«Парашютная» история.

Да, парашютная (или, как иронично сказали бы многие из моих коллег-пилотов, “тряпочно-верёвочная”) тема прошла в моей судьбе очень ярко и была с избытком наполнена как радостными событиями и даже курьёзами, так, порой, и изрядной долей драматизма.

Яркий, солнечный день весенне-летнего сезона 1985 года. Подмосковный военный аэродром Кубинка. Здесь сейчас базируются аж два истребительных авиационных полка: мой родной и перелетевший с аэродрома «Шаталово» на время ремонта их полосы братский полк нашей же дивизии.
Среди “шаталовских” пилотов есть один “сдвинутый” на прыжках - вроде меня. Худой и долговязый, он немного старше, воинское звание - капитан (а я - старший лейтенант). Его зовут Саня Иванов. Оба стараемся не упустить ни одной возможности прыгать.
В мае парашютно-десантная служба («ПДС») дивизии в лице её начальника майора Бачурина получила задачу: осуществлять проверки поисково-спасательных служб («ПСС») авиационных частей ВВС Московского военного округа, базирующихся на различных аэродромах. Выглядеть всё должно следующим образом: группа из наиболее подготовленных парашютистов, экипированная хорошими оболочковыми спортивными парашютами и всем штатным комплектом средств носимого аварийного запаса («НАЗ») лётчика, должна “обпрыгать” задаваемые по ходу дела аэродромы. С этой целью она загружается в специально выделенный самолёт (АН-12 или АН-26), который, как любое обычное транспортное воздушное судно, взлетает с базового аэродрома и далее следует по стандартным воздушным трассам и коридорам. Но маршрут определяется с таким расчётом, чтобы он пролегал ориентировочно на удалении 40-60 километров от проверяемых военных аэродромов. За один подобный “залёт” обычно проверялось три аэродрома, расположенных порой в нескольких сотнях километров друг от друга.
Выйдя таким образом в заданный район, с воздуха выбирали подходящую площадку, и с высоты 1500-2000 метров выбрасывалось обычно по два парашютиста. После чего командир корабля включал радиосигнал «Бедствие», делал над местом выброски два-три виража, передавал на проверяемый аэродром сообщение: “Лётчик покинул борт воздушного судна!” - и уходил дальше.
Задача выпрыгнувших сводилась к исполнению роли “терпящих бедствие” в соответствии с «Инструкцией экипажам воздушных судов по действиям после вынужденного покидания в малонаселённой местности». Нужно было, расстелив парашюты, обозначить место приземления, связаться с помощью аварийной радиостанции с поисковым вертолётом и, пользуясь всем комплектом сигнальных средств НАЗа, вывести его на себя. При всём том, фиксировать для последующей оценки работы ПСС время выброски, приземления, выхода на связь спасательного вертолёта и твоей благополучной эвакуации.
Иногда в таких залётах проверялись аэродромы, расположенные в шестистах и более (!) километрах от базового... Причём нехватка на нашей базе подготовленных специалистов ПДС заставляла нас порой прыгать на эти задания и поодиночке. Всё вышеописанное, учитывая неопределённость заранее выбираемых с воздуха площадок приземления, представляло собой довольно непростое занятие!
Но один из этих прыжков запомнился мне на всю жизнь - отнюдь не своим драматическим накалом, а как пример самого невероятного курьёза.
В тот солнечный день, понедельник 13 мая 1985 года, наша очередная “супергруппа” получила задание: проверить ПСС аэродромов Калинин, Шайковка и своего базового аэродрома Кубинка.
Мы с Саней Ивановым, как лица, всё же относящиеся по своей основной специальности прежде всего к лётному составу, а потому пребывающие в вечном страхе получить от своих командиров нагоняй за чрезмерное увлечение столь “несерьёзным” занятием, как парашютные прыжки, естественно напросились прыгнуть в паре поближе “к дому” - подразумевая при этом возможность по-быстрому, отпрыгавшись, успеть на предварительную подготовку к завтрашним полётам. А так как на самом аэродроме в Кубинке о наших целях точно мало кто что знал, и, следовательно, место выброски априори точно задано быть не могло, то Саня решил совместить ещё и полезное с приятным: навестить таким образом своего дедушку, жившего километрах в тридцати от Кубинки в деревне Введенское.
Договорившись обо всём заранее со штурманом, которому, естественно, никто конкретного места выброски не определял, и, показав ему на карте нужный нам населённый пункт Введенское, мы погрузились в АН-26 и поднялись в воздух. Мне Саня, как старший, определил мою задачу просто:
- Все сигнальные средства будут у тебя. Я прыгну первым. После раскрытия куполов опознаю дедушкин огород и буду рассчитывать на него. Приземлимся на картошку - там земля помягче. Ты всё время держись за мной. Я после приземления сразу схожу к дедушке, а ты работай как положено с НАЗом и сигнальными средствами. Пока за нами прилетит вертолёт, дедушка нас обязательно угостит чем-нибудь вкусненьким.
Сказано - сделано!
