Сказки «триста десятой» сопки
Сказка б/н 08

Котенка назвали Матроскин - не подозревая насколько мало у него общего с симпатичным персонажем мультфильма. Разве что усы и хвост, да и то...
Начальнику тренажера его подарили летчики 3-й эскадрильи, для создания дополнительного уюта и как развлечение детям; где они нашли это чудовище навечно осталось тайной.
Высокомерно осмотрев квартиру, кот определил себе основное (у «титана») и запасные места базирования, прослушал инструктаж, фыркнул, подрал обои и завалился спать. С первых дней Матроскин ясно дал понять кто, на его взгляд, является в доме главным. Малейшие попытки панибратства мгновенно пресекались ударом лапы с не по возрасту длинными когтями, после чего нередко следовала стремительная атака, в которую кот бросался с решительностью старого, опытного камикадзе. В свободное от сна время хвостатый милостиво разрешал себя кормить, не забывая разнообразить свои харчи всем, что ему удавалось найти, при этом размеры и прочие ТТХ добычи его интересовали мало. Глядя, как он пожирает найденную рыбину, замороженную до твердости бревна и раза в три больше его нетрудно было поверить что внутри кошака спрятан столь любимый фантастами портал в другое измерение или, как минимум, «черная дыра» сквозь которую все съеденное навсегда покидает нашу Вселенную.
Подрастая, кот совершенствовался в раздирании обоев и штор, а также лихих атаках из засад, норовя напасть сверху, с шкафа или антресолей. Для тренировок он использовал висящие на тросе под потолком модели самолетов и вертолетов; боевая подготовка велась интенсивно и уже через пару недель все модели в радиусе кошачьего прыжка были уничтожены.
Глядя на его поведение трудно было поверить что это наш, советский котенок, вскормленный молоком матери и коммунистической партии; больше было похоже что он вражеский засланец, специально выведенный в секретных лабораториях вероятного противника и заброшенный на территорию СССР с диверсионными целями. Косвенно это подтверждал тот факт, что большинство уничтоженных летательных аппаратов несли опознавательные знаки социалистических стран.
Долго так продолжаться не могло. Убедившись в малоэффективности всех воспитательных мер, по делу Матроскина провели Особое Совещание; приговор был строг, но справедлив - бессрочные исправительные работы, давно заждавшиеся своего героя.
Утром на службу капитан отправился с новым подчиненным. Хищные повадки и длинные когти предстояло использовать в битве с крысами. Наглые грызуны, к зиме перебравшиеся на КТС, повадились пить казенный спирт, непринужденно закусывая его проводкой и гадить на разные бумажки с грифом «дсп», что немного нервировало начальника тренажера.
Попав в Вооруженные Силы Матроскин ужаснулся и первым делом заключил с крысами пакт о ненападении; оказавшийся скрытым пацифистом кот всеми силами стремился вернуться в первобытно-гражданское состояние.
Попытку дезертирства Матроскин предпринял уже на следующий день. Задумчиво осмотрев с крыльца сугробы и вдохнув бодрящего морозного воздуха кот философски вздохнул и поспешно вернулся в здание. Отказавшись от идеи экстремального туризма хвостатый решил объявить голодовку; в ответ бездушные двуногие в унтах и ДСках сняли его с довольствия.
- Суки, - резюмировал Матроскин и, поголодав пару дней, в одностороннем порядке нарушил мирную договоренность с крысами.
- Молодец, начинаешь службу понимать, - констатировали двуногие. И сразу уточнили:
- И так чтоб каждый день. До полной победы.
Узнав, что единственной пойманной крысой ему не отделаться, кот вздохнул еще более философски, но деваться было некуда.
Прошло несколько месяцев. Матроскин исправно нес службу по охране вверенного имущества от грызунов, с началом весны регулярно бегал в «самоходы», научился прятаться при виде непосредственного начальства - в общем, втянулся, и, казалось, уже не помышлял о прежней спокойной жизни.
А потом кот пропал. Вроде мелькал как обычно по тренажеру - и исчез. Самовольная отлучка плавно переходило в дезертирство.
- Совсем у тебя пасюки распустились, зайти страшно - того и гляди налетят и в логово утащат на фиг, - попенял через несколько дней начальнику тренажера один из пришедших на очередные «полеты» летчиков.
- Подробнее, - заинтересовался капитан.
- Да там, за кабиной, в углу шебуршатся, пищат. Нахально так.
- Нахально? Исправим, будут скромнее, - ответил начальник тренажера, вооружаясь лопатой и раздавая прочий шанцевый инструмент желающим поучаствовать в сафари.
Подкрались, с криком «Ура!» раскидали какие-то непонятные древние тряпки...
- Матроскин?!
- Мяу, - согласился кот, переворачиваясь на другой бок; с полдесятка крохотных котят встретили этот маневр возмущенным писком.
- Это ж вроде кот. Был, - удивились одни.
- Да-а-а, вредная у нас служба... - испугались другие.
А Матроскин(а), не обращая внимания на этих шумных двуногих, продолжал(а) самое главное занятие на свете - кормление своих детей.

