КАК ДЕДУШКА БЫЛ КОРРЕСПОНДЕНТОМ.

Когда-то давно, где-то в предгорьях Урала, с азиатской стороны предмета, стояла бАльшущая по стратегическому значению и по территории часть. Потом оборонная доктрина видоизменилась и вышеуказанная территория была поделена пополам. Был даже отстроен забор. С одной стороны поселились танкисты, а с другой - связисты. Внутренние участки забора никем не охранялись и очень быстро стали зиять дырами, обеспечивающими взаимодействие родов войск в повседневной жизни. Самых больших успехов достигла кооперация на участке между ремонтниками двух полков. Ну представьте себе, что вам жизненно необходим сахар, а танкистам точно так же нужен чай для заварки. К своим идти - полдня потерять. Выход прост - идти надо к соседям. Так и ходили друг к другу. Кроме гастрономических интересов существовали и другие пункты сотрудничества. Например, у маслопупов-связистов высшим шиком считалось достать танковый комбез. А танкисты были постоянно голодны на мелкоразмерный инструмент. Так и жили, так и укрепляли обороноспособность. Каждый - свою.

Дело было в середине апреля. Как известно, по порядку, издавна заведённому в ВС СССР, сразу же за апрелем обычно наступал май, а с ним - вожделенная церемония публичной читки приказа МО об увольнении в запас. По части связистов в связи с приближением дембеля абсолютно неприкаянно слонялся сержант Валентин Касымов.
Валик был старше сослуживцев на три года и вдобавок ко всему выглядел старше своего возраста. Сержант был пленён музами и внимания на окружающую действительность почти не обращал. Создание дембельского альбома - высокоинтеллектуальный творческий процесс, требующий полной мобилизации чувства прекрасного. По большому счёту, альбом был готов, но что-то подсказывало дедушке, что нужна изюминка. В поисках этой изюминки он и бродил, рассеянно посматривая по сторонам и шевеля губами. В какой-то момент Валик наткнулся на одного дружественного прапорщика и, остановившись, принялся точить лясы. Процесс был прерван диким рыком танкового дизеля из-за забора, заглушившим умную беседу. Оба посмотрели в сторону источника шума. Прапорщик, по обыкновению, не думал ни о чём, а Валика сразила неожиданная идея. Поэтому, когда дизель утих, а прапорщик повернулся к собеседнику, последнего уже и след простыл.

Идея была проста, - сфоткаться на броне Т-72, усевшись на основание ствола пушки и опустив ноги по бокам. Реализация тоже была несложной, благо, пути-дороги накатаны.

Зампотех танкистов отличался суровым характером, сумасшедшим норовом и хрестоматийным кавказским акцентом вкупе с густыми, очень подвижными бровями. Вспышки ярости зампотеха предопределили его кличку. "ПСЫХ", - он и есть ПСЫХ. Когда Псых появился в боксе, Валик, облачённый в комбез, со стареньким ФЭДом на груди как раз занял позу верхом и пытался освоиться. Зампотех сразу в ситуации не разобрался, но уловив запах бардака в атмосфере, спустил местному сержанту команду на построение в грубой и нетерпящей возражений форме. Сердце Валика провалилось в глубокие карманы комбеза, и перед глазами явственно предстала картина допроса в тёмном подземельи особого отдела, дисциплинарный батальон и резко отдалившийся дембель. Делать было нечего, слез с брони, с грустью глянул на щели водостока, понял, что туда не просочиться и пути к спасению отрезаны. Инстинктивно хотел занять место в чужом строю, но неожиданно решил идти "ва-банк".

-Тащ подполковник, корреспондент окружной газеты "Воин Урала"(или что-то подобное), Вася Иванов, - отрекомендовался Валик, обойдя "Псыха" со спины и став ближе к выходу.
-Снимаю будни воинов-танкистов по заданию редакции. Не могли бы вы стать чуть дальше, вот там, там свет лучше - ткнул пальцем Валик в каком-то направлении, не давая офицеру прийти в себя, и чувствуя, что вот-вот получит инфаркт.

