Недавно заехал в контору к институтскому приятелю, на предмет кофе выпить, а то не виделись черт-те сколько. Ну, знаете, как это бывает - слышимся постоянно, а вот заехать, увидеться - так это раз в полгода-год. А офис у него на улице Шпалерной, и окна - почти напротив управы КСЗПО. Вах! Стоит родимая. Никуда не делась. И Феликс Эдмундович тут же, чугунно доказывает, что все перестройки с демократизациями - явления вторичные, а вот ВЧК - вечно. Ну, разве только названия меняются...
И вот, попивая настоящий мокко, а не растворимую каку турецкого разлива (или рассыпа - как правильно?), вспомнил я одно развеселое утро. Когда подсуетился, а не прогнулся... Короче байку из той самой маленькой тележки, что цепляют за большим вагоном воспоминаний, который есть у каждого служивого.

Как известно, с каждого отряда, раз в полгода, отправляют рекрутов на самые разнообразные курсы. Народ этот, как правило, предельно шустрый и коммуникабельный, а посему и связь друг с другом поддерживает всю оставшуюся службу. И очень, знаете ли, приятно было сознавать, что по всему округу, на любом мало-мальски значимом узле связи, есть друзья-приятели. Потому и новости передавались даже быстрее, чем у старушек на лавке у подъезда.
На этот раз сработка была в Мурманском отряде.

- Серега, а ты веришь в любовь с первого взгляда?
- Не факт
- А в счастье с первой фрикции?
- Слушая на твой ехидный тон - уже верю...
- Молоток! Дуй на крыльцо и кидай первый взгляд на небо - сейчас к тебе оттуда счастье прилетит!
- Объяснитесь, сударь...
- Генерал из округа. Он нас тут всех уже проинспектировал в самых разных позициях. С оргвыводами в самой извращенной форме, но видать заряд вдохновения у него еще остался... В общем, пять минут назад он на Ми-восьмом вдоль моря к вам повалил. Курс не изменит - минут через сорок и вам будет счастье...

Шутник, едренть!!!
Но все равно - спасибочки! Хоть вазелин заготовить успеем...
А как хорошо день начинался. Из начальства - никого, лишь у гаража замполит «рулей» на «копейку» свою зеленую натаскивает. Ну там, помыть-подкачать-подкрутить. То есть лично у меня нервные клетки совсем не отмирают. И вот на тебе - проверка...
Обычно они со стороны Титовки прорывались, по шоссе. Так пока они с КПП ехали, комтехи успевали перетянуть всю колючку на участке, «рули» - сделать капиталку на своих лимузинах, а «хвосты» - научить всех собаков вытягиваться по стойке «смирно», браво подносить лапу к правому уху и рапортовать: « Гав-Гав! Ваше Вы-со-ко-пре-вос-хо-ди-тель-ство! На вверенном участке без происшествий!!!»
А теперь чего? По воздуху пробраться решили? Забыли, что граница - на замке? И не надо ручку дергать - заперто! От всех, между прочим...
Ну да не беда, на каждый хитрый финт с винтом, у нас всегда найдется хохма с лабиринтом. Благо в соседней сопке пара сотен абреков окопались. С тремя русскими - командиром, замполитом и начальником тамошнего узла связи - Игорёхой Севастьяновым. «ПВ», как мы, и «О» - в нагрузку к черным погонам. Те, что и сами не летают, и другим не дают. Зато на небе все видят. Даже генерала на вертушке..

Дальше в диалогах:

- Алё! «Оливковый»?!
- Э-э-э! Зачем так шумишь, а? Ну я - «Оливковый». Чи-то хочешь, дарагой?
- Счастья!!! А с ним - сержанта Севастьянова пообщать. И побыстрей, ДАРАГОЙ!!!
- Э-э-э! Он эта... кушать пошел. Сказал мешать буду - он из меня бишбармак делать будет... Звони потом, пажалуста...
- Слышь, джигит, а ты люля-кебаб любишь? Так я тебе все люляки вырву, чтоб баб не любилось... Бегом его тащи - скажи соседи волнуются и пообщаться с ним хотят...