Наш АН-26 после взлёта, покружив для отвода глаз где-то в отдалении от своего аэродрома, выходит в заданный район. В салоне дребезжит зуммер командного звукового сигнала и загорается жёлтая лампа над хвостовым люком - рампой: “Приготовиться к выброске!”
Ещё раз проверяем правильность креплений, подгонки парашютов и снаряжения. Открывается хвостовой люк. Мы подходим к огромному, гудящему мощными струями воздуха провалу в задней части салона. Оперевшись на кажущийся таким хрупким, в сравнении с бушующей за ним энергией воздушных струй, “газонный” заградительный барьерчик рампы, отделяющий нас от ревущей бездны, слезящимися глазами всматриваемся в проглядывающие сквозь редкие разрывы в облаках кусочки земных ориентиров.
Странно, но в межоблачных прогалах мелькает совсем не та картина, что я ожидал: там сплошной лес, перерезанный лишь прямой веткой автомагистрали с довольно оживлённым движением автотранспорта. Поблизости - никаких населённых пунктов, или хотя бы просто открытых площадок. Но толком разобраться сложно: облачность под нами баллов семь, и землю видно лишь в редкие разрывы.
Резко каркает прерывистый зуммер звукового сигнала выброски... А почему прерывистый? Но бортмеханик тут же отворяет перед Саней “калиточку газончика” и отрывисто бросает короткую команду:
- Пошёл!
В чреве рампы мелькают подошвы Саниных башмаков, а я, подняв взгляд на “светофор” над рампой, с удивлением вижу, что там на фоне каркающего зуммера горит красный сигнал «Запрет выброски». Бортмеханик тоже это понял и растерянно смотрит на меня. Но что я-то могу сделать, если Саня уже во-он где, падает затяжным, а я стою тут? И хотя знаю, что выброска запрещена, но в то же время понимаю, что у меня находятся все сигнальные средства, а под Саней - действительно непонятная местность! (Как потом выяснилось, штурман попутал расчёт места выброски - “всего-то” километров на двадцать пять).
Делать нечего - я прыгаю в гудящую дыру вслед за Саней!
Стабильно падаю за ним, стараясь не упустить из поля зрения его периодически тающую в сгустках облаков фигурку. Разом вдруг улетает вверх нижняя кромка облачного слоя, и резко проясняется картина местности. Так и есть: внизу - ничего похожего на нужную нам деревушку, под нами сплошь густой лес и идущее через него шоссе с большим количеством мчащихся машин.
Вижу, как разбросанные в свободном падении Санькины руки убираются к груди, где в кармашек подвесной системы заправлено вытяжное кольцо основного парашюта. Тут же из его расчекованного ранца вылетает вытяжной парашютик - “медуза”, выволакивая на стреньге камеру с куполом и пучком строп. Пора раскрываться и мне, дёргаю кольцо.
После рывка-раскрытия осматриваю сверху купол и ещё раз местность внизу: вдали виден какой-то дачный посёлок на полянке, но он совершенно не похож на Введенское, да мы туда и не дотянем при всём желании. Тяну то за левую, то за правую стропу управления - “клеванту”, держусь на снижении за Саней, стараясь при этом высмотреть мало-мальски пригодное для приземления место. Он тоже озадачен этой проблемой: заметно, как мечется...
Мы чудом примостились на крохотной прогалине среди леса, вплотную примыкающей к обочине дороги. Первый вопрос друг другу:
- Где мы?
Ответ - взаимно неопределённый. Даже по солнцу сориентироваться не можем: небо затянуто облачностью. Саня начал расстилать парашют, а я на обочине шоссе, как наиболее открытом месте, - устанавливать аварийную радиостанцию.
Пора пытаться сориентироваться старым авиационным методом - “опросом населения”. Выхожу на дорогу, и, голосуя в потоке мчащихся легковушек, останавливаю молоковоз. Два коротких вопроса шофёру:
- Скажите, пожалуйста, что это за дорога?
- Ребята, да вы что - это же Минское шоссе...
(Вот это да, ну и занесла нас нелёгкая!)
- А вообще-то, вы движетесь в направлении от Москвы или на неё?
- (!)... да вон, сзади - Голицыно, километров пять как проехал.
- Всё я-ассно, спасибо... Езжай!
Спрыгиваю с подножки и, огорошенный, передаю Сане наш разговор.
И только потом я сообразил, что должен был подумать обычный среднестатистический советский водитель, услышав подобные вопросы, видя при этом на обочине валяющиеся парашюты и торчащую антенну радиостанции...
Не успели мы обсудить создавшееся положение, как с той стороны, куда уехал “наш” молоковоз, появился автобус с вооружённым нарядом милиции. Выяснив при проверке документов, что мы “пытаемся выдавать себя за офицеров ВВС”, они тут же вызвали представителей военной прокуратуры, которые также приехали с удивительной быстротой.
И только через час с лишним, когда затягивающееся выяснение наших личностей грозило закончиться явно не в нашу пользу, наконец-таки послышалось над головой стрекотание поискового вертолёта, и следом подъехал грузовик с наземной поисково-спасательной командой.
И это-то - при проверке своего же базового аэродрома вылета!...
А штурман с АН-двадцать шестого потом извинялся за то, что он “немного попутал” в расчётах выброски. И когда это понял, то дал прерывистый звуковой и красный световой сигнал: “Отставить выброску!” Но было уже поздно...