Псых повиновался, потом оглядел себя, оправил китель, фуражку. Глянул на воинов и сурово произнёс:
-Привести себя в порядок! Перед товарищем корреспондентом неудобно!
Воины зашевелились, наводя марафет и пряча рвущиеся наружу улыбки. Валик щёлкнул, потом ещё, потом ещё и ещё. Щёлкал раз двадцать. Потом показал большой палец, сказал:
-Не буду мешать, спасибо!
"Псих" важно кивнул головой, а Касымов испарился. Что происходило дальше у танкистов, источник не знает. Фактом осталось только то, что вечером по периметру двух частей были выставлены усиленные караулы. По расположению в обоих полках с языками на плечах засновали особисты и незнакомые бойцы с собаками. Всю ночь обе хозроты латали дыры во внешнем заборе (но не в разделительном), муровали штатные ходы местных котов, а в обоих штабах шёл усиленный обмен информацией со штабом округа. Личный состав был на ногах и прочёсывал просторы расположения на предмет выявления подозрительных личностей. Говорят, Псых, не проявивший достаточной бдительности, чудом остался при звании и должности. Валик танковый комбез больше не надевал, дырки в заборе к танкистам обходил по самой длинной дуге и всё время боялся. Боялся, что кто-то из друзей танкистов его таки сдаст. Он похудел, посерел и потерял от страха аппетит. Был приказ, был аккорд, потом ещё аккорд, а потом ещё, а потом пришёл гонец из штаба и по его, Валика, душу. Валик, наконец, поверил в счастливый исход службы, собрал вещи, попрощался с остающимися, вынул ФЭД из нычки, где он пролежал полтора месяца, сел в шишигу и всё. Затем, уже на вокзале он испытал ещё пару неприятных мгновений. Это - когда решил вынуть из аппарата заветную плёнку. Знакомо щёлкнул замок, крышка открылась. Плёнки внутри не было.

БАЛТИЙСКАЯ БЫЛЬ

(рассказ бывшего офицера)


