Аналогичная история
(вспомнилась при обсуждении испытаний амеровской ракеты ПРО)

Мужики с фирмы рассказывали про "аналогичный случай" на одном из очень ранних заказов, когда лодки (в диаметре) были много меньше ракет (в длину) и поэтому последние засовывали в обтекатель рубки. Система управления была насквозь релейная, и особых достижений от изделия не ждали. Ну и стреляли в те давнишние времена, разумеется, исключительно из надводного положения.
А почему аналогичный? Да потому что от слова «анал». Весь экипаж и гражданские разработчики во главе с адмиралом в белом кителе, который «личным участием» обеспечивал оное испытание, дружно обосрались, когда крышка открылась, а ракета вместо того, чтобы браво лететь, дабы метко ху#рить супостата, пустила "шептуна", да там в «трубе» и осталась. А поскольку пиропатроны уже все разъемы с проводами нахрен поотрубали согласно регламента старта, то ракета уже стала "вещью в себе" и, что там она думала о сущем, никто не знал. Поэтому самым малым, на «мягких лапках», чтобы, не дай Бог, не качнуть, не стукнуть, повезли ее обратно, ближе к берегу. А на берегу, где остался не вошедший на пароход интеллект разработчиков и военно-морской мысли, народ, который уже был в курсе печального события, мучился перед неизбежными звездюлями за срыв пуска.
Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело шьется. Когда уже почти приехали, расслабившись, то ли толкнули/качнули/пнули, то ли заблудший электрон дошел таки до родного «p-n» перехода и сказал устало: "ептыть, дырка ты моя, - я тебя-таки насытил", то ли еще кака фигня случилась, но эта штука бескрылая решила, что она рождена не только по морю кататься, но и летать.
Правильно, как сказано в строевой песне, правда, по-другому поводу: "гром гремит, вдаль пошла грозная красавица...". Однако, ракета напоследок решила по-честному сыграть в игру "кто не спрятался, тот сам себе злобный Буратино" и предупредить заинтересованных, что она уже пошла водить. Для этого она произвела первый громкий "пук", которого в море от нее дождаться отчаялись и в такое коварство прибора уже не верили. Поскольку, повторюсь, выход шахты был фактически в ограждении ходового, то спасаться можно было только быстро кидаясь с высоты в неприветливые волны очень северного и очень ледовитого океана. При этом, с большими шансами встретиться внизу хоть и с легким, но весьма железным корпусом. Второй вариант предполагал забраться внутрь парохода. Нетрудно догадаться, каков был выбор, когда его и нет. Легко посрамляя все нормативы и рекорды, народ спасся в доли секунды. Ракета, покряхтывая корпусом, посвистывая гироскопами и попердывая соплами, вылезла из шахты и собралась было маленько повоевать, но потом как-то сразу передумала лететь в незнакомое место и плюхнулась где-то недалече, напугав местную фауну, а флору изрядно засрав собственной не сильно для флоры полезной химией из остатков топлива.
По большому счету все обошлось, вот только на белом кителе адмирала ровно между лопаток остался след матросского ботинка, которым он вбил начальство внутрь лодки.

1985 год, ЗакВО

Осень.
Стих шум полетов.
Уставшие самолеты растащили по зонам.
Летный и технический состав прыгнул в автобус, и был таков.
На аэродроме из "руководителей" остались только диспетчер, "выгоняюший" вертолет ПСС, и новый начальник метеослужбы.
Бойцы третьей эскадрильи, охранявшие зону во время полетов, сдали её караулу роты охраны и, не торопясь, убыли в свое расположение.
Диспетчер быстро расправился с "вертушкой" и, схватив под мышку свою "секретную" папку, выскочил из СКП.
Сверху отлично были видны призывно манящие окна домика метеослужбы, где он проживал. Пути к домику было два: первый - короткий, через третью зону, которым пользовались всегда, когда были полеты или в карауле стояли "свои" солдаты; второй - длинный, по объездной дороге.
Диспетчер соскользнул с холмика СКП и, крикнув что-то в темноту, быстро понесся через третью зону, привычно перепрыгивая через замкнутые на обычный висячий замок низкие, распахивающиеся ворота, которые перекрывали рулежную дорожку, пересекавшую зону.
Три минуты ходу и вот оно, тепло метеостанции...
Вместе с метеоспециалистом начали подготовку к ужину: поставили греться чайник, вытащили заварку, сахар...
За стеной со стороны третьей зоны прозвучала короткая автоматная очередь.
Бросив все, выглянули на улицу. Темень, ничего не видно. Тишина.
А, наверное часовому что-то привиделось!
Ужин прошел в нормальной обстановке, только вот нового начальника метео всё нет и нет. Уже собираемся отбиваться, когда в метеостанцию вваливается грязный, заикающийся начальник и, ни слова не говоря, выпив кружку холодного чая, заваливается на дежурную кровать.

