Авиационная метеорология запомнилась двумя вещами. Первое - название основного учебника гласило «Летчику о метеорологии». Вроде как «Секс для чайников» или «Школьнику о синхрофазотроне». «Ребятам о зверятах», короче. Остряки предлагали создать серию подобных книг в формате брошюрок в мягкой обложке: «Летчику о высшей математике», «Летчику о навигации», «Летчику о вреде алкоголизма» (двухтомник в суперобложке) и пр.
Второе яркое воспоминание о метеорологии - названия видов облаков. На латыни, а чем мы врачей хужее? Кумулюстратус, нимбостратус, кумулюнимбус, фрактонимбус.

***
Навигация до нашего поступления носила гордое наименование СВЖ (самолетовождение). Это сокращение штурманцы с кафедры расшифровывали как «Сами вы жопы». Поэтому аббревиатура СВЖ давно была под негласным запретом. Интересно как расшифровывали аббревиатуру ВВЖ вертолетные штурмана, придумавшие отдельную науку - вертолетовождение? Не знаю, но во время нашей учебы эта дисциплина уже официально называлась «авиационная навигация» без деления на навигацию вертолетную и самолетную. Впрочем, остряки и здесь ущипнули гордое штурманское племя («... штурманье, отродье хамское, до вина и баб дюже охочее, в кают-компанию ПУЩ-ЩАТЬ...» Петр 1). Негласная кличка у науки была «нафигация», а у ее адептов - «нафигаторы».

***
Еще второй курс славен был в Балашовском училище «залупой» с пением. Минуса всегда передвигались по территории училища строем и с обязательной песней. Вечерняя прогулка в нашем батальоне заботами майора Полькина превращалась просто-таки в смотр «Когда поют солдаты». Ибо в его роте у каждого отделения была своя песня, по парочке на каждый из двух взводов и 2-3 общеротных. Мы, «пензюки» обходились на все случаи одной, правда за год сменили ее 2-3 раза.
Так вот, каждый год бывшие минуса отказывались петь песню, перейдя на второй курс. Каждый год командование рот и батальонов придумывало всевозможные способы коллективных наказаний для возврата к старому - от банального запрета на увольнения для всех поголовно (включая «блатных», «армейцев», сержантов) и до изощренного бега с тумбочками в противогазах. И каждый год курсантская солидарность побеждала.
Вот и наша очередь пришла. Не помню, как разрешилось с «песенной проблемой» у Полькина, а на нас плюнули, когда после очередной вечерней прогулки по отделениям (кто спел - ушел спать) все отделения, помаршировав часика два молча, по очереди спели одну и ту же песню «Капитан, капитан, улыбнитесь». Пензин тогда еще был капитаном без перспектив в обозримом будущем стать майором, юмор наш оценил (тем более, что итог борьбы был всем очевиден) и больше мы не пели до самого выпуска.
И вообще, для второкурсников наступали в повседневном быту значительные перемены. Во-первых, отменялся грязный и нудный наряд по столовой, где питались 3 курса из четырех. Второй курс ел особняком - в солдатской столовой, которую, впрочем, многие хорошо помнили по нарядам на абитуре. Во-вторых, здраво рассудив, что если уж через полгода нам доверят управлять самолетом, неплохо бы для начала доверить оружие, командование училища начало привлекать нас к караулам. В принципе, караул я любил, особенно 4 пост - газовочную площадку, где стояли все еще загадочные для меня настоящие самолеты, столь сильно поддержавшие мой дух на КМБ. Караульный устав, в отличие от внутреннего, давался легко. Впрочем, служившие помнят: «Услышав лай караульной собаки, передай дальше без изменений...». Вот если бы не ПОСТ N1, куда я раза 3 попадал, совсем бы было хорошо. А то, как говорится, и спать охота и Родину жалко. Как-то раз застукали меня, сладко спавшего на сейфе финчасти, в окружении страшномастичных печатей, осененного прославленным балашовским знаменем. Причем оперативный дежурный клялся, что минут пять меня будил, а я только всхрапывал и ножкой вот этак дергал. Больше на первый пост не ставили. На радостях в следующем карауле я углядел дымок за складом начхима училища. Через 30 секунд вооруженная огнетушителями и баграми бодрствующая смена уже гоняла по полянке возле склада двух зачуханных пацанов, отрывших в мусоре банку с напалмом. Через 20 минут прибыл спокойный, как удав, начхим училища (он же преподаватель ОМП на кафедре тактики) подполковник Мажуолис. Сначала он с характерным прибалтийским акцентом скупо нас всех поблагодарил за бдительность, а потом огорчил, что орденов не будет, ибо если нам ордена - то ему пинка под жопу за нарушение порядка хранения и утилизации зажигательных веществ.