Здравствуйте, дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые. Я скажу честно - те, кто посчитает данные рассказ плодом больной фантазии, шизофрении или белой горячки - разубеждать не буду. Но после достаточно долгих мучений понял - рассказать хоть как-то надо. Смешно, скорее всего, не будет. Так что если кому-то из вас, друзья, неинтересно читать несмешную непроверяемую документально повесть, то лучше не надо.
Для остальных - я не буду клясться и божиться, возможно, мне это все действительно показалось. Единственно, что я знаю наверняка - ни до, ни после со мной ничего такого не было. Это совершенно точно. Нужно это кому-то из вас или нет - решайте сами, но я лично больше с этой историей один на один жить не могу. Да и не хочу. Надеюсь, вы мне это простите.
Началось все так, как я уже однажды описывал в каком-то из топиков "Обсуждения":
был сильный туман, мягко плывущий внутри ранней балтийской осени, было спокойное ночное море и был буднично-деловитый в своей невыспанной красноглазости ПСКР, который вез меня на замену начальника поста технического наблюдения на один из островов...
Странное ощущение - когда в ночном тумане с дрейфующего кораблика спускается моторный катер, кажется, что воды вокруг - ровно на большую городскую лужу, а там, за пределами тумана, твердая поверхность, земля, по которой можно уверенно идти. Поэтому кораблик воспринимается неким ночным автобусом с желтоватыми окнами, подошедшим к заметенной пургой остановке на проселочной дороге - и ты с него сходишь в ночь - в другой мир, другое измерение. Внутри все явно подчеркнуто мягкими тенями, светятся приборы, гудят движки, посвистывает и поскрипывает аппаратура, слышны голоса - вовне все тонет в белом молоке сверху и черной воде снизу.
Катер вез на остров не только меня - несколько мешков цемента для ремонта кубриков, какие-то вещи, продукты... не помню. Помню выражение лица штурмана, моего одногодки, в профиль над картой, в полутьме...
- В тумане к пирсу... нет, товарищ командир. Пусть идут к мысу - там над прибрежными камышами туман всегда реже, землю хорошо видно.
- Куда?
- Вот к этому мысу. Ну, там протащите "чирок" через камыши...
- Без проблем. Я здесь - гость, мыс так мыс...
Пологий песчаный мыс на северной оконечности, чуть на запад от маяка. Название мыса я на карте не прочитал. Во всяком случае, я его тогда не выделили вниманием и не запомнил.
И еще одно странное ощущение, оставшееся еще с дальних походов и южных морей - когда ты ночью в тумане очень близок к воде, кажется, что вокруг - огромный океан и на тысячи миль нет ничего, за что мог бы зацепиться глаз. Только звезды, которые сегодня не видны...
Берег, невзирая на посулы штурмана, выехал из тумана резко, я едва успел скомандовать "стоп" рулевому. Открывшаяся мне картина - высокий камыш, растущий прямо из тумана, над ним - седая проседь дымки и, еще выше - огромные черные кроны плотного-плотного леса, и сквозь все это - легкий, почти незаметный, но уверенный в себе ветерок вдоль берега. Крик какой-то птицы. Лишь много позже, начав изучать психологию, я понял, что чувствовали древние, описывая берега Леты или Стикса. Вот примерно такой же длинный, гулкий, протяжный вой архетипов из немыслимой глубины естества я тогда и ощутил каждой клеточкой, продолжая всматриваться в надвигающийся на нас ночной остров.
Однако, не желая быть заподозренным бойцами в обычном для молодого офицера ступоре несоответствия между желанием что-то скомандовать и непониманием, что же именно нужно скомандовать, я просто спрыгнул в воду (по эти самые дела, которые канделябры) и махнул рукой матросам - мол, приехали, потащили "чирок" на пляж. Оглянулся на стену тумана там, где остался корабль и привычная мне вселенная, и, буднично поправив пилотку, опять взглянул вперед.
И застыл на месте.
Прямо у береговой черты, не доходя двух шагов до уреза воды, на песке стоял человек. Зрительная память обычно не подводит меня, и я опять вижу - кожаный шлем с очками военного летчика 30-х годов, планшет на бедре, сапоги, и наполовину черное лицо - как будто покрытое не то маскировочной краской, не то запекшейся кровью. Средний рост, широкие скулы, большой нос. В общем-то, в смятении, я сделал что-то типа взмаха рукой, обратным движением протерев мокрой ладонью глаза и лицо.
НИКОГО!
Здесь, вот только что здесь стоял человек. А теперь его нет.
Если бы не разговоры бойцов, толкающих катер, я бы подумал, что я сплю, ущипнул бы себя за руку, или что-то в этом роде. Но я не спал. И как только я понял, что потом мне придется искать объяснение этому видению, из леса стрельнул одинокий луч ФАСа, потом второй, и на мыс из чащи стали выходить люди - начальник поста, в кожаном реглане, с радиостанцией и каким-то портфельчиком, старшина, несколько матросов. Им по УКВ с корабля сообщили, что мы пошли на мыс, и поэтому они слегка запоздали. Внимательно разглядев Серегу, штатного начальника поста, на котором не было, естественно, никакого шлема с очками и маскировочной раскраски, я пришел к однозначному выводу: прямо сейчас, по прибытии, завалиться спать, а все приемы дел - уже завтра... Сказано - сделано.
Следующий сюрприз остров преподнес мне на следующее хмурое утро. Позавтракав и перекурив, я не стал дожидаться, пока Серега разведет народ на работы, и пошел на пост дежурного осматриваться и осваиваться. И первый же объект внимания - большая карта-планшет острова - тут же резко выдернул этот вчерашний эпизод, который я уже согласился считать глюком усталой психики, обратно - я высаживался на мыс, носящий мою фамилию!!!
- А кто это, этот Т.........в? - спросил я дежурного старшину
- Не знаю, тащ старшлетенант, - оттарабанил тот, - Герой какой-то. Это вам надо у маячников спросить.
Мда. Я не большой любитель Стивена Кинга, но после сопоставления факта и давешнего видения мне стало несколько не по себе.
Однако, служба есть служба - Сергей передал мне дела, пост, технику, оружие и л/с, а вместе со всем этим - очень толкового, хоть и молодого, старшину Юрика, выросшего в тайге и, по большому счету, бывшего в состоянии рулить постом самостоятельно, с минимальным моим участием, и явно к этому стремившегося, хотя и подчеркнуто вежливого.