- «Березовик»!
- Слышь зема, ну чего за пожар? Пожрать спокойно нельзя. То эти чучмеки-чебуреки кровь портят, то ты дергаешь... Марсиане нагрянули?
- Пока нет, но скоро ждем. Одного. В погонах. Без просветов. Чешет с мурманского отряда, на «восьмерке» вдоль моря. Через полчаса ждем. Озадачь там кунаков - пусть глянут на него вдумчиво и пристально.
- Намек понял. Вся жизнь - впереди. Разденься и жди...

- «Березовик»!
- Точно, валит! Сейчас как раз вниз пошел, высота - триста, скорость - восемьдесят.
- Куда и когда? Только давай без этих своих понтов - мне твои курсы-градусы без надобности...
- Ну, пока что он мурманских нюхает - матюги в эфире засечены. Но про вас тоже помнит - если не свернет, так минут через сорок на вашей угловой будет.
- Игорёнь, бди за ним, как за своим дембелем! Как чего изменится - не сочти за труд вонзить шнуропару к коммутатор.
- Яволь, коллега!!!

Угловая, так угловая. Пора народы радовать. Особенно комтехов...

- «Ли-и-и-ственный» (с надрывом на первом слоге) Восем-чав-чав-чав-торой!
- Гм... А ты себе не льстишь?
- «Ли-и-и-ственный»!!! (с еще большим надрывом на первом слоге) Восем-чав-чав-чав-торой!!!
- Стоп, боец! Я уже все понял - ты дежурный связист! А куда комтеха подевал? Закопал за баней, на подхозе?
- Не-е-е ... Он с утра на участке...
- Срочно вызванивай его по громкой, скажи - лычка полетела, а к нему или от него - жизнь покажет. Кто в конторе?

- Здоров, комендатура! Как геморрой, выращиваешь?
- Здра-ж-лаю, та-рищ пра-щик! Выращиваю, только на мозжечке, как на самой натертой части тела. У вас площадка под вертушку гуталином начищена?
- ???
- Справа, вдоль моря - борт с генералом. Через полчаса у вас есть все шансы с ним пообщаться.
- Ну, ты бы хоть раз чего доброго позвонил!
- А это не доброе, что за полчаса?
- Ну, так ты это... только впредь звони... Не стесняйся...

Это когда я стеснялся?!?!?! Здоров кусяра байки сказать...

- «Физ-Мат» (с усталым таким знанием жизни)
¬- Здра-ж-лаю, та-рищ кап-тан! (а ты-то чего на «Азбуке» забыл???)
- И ты не кашляй... Чего звонишь, какие проблемы? Али комендант с отпуска возвернулся?
- Проблемы? У меня? Да никаких! Чур-Чур меня!!! - не вернулся... А вот, справа, на «Лиственном», - очень даже могут быть. Ну, а так как зараза распространяется почти-всегда-воздушно-но-не-всегда-капельным путем, то и у вас, за компанию, может насморк появиться. В остро-лампасной форме.
- Развей свою мысль
- Генерал с проверкой (спасибо ему большое!!!) с мурманских пенатов к ним летит.
- Гм... Ну и на хрена ты это сделал?
- Да вот встал с утра пораньше - дай, думаю, гадость кому-нибудь сотворю. Вот и подсуетился.
- Понятно... А у нас сядет, как мыслишь?
- Как только смогу мыслить как генерал - сразу им стану!
- Тогда и нас, убогих, не забывай. .. И отмашку дай если что...

- «Отборный» (устало так, типа - ну чего опять надо? Утомили уже по самое не могу!)
- О, мля, хоть одного комтеха поймал!
- Видать везет тебе сегодня, Серёнь. Опять куда припахать хочешь? Так ты имей ввиду - я всю ночь по сработкам мотался, а сейчас просто связиста подменяю - он чавкать пошел. Я и сапоги уже в сушилку отнес - в тапках стою...
- Леха, в жизни бывает всё... Даже сон после бурной ночи... Но, если будет то, что я не хочу чтоб случилось, то ...
- Ладно, колись давай, и не задерживай душу на покаяние к Морфею
- От мурманских борт чешет, с беспросветным на борту, прости за тавтологию. «Союзники» забдили - на 24-ю целит.
- А мы тут причем? У нас и площадки-то нет.
- А х.... его знает! Захочет качественно отыметь - доберется. Ты на громкую брось тем, кто на участке, чтоб не дурковали, как это у тебя обычно водится, - Алё! Оливковый! Скажи мне, милый ребенок, за какой сопкой у меня жужжит?!?!?! Хрен его знает, чего они там слушают.
- О жизнь моя - жестянка, да ну её в болото...

