитофон уже у кого-то рапотал. Он когда кде-та стаит, его двигают, и ножки трутся. Мы всегда мафоны на полотенце ставили, чтобы ножки не царапать. Вот, и головки шлифованные, - продолжил Эрнст, открыв кассетницы.

Болт пару минут переваривал обиду, расстроенно смотрел на предмет гордости, затем сквозь слезу выругался, налился кровью и побежал с пристрастием проверять караулы.

Потом Сергей Валентинович вёл с Эрнстом долгие заунывные беседы о качестве звучания, об ухищрениях продавцов и где лучше покупать радиотехнику. Между ними наладились деловые отношения и Болт пришёл к выводу, что его аппарат - полное гэ.... Будет нелишним сказать, что несмотря на долгие душевные разговоры "за электронику", Эрнст допустив проступок, огребал точно также, как и остальные залётчики. По прошествии времени Болт наконец убедился, что его надули, и если покупать, то покупать надо серьёзную систему. Эрнст подсобил с выбором и через некоторое время на столе комнаты Сергея Валентиновича в офицерском вагончике поселилась самая настоящая иностранная система с графическим эквалазером, горой вызывающих уважение лампочек и заносчивой надписью "SHARP". Болт не сводил с неё глаз, аккуратно прикрывал её куском шёлковой ткани, пыль стирал гусиным пером, и боясь сглаза, никому не давал на неё смотреть. Любой контакт с лейтенантом в течение минуты прочно влезал в колею обсуждения характеристик данного чуда техники и противопоставления его другим образцам. Сергей Валентинович любил свой аппарат всей душой и считал его неоъемлемой частью жизни, а порою - и её целью. Покупка кассет для аппарата сопровождалась научными изысканиями на тему "меньше трёт голову". Прапорщик - подчинённый был определён в смертельные враги человечества, после того как записал концерт группы "Ария" на кассете советского производства и принёс его для прослушивания. Прапорщик был изгнан посредством насилия с криками, - «Я знаю почему ты это принёс - ты хотел мне сделать западло. До какой подлости могут снизойти люди!!!...». Через некоторое время вокруг Болта образовался вакуум. Люди активно сторонились его и единственным собеседником оставался Эрнст. Впрочем, и последнему такая дружба надоела, но портить отношения опасался. А потом похолодало и произошла трагедия. Сосед Болта по комнате притаранил самопальный обогреватель кустарного производства. Обогреватель жрал электрическую энергию в оптовых количествах, но это никого не волновало. Обогреватель обогревал, - и это главное. Молва говорит, что как-то уходя утром, Болт не выключил эту адскую машину и она, почуяв волю, кровожадно спалила вагончик в течение получаса. Имущество лейтенантов сгорело до последнего предмета. Там же бесславно погибла и система Шарп. Соседи утешали друг друга, как могли. Безутешным оставался только Сергей Валентинович. Молва также говорит, что обесформленные чёрные останки были похоронены около ограды. Иногда Сергей Валентинович ходил на "могилку" и подолгу сидел в одиночестве. Рисовал веточкой какие-то иероглифы, вздыхал и шёл разговаривать с Эрнстом. За глаза над лейтенантом начали зло подшучивать. Службу он нёс нормально, с прежним рвением, но появилась новая слабость. В свободное от смен время он обходил все пожарные посты в расположении и следил за их состоянием. Абсолютно добровольно рисовал плакаты со списком действий в случае пожара. Если кто-нибудь попадался ему навстречу и не успевал «перейти на другую сторону», начиналась долгая беседа о технике безопасности при обращении с огнём. "Ты меня понимаешь? Это не игрушки!!", - говорил лейтенант, навязчиво заглядывая собеседнику в глаза. А закончилась армейская карьера Болта следующим летом, когда он в сопровождении Эрнста отправился в лес по грибы. Они уже прошли КПП и лейтенант вдруг резко остановился. Его лицо было искажено гримасой выражающей нечеловеческую боль и страдание.
- Бегом ко мне в каптёрку. Под столом два огнетушителя - обычный и химический. Возьмёшь обычный. Одна нога здесь, другая там.
-Зачем, товарищ лейтенант???? - изумился Эрнст.
- Не зачем, а я приказываю, - заорал Болт, страшно завращав глазами. Если в лесу будет пожар, мы будем во всеоружии.
Через два дня Болт исчез навсегда, оставив недоделанным черенок багра ручной работы с вырезанной фразой "При пожаре звони 01". А Эрнст, задыхаясь от восторга, рассказывал нам эту историю. Помнится, мы счастливо смеялись.