- Юра, - сказал я в тот же вечер, - Есть ли на поту такие дела, которые ты не можешь делать без меня?
- Книгу службы подписывать и приказ зачитывать - не могу, не положено.
- Да это ерунда. Я имею ввиду - есть у тебя проблемы с бойцами и есть ли техника, которая дышит кое-как и не имеет ЗИПа?
- Ну... такого вроде нет.
- Давай, дорогой, так - я все это проверю в течении недели, сделаю пару-тройку учений, всё такое. А ежедневной охраной границы будешь руководить ты - и пока ты не попросишь, я слова не скажу. Идет?
- Спасибо, тащ старший лейтенант... за доверие.
- Знаешь, так как я иронии не увидел и не услышал, то - договорились.
Таким вот образом я и обрел некоторую возможность выяснить - пишу, а у самого горло сжимает, - а кого же это я видел на пологом песчаном мысу одного балтийского острова туманной осенней ночью 19.. года?
У одного из маячников, еще не старого, добродушного и очень толстого Федотыча, я оказался парой дней позже. Познакомившись с хозяйством, поцокав и повздыхав, оглядывая летний охотничий домик бывшего главкома ВМФ, собственно сам маяк - очень старый и коттедж служителей - очень навороченный, и засев за "знакомственным" столом, я как бы невзначай и спросил:
- Федотыч - я чего этот мыс так называется? Фамилия, я имею ввиду?
- Ты знаешь, - пожал плечами маячник, - разное говорят. Тут был аэродром во время войны - постоянно никто не базировался, но иногда садились-взлетали. Это называется, - он поучительно поднял палец, - аэродром подскока. Так вот, не долетел до него как-то самолет подбитый наш - зацепился за деревья и упал на этом вот мысу. А летчика не нашли - то ли выпрыгнуть успел, то ли сгорел. Документы нашли - ну, фамилия откуда - партбилет, что ли. А самого - нету. Ну, по документу и назвали - мыс такого-то. А что?
- Да ничего, так просто, - хотя в голове у меня словно родилась сверхновая, я сделал, вроде бы, лицо отсутствующего интереса - Фамилия та же, что и у меня.
- А-а-а-а.... Бывает. А ты вообще надолго к нам?
Так, беседуя, я и застал вечер. Что и говорить, ночная дорога с маяка на пост (между двумя единственными обитаемыми точками острова) МИМО этого мыса, ничего особенно приятного мне не обещала. Но... а ля гер?... а ля хер. Натянув на улице реглан, я переломил обрез (у Юрика при стрельбе патронами самопальной набивки разорвало ствол; так что теперь это был обрез вертикалки 12-го калибра) и вставил в нижний ствол жакан. Стало чуть веселее. Передо мной лежала ночь, наполненная шелестом крыльев ночных птиц, туманом и высоченным лесом, и, возможно, каким-то человеком в кожаном шлеме. Погибшем в этих краях полвека назад моим однофамильцем...
Я шел и было жутко. Вокруг, в лесу, не было крыльев, и плотно, ощутимо, в полной готовности взорваться веткой под ногой, шагом или кашлем, звенела тишина.
Но ничего не случилось. Ночью на маяк запускать им дизель бегали трое моих мотористов - давно служащие здесь парни, вроде бы, никаких людей в шлемах не встречали, опасений не высказывали и вообще, начни я агитировать за свои страхи, покрутили бы пальцем у виска.
Так прошла неделя, забот хватало, мы на всякий случай провели учения по отражению десанта на пост со стороны моря - с занятием огневых позиций и ДОТов. Пост по л/с - фактически застава, только без автопарка и кинолога. Поэтому два ПК, два РПГ-7 и двадцать пять автоматов, как свидетельствовал полувековой же давности опыт соседнего островка, могли бы сдержать весьма солидный десант, до роты включительно. Интересно было то, что бойцы раз десять спросили - "тащ командир, а вот интересно - кто нас сюда захватывать придет?" "Для хорошего военного, - говорил тогда я, - существуют стандартные ответы, исчерпывающие ситуацию - на "кто? где? когда?" - "враг", "где прикажут", "своевременно". Ваше дело, Петров - стрелять из пулемета. Ваше, Анисимов - уничтожить секретные документы и поддерживать связь на переносных станциях, ваше, Ильясов... не проебать штык-нож" - тем не менее, сквозь общий смех пробивалась явная натянутость ситуации, которая, впрочем, была ясна и мне самому...
Приключения начались однажды вечером.
- Вот две радиограммы, тащ командир, - прогундосил вахтенный радист, которого я давеча, проверяя радиодисциплину всей бригады по полномочиям флагманского связиста, всю ночь продержал за настройкой передатчиков, - и еще информация от оперативного. Она без номера и подписного времени, но передали по ЗАС. Ее как регистрировать?
- Никак. Давай, спасибо. Журнал с решением я занесу позже.
Опа. Опппа. Ну только наши квелые оперативники могли так поставить вопрос. типа, мы предупредили, но неофициально. Записка проводом, бля.
" Главари террористических организаций, действующие на территории Ичкерии, в высказываниях корреспондентам иностранных СМИ прямо называют следующие объекты своих вылазок - например, Ленинградская АЭС или остров... в Финском заливе. На настоящее время оперативных данных нет, но командованию частей и подразделений КСЗПО надлежит проинформировать командиров на местах о повышении контроля за службой караулов, гауптвахт и внутренних нарядов с целью недопущения завладения оружием... бла-бла-бла".
Мда. Я смотрел "Чистилище". Я разговаривал с инженером автослужбы бригады, ездившим в Самашки.
- Радист, сделай мне "дельту" с оперативным.
- Есть.
- Сан Семеныч, добрый вечер. Не могли бы Вы подробнее насчет вот этой информации - что именно мне ожидать и что делать, прием?
- Да перестань... это зам сунул, мол, типа прессы.
- Ни хуя себе пиво и "Таймс". Здесь же Басаев обещает вокруг моего поста грибы собирать!
- Да нууууу... А кстати, есть грибы?
- Есть... Семеныч, а все-таки - что мне делать? Запросить официальной телеграммой, или шифровкой даже, свои действия?
- Не надо, остынь. Ну, организуй патруль вдоль береговых отмелей. как там по уставу.. на НВ ДНГ... хотя не вовремя Сергея в отпуск отпустили - он же настоящий погранец, сухопутный, знает, как взвод окопать, сектора огня определить...
- Короче, я назначаю вооруженный патруль, и пишу - по согласованию с ОД.
- Нет! Не вооруженный! А перестреляют твои бойцы друг друга?! Ну, штык-ножи им выдай... Все, так и пиши. Давай, у меня звонок из округа...