Утром новый начальник метеослужбы авиаполка рассказывает:
Смотрю, диспетчер мимо «высотного» домика через третью зону резво дернул на метеостанцию. Пока собрал свои вещи, его и след простыл.
Вышел из СКП, попрощался с прапорщиком-связистом, спустился по лесенке и направился к себе, на метеостанцию.
Подхожу к зоне. Никого. Днем уже несколько раз проходил тут, но вот закрытых ворот ещё ни разу не видел. Перешагнул через них, прошел уже почти половину зоны и вдруг крик:
- Стой, кто идет?
- Лейтенант «такой-то».
- Стой, стрелять буду!
Продолжаю идти и говорю:
- Да я к себе, на метеостанцию. Я новый начальник метео...
- Стоять... и очередь в воздух.
Ну и плюхнулся на бетонку, как был - в шинели, с картами погоды.

Через десять минут прибыл ГАЗ-66 с начальником караула.
Тот подошел к лежащему, посмотрел на лицо, поднял его и спросил:
- И чего это вы, товарищ лейтенант, ночью, один, в закрытой и охраняемой зоне делаете?

Когда я ему объяснил, что задержался на полетах и, посмотрев, как диспетчер уверенно двинулся на метеостанцию через зону, подумал, что так и должно быть...

Улыбнувшийся начкар выдал:
- Ээ-х! Во-первых - он так быстро бежит, что когда часовой обнаружит его, тот уже выскакивает из охраняемой зоны, во-вторых - он, когда подбегает к зоне, кричит: «Диспетчер, на метео!», а в-третьих - караульные его в лицо знают...