- «Березовик»!
- Братан, - пятиминутная готовность. Он уже на вашем участке.
- Знать бы еще к чему именно готовность...
- К усиленному питанию и дембелю в нулевой партии! Га-га-га!!!

Вся жизнь правого фланга комендатуры резко приняла неуютно-уставной характер. Всё и вся подтянулось, выровнялось и приняло прямоугольную форму. После чего замерло в томительном ожидании. Вроде все учли...
Как выяснилось, кроме жизненной Умудренности генерала...

Реконструкция событий по воспоминаниям очевидцев.

Медленно и печально приближался вертолет. Все командное трио «Лиственного», с дежурным в кильватере, стояло у площадки и просто-таки лучилось гостеприимством. «Уж так мы рады - так мы рады!!!» - улыбался начальник. «Уж так мы Вас ждали - так ждали!!!» - вторил ему замбой. «К нам приехал, к нам приехал... уж не знаю как тебя там... дорогой!!!» - выдавал в эфир свою порцию флюидов старшина. Только большого каравая Хлеб-Соли не хватало...
Генерал уже было совсем решил воспользоваться гостеприимством, но тут его Умудренность тихонечко подошла к нему, и нежно зашептала на ушко: - «Они ведь, прохвосты, тебя явно ждали. Ну, чего ты сейчас там поймаешь, с проверкой? Пустая трата времени и керосина». Многоопытный генерал понял, что здесь садиться, большого смысла нет...
Медленно, и еще печальней, зеленая туша Ми-восьмого развернулась и плавно поплыла, вдоль системы, в сторону «Физмата». Скучновато стало женералю... Хоть как-то скрасил прозу жизни наряд, замеченный внизу. Генерал придирчиво оглядел служивых, с точностью до миллиметра оценил расстояние старший-младший и полюбовался, как старший строевым шагом подходит к розетке и пытается негнущимися пальцами засунуть в нее штеккер трубки. А напоследок заглянул в квадратные глаза собаки - барбос явно впервые видел такого большого и шумного Карлсона.
Комитет по встрече на «Физмате» был попредставительнее - там присутствовал и замполит. И поэтому был еще радушней. Еще большим энтузиазмом светились глаза начальника и его свиты. Еще радостней улыбалось небо, а запоры на границе приобрели небывалую прочность. Счастьем от нежданной встречи были пропитано все, даже окружающие сопки. С них так и стекало хлебосольство.
Генерал сразу погрустнел - лихой, по-буденовски, кавалерийский наскок не удался. Шоу безвозвратно было испорчено. Но генерал не зря носил свои лампасы - ему все равно удалось всех удивить и озадачить.
Взревев турбинами, и обдав стоявших внизу тугой волной пыли, «восьмерка» развернулась и исчезла в сияющей дали.
Все замерли в недоумении. Даже счастье перестало стекать с сопок...

- «Березовик»!
- Серега, а где вы научились так генералов пугать? Он сейчас на всех порах, по прямой, на Мурманск рванул.
- Точно??? Кунаки там ничего не перепутали?
- Точнее только неизбежность дембеля!
- Тьфу, раскудрит-твою-через-коромысло!!!

И все? Чего прилетал-то? Чего хотел - чего не хотел?
У меня появились ощущения ребенка, которого долго дразнили, вертя перед носом шоколадку. Но по итогу, и шоколадки не дали, и последнюю конфетку отобрали. Наверно, это и есть самый высший пилотаж начальника - не выходя из вертушки, и даже не садясь, проверить боеготовность и взаимодействие застав. Ну и бдительность комендатуры конечно...