... как поет под ногами песок. Я давно не слышал, как поет под ногами песок.
Нас трое - я и двое старшин. У меня - все тот же обрез, у одного из бойцов - радиостанция, "айвушка", связь с дежурным по посту. Докричаться можно и до соседнего острова, но это и все. Мы идем на прожекторную позицию - где-то там, на другом конце острова, стоит здоровенный прожектор Б-200. Естественно, он неисправен. Кроме того, туда нет питания. Было, но где-то обрыв. Последний раз прожектор эксплуатировался в 19... году. Как его еще не с3.14здили вообще хозяйственные маячники или приходящие дозиметристы с ЛАЭСа, это вообще загадка. А вот теперь есть формальный повод проверить его состояние.
Смеркается. Опять туман. Но оно и понятно - было жаркое лето...
- Вооон он, виден уже, - бормочет один из бойцов, - минут через пять будем на месте.
- Идите, я догоню, - бросаю я и направляюсь в сторону, якобы отлить, а на деле - зарядить обрез. Я - параноик. И это - в лучшем случае. Сначала какой-то фантом, теперь вот какой-то мифический Басаев...
Котлован. Небольшой, но зачем-то его вырыли... Зачем здесь котлован? Блин, темно-то уже как. И опять тишина. Опять тишина, а от моря-то всего метров сто...
... это кошмарное ощущение - когда тебе сзади кладут руку на плечо. Могильный холод волнами по телу - и еще, и еще.. а может, это не рука - ветка?
- Не оборачивайся. Тебе нужны будут нервы, побереги их.
Металлический лязг сзади. Сейчас пуля в затылок - и привет. Боже, если ты есть....
- Тебе опасаться нечего. Они придут западнее. Они будут, и скоро. Тебе надо предупредить своих западнее... Ты должен стоять, пока снова не услышишь тишину. Тебе лучше стоять, не оборачиваясь.
Час? Два?
- Тащ команди-иии-р! Вы где-еее??!!
- М...м.....ммм... А....Ага...Йа.. я здесь, иду....
- А чего вы, прожектор смотреть не будете?
- К...Коля - дай станцию.... нет, лучше сам - передай старшине, пусть поднимает пост "В ружье" моим приказом. Немедленно. Побежали..
...из-под реглана падает зараженный обрез... Нельзя доверять оружие людям, которые про него забывают напрочь. Нельзя доверять оружие непрофессионалам. Нельзя доверять оружие мне. Это я в штаны нассал или просто холодно? Хоро-шо-живет-на-свете Вин-ни-пухххх...
- Что случилось? Что такое?!! - Юрик белый, как мел
- На острове посторонние. Минимум один человек. Вооружен. Сколько фонарей?
- Пять
-Мало. Давай сам бери восемь человек - к маячникам, там Р-619 на связь с бригадой, остальные со мной будут ждать утра здесь...Радист - связь с Полетом-12.
Полет - это сменный позывной поста на другом острове.
Западнее.
- Дима, Дима, извини, что поднял - как у тебя обстановка? Часовой поста вооружен?
- Бля... да все тихо... вооружен штыком
- Выдай ему автомат, а еще лучше - подними пост в оборону!
- Ты... тебя чем Федотыч угощал? У него настойка есть с калганом... у-у-у-у!
- Бля... (ну что я ему скажу? Газетная статья и мое буйное помешательство - основания для войны?) Ты... это... у тебя ж вечно на острове полно левых людей - ВМФ, маяки, ПВО - никого незнакомого не видел?
- Да постоянно - тут после гибели "Эстонии" кого только не было... Каждый день...
- Дим, слушай, ну вот просто поверь - выстави хотя бы двух часовых с радио и автоматами и сам засядь на вышке - мало ли что
- Закусывать надо, Макс. Закусывать. Давай в парно-выборочную связь, а то если тебя щас слушает вся сеть, завтра весело будет всем.
- Дима, я все понимаю... но... ты же нормальный пехотный погранец, не то что я, офицер корабельной службы - сколько надо времени, чтобы перерезать твоих бойцов на посту ночью?
- Не шути так. А язык вроде не заплетается-то...
- Не шучу. Усиль хотя бы РЛ-вахту...
- Не могу. Первая МР-10 уже неделю как молнией убило, знаешь ведь, а на второй сегодня клистрон полетел. Последний. Если завтра будет погода, то будет и вертолет. С клистроном. В жопе. Флагман в курсе.
- Дима, это пиздец! Я тебя прошу - пошли бойцов наверх, на МРТВ, у них, флотских, хоть и бардак, а с ЗИПом всегда получше... пусть там или у ПВОшников возьмут этот клистрон гребаный...
- Да опер в курсе - он знает, что я по технике сегодня только визуальную проводку целей могу...
- Дима.... введи в строй одну 10-ку, прошу.
- А-а-а-а-.. это у тебя опять коротнули щит? Опять без питания? Так ты тоже фарватер не ведешь?
- Да!! Не веду!!! (вот оно!!) Выручай, старик!
- Вы, моряки, просто пиздец какие гламурные! Накрылась техника - так и скажи! А то - "поднимай поооост! Ладно, введу десятку. Прямо сейчас пошлю метристов.
- Ага. Спасибо тебе! И лучше двойную смену посади. И на радио тоже.
- Стоп, а ты откуда со мной говоришь?
- Э-э-э...от маячников
- А-а. И "дельта" у них есть?
- Как видишь. Вернее, как слышишь.
- Ну окей. Давай, выходи на связь, если что.
Фух... фух... это - всё. Будет утро и будет, наверно, рыжая дива в окне. Что же это такое? Господи, я же не пью почти, ну за что мне это? Глазные яблоки не давятся уже - все на месте, все нормально, все реально вокруг. Щипаю - больно. Что же это такое?
В состоянии, близком к истерике, я вышел из рубки, шатаясь, прошел по коридору.. умывальник... зеркало... Морда с черными кругами под глазами и огромными зрачками. Господи.... а это что?...
Я положил свои пальцы на то место на плече реглана, за которое меня держал Некто в темноте. Руку на фоне зеркала - помню. Тусклый свет лампы....
На пальцах была кровь
........................................
Говорят, я потом просто осел по стенке.
Очнулся уже утром - Юрик, разумеется, никуда не ходил - наблюдал за мной через окно. И когда я отключился, разогнал и уложил бойцов, а меня притащил к себе домой, укрыл и напоил чем-то....
- Ничего, - сказал он мне утром, - Обычная история. У маячников и не так самогоном упивались.
- Юра, ты, конечно, не поверишь, но я выпил последний раз позавчера две - в скобках прописью - две! - рюмки.
- Ну, так там крепость какая! И еще, говорят, траву какую-то добавляют...
- Три дня прошло! Да и не пахнет от меня ничем!!!!
- Да ничего, ничего... вы... ты... это, если все нормально, то надо бы вертолет принять - НШ летит.
- Блядь. Скоро?
- Да нет - он идет обратным кругом с обедом на Л...............и.
- А чего он так начал?
- Да тут, как вы... ты.. отключился, такая чехарда началась - вдруг ввелась в строй МР-10 на Полете и тут же взяла среднюю неопознанную, которая шла на Ф.......р без оповещения. Эстонцы, наверно, хотели на заброшенных артскладах поковыряться - но эфир, видимо, пасли, потому что сразу по запросу на опознание ломанулись обратно. Корабль 4-го района цель до эстонских тервод не догнал...
- А там что за артсклады?
- Да флотские, годов с 60-х не охраняются... остров контролируется технически, маячники там живут, чего их трогать? Там все развалилось уже, снаряды под ногами валяются. Год назад там каких-то черномазых поймали, рыбу ловили, дети Кавказа. А так вообще тихо там, спокойно. Чего там эстонцы удумали - ума не приложу.
- А кто сказал, что это эстонцы? Мало ли какой сброд там у них визы получает? Может, чеченцы это за боеприпасами приехали?
- Ну не знаю. Во всяком случае, там сейчас два наших корабля и тралец ВМФ. Так что переполох был - будь здоров. Я все боялся - тебя... вас на связь звать будут...