***
А еще начались газовки. После сдачи первых зачетов на «железной» кафедре, нас по отделениям стали водить на газовочную площадку для пробного запуска двигателей на настоящих самолетах. К тому моменту наши предшественники уже набили об землю 3 самолета, 2 из которых своим ходом все-таки перелетели в училище, а третий с отстыкованным крылом и килем везли по дороге и запихнули (без правого полукрыла) в самую большую аудиторию на первом этаже старого корпуса УЛО (учебно-летного отдела).
Про два самолета расскажу прямо сейчас. За два года до нас в Петровском учебном авиаполку два курсанта-рас3,14здяя сажали самолет «под шторкой». Есть такое учебное упражнение - стекла кабины закрываются специальными шторками, и заход на посадку строится по приборам. Над дальним приводом (высота - 200, удаление - 4000 метров) шторка должна сбрасываться. Если правак (второй пилот) видит, что человек слева не справляется, он должен открыть шторку раньше. Эти два клоуна решили «на слабо» посадить самолет с закрытыми шторками. Правак руководил, глядя в окно («левый кренчик убери..., придержи..., еще..., подтяни..., а-а-а, бля!!). Короче, приложили самолет об бетон так, что из всех щелей потек керосин пополам с «гидрашкой». Конструкцию самолета «повело», на «затылке» за кабиной образовалась гармошка. Командование приняло решение перегонять самолет своим ходом из Петровска в Балашов с выпущенными шасси и закрылками с посадкой на травяном аэродроме возле газовочной площадки за штабом училища (где я с парашютом в лужу угодил). Но камикадзе на этот перелет что-то не находилось. Тогда начальник летно-методического отдела училища полковник Лерман (по совместительству «спонсор» нашего Хоттабыча) решил перегонять самолет сам. Оставалось найти лишь «правака».
Перед строем петровских летчиков было объявлено, что добровольцу будет предоставлен отпуск ЛЕТОМ и досрочное очередное звание, а если у добровольца «потолок» по должности - то звание на ступень выше потолка. Через 20 минут желающих получить майора среди капитанов-инструкторов что-то не наблюдалось. Наконец, один молодой старлей попытался сделать шаг вперед, но его сзади за фалды кителя затащили обратно, шипя: «Что, жить надоело». Впрочем, движение не осталось незамеченным, и самолет перегнали.
Второй лайнер стоял себе пришвартованным за специальные узлы на крыле к ушкам в бетоне стоянки, пока пробегавший мимо инженер эскадрильи не выловил бойца-водителя АПА и не дал ему указание «перегнать вот этот самолет во-о-он туда». Сказано, сделано. Борт закрыт, пришвартован к бетону и заторможен стояночным тормозом. Но разве это преграда, если дан ПРИКАЗ? Водила находит вторую бестолочь, вдвоем они цепляют водило к передней стойке несчастной ЭЛки, не обращая внимания на всякую хрень, типа швартовок. (Колодки, почему-то догадались убрать). Дерг! Хрен! Дерг! Авотхрен! Д-дерг!!! Хрусь! Правое полукрыло сдалось, из трещины торчат провода и трубки, хлещет керосин. Так на «железке» появился самолет в аудитории. Без одной консоли и с обрезанным килем как родной вошел. А чтобы его загнать часть стены в районе оконного проема разбирали.