Уже не помню, но, чем-то навеяло...
Лето. Нормальные люди при первой же возможности направляются кто на природу, кто к морю, а ты, с утра до вечера, включая ночь, стоящий на страже их покоя и мирного сна вынужден заниматься не только боевой, и политической подготовкой, но и еще кое-чем, в строгом соответствии с буквой Устава и мыслями командиров. Но, и в этой череде суровых армейских будней была отдушина - учения, особенно летом, хотя почему-то проводились они обычно зимой и ранней весной. А летом всегда хорошо - и тепло, и землю копать легче. В этот раз ехать досталось соседней роте. И вызов меня в штаб батальона, где в это время наш ротный, исполнял обязанности нш, не предвещал ничего нового. С присущим не только ему пехотным юмором он в очередной раз поздравил меня с предстоящим присвоением звания - ефрейтор и в ответ на мое мычание: «За что? Я ж на сержантской должности», услышал: «Ну, тогда поедешь с 5 ротой на учения, ихний санинструктор в госпитале». С одной стороны пара недель на природе только укрепит молодой растущий организм, но с другой, памятуя как на предыдущих, наша рота попала в оборону, и рытье основных и запасных позиций было ох как свежо в памяти, на всякий случай решил по возможности откосить и, используя свою медицинскую специальность прикомандировался, при явном попустительстве командиров, самостоятельно к медпункту. Попытка развить халяву и поехать вообще без оружия была пресечена самым решительным образом и я под фразу: «Не рано ли начинаете борзеть, товарищ солдат?» привычно навьючился всей пехотной тряхомудией по полной программе.
В этот раз учениями руководил главный окружной артиллерийский дядька с дубовыми петлицами, придумавший хитрое наступление с мирным названием «зонт» и ехать воевать пришлось в Гороховецкие лагеря. Ничего необычного в предстоящей войнушке не было, если не считать, что нашу пехотную и приданную танковую (хотя не понятно кто кому был придан) роту обслуживало более ста стволов артиллерии, получивших по полному б/к штатных боеприпасов, не считая летунов. Прошло все обыденно - учения успешно, а как может быть иначе, завершились. И, тут началось. Подходит ко мне мой непосредственный начальник по медицинской части наш батальонный фельдшер прапорщик Коля и начинает разговор, суть которого сводится к тому, что нех....во бы вам товарищ воин остаться на некоторое время с полковым артдивизионом, прибывшим вместе с нами на учения, в качестве фельдшера. Аккурат через пол месяца и вернешься в полк. Отдохнешь на природе, пока пушкари резвятся. Предложение было страшно заманчивым, дополнительно две недели халявы, но мысль о том что всё моё медицинское образование ограничивается 6 месяцами в учебке, оконченной несколько месяцев назад придавало ему некую пикантность. Ведь стрелять то они будут по настоящему и из настоящего, и мало ли что может случиться. Коля меня ласково успокоил: «Не ссы, боец, в случае чего госпиталь недалеко, а транспорт у них есть, снаряды на нем возят, а первую помощь ты оказывать умеешь, я сам твою подготовку проверял." (Юмор такой медицинско-пехотный.) "Да, с комбатом я всё согласовал, медслужба тоже не возражает, так что остаёшься вместо меня». Против таких аргументов возразить было нечего, особенно после упоминания комбата.
Так началась моя жизнь как отдельной боевой единицы. Отдельная палатка, отдельное пищевое довольствие, в дополнение к которому я обязан, был ещё и пробу снимать, свежий воздух, сосновый бор. Сказка. Одна неприятность - автомат. После того, как наши самоходы мало того, что забыли на ночевке оружие, так ещё и переехали автоматы своими пушками им категорически не рекомендовали, на всякий случай, брать его в летние лагеря. Вот так я и ходил постоянно с автоматом по лагерю, под товарищеские под...ки антиллеристов. Пара выездов на стрельбы показала, что мое личное медицинское присутствие ни коим образом не влияет на точность попаданий, а качество исполнения орудий настолько велико, что, не смотря на неимоверные усилия артиллерийских отличников СА, я гарантированно останусь без работы, поэтому беспокоясь о состоянии собственных барабанных перепонок перешёл на стационарный лагерный образ жизни. Но все когда-то заканчивается, и возвращение в полк наступило с неизбежностью дембеля. Когда я довольный и загорелый заявился в родную роту, меня ждал сюрприз - меня потеряли. Более того, я потерялся с оружием. Дальше было некоторое время грустно, просто за время моего отсутствия ротный, и все кто знал где я нахожусь ушли в отпуска. Бучу поднял, вышедший из отпуска наш старшина, проявивший неимоверную бдительность. Он даже сходил куда надо и отсигнализировал. Но все закончилось хорошо, мне даже младшего сержанта присвоили.

Презервативы в армии выдают к форме!
(с)Валерий Хрипач

Жена одного нашего офицера гладила ему брюки и обнаружила в заднем кармане у него презерватив. Она начала обвинять мужа в измене, так как с ней он презервативом не пользовался. Офицер был очень находчивый, не моргнув глазом, он сказал:
- Нам презерватив выдают к форме. Обычно я их тут же выбрасывал, а тут забыл.
- А я сейчас это проверю. Я что-то даже не слыхала об этом.

И она стала звонить в часть.

Дежурный по части Смирнов был другом того офицера.
- Смирнов скажи мне, действительно ли офицерам к форме выдают и презерватив.
Смирнов рассмеялся:
- А кто тебе это сказал?
- Да я у моего нашла в кармане презерватив, а он говорит, что к форме выдают.

Смирнов не растерялся и говорит:
- Подожди, сейчас в книге приказов посмотрю.
Положил трубку и стал листать каким то журналом так , что бы слышно было в телефонной трубке. Перестав листать, взял трубку и сказал:
- Скажи своему, мудаку, что бы читал и расписывался за прочтение приказов. Уже две недели как отменили.

Недели две наша часть, а потом и соседние части смеялись и удивлялись находчивости двух наших офицеров.