Когда я улетал с острова, инцидент был почти забыт. Ну в самом деле, чего не бывает?
Каким-то чудом я умудрился не уронить свой офицерский авторитет ниже плинтуса.
Так вот, когда я улетал, а это было ясным и уже холодным днем, вертолет сделал круг над северным маяком, уж не знаю зачем. А я, сгорбившись у желтого бака Ми-8Т, припав к иллюминатору, жадно выглядывал пологий песчаный мыс, чуть на запад от маяка. Какой-то миг всего, когда мыс промелькнул под вертушкой. Никого. Никакого человека в галифе, кожаном шлеме и с планшетом. Это все мне почудилось. Померещилось. Надо меньше пить, надо бросить курить, надо, в конце концов, ненавязчиво показаться невропатологу. Я рассеянно и задумчиво смотрел на проплывающий лес... потом вертолет перепрыгнул мачты какого-то сухогруза и взял курс на Березовые острова, увозя меня над морем восвояси...
Рядом со мной на десантной лавке сидел относительно молодой мужик в очках с очень толстыми стеклами - я знал его, его сын одного из маячников, он иногда летал к отцу нашим вертолетом, я сам вписывал его в полетный лист у оперативного...
Когда вертолет сел в базе и выключил движки, техник открыл створки грузового отсека - часть груза было удобнее выгружать оттуда. Я же, выпрыгнув из салона, стоял на бетоне и тряс головой, в надежде избавиться от шума турбин.
Человек в толстых очках подошел ко мне и стал рядом. Я вопросительно повернулся к нему.
- Видите ли, есть такая история - чуть северо-восточнее острова лежит с войны немецкий самолет, "юнкерс". Мы, кажется, нашли родственников погибших пилотов. Вы не можете рассказать, какие документы им надо собрать, чтобы попасть в погранзону?
- Я лично не знаю, но могу узнать. Как срочно?
- Как получится, - ответил мне человек в очках, и понизил голос, - У павших времени нет. У них есть только их память. Ну, и кое-какие дела в мире живых. Если живым недосуг.
Я потом ходил в церковь, ставил свечи, молился. Да только обряд не поможет, коль не причастен таинству.
Это было давно.
Но.
На Балтике приливно-отливные явления заметны не сильно, во всяком случае, влияние астрономии на них минимально. Но и сейчас, в период наибольшего отлива, на одной из каменистых банок недалеко от острова можно иной раз видеть правую стойку шасси лежащего на спине под водой "лапотника". Левая давно отвалилась. Просто с некоторых пор отлив вместе с избитой морем и временем ногой самолета обнажает и небольшой протестантский крест из гранита, прямо рядом с самолетом. Хоть какое-то упокоение тем, кто устал от вечной войны.
А я иногда собираю грибы - их в лесной Белоруссии осенью много. И иногда вижу незатянутые раны земли, оставленные войной - старые окопы. И каждый раз думаю - а вдруг тот, кого, возможно, вот здесь убило, сейчас смотрит на меня, неважно откуда? И тогда я тихонько молюсь за его упокой. Вспоминая черную громаду балтийского острова, растущую навстречу мне из моря и тумана, и спокойного человека в кожаном шлеме на пологом песчаном мысу.
Если верить карте и преданию - моего однофамильца.