P.S. Выйдя из декретного отпуска Матроскина, как ее называли теперь, осталась на тренажере, по-прежнему защищая от крыс казенные спирт, провода и документы. А потом и дети ее подросли, продолжили семейную традицию... Не знаю - может и сегодня кто-то из потомков Матроскиной дежурит по КТС?..

Concert of Dembelay

ПРОЛОГ

Это не байка.
И писано это просто так...
От нечего делать.
Когда становится грустно, то глядишь в свой дембельский альбом...
И, глядя на черно-белые фотографии, начинаешь мучительно вспоминать фамилии своих сослуживцев и их имена...
Я просто уверен, что и Вас всех посещает это чувство. Чувство чего-то утраченного... Может быть, это утраченное было и плохим, но... во всем плохом бывает маленькая толика чего-то хорошего, ностальгического...
Хотя в этом плане мне, наверное, повезло, ибо плохое вспоминается гораздо реже, чем хорошее...

Изредка доносятся до меня голоса моих друзей:

- Сань, ты помнишь Колю Каженка? Коля теперь не Коля, он в бизнесе большом, и теперь он Николай Сергеевич...
- Помню, Женя... помню...
...
- Саша, а ты помнишь Ирку Щербань? Мы ведь поженились, Ируня тебе привет передает...
- И ей привет...
...
- Старшина! Серегу Тимофеева убили в 1989 году. В Перми... Он инкассатором был...
- ...

***
И так... Мы начинаем...
Занавес...

***
Под разрывами весенних облачков, поднятых восходящими потоками Японского моря, летят лебеди... Лебеди серые... Лебеди никогда не бывают совершенно белыми. Просто их придумали белыми... Они летят на север...
Я хочу сейчас улететь вместе с ними... Хочу улететь на любимый мой Север, куда-нибудь поближе к морю Лаптевых... Там мой дом...
(О, как я написал... почти по Ю. Семенову...)

***
- Дамы и господа! Леди энд джентльмены! Начинаем наш концерт! -
Конферансье, грациозно изогнувшись, поправил фуражку и поприветствовал небрежно поднятой рукой наполненный старшеклассницами, дамами, дембелями, дедами и фазанами зал. - Во-первых, я хочу поздравить увольняющихся в запас Вооруженных Сил. Надеюсь, что наш концерт доставит им удовольствие. Вы знаете, как мы вас любим. Мы - это остающиеся.
Надеюсь, что нас, перешедших в разряд «фазанов», «чайники», «бобры» и «соловьи» будут вспоминать тоже добрыми словами. Во-вторых, я хочу поздравить всех остающихся с тем, что наконец-то мы не увидим больше эти рожи, не обремененные интеллектом, которые целый год дрочили нас. Заставляли запоминать статьи Устава и Закона о госгранице, заставляли определять скорость цели по пеленгу, заставляли зазубривать законы Ома и Кирхгофа, мать их растак этих немцев. Некоторые из этих обезьян, сидящих передо мной, пытались даже объяснить нам законы сопромата, при этом почему-то привязывая их к датчикам совершенно ублюдочного прибора «Кристалл». Или, вот еще, посмотрите, на этого олигофрена с развитым торсом и развитыми старшинскими погонами, который сидит в первом ряду. Не он ли заставлял нас штурмовать высоту «300», которую этот имбецил любовно называет сопкой «Заозерной»? Не этот ли низший примат, выполняющий 98 раз «подъем-переворотом», заставлял нас выполнять его 100 раз? Нет, безусловно, у этой гориллы есть хорошие качества. Она бегает как лось, она вынослива как лошадь, она попадает из снайперской винтовки Драгунова в ростовую мишень на 600 метров...
Слава Богу, что мы больше не увидим его.
Слава советским пограничникам...
Итак...
Мы начинаем...
Музыка...
Занавес....