(Из книги Александра Гарнаева «Аэроузел»)

Оружие массового поражения

Полковник И., капитан В. и замполит, майор Ф., культурно отдыхали в кабинете товарища В. в одной из зенитно-ракетных частей ПВО. В связи с пятничным вечером этот самый отдых фокусировался в области литровой бутылки шила, только что извлеченной из холодильника и покрытой еще легим туманом.

Внезапно один из телефонов залился трелью срочного вызова. Взгляды и мысли офицеров были грубо оторваны от созерцания обьекта отдыха.

- Может, не брать? - предложил было Ф.
- Да нет, надо, а то не отстанут - решил В и снял трубку - Капитан В. слушает!
В телефоне раздался бравый бойцовский голос, настолько громкий, что И. и Ф. также слышали все. - Третий расчет на проводе! Товарищ капитан, ваше боевое задание выполнено! С помощью оружия массового поражения и механо-оптической наводки все неприятельские воздушные цели уничтожены.
В. просто осел на месте. Никаких приказов на уничтожение целей он в последнее время не отдавал. Еще недавно был сбит очередной "Боинг", и еще один такой скандал мог стоить В. карьеры и спокойной пенсии.
Ф. побледнел, а И. побагровел, и казалось, что его скоро хватит удар. Их искаженные ужасом расположенные рядом друг с другом лица напомнили В. польский флаг на здании правительства в Варшаве, где всего лишь год назад он обучал польских товарищей... Наконец И. проревел: "Чтооооо?" и этим вывел В. из ступора.
- Чччевво? Ккаккие цели? - промямлил он в трубку.
- Воздушные, товарищ капитан. Очистка помещения от мух при помощи наводимой рукой на глазок мухобойки произведена! Как вы приказывали.
- Причем здесь мухи???? Какое оружие массвого поражения???
- Вы же сами приказали формулировать все ответы, используя только спецтерминологию...

Ковровая дорожка

Рассказывал нам этот случай капитан К. , артиллерист, ныне уже майор. За достоверность не ручаюсь, похоже на байку, хотя кто знает? Вполне могло такое быть. В общем, место действия - город Грозный, начало 1995 года, Первая "Чечня". Пребывал в данном населенном пункте и К. , тогда еще старлей, командир минометной батареи. Надо сказать, что со снабжением боеприпасами тогда было очень сложно, город представлял собой слоеный пирог из наших и дудаевцев. Вроде сидишь на месте, все свои вокруг, а глядишь - бац, кругом чужие. Вот в такую ситуацию и попала батарея, которой командовал К. . Постреляли они из «самоваров», насколько хватило мин и сели - призадумались, что дальше делать. Дело ясное, нужны боеприпасы. А как их подвезти? Связались со своими. Те говорят, что пробиться к батарее нереально: сильный гранатометный огонь, сожгут. В общем, К. рычит в рацию, кусает трубку, но ничего не поделаешь - одну бэху, пытавшуюся к ним подойти, сожгли прямо у всех на виду, больше камикадзе не объявлялись. Приуныли боги войны, и сидят, думу думают. Вдруг через разрывы и автоматный огонь к ним на полных парах, отчаянно гремя на ухабах, несется «шишига». За рулем сидит срочник лет восемнадцати с дикими глазами, именно не испуганными, а дикими. Ему уже вообще пофигу куда ехать, прикажут в ад - поедет в ад. Рядом сидит с важным видом прапор. Батарейцы обрадовались: подвезли мины! Ну, щас зажжем! Маму напополам! Но не тут-то было. Когда машина остановилась, прапоралиссимус соскочил на грешную землю и забегал по батарее, как таракан по кухне, когда вдруг свет включают. Во все строения заглянул, ищет что-то. К. его поймал, наконец.
- Привезли боеприпасы? Где? Давай, мы их