История эта абсолютно реальная, и произошла она со мной в городе Кливленде, штат Огайо,где я вот уже восьмой год обитаю.
Сначала предисловие, или как любят кстати или некстати выражаться рассказчики в сети - преамбула. В наших краях живет довольно много украинцев. Предки одних из них приехали сюда в начале 20 века. Другие же попали сюда после войны - через лагеря перемещенных лиц. Были среди них просто люди, угнанные в Германию и разумно решившие не возвращаться в сталинский рай, а была и мразь, по которой до сих пор веревка плачет - бывшие полицаи, охранники концлагерей, солдаты и офицеры дивизии "СС Галичина". Проживает украинская община довольно компактно в пригороде, называемом Парма.
Так вот, в 1998 я работал на заводе, который находился фактически на границе этой Пармы. Иногда ездил на обеденный перерыв в украинскую закусочную - поесть вареников и полюбоваться красавицами-официантками.
И еще там была баснословно дешевая бензоколонка.
Как-то раз типичным кливлендским летним днем - жарким и до того влажным, что, кажется, воздух похож на желе, заехал я на эту бензоколонку.
По случаю погоды а также неисправности кондиционера в моей "Хонде", одет я был типично по-американски - линялые шорты и футболка с обрезанными рукавами. Внешность - достаточно типичная для Кливленда - смуглый, носатый (в нашем городе большая еврейская община).
Обнаруживаю, что забыл дома кредитку, и уныло направляюсь к кассиру - платить наличными. Прохожу мимо старика, заправляющего свой раздолбанный пикап. Невольно обращаю внимание на татуировку в виде трезуба и геральдического щита с нмецкой надписью " Vaffen SS Galicia" у него на плече и слышу на чистом украинском языке:
- От вилупився, жидяра.
К тому времени я жил в Штатах уже больше года и с одной стороны усвоил, что морду бить нельзя ни под каким видом. С другой стороны, отвык уже от подобного. По ситуации было видно, что старый мерзавец уверен, что я не понимаю по-украински.