***
Взвизгнув под подбородком ефрейтора Коли Каженка, скрипка грустно плачет Розенбаума, а известный тенор и любимец всех отрядных дам и старшеклассниц Саня Шарпин по лемешево-козловски завывает:

«...Извозчик... отвези меня домой...»

... Не важно, что в оригинале - «родной» ... Дешевенькая скрипка на пару с Саней плачет о доме протяжно, залиговывая фразы...

***
Уханье большого барабана, треск маленького и истерическое ржанье всей духовой группы военного оркестра неожиданно врывается в скрипичные звуки, дисгармонируя своим «Егерским маршем» с лысым композитором.
На обширную сцену выходит человек десять бобрин, изображающих из себя дембелей. У них действительно дембельский вид - фураньки без пружин, вытершиеся зеленые погоны, у всех подмалеванные черным гримом усы различной конфигурации, от кайзеровских крючков, до чаплиновских усиков. Все одеты в настоящее «стеклянное» ХБ, поношенное до предела.
- На месте!... Стой!..

Импровизированная трибуна. На нее взбирается, кряхтя и охая, проклиная старость, молоденький младший сержант (с пришпиленными (поверх своих родных) подполковничьими погонами) и начинает взывать к «дембелям»:
- Уроды! Мать вашу! Ядрит твою в коромысло! Не пушшу! Раскудрит вас в не установленные для совокупления отверстия!! Клуб!!! Хрен поедете! Умрете на плацу! Засранцы! Известка! Это просто задница! Для этого нужны презервативы, ЦИАТИМ и столько грязных швабр, сколько у вас анусов!! Больше ничего не надо! Гудронить, гудронить, и еще раз гудронить! Не пущу!... (Матов в речи оратора нет, но они явственно ощущаются в воздухе).

Нанятая специально для этой цели десятикласница Ира Щербань (дочка ЗНШ) совсем как в фильмах про немцев и явно подражая закадровому переводу, из-за кулис скороговоркой и бесстрастно в микрофон почти синхронно переводит всю эту белиберду:

- Товарищи старшины, сержанты и рядовые! Я рад приветствовать увольняющихся в запас Вооруженных Сил СССР! Надеюсь, что наш учебный пограничный отряд оставит в ваших сердцах только добрые воспоминания. Я также надеюсь, что вы, умудренные жизнью воины, не оставите свою часть в своих чаяньях. Родные мои! Любимые! Сегодня вы выразили желание побелить внутренние помещения клуба и покрыть гудроном крышу. Сынки! Родина вас не забудет! Я давно мечтал, что кто-то из вас сам заметит эти безобразия! Этот день настал! Я верю в вас, чада мои!...

Дамы конфузливо прыскают в платочки, а по залу нервный смешок.
Не далее как две недели назад дембелям был поставлен приказ на дембельский аккорд - приведение в порядок отрядного храма культуры. Приказ был поставлен по военному четко и коротко - не сделаешь, хрен до июля уедешь ...

***
... Клавиши на моем «Велтмейстере» длинные и мягкие... Вот ведь немцы... Умеют они аккордеоны делать... Десять регистров перламутрово блестят в полутьме... Бля... Как я не любил свою музыкальную школу... А теперь мне хочется нажать на первую регистровую и взвыть низким воем... Эти засранцы едут домой, а я остаюсь здесь... Пальцы мои огрубели...

***
Во мраке клубного зала софиты уперлись в одну точку на сцене. В этой точке стол. На столе дымящийся чайник, пять бутылок из-под «Жигулевского» (в бутылках, правда, компот) и источающая аромат жареной на свином сале картошки «девятка».
Это постарались молодые фазаны-повара.
Недоучившийся на отделении режиссуры и призванный в ПВ младший сержант Серега Шевелев категорически отказался ставить пустую «девятку» на стол, мотивируя каким-то там «сценическим реализмом».
Вокруг стола «дембельская» банда.
С гаргантюашным и пантагрюэлевским оптимизмом банда пожирает армейское королевское блюдо.
Кажется, что-то не пошло по сценарию, ибо «режиссер» явственно-слышно на весь зал шепчет: «Кончайте жрать, идиоты!!!... Реплики!... Реплики!!»
Наконец сыто отвалившийся от стола «старший сержант» с шевченковскими усами вальяжно произносит:
- Мне бырыня намедни подарок сделала...
Разноголосица:
- Людка, чтоль?
- А что ты за это взял с нее?
- Чего это она тебе подарила, гы-гы-гы...
- А полбочки негашеной извести дала Людмила Александровна! У меня свой аккорд - побелить все помещения на этаже казармы. (Людмила Александровна - наша начальница склада КЭС, вертлявая, разведенная бабенка, специализирующаяся на военнослужащих второго года службы, преимущественно старшинах).