Оставалось только, весело и солидно, поставить жирную точку в этой комедии положений. Жирнейшую - с брызгами и кляксами вокруг! Ну-с-с, пойду ставить...
Порывшись в коллекции своих улыбок, и выбрав самую гаденькую, я нацепил ее и двинул к стойке, где кроме всего прочего, были и транзитные каналы на Мурманск. Выдернул фишку, вставил трубку, и поправив улыбку, нажал рычажок вызова.
- Алло, с дежурным механиком соедините - канал подстроить надо. У меня переусиление идет.
- Олега! А ты сам-то в любовь с первого взгляда веришь? А в счастье с первой фрикции? Ну так беги на крыльцо - кидай первый взгляд на небо... К вам ваше счастье обратно летит. Нам чужого не надо - своего завались...

Румын по имени Валера.

Эту историю рассказал мне наш зампотех.
Судьба сильно потрясла его. По воле обстоятельств он послужил и в ЗРВ и в ПВ, пожил и в Белорусии и в Грузии и в Приморье.
Исходя, из того, что старый, лысеющий подполковник служит сейчас в пограничных войсках и является одним из лучших зампотехов регионального пограничного управления, кидаю историю не в «Армию», а в «Щит Родины».

***
- Да, Борисыч, покидала меня судьбинушка. А вот я тебе такой случай расскажу из своей жизни. До сих пор смеюсь.
Был я сопливым лейтенантом, только-только закончил училище. И, на тебе - не успел в часть приехать, как нас срывают и везут куда-то. Из истерических команд и всеобщей неразберихи понимаю, что предстоит мне ехать на полигон Ашулук, аж под самую Астрахань для произведения учебных пусков комплекса С-175. Во, мля, как...
А мне, в принципе-то, что? С одного поезда сошел, на другой сел и поехали. Жены нет. Детей нет. Красота. Да и люблю я поездить. Жажда странствий у меня тогда была...Мда...
И пробыл я на постоянном месте дислокации всего один час и сколько-то там минут... Только и успел представиться командиру, да в строевую часть сбегать, где меня и направили к моему первому командиру роты Вите Степину. А Вите некогда было со мной рассусоливать. Быстренько познакомились и я получил свой первый офицерский приказ: «Берешь этих тридцать засранцев, сухпай на двое суток, оружие и экипировку проверь до тренчика последнего, если не будут слушать - в морду, погрузка через двадцать минут, размещение на тебе, доклад мне лично. Удачи.» И растворился, проговорив всю эту белиберду, и облегченно скинув часть груза с себя на меня.
Как я знакомился с любимым личным составом расскажу в другой раз, тем более и в морду приходилось и по всякому.
Ну, да ладно...
Прибыли мы. Определились со стрельбовой площадкой...
Ах, Ашулук...
В советские времена там стреляла половина Европы и даже часть Азии. Жил еще Варшавский договор... Жил... Небо над полигоном было дивно расчерчено инверсными следами... И палили в белый свет и русские, и венгры с чехами, и немцы с поляками...
Надо сказать, что курсантское ПШ у меня настолько растрепалось, что посмотрев на мой облик Витя брезгливо произнес спич о том, что в такой одежде неприлично появляться перед проверяющими и кинул мне в руки совершенно новенькую форму: «Носи, на тебя как раз будет, а от меня не убудет, благо начальник вещевого склада земляк мой». Так я в первый раз в жизни пощупал «афганку-песчанку»...

***
Стрельбовой площадкой командовал военнослужащий в звании капитана. По всему было видно, что он доволен своей службой. Площадка находилась на весьма выгодной позиции. Неровности ландшафта отсутствовали, что создавало благоприятное положение средствам наведения. Капитан был стар и мудр. Хоть он и видел нас в первый раз, но душевно рассказал нам про позицию, поделился особенностями ведения огня и, вообще, намекнул на то, что и выпить бы не грех.
Выпили. Покиздели. Сначала о жизни. Потом о бабах. После пятой, или шестой, завели как водится сугубо профессиональный разговор. У военных всегда так - как запендюришь, так и про службу.
Вдохновенный гомон прервал звонок потрепанного ТА-57 с которого свешивались сопли полевика уходившие куда-то в черноту бункера.
- Епть...Млять... Драть... Бочку соляры ... Сношать...
ГБ-10 в ташке была видимо новой, поэтому, даже сквозь покрасневшее ухо товарища капитана мы поняли, что если гостеприимный начальник стрельбовой не завезет бочку солярки на электропитающую станцию другой стрельбовой, то его подвешают за яички...