Я обратился к нему на украинском языке

- А чи не хоче пан до полiцii, щоб вiн мав можливiсть вiдповiсти за те, що вiн сказав.

Это была не пустая угроза, так как кливлендская полиция нетерпима к расистским выходкам.
Дальше я перешел на русский и сорвался с катушек: ни до, ни после того я не извергал в течение столь длительного времени таких грязных ругательств (шестиногий семих@й было пожалуй самым безобидным). Эту тираду я закончил сожалением о том, что его не намотали на гусеницы и не вздернули в центре Львова и выразил уверенность, что это возможно поправить.
Потом я остановился чтоб перевести дух.
Взглянул на своего, с позволения сказать, визави.
И увидел абсолютно белое лицо, даже не лицо, а маску животного ужаса, трясущиеся руки подогнувшиеся ноги...
Прошел я мимо, расплатился уехал... Когда я ехал, я задал себе вопрос: - А чего же этот бравый вояка так испугался. И понял, что прожив много лет в правовом государстве, коим США безусловно являются, он испугался закона, который был не на его стороне. То есть испугался протокола, штрафа, нескольких месяцев в кутузке, которые мог бы схлопотать если бы я выполнил свое обещание. Может быть, он испугался, что начнут интересоваться его прошлым...
Вот такая невеселая история. Сейчас много говорят о прощении и примирении. Кто как, а я не могу примирится с теми, кто убил 6 миллионов моих соплеменников и более 20 миллионов моих сограждан.
И наверное, не смогу никогда...