В зале стыдливо краснеет старшина такой-то.

Оркестр играет арию Мефистофеля.
Взрыв голосов, призывающих к взаимовыручке, угрожающе-вздымающиеся руки (софиты выключены, включен стробоскоп, во всплесках которого переломанные руки и ноги военнослужащих).
Через десять секунд неожиданно на полутакте переход на тему Нищего из «Хованщины». А старшина учебной заставы плаксиво в микрофон:
- ... Отняли, блядь, копеечку...

***
Господи... какая чушь ведь...
При этом вся эта чушь пишется прямо со сцены на вполне студийной аппаратуре фирмы «Tesla».

***
Мини-рок-опера идет своим чередом, перемежаясь трансформированными популярными песнями Леонтьева, Матецкого, Антонова, Пугачевой и классикой.
В конце концов возникает хеппи-энд, в котором клуб побелен и загудронен и опять возникает трибуна и «командир» вполне по-человечески благодарит шеренгу дембелей за службу и желает всем счастья и здоровья в запасе.

Духовая и эстрадная группы уже совместно опять шпарят «Егерский марш», а я в той же тональности шпарю зверско-немецкий «... дойтчлянд зольдатен, утер-официрен, зондер командер, нихт капитулирен...» (еще одна поисковая потуга недоучившегося режиссера, хотя... ежели сказать честно, то получилось действительно здорово %))
...и, «дембеля» почти кремлевским шагом покидают сцену.

***
Далее маленькая сценка о том, как происходит трансформация из бобрины в дембеля.

Занавес открывается, и мы видим дневального на тумбочке. На тумбочке помимо дневального телефон ТА-57.

Звонок, и дневальный суетливо схватив трубку, ревет в нее:
- Дневальный по казарме взвода связи и военного оркестра рядовой Иванов!!
Затем опять ревет:
- Рядового Петрова к телефону!
- Я!! Есть!!
К тумбочке со второго этажа скатывается зачуханный военный и подобострастно в трубу:
- Слушаю, рядовой Петров... Есть! Так точно! Есть!!! Уже бегу, тащ лейтенант!! Бегу-у-у-у!

Свет в зале гаснет, а когда загорается снова, мы видим ту же сцену.

... на тумбочке дневальный.
Звонок телефона, и вслед за звонком дикий вопль дневального:
- Сержанта Петрова к телефону!
- Иду... Але, эй ты, бобрина херова, погромче надо команды подавать, ты понял меня?
К тумбочке со второго этажа вальяжно спускается военный.
Глаженые сапоги, великолепное в стрелках ПШ со вставленным в подшиву виниловым проводом (ровно полтора миллиметра по воротнику! Одно слово - фазан):
- Сержант Петров, слушаю вас... Хорошо... Фильм по телевизору идет хороший, тащ лейтенант... Ладно... Приду сейчас...

Свет в зале гаснет, а когда загорается снова, мы видим ту же сцену.

... на тумбочке дневальный.
Звонок телефона, и вслед за звонком истерический вопль дневального:
- Старшину Тимофеева к телефону! Сергей Петрович! Это вас!
- Затрахали уже меня сегодня!! Ну? Чего там? Пошли все в жопу! Я уезжаю сегодня же... - к тумбочке со второго этажа (минут через пять), матерясь и проклиная всю свою армейскую жизнь, спускается золотопогонный ширококрыл-старшина.
-... Ладно, товарищ лейтенант... Уважу вас, раз сами не готовы выполнить поставленную задачу...