***
Из неспециальных дисциплин большинство народа не «втыкалось» в информатику (или как там она тогда называлась... вычтехника). Мне было легче, я до училища занимался в компьютерном кружке при школе, там освоил азы Фортрана. На первом занятии препод объявил, что желающим освободиться от посещения информатики достаточно решить предложенную несложную задачу на любом языке программирования. Вот я и освободился, а появившееся свободное время проводил в машинном зале, осваивая чудо отечественной промышленности - ПЭВМ «Искра-226». Машинка при всей своей незамысловатости поддерживала богатейший спектр периферии: световое перо, стримеры, символьные и матричные принтеры, внешние винчестеры и НГМД, плоттеры. В моей офицерской сумке постоянно лежала «личная» 10 дюймовая БАСФовская дискета с заготовками разных программ. А запуск винчестера - это же пестня. Включаем «Сеть», включаем «Питание». Убедившись в загорании соответствующих кнопок-табло, запускаем кнопкой «Пуск». В недрах ящика размером с коробку из-под ксерокса зарождается ЗВУК. Смесь рева, свиста и пульсирующих биений нарастает по экспоненте. Пиковой точкой служит загорание лампочки «Работа», вой слегка стихает, лампочка начинает пульсировать. Можно набирать длинную, как курсантские годы, команду запуска программы.

хоть история и не из жизни ВВС, а из суровых будней ГВФ, но...
СТРАШНОЕ ДЕЛО

«Тушка» ушла в небо точно по расписанию. Обычный рейс из одного из городов солнечного Кавказа в столицу, убраны шасси, самолет, занимая эшелон, ложится на курс, в салонах уже погасили табло... Остается позади предстартовое волнение - «неужели эта хреновина взлетит?» - пассажиры (да и экипаж), облегченно вздыхают, начиная шуршать газетами и журналами.
Вызванная одним из пассажиров стюардесса немножко удивилась когда тот представился террористом; продемонстрированный сверток поубавил скептицизма; таинственно мигающий светодиод развеял последние сомнения.
Пассажиры на всякий случай притихли, а стюардесса отправилась сообщить радостную новость экипажу.
- Вот блядь, - сказал правый.
- Ну щас «Контроль» охуеет, - предрек командир.
- А куда едем? - заинтересовался штурман.
Из всех разноцветных пятнышек политической карты мира для неофициального и незапланированного рабочего визита угонщик выбрал государство Израиль. Правда, пассажиры, убедившись что террорист не буйный, можно даже сказать тихий - автоматом не размахивает, Коран со зверским выражением лица вслух не декламирует и сразу убивать неверных не собирается - осмелели и даже предлагали ему свои варианты дальнейшего маршрута, исходя из собственных туристических предпочтений и географических познаний, но тот стоял на своем.
На борту спокойно, паники нет, экипаж - ситуация, к сожалению, хоть и нештатная, но не исключительная, для нее и инструкции специальные написаны, и о случаях на разборах доводят, и опыт народный накоплен - ворочает машину на город Тель-Авив, аэропорт Бен Гурион. Еще удивлялись по пути - что это дагестанца к евреям понесло? Тем более террористом - они со своими местными который год воюют с переменным успехом, импортные им вроде бы и не очень нужны.
Вот так, без суеты, пока на земле все метались, урегулировали пролет, договаривались с израильскими властями и составляли предварительные расстрельные списки, и долетели, по пути заскочив в Баку за полетными картами.
Прибыв на Землю Обетованную угонщик отказался от переговоров и сдался сразу.
Расстроенные спецслужбы, которым не дали поиграть в «Зарницу» и поштурмовать самолет, мгновенно спеленали террориста вместе с его пакетом, самым взрывоопасным содержимым которого оказались светодиод и батарейка, и в тот же день отправили в «край родных осин» - так что рассвет следующего дня он созерцал уже через решетку в Лефортово. Ну и хрен с ним.
А вот дальше начались форменные (потому что в форме) половецкие пляски и раздача слонов всем причастным и непричастным, но подвернувшимся. Ну, то, что службу авиационной безопасности и милицию аэропорта отсношали по полной программе все кому не лень - это верно. На то они там и поставлены чтобы злоумышленники преступные с всякими стреляющими и взрывающимися вещицами на борт проникнуть не могли. Им за это даже зарплату платят. Иногда. Фээсбэшникам конечно перепало - за то что внутреннего врага не разглядели, хотя смотрели пристально.
Но интересное дальше началось. Разом обретшие бдительность доблестные чекисты перепроверили пассажиров - и у нескольких оказались фальшивые паспорта. Качественно сделанные, можно сказать, с любовью к искусству, на подлинных бланках, очень на настоящие похожи. Так бы и ушли они по своим неведомым делам, выбери другую авиакомпанию. Не повезло людям, что и говорить. Но и это правильно - нечего противозаконные деяния совершать, с непонятно какими документами бегать.
Экипаж - вот кого стоит пожалеть. Мало того, что понервничать пришлось - вдобавок и их террорист этот подставил: нашли на борту безбилетного пассажира, нигде, кроме памяти, не учтенного... Ситуация не из приятных.
Вот и посчитаем: один человек, так ничего и не взорвал, а скольким людям пакость сделал! Нет, верно говорят что терроризм - страшная вещь... я б за него расстреливал.