О подлости

(Мыслями поделился neckapb)


Если не брать в расчёт смерть родных, близких и дорогих людей, - что, в общем-то, особая совершенно статья, - то самое большое моральное потрясение в моей жизни было, когда то ли на второй то ли на третьей неделе в учебке, за семь часовых поясов от дома, у меня, наивного, ошалевшего восемнадцатилетнего "гуся", из тумбочки (вполне буднично, как потом выяснилось) увели папину сапожную щетку, - единственное, пожалуй, что у меня на тот момент оставалось из домашних вещей.

Это была катастрофа. Но свыкшись к подлостью мира, столь живо продемонстрировавшей себя в этой символической утрате, всё последующее - несправедливости, жестокость, воровство, угрозы, опасность смерти, и прочее - я воспринимал уже менее остро, и вспоминаю сейчас менее ярко.

Да, я и сегодня ранимый человек. Но так, как тогда меня - уже не пронять. Факт наличия подлецов в природе для нас давно уже не диво, и мы научились их от души презирать.

Это очень полезное умение.

"Наша служба и опасна, и трудна..."

Преамбула:
У моей тетки в доме висит забавная картинка, называющаяся "На Тель-Авивском пляже". Художник изобразил там десятки, а может, сотни людей, занимающихся самыми разнообразными делами - от молитв до секса на небольшом участке пляжа. Нужно немало времени, чтобы разглядеть все приколы, помещенные на картине умелой рукой автора.
Наверное, поэтому картинка эта стратегически повешена на стене гостевого туалета...
Одним из главных приколов, по-моему, является изображение на картинке военного патруля, безучастно шагающего чуть-ли не по головам загорающих, едящих, галдящих, целующихся людей. Такова могучая сила искусства...

Амбула
Мексика. Один из курортов к югу от Канкуна.
Жаркий, но короткий зимний день. Отдыхающие стараются впитать в себя побольше солнечных лучей, чтобы увезти их в свои холодные Монреали и Нью-Йорки, Нюрнберги и Брюссели...
Многие прекрасные(и не очень) дамы сбросили верхнюю часть купальников, обильно смазали нежную кожу кремами от загара и подставили свои прелести жарким лучам солнца и взглядам обалдевших мужиков-американцев("У нас так не принято!"). Хорошо, что на носу сидят темные очки, скрываюшие взгляды, направленные не на книжку, а на красотку слева или справа!

И вдруг появляются ОНИ! Трое коренастых парней в черной униформе и с автоматами за спиной - мексиканский пограничный патруль. Рядом бежит то ли увязавшийся, то ли прикормленный, но никак не служебный местный барбос.
Они молча идут по урезу воды, не поворачивая голов, не отвечая на приветствия и шутки окружающих. Что видят их черные индейские глаза под козырьками форменных кепи? Какие мысли вертятся в их головах, когда они видят стольких почти обнаженных женщин на расстоянии вытянутой руки. Что снится им, когда они спят на своей заставе? Что рассказывают они своим друзьям и невестам, вернувшись в родную дережню после дембеля?
Они молча проходят по мокрому песку и исчезают за поворотом берега. Там другой пляж, за ним еще один... Прибой уничтожит их следы. А к вечеру они пройдут опять, уже на обратном пути. И пройдут завтра, и послезавтра. Даже когда мы уедем домой, они будут идти по людному пляжу как по пустыне...