Свет в зале гаснет и киномеханик жжет стоп-кадр из фильма «Любовь и голуби» - ночное звездное небо и морской берег.
На фоне звезд и берега одинокая фигурка «дембеля» - старшего киномеханика Леши Михеева по кличке «Шишок».
Люди, впервые увидевшие Лешу, потом (и на всю жизнь) не могут при встрече с ним (или даже просто при воспоминании), скрыть идиотскую улыбку.
Роста у Леши 152 сантиметра. В свои 23 года он обладает нормальной лысиной и сократовско-сатирской мордой. Нос брянской картошкой, простодушные голубые глаза и отвешенные, как у бабуина, руки ниже колен.
С юмором относясь к своей внешности, Леша на незнакомых людях обычно делает еще более простое лицо, чешет затылок и в его репликах постоянно проскальзывает посконное и домотканое «ишо», «ептить», «бля», или что-нибудь типа: «нюхнул старик Ромуальдыч свою портянку и аж закалдобонился».
Насладившись ярко-выраженным отвращением к своей персоне (особенно в присутствии женщин), Леша позволяет себе неожиданно и совершенно в тему разговора реплики из Шекспира и Байрона. Причем как на оригинальном языке, так и в переводе, чем приводит в полнейшее изумление присутствующих незнакомых эстетов и эстеток...
Эстеткам и знать не ведомо, что у Лешеньки за плечами филфак МГУ, и вообще он в ПВ попал случайно, но философски рассудил, что лучше уж сразу отдать долг Родине, чем его потом будут по сборам всяким шпынять.

Лешенька, изображающий из себя опечаленного расставанием с пограничными войсками дембеля, ходит вдоль звездного экрана и несет заведомую фигню из почти непереводимого аглицкого текста. При этом он иногда поворачивается к залу и делает сатиро-страдальческое лицо с виноватой улыбкой.
Зеленая фуражка без пружины, сапоги в гармошку, ХБ мешком, руки ниже колен...
Все это производят неизгладимое впечатление в сочетании с великим языком, на котором изъяснялись Киплинг и Браунинг:

I'm serving so long, but now I'm crying,
Because today I'm dembeling,
I always will rember about you,
But dembel is coming and, I'm leaving you,
Don't worry, you will dembel too...
Вecause, the dembel inevitable...

... Вповалку все десятиклассницы и посвященные в сие действо работницы политических органов (клубные, ибо скрыть от них саму подготовку и концерт мы не могли, конечно), фазаны, деды, дембеля...

***
В этот момент из фойе в зал вбегает ЧЗ - бобрина и ревет: «Сека!!! Командир!!! В ружжо!»

А ведь клубный зал (на 700 мест) почти на треть забит служивой публикой и посвященными дамами...

Говорят, что в Бродвейском театре, дабы публику не нервировать при пожаре, объявляют «Элвис покинул помещение». Ну... а мы пограничники... Мы «в ружье» кричим.

***
А вздрочнуть любимый личный состав никогда не грех. Даже по увольнению в запас. Вот и вздрачиваем потихоньку...
Тем более, что Батю у нас все боятся. Даже НШ и НачПо...
Режиссер-постановщик удовлетворенно потирает руки, глядя, как «Элвис», не взирая на все свои регалии и звания, вскакивает и начинает ломиться в выходные двери клуба...

***
Из фойе в зал входит знакомый нам «командир» в плащ-накидке. Отряхивает от приморского сифилиса фуражку и бросает: «Занимайтесь... Я поприсутствую... Погляжу, чего вы тут творите...»

***
Ну...
Моя партия...

***
... Открылась дверь,
И я на миг растаял,
От той квартиры,
Что два года не видал,
Вот мой диван,
На нем я вечерами,
С чувихой молодость былую прожигал...

Бобриные теноры заливаются как кастраты, вышибая слезу из благородных дембелей и женского контингента, а черно-белые клавиши жгут... Жгут... О чувихах, о диване и о «молодости».
Интересно, а что сказал бы нам лысый и усатый бард, прослушав наши пародии?
Матерился бы, наверное, а?

***
Вот и закончился дембельский концерт.

Под приглушенное, модулированное в вальсовый темп «Прощание славянки», в духе того времени, объявляются имена дембелей с которыми мы прощаемся, и в заключение состав нашего военного оркестра:
... - бас-гитара такой-то... (бум-бум... мяса побольше)
... - ритм-гитара такой-то...(трям-трям)
... - барабаны такой-то... (коротенькое соло из равелевского «Болеро»)
... - соло-гитара такой-то... (три такта из «Hotel California»)
... - аккордеон такой-то...(немножко Риориты)
... - первая труба такой-то... (надрывный армстронговский вопль...)
... и ... т.д...

Бляха-муха, если бы мы знали как нам аукнется это «и т.д» в последствии...

***
... Люди гибнут за металл... Сатана там правит бал... Там правит бал!..

Сгубила нас страсть к наживе. Ой, сгубила...

Уже начали разьезжаться дембеля и квартиранты. Жизнь входила в свое русло.
Бобры стали соловьями, соловьи фазанами, а фазаны, в свою очередь превратились в дембелей...