Развод

12 гвардейский орденов Суворова II степени и Кутузова II степени танковый полк имени маршала бронетанковых войск П. П. Полубоярова построился на утренний развод.

Июнь. Прелестная погода. Жары еще нет. Люди, переминаясь с ноги на ногу, переговариваются вполголоса. Нет только кэпа и начальника штаба.

Через пятнадцать минут после назначенного времени от штаба полка бодрым шагом в сторону полка вышагивает кэп. А начальника штаба нет. И команду дать некому. Все замолчали. Кэп дошел до середины плаца и встал. Полк стоял на плацу и пялился на кэпа. Кэп пялился на полк. Прошло две минуты.

- Ну и что? Что, в этом сборище не найдется ни одного толкового офицера или хотя бы прапорщика, кто бы мог доложить командиру полка?! Мне долго еще так перед вами торчать?!

... а в ответ -- тишина...

- Хорошо. Офицеры и прапорщики КО МНЕ!
(Трам-трамрам-трам-трамтам-трам-тарарам-тарарам-там-там...)

- В две шеренги СТАНОВИСЬ.
(Тпо-топ-топ-топ...)

- Остальные: кру-ГОМ!
(Бррух-бррух....)

- (уже не стесняясь) Вы что, "N%Ё+"N;, совсем N"N"?*(, для вас что, N"***/!"N;%, N"N;"%, или как?
(увидел, как один лейтенант жует в строю резинку)
- А ну иди сюда, чмо! Ты что, сволочь,не наелся еще? Я тебя, гнида, траву есть заставлю сейчас! Командир второго батальона!
- ...я...
- Выговор ему от меня!
- ...есть выговор...

- Внимание всему полку: кру-ГОМ!
(Бррух-бррух...)
Получилось, что офицеры смотрят на солдат, а те -- на них.

- Солдаты и сержанты штаба по рабочим местам, остальные в казармы шагом... МАРШ!
(Трам-трамрам-трам-трамтам-трам-тарарам-тарарам-там-там...)
Ушли.
- Вы, гниды... Первая шеренга десять шагов вперед шагом МАРШ!
(Прам-прам, прам-прам, прам-прам, прам-прам, прам-прам)
-Кру-ГОМ!
(Бррух-бррух)
- В течение часа первая шеренга докладывает второй, что полк на утренний развод построен. Общее построение через час десять... К выполнению упражнения приступить!

И началось... По очереди, то мой напарник то я строевым шагом ковыляли через весь плац и докладывали друг другу, что полк на развод построен. В конце концов это надоело не только нам, но и солдатам, которые балдели от такого зрелища из своих казарм.