А я не пил в то время. Так...рюмку-другую...
Стали рядить-гадать кому старшим машины ехать. Начальник стрельбовой (Васей его звали) с ходу заявил, что ехать старшим машины не имеет морального права, ибо пьян в сиську, поэтому ему нужен трезвый прапор, или, на худой конец - я. Компаньон ему нужен, короче говоря.
На худой конец я не хотел. Я вообще не хотел на конец. Ни на толстый, ни на худой. Но жажда странствий...
Смеркалось...
Загрузили в зилок бочку и с песнями двинулись.
«С песнями» сказано грубо. Водила угрюмо молчал, а я вежливо мычал. Пел Вася. Сначала он пел, про то, что «...старинные часы, еще, видите ли, идут...», затем плавно перешел на репертуар Софии Ротару и бессмысленно начал выкрикивать «...я, ты, он, она - вместе целая страна...» и неизвестно чем бы это закончилось, но, блеснул огонек катафота , Вася прервав лошадиный концерт, по кучерски заорал - «Тпру!!.. Стой, мать твою!!», и мы остановились.
Справа, на обочине, стоял ЗИЛ-157 с военными номерами. Рядом два мужика прикрывали глаза ладонями и безудержно матерились. На дверной приступке «сто пятьдесят седьмого» была разложена нехитрая закуска и высился дореволюционный, полуведерный штоф. Пустой.
(Сразу оговорюсь, что при выезде со стрельбовой площадки Вася кинул мне в руки тяжеленькую бутыль с румынским «Александрионом», пригодится типа, и объяснил это взяткой от румынских товарищей, которым он по благородству души обеспечил уничтожение цели. Как он обеспечивал, Вася умолчал.)
Велев водиле вырубить фары Вася подошел к мужикам и о чем-то заговорил с ними. Сначала они говорили спокойно, потом Вася начал яростно жестикулировать и со зверской рожей проводить резкими движениями ребром ладони по горлу. Мужики в ответ с не менее зверскими мордами проводили по горлу у себя.
Минуты через две видимо пришли к консенсусу. Вася замахал мне руками, иди, дескать сюда. При этом сделал международный жест растопырив мизинец и большой палец правой руки, а потом щелкнул себя в районе кадыка.
Прихватив коньяк я подошел.
Мужики оказались Васиными знакомыми из персонала обслуживающего как раз ту самую стрельбовую площадку. Сбежав от своих баб они обмывали завершение трудового дня, но за выпивку согласились доставить соляру на позицию, до которой было еще ого-го сколько пилить. Таким образом Вася убил двух зайцев сразу. Свалил доставку на местный персонал и обрел возможность освежить русский дух румынским коньяком.
Мужики пьяненько поздоровались со мной и я кивнул им в ответ.
Вася начал разливать коньяк и воззрился на меня, типа, будешь? Я опять в ответ кивнул.
Один из мужиков забухтел, что скоро в степи вообще не будет ни одного русского человека, мать их растак всех этих прочих, там, шведов. Тяпнули по первой, а потом и по второй. Вася с мужиками решали какие-то проблемы, а я тоскливо молчал, и собирался уже идти в кабину поспать, как капитан налил по третьей и вопрошающе произнес «За них?»
Что мне оставалось делать? Кивнув в третий раз я опрокинул «александриона» в глотку.
Напиток еще не дошел до моего желудка, как ближний ко мне мужик раскатисто заржал и заорал, что вот, бля, басурманин долбаный, а понимает, за что третью пьют! При этом он со всего маха вдарил по моему юношескому плечу. Удар накачанной руки (на зилу 157, как ты знаешь нет гидроусилителя) водителя поверг мое хрупкое тело в придорожный бурьян.
Натужно закашлявшись я встал и матерно выругался. Оба алкаша остолбенели, а тот что ударил меня растерянно произнес: «О бля, он еще и ругается, ах, ядрена мать, неужели Чаушеску учит их по русски ругаться?»
Я был уже достаточно пьян, поэтому, как советский офицер решил не спускать очередное оскорбление погонам. А на погонах моих не было звездочек, и мандавошек в петлицах не было, и на кепке не было кокарды, ибо я еще не успел оборудовать новую песчанку...
Для поднятия боевого духа, я еще раз выругался в три кизды и заорав, что «наших бьют» молодцевато влупил под дых политически-грамотному амбалу-водиле.
Водила, даже не покачнувшись, вытаращился на меня широко раззявленными зенками. В темноте они белели как у негра. Напарник его открыл рот, да так и застыл...
- Бля, так ты русский? - проговорили они одновременно.
- Нет, бля...
А я действительно не русский.
Папа у меня белорус и мама у меня белоруска ... Что я...Врать чтоль буду?...
- А откуда ты так здорово по русски говорить научился?
- Дык, епть... Это...
- Да ладно тебе, рассказывать (облегченно вздыхают). А мы-то и думаем, какого куя ты, русский, им служишь?
Тут уже я удивляюсь, в свою очередь:
- Позвольте, мать вашу, кому это «им» ?
- Дык румынам же! Форма у тебя румынская, коньяк румынский, по русски блеешь кое как, только киваешь...
Этот идиотский диалог прервали икающе-всхлипывающие звуки. Капитан Вася катался по земле и заливался идиотским смехом. Он ржал долго и страшно. На глазах его выступили слезы...
Стоило большого труда объяснить двум пьяным мужикам, что форма у меня наша, советская, только нового образца, и вообще я белорус, и зовут меня Валера, и фамилия у меня Грицкевич, и коньяк не мой, а Васьки, капитана-взяточника...