Надо сказать, что дембельский концерт имел громовой успех.
Но... не пропадать же добру?
В один прекрасный майский день родилась идея.
Идея состояла в том, чтобы студийно обработать основные партии и арии. Довести их до продуктивного состояния, затем смикшировать в «дембель-оперу» (это мы так ее назвали) и получить прибыль соответственно...

На перепевку, оранжировку и микширование ушла еще неделя.
И вот продукт пошел в массы. Всего за 20 рублей.
Учитывая стоимость компакт-кассет фирмы SONY в 8 рублей (других у нас в военторге не было), прибыль составляла 12 рублей с одной проданной кассеты с «концертом». А в те времена это были огромные деньги.
Общая прибыль с продаж на 15 июня 1985 года составила около полутора тысяч рублей, ибо «дембель-оперу» покупали не только дембеля и квартиранты. Деньги вообще бешеные...

***
В понедельник, 17 июня 1985 года общегарнизонный развод походил на цыганскую свадьбу.
Команч и НШ не попадали в свои ноги. Подразделения растягивались по плацу как сопли, и тоже путались в конечностях.
А двенадцать трубадуров и шестеро «узлов», стукнутых кем-то, дожидались в это время, когда их помоют, сводят в санчасть и отведут на губу...

ЭПИЛОГ

Стуканул нас, как оказалось, инструктор по комсомольской работе, который жил в нашей казарме.
Накануне он поругался с нашим менеджером (старшиной военного оркестра).
Стуканул материально, предоставив начальнику политотдела кассету с дембельским концертом.
Деньги и «материал» были изьяты. Исполнителей поименно вычислять не пришлось.

А Батя, говорят, ржал, когда прослушал этот концерт.
Он же и повелел выпустить нас через сутки.
Батя у нас правильным был. Он понимал тяготы военной службы...

P.S Спешл сенкс тов. МАТРОСУ (Богдану) в подготовке этого опуса.
Очень хотелось бы мне передать весь концерт дословно, но утерял я оригинал за 20 лет.
Вот, по памяти что-то воссоздал. Корявенько наверное. Ну и ладно... как смог...

"В лесу раздавался топор дровосека..."
Именно эта своевременная цитата классика пришла мне в голову, когда я зашёл в вестибюль нашего отдела. Мерные удары гулко раздавались в тиши пустого коридора. До утреннего построения был почти час, и вопрос "Кому не спится в ночь глухую?..." был достаточно закономерен.
Открыв дверь своей лаборатории, я обнаружил таинственного дровосека. Им оказался наш капрал Эяль. Низкорослый "йеменец" воткнул в недра распахнутого холодильника огромную, почти в свой рост, отвёртку и увлечённо колотил по ней молотком. "Мда, маразм крепчал и танки наши быстры! В котором часу открывается психолог?".
Надо сказать, что холодильник нашей лаборатории всегда меня умилял. Точно такой же когда-то стоял на кухне у моей бабушки. Это был "Днепр"-"однорукий бандит". Каким образом этот ветеран оказался на службе израильских ВВС - тайна покрытая мраком веков.
- Чего ваяем, Майкеланджело?
Эяль был солдатом образованным, единственный известный ему Майкеланджело был черепашкой-ниндзей. Он перестал стучать и приготовился обидеться.
- Ты чё, не видишь, полный холодильник льда. Эдри приказал почистить.
Эдри был прапорщиком, зам по л/с, прослужив пару лет на сверсрочной, он ударился в религию и сейчас, 20 лет спустя, был отцом то ли семерых, то ли восьмерых детей, и тихо ждал пенсии, дабы пойти учится в йешиву.
- Ну так выдерни холодильник из розетки и подожди пока растает, чего технику зазря гробить?
Эяль глянул изподлобья и медленно, как детсадовцу, объяснил:
- Эдри сказал убрать лёд, Шимон сказал, чтобы на пол не натекло, а Алекс - чтобы управился до построения. Когда тут размораживать?
(Шимон и Алекс тоже прапорщики, но рангом пониже).
Эяль вздохнул и буркнув что-то отдалённо напоминающее "блядь", хряснул по многострадальной отвёртке. В холодильнике что-то хрустнуло, загрохотало по полкам и кусок льда вывалился в заботливо подставленное ведро. Капрал израильских ВВС увлечённо воевал с вечной мерзлотой советского "Днепра"...