Через час десять полк стоял на плацу и начальник штаба (ХОРЕК!!!) красивым голосом командовал:
- Полк! Становись!
(Ну попадись ты нам, урод...)
- Равняйсь! Смирно! Равнение на-ЛЕВО!
(Урод...)
- Товарищ гвардии полковник! 12 гвардейский орденов Суворова II степени и Кутузова II степени танковый полк имени маршала бронетанковых войск П. П. Полубоярова на утренний развод построен...

Дофиле.
Одна из частей центрального подчинения ВВС в начале бурных 90-х годов в очередной раз в своей достаточно краткой, тогда еще тридцать с небольшим летней истории, пережила очередную попытку своего расформирования. Не буду вдаваться в детали и причины, скажу только что «перекомпилировавшись» из 4-х управлений в 3-и, пожертвовав несколькими отделами, в том числе и политическим, несколькими полковничьими должностями, часть осталась практически в том же списочном составе. Правда изменился функционал. Если прежде основные усилия были нацелены на автоматизацию 1-го Дома (Генштаб), то теперь, кознями конкурентов из промышленности, им предстояло целиком и полностью сосредоточиться только на автоматизации 23-го Дома (ГШ ВВС). Так ведущий отдел части, отдел разработки алгоритмов, «идеологи», как их называли, превратился в новой структуре в один из многих отделов разработки СПО. Но реальных программеров, специально обученных и могущих писать задачки «с колес» в отделе, включая пришедшего на усиление нового зама было всего четверо. Остальные имели в своих жизнях какой-то опыт ассемблирования, фортранирования и паскалирования, но это было давно. Исходя из быстроты усвояимости в качестве инстументария для отдела была выбрана FoxPro 2.0. И бывшие «идеологи» сели за книжки, параллельно проводя обследование закрепленных за отделом для их последующей автоматизации служб и управлений ГШ ВВС.
Алексей возвращался в часть от «заказчика». Обследование шло своим ходом. «Заказчик» с выдачей программ «на гора» не торопил, и даже обещал для ускорения разработки выдать во временное пользование две своих 386 писюшки. Настроение было безоблачным. Идя в сторону комнат отдела и проходя мимо курилки, Алексей с удивлением заметил, что там собрались практически все, курящие и некурящие офицеры отдела. Что случилось? Что вы тут все делаете? Да..., короче Михалыч сбрендил, начал писать задачку и теперь ко всем пристает, слова какие-то говорит... короче всех уже затрахал. В отдел боимся идти, опять доставать начнет. Да, интересно, что это Толян чудит. Но надо раздеться и Алексей пошел в свою комнату. Не успел он снять плащ, как дверь с шумом отворилась и в комнату влетел Михалыч с букварем по Фоксу наперевес. Слушай, Леха, ты уже что-нибудь своим написал? А то у меня тут с синтаксисом команд что-то не то...Толян, ты лучше у «черепов» наших поспрашивай, у зама, у Графа, Буша или Костика, я пока только со структурой базы разбираюсь. Зам заболел, а эти от меня бегают как от чумного...Ну хелп почитай, там бывает толковее, чем в букваре. Да он же на английском, а я учил немецкий! Слушай, вот у меня с синтаксисом команды «ДОФИЛЕ», что-то непонятно. Какой-такой команды, Михалыч? «ДОФИЛЕ»... Какой??? «ДОФИЛЕ»...Нет такой команды! (Точно ребята сказали, сбрендил Толян на почве программирования!). Да вот, написано, в букваре, синтаксис команды «ДОФИЛЕ»...Дай посмотреть. Алексей взял раскрытый букварь: « 1.1.2. Синтаксис команды «DO FILE»....Михалыч, это «DO FILE»! «DO FILE»! Команда «DO FILE», какая на хрен «ДОФИЛЕ»??? Какая-такая, что мне еще и английский учить? Как написано, так и читаю - «ДОФИЛЕ».