Помирились. Посмеялись. Допили коньяк и разъехались разными дорогами...

Думаешь что я сделал по приезду на свою стрельбовую?
Хоть и пьяным был в сиську, навешал мандавошки, пришпилил звездочки и зубубенил в лоб кепки не защитную, а ОБЫКНОВЕННУЮ, краснозвездную кокарду. Я не менял эту кокарду не взирая на замечания командира дивизиона до самого окончания стрельб и прибытия на ПМД.
Пить я с тех пор бросил вообще.
Уж больно не хотелось мне быть больше «румыном».

© A.B. Ostrognikoff (Colonell) 2003. stgs@rol.ru

Цельностырено с персонального сайта http://www.megalink.ru/~agb/h/hist6.htm господина © Andrew G. Bukin. 1999 Chita. (разрешения не спрашивал)

Вес офицерских погон

Власти России всегда с особой заботой относились к защитникам Отечества. С самого начала построения русской государственности разделение на "благородных" и "подлых" происходило именно по отношению к военной службе. Военная служба вознаграждалась собственным двором. Отсюда, кстати, и происходит слово "дворянин" - владелец поместья.

История

До восемнадцатого века на Руси служить даже рядовым воином в дворянском ополчении было почётнее, чем занимать высокое место в одном из многочисленных приказов. За службу в армии вполне можно было добиться для себя дворянства, чего не давала ни одна другая деятельность на Руси.

Заглянув во времена более поздние, найдем то же. Петр I при создании своей армии вывел основной принцип строительства Российской империя: "Всем офицерам дворянство и первое место в прочем". Армия стала оплотом всех реформ в государстве и их социальной базой. Петровский принцип сделал своё дело. Через полвека последовал императорский указ "О вольности дворянства", по которому оно получало право не служить в армии. Но ко всем, кто не служил в армии, относились с предубеждением. При, выборах предводителей дворянства, судей, чинов губернской администрации предпочтение отдавалось военным. Никто из тех дворян, кто не служил в армии, даже и не пытался выставить свою кандидатуру, зная об общественном мнении. Петровский принцип всё ещё продолжал действовать, и офицеры, несмотря ни на что, обладали наибольшим престижем в русском обществе.

Содержание

По почёту было и содержание. Случаев понижения жалования офицеров в истории почти нет, зато повышений - сколько угодно. Только за царствование Петра I содержание офицеров повышалось пять раз. Сначала из казны жалование выдавалось продовольствием, но это продолжалось недолго. Почти сразу после вступления на престол Петр I реформировал всё, в том числе и систему армейских жалований. Один армейский порцион составлял около килограмма хлеба, полкило мяса, четверть литра вина и около трёх литров пива. Порцион пересчитывался по текущим ценам на деньги, и офицеры получали жалование: прапорщик -5, капитан -15, полковник- 50 порционов вдень. Кроме того, раз в год давалась сумма, равная стоимости лошади и годового фуража для неё. И опять же, капитан получал до 20. лошадиных довольствий, полковник - до 50, а генерал-фельдмаршал - до 200. Естественно, что далеко не вся сумма шла на то, на что давалась, и повышала тем самым благосостояние офицеров.

