Автор: Ломачинский Андрей Анатольевич
http://zhurnal.lib.ru/l/lomachinskij_a_a/

МОТОЦИКЛ "МИНСК"

Это сейчас смешно, а тогда считалось круто! Одиннадцать лошадиных сил, один цилиндр, не то триста пятьдесят, не то пятьсот рублей цена - конечно советских рублей за маленький, но хороший мотоцикл. Хотя рассказ вообще-то не о мотоцикле. Рассказ о жизни нашей, жизни двух молодых оболтусов на выпускном курсе Военно-Медицинской Академии.

Иду я как-то по улице Боткинской и вижу картину: Коля Миляев, курсант с моего курса, пьяный идет. В одной руке фуражка, в другой сырая курица. Курицу он за шею держит и этой же рукою пытается голосовать - такси ловит. Сильно меня озадачило, куда же это Коля в таком виде и с таким предметом собрался? Озадачило потому, что жил я с этим организмом уже шестой год в одной комнате и за это время повадки его изучил. А до нашей родной общаги всего три дома пройти оставалось. Тут какой-то таксёр останавливается. Коля с грохотом забрасывает курицу на крышу, склоняется к окошку, объявляет цену в рубль и называет адрес. Таксиста аж перекосило - дернул с места, только грязь по тротуару разлетелась. Коля, грозя курицей, вслед матюками посыпал. Надо бы подойти, разобраться.

"Привет, Колян! Ты чё буянишь?"
"Привет Лом! Праздник у нас, а это чмо везти меня отказалось. Говорит, что близко, сам мол дойду. А мы с тобой с сего дня счастливцы - жилплощадь у нас появилась!"

Оказалось вот что - Коля с Марией Васильевной познакомился. Ну при любом упоминании женского имени пусть даже с отчеством, но изреченном из его уст, обычно представлялось существо юное, в крайнем случае до 25, и обычно не слишком отягощенное строгими моральными нормами. Здесь же все оказалось иначе. Мария Васильевна была женщина строгих правил и 76-ти лет от роду. Познакомился с ней Коля в метро. Точных подробностей я не знаю, но общая картинка была весьма тимуровская - тащила бабка чемодан, а Коля вызвался помочь. Так как он был в форме, то у бабки в доброте его намерений никаких сомнений не возникло, и помощи она весьма обрадовалась. С метро нести было далековато, по пути Коля успел выяснить, что живет бабуля одна в своем доме. Дом под Ленинградом, в Шувалово, но отопления и воды нет. Вот и ездит баба Маша зимовать к сыну в Ленинград, уж очень ей трудно стало печь вытапливать, да воду таскать. Коля ситуацию смекнул, и не долго думая, предложил у нее в доме поселиться. За сто рублей "до тепла" - с первого октября до первого мая. Бабка для виду попричитала, что уж лет пять как ни дров, ни угля она не завозила, но согласилась. Коля занес чемодан, потом съездил в сберкассу и к вечеру имел на руках бабулин подарок в виде курицы и ключи от временно-собственной усадьбы. По этому поводу он и зашел в ресторан, да судя по его поведению, чуть лишку заказал там. С Колиных слов выходило, что в ресторане тоже работают одни сволочи, как и в такси - его курицу в гардероб брать долго отказывались.

Ну свою половину - пятьдесят рублей - я ему отдал минут через пять после встречи на Боткинской, какой же дурак откажется пожить в особняке! Еще с полчаса мы укладывали наши нехитрые пожитки. Минут двадцать ходили по общаге и хвастали каждому встречному и поперечному о свалившейся удаче. Потом тащились на Финляндский Вокзал и ждали электричку. А потом минут сорок тряслись в ней и столько же добирались пехом от станции до "дачки". Уже тогда я понял, что путь туда-обратно - это проблема, много времени займет.

Дом оказался славным - три комнаты, две печки, во дворе туалет, сарай и банька. С отоплением проблема быстро решилась - еще когда вдоль железки шли, приметили мы громадный бурт угля и штабель шпал рядом. В сарае нашлись две тачки и двуручная пила, а остальное было делом техники. Конечно грех это, воровство социалистической собственности, но холод не тетка. По ночам отправлялись мы на заготовки - насыпали тачку антрацита, да распиливали одну шпалу. Шпалы горели плохо, а уголь хорошо. Комбинация получалась что надо - не жарко и не холодно. А с банькой раз вообще прикол вышел - по первому снегу мы ее натопили, напарились и выскочили остудиться голяком во двор. А из-за забора "хи-хи". Две дамы стоят. Оказалось из консерватории - одна на скрипке играла, другая на виолончели. Нашли себе студентки квартирку как и мы - вдали от суеты, чтоб было им легче музыкой заниматься. Ух, мы потом до самого мая такие творческие вечера с ними закатывали! Да и не только с ними - пол нашего взвода и пол их группы к нам в гости заходило культурно отдыхать. Но это к слову просто вспомнилось.

Дня через три после заселения поняли мы, что дорожную проблему надо как-то решать - уж очень рано вставать приходилось и домой поздно возвращаться. Стукнула нам идея купить вскладчину собственное транспортное средство. Ну а самая дешевая техника, способная увезти двух человек, был мотоцикл "Минск". Судьбу его мы еще до покупки определили - по выпуску кинем мы монетку на "орел-орешка", кому удача выпадет, тот мотоцикл себе и забирает. Да и после госэкзаменов решили мы билеты на поезд не брать, а приключение устроить - на мотоцикле своим ходом домой уехать и Союз посмотреть. Короче, полезное с приятным сочеталось во всех отношениях. На ближайшую пятницу мы "от школы" закосили и вернулись домой уже на мотоцикле. Правда вернулись далеко за полночь. С самого утра поехали в автомагазин (кроме "мотиков" и мопедов там ничего и не было, дефицит его мать), от туда сразу в ГАИ за номером, затем на заправку, ну а потом до темна катались по Ленинграду и окрестностям пока не замерзли, как цуцики.

Зато в субботу мы заявились на занятия уже своим ходом. А занятие было по Детским Болезням, что сбоку того же здания, где и Военно-Полевая Хирургия. Сразу возникла другая проблема - куда девать мотоцикл, пока мы по кафедрам шляемся? В первый день мы опоздали, потому что пришлось упрашивать солдата открыть нам ворота парка, где можно было без забот бросить мотоцикл. Во второй день мы его отогнали чёрти-куда, аж за клуб, потом бежали в клинику и опять опоздали. А на третий день Коля решил проблему самым радикальным образом - ставить мотоцикл прямо перед кафедрами. Ну на Детских Болезнях было неудобно, так как тротуар узкий, а вот на ВПХ в самый раз.

У нас перед домом стояла пустая собачья будка, на которой висела толстенная цепь. Сарай мы не закрывали, но на дверях там был здоровый амбарный замок. Раз ни цепь, ни замок не использовались, то мы и решили из них сделать простейшее противоугонное устройство - привязывать мотоцикл за колонну, что держит козырек перед входом на кафедру.

Получалась довольно сюрреалистичная картинка - чуть поодаль стоят себе генеральские да полковничьи "Волги"-"Жигули", тут подъезжают на мотоцикле два хлюста в звании рядовых, достают тяжелую цепь с амбарным замком и цепляют свой мотоцикл прямо перед дверями. Потом идут в раздевалку и сдают там свои мотоциклетные шлемы. Недели две все нормально было. Уж холодно стало - мы на зимнюю форму перешли. Стали в шинелях ездить. Подъезжаем как-то раз к хирургии, а из окошек половина больных, что в клинике лежала, нам гипсами да костылями приветственно машет. Должен вам сказать, что тогда война в Афганистане шла, и эту половину составляли раненные офицеры. Мы от такого внимания немножко обалдели. Оказалось, что припаркованный по наглому мотоцикл все кафедральное начальство страшно разозлил, ну а раненным наоборот такая курсантская борзость понравилась. Нам же никто ничего не говорит, ну мы и на следующий день опять под общее ликование прикатили.

После практических занятий была лекция. Только лекция закончилась, заходит замполит. Ну там, курс встать, смирно, все такие военные дела. Дальше замполит спрашивает, кто это у нас за рулем мотоцикла сегодня был? Ну Коля честно отвечает, мол я был, товарищ полковник, а что нельзя - в уставе об этом нет ни пол слова. Замполит задумался и говорит, да нет, все можно, в армии на мотоциклах ездят. Но ездят без нарушения формы одежды! А Вы, товарищ курсант, её злостно нарушаете, и поэтому, чтоб больше такого не было. Коля сразу всё понял, виноват, товарищ полковник, и под козырек - больше не повториться. Замполит довольный удалился. Коля ко мне подбегает, поедешь со мной завтра? Я ему и говорю, что он дурак, и чрезмерная борзость до добра не доведет. Он хмыкнул и ушел... На вещевой склад ушёл, где у кладовщика за четвертной кое-чего приобрел.

На следующее утро я встал пораньше и поехал на электричке. Наконец добрался до кафедры, а тут слышу в морозном воздухе треск нашего мотоцикла. В такую пору мотоциклиста редко встретишь в Ленинграде, а такого мотоциклиста вообще не встречалось с 1944 года, как немцев прогнали. Едет Коля - вместо пристегнутого на боку портфеля, за спиной висит военный вещмешок, на ногах начищенные сапоги, на руках краги, через плечо скаткой плащпалатка, а на голове - стальная зеленая каска со звездой! Ну звезду он дома сам трафаретом перевел, чтобы вид был 100%-но военный. На углу Карла Маркса и Боткинской какой-то мент-гаишник стоял, так тот Коле честь отдал. А как Коля до клиники подъехал, то все калечные опять у окон собрались и от восторга чуть стекла не выбили. Коля невозмутимо остановился и давай своей цепью вокруг колоны крутить, да амбарный замок цеплять.

Вдруг из хирургии выходит старший преподаватель, полковник Алексеев. Посмотрел на Колю и в смех. Достает из своего кармана ключ и дает его Коле. Говорит, молодец курсант, нашёл выход из положения. А ключ этот от ворот, что сбоку от кафедры, ставь свой мотоцикл на заднем дворе и не зли начальников. Коля поблагодарил и стал бросать мотоцикл за кафедрой, но недолго - зима пришла, и ездить на нем стало совсем холодно.

ТРИ МЕДАЛИ
Говорят, очень странное это занятие - быть военным в мирное время... Но это говорят гражданские, и то не в присутствии военных, и то не вслух. Гражданский человек может выделиться между своих друзей-товарищей многими способами: купить машину покруче, построить дом побольше, написать диссертацию потолще. А что остается военному? Чем он может вызвать завистливые взгляды коллег? Правильно! "Грудь в крестах"! Вид бравого военного с внушительным "иконостасом" на груди вызывает здоровую зависть у любого представителя мужского ( да и не только) пола.
Но, как говорят, любое хорошее дело можно довести до абсурда. И тут сразу появляются замполиты и кадровики, в четыря ряда увешанные наградами. Ну как ты себя, любимого, не включишь в приказ, если ты так старался, писал, не покладая ручки... И представление на самого себя пишется так легко...проявил смелость...находчивость...вверенное подразделение заняло первое место...личным примером... Коли дырку! Как наш начпо выпячивал грудь с орденом Красной Звезды, полученным "за освоение новой техники" не выходя из теплого кабинета! Дети, почаще спрашивайте у своих пап: "Папа, а за что ты вот эту медальку получил? А вот эту? А кем ты был в армии?"- и делайте выводы.
Но все должно с чего-то начинаться... Первая медаль - это как первая любовь, она остается в памяти на всю жизнь. Теперь тебя начинают законно подкалывать стишком: "И на груди его могучей одна медаль висела кучей, и та за выслугу годов, висела в несколько рядов". Целый вечер счастливый ее обладатель ползает с линейкой по просторам повседневного кителя, вымеряя место, куда пришить эту единственную колодочку... А уж про парадку и говорить нечего. Приколоть медаль ровно и на свое место, - задача не из легких. Но походить с одной медалью мне так и не удалось...
Для неслуживших и далеких от данной темы товарищей - небольшой ликбез по данному вопросу. По неписаной классификации медали бывают ( в порядке возрастания ценности) "песочные", "юбилейные" и "красивые". Песочные - это "за безупречную службу", то есть,когда из тебя начинает сыпаться песок - за выслугу годов. Юбилейные - понятно " %% лет Вооруженных сил". и , наконец "красивые" - "За отличие в воинской службе" двух степеней. Они носятся на правой стороне груди и очень смахивают на ордена. Первые две категории никаким уважением в военной среде не пользуются, потому что их дают практически всем подряд. Зато заслужить красивую - это непросто. Например, во всей нашей немаленькой учебной бригаде их носило три человека. Два из них - штабные.
В 78-м получить "60 лет ВС" я не успел, выслуги не было, и пришлось гулять до 88-го без медалей. И вот настала весна-88. По батальону уже прошел слушок, кого представили к следующей "юбилейной", и я, хоть и не сильно надеялся, оказался в этом списке. К тому же, как раз подошло время первой "песочной" - 10 лет. Народ у нас в батальоне обеспечения в этом вопросе был очень бдительный, и все необходимые расчеты были сделаны за меня. Еще за месяц до 9 мая, особо нетерпеливые в плане обмывки, товарищи начинали издалека заводить разговоры, что вот, мол, если человеку сразу вручают две медали, значит он и поляну накрыть должен в два раза бОльшую... Предвидя значительные материальные расходы, я не очень-то и радовался подобному совпадению. Но беда, как говорят, одна не ходит. Прочувствовав то, что я выполняю работу вместо двух капитанов - командиров взводов (один крутился при штабе, другой играл то ли в гандбол, то ли в футбол где-то в каком-то СКА), и учитывая, что все шесть моих П-40 работали в полном объеме, чего не было в бригаде много лет, меня представили к "красивой" медали. Тут уже только ленивый не подходил с вопросом: так когда-когда обмывка?
Не выдержав напора страждущих, числа пятого мая, процесс начался... Двери моего КУНГа не закрывались ни на минуту. Сразу после развода, с полдевятого утра и до полшестого вечера в КУНГе звенели солдатские эмалированные кружки. Спасибо, ротный помогал казенным спиртом. Шли представители не только родного батальона, насчитывавшего больше ста офицеров-прапорщиков, но и профильных и непрофильных учебных рот, и каждый сердечно и глубоко поздравлял с таким редкостным совпадением, и каждый желал дальнейших успехов, и каждому было надо за это налить, и выпить самому с каждым. К вечеру восьмого мая я уже плохо соображал. Пьянка достигла апогея, затянувшись заполночь. Часовые на позиции в парке стороной обходили мой КУНГ, качавшийся на своих колесах от разудалых народных песен и плясок, происходивших внутри. К утру народ повырубался кто где, забыв о главном - торжественном построении. К счастью, нас вовремя разбудили, и мы осчастливили своим присутствием построение. Восемь опухших небритых рож распространяли такой перегар, что рядом стоящим солдатам становилось плохо. Меня, как виновника торжества держали под руки, чтобы не упал. Как пройти добрых пятьдесят метров до командира бригады, зачитывающего праздничный приказ, я не представлял...
И вот, наконец, ..." от имени Верховного Совета СССР... за успехи...и в связи ...а также...Приказом... министра обороны..." "Для вручения... Выйти из строя!"
Впередистоящие расступаются... все взгляды направлены на меня... делаю три непонятных строевых шага...доворот направо...плац шатается перед глазами...нет. это я шатаюсь - плац стоит на месте... иду, стараясь сохранять направление на командира... меня заносит...уводит в сторону... в строю ржут вголос...перехожу на бег...за десять шагов опять перехожу на попытку строевого шага...десять лет строевой подготовки в автоматическом режиме подводят меня к командиру. Докладываю о прибытии. У командира останавливается дыхание - до него долетел мой "лепесток диаграммы направленности". Пожимает мне руку, но вместо обычных поздравлений цедит сквозь зубы: "Сволочь, ты зачем так нажрался? Тебя, гада не награждать, а на губу упечь надо.Я те бля устрою веселую жизнь.Завтра в десять-ноль у меня в кабинете..." Вручает три коробочки. Резко оборачиваюсь, чудом удержав равновесие...прикладываю руку...Служусоветскомусоюзу! Поворот...три строевых шага...теряю равновесие...перехожу на бег...попадаю не в свою роту...слава богу... хоть не упал...живой. Народ ржет...
Назавтра командир меня, протрезвевшего, простил, он был мудрый командир...
А вам, друзья, маленький совет - не обмывайте заранее то, чего еще нет...

Руки (черный юмор)
Произошло это во второй половине 1980-х, в г.Кяхта, Бурятия, ЗабВО (многие на западе спрашивали: "Кяхта - это где-то в Прибалтике?" Хе-хе, абсурд, как говорил Райкин. Это далеко, очень далеко не Прибалтика. Даже не Прибайкалье).
В то время я был нач. группы РТО эскадрильи Ми-26 тамошнего обвп. Стартех моей группы, Леша Гуков, был назначен нештатным военным дознавателем. Ничего не предвещало беды, назначили, да и хрен с ним. Но! Происходит в полку преступление - убийство, за ним другое преступление. Короче, я своего стартеха в эскадрилье больше не видел. Все остальное рассказываю с его слов.
Убийство было нехилое. Убили старого (и по возрасту и по сроку службы) старлея. Нанесли множественные ножевые ранения, которые и привели к летальному исходу. Главным (и единственным) подозреваемым оказался правый летчик нашей доблестной эскадрильи ст. л-т Щекутеев (никакие ассоцации не напрашиваются?). Следствие в итоге пришло к тому, что Щекутеева надо на психа проверить. Его тправили в Москву на обследование. К Этому времени убитого уже похоронили давным давно. Но вот незадача - с его рук отпечатки забыли снять. Что делать - эксгумация!
Вызвали родителей (их присутствие обязательно), раскопали. Родители смотреть на такое не могли и ушли на фиг подальше. А какие там отпечатки через несколько месяцев в земле - снять их можно только в Москве (в то время). В итоге отхерачили кисти рук убитого, положили в полиэтиленовый пакет и закончили всю эту гадкую процедуру. Родители ничего этого не видели.
Оторванные руки в полиэтиленовом пакете необходимо было заспиртовать и отправить нарочным в Москву. Однако, спирта нет, денег на командировку нет - ждемс! А куда руки? Да легко - в декабре в Кяхте мороз -15 - жара. Пакет с руками повесили за форточку в кабинете следователя Военной прокуратуры гарнизона. Следует отметить, что прокуратура располагалась в одноэтажном здании.
Не прошло и недели, как в прокуратуре раздается звонок от начпо одной из дивизий гарнизона (в то время Кяхта была средоточением военной мощи СССР на Монгольской границе :)) - армейский корпус был развернут, про подземные КП я не говорю, мы их после горбачевского сокращения немного "приватизировали". Это отдельный разговор, но не могу промолчать. ЗКП - десятки бункеров, электричество, вентиляция, запчасти для техники - все брошено. Мы приезжали на грузовике и брали все, что нужно было нам. Никто не охранял все это добро. А! Противно!
Так вот, начпо дивизии звонит в прокуратуру и нервно сообщает, что у одного из бойцов изъяли человеческие руки!!!
- А, это наши руки, не волнуйтесь, - ответил следователь, взглянув за окно.
Бойцы понадеялись, что в пакете за окном еда - и позаимствовали на свою голову.