В середине восемнадцатого века начали выплачивать офицерам денщицкие деньги. Количество денщиков, которых мог содержать за счёт государства офицер, зависело опять же от чина и должности. На этом не заканчиваются доходные статьи офицеров русской армии. Отличившийся по службе всегда имел две награды: первая из них - ордена, вторая - материальное поощрение за отличия. Так хотя бы за известный сейчас каждому Георгиевский крест 4-й степени полагалось поощрение в размере 1/3 годового жалования, за Георгиевский крест 3-й степени - 2/3, 2-й степени - годовое жалование, 1-й степени - полтора годовых оклада. Денежное довольствие офицера, находящегося на театре военных действий, повышалось в полтора раза.

Расходы

Но начать стоит с того, что при производстве в офицеры производимый получал подъёмные деньги, достаточные для покрытия расходов по обзаведению всей амуницией, двором и прислугой. Все расходы на проезд по стране и за рубежом возмещались из казны. Поощрялась тяга офицеров к знаниям. При поступлении в академию выдавались поощрительные деньги. Ежегодно к ним добавлялись деньги на книги.

Из жалования офицера делались и значительные вычеты. Поскольку военный - профессия опасная для жизни, то за здоровьем нужно было тщательно следить. Для этого создавались госпитальные кассы, на которые содержались все военные госпитали и их персонал. Надо заметить, что при этом во многих местах Империи долгое время медицинскую помощь можно было получить только в военном госпитале, ну, и в тюремном лазарете. Ещё один фонд при каждом полку создавался для представительских расходов, организации совместного питания офицеров, содержания библиотеки и т. д .

Чем именитее был полк, тем больше расходов было у офицеров на "блеск". Чего только стоили полковые балы для офицерских фондов, а приемы?! Выход в свет тоже накладывал на офицера определенные рамки. Поездки на поездах, пароходах - не ниже первого класса. Отобедать - в ресторанах только первого класса. Пойти в театр - в партере, не далее пятого ряда. Как говорится, по доходам и расходы...

Семья

Особо в государственной росписи закладывались расходы на офицерские семьи. Офицерам, по долгу службы оказавшимся в отдалённых районах Империи, оплачивался отдельно прокорм каждого его ребёнка до 18 лет. На воспитание чада тоже выделялись приличные суммы. Для обучения в школах низшей ступени давалась одна сумма, сопоставимая с 25 000 рублей 1998 года, в средних - вдвое большая, в высших - втрое.

Были, правда, проблемы с жильем. В полку, вновь прибывшему офицеру выделялась денежная сумма на поднаем жилья, нанять которое порой было проблематично. Но если жилья нанять офицеру не удавалось, тогда местные власти (заметим - не военные) обязаны были предоставить ему соответствующие апартаменты. По современным меркам метраж был просто чрезвычаен. Командиру роты полагалась квартира в 60 квадратных метров, командиру полка - 95.

Смерть

В жизни с нами случается всякое. Особенно много рискует по особенности профессии своей военный. Защищая Отечество, многие из них сложили свою голову. Остаётся семья. Назначение официальной пенсии по потере кормильца зачастую задерживалось на длительный срок из-за бюрократизма Имперской системы. Чтобы семья военнослужащего после потери кормильца не бедствовала, из полковой кассы выплачивалась 1/3 жалования. Но и после назначения гражданской пенсии государство продолжало заботиться о семье погибшего офицера: оплачивать обучение детей, поддерживать вдову, придавая им особый социальный статус.

Сегодня служить в армию идут крайне неохотно и, зачастую не самые лучшие представители нашего общества. Защищать Отечество стало не престижно. О Чести офицера многие даже не задумываются, а, порой, просто даже не знают, что такое Честь. Обнищание офицеров приводит к расшатыванию строгой армейской системы. Но не надо забывать, что разрушится армия - не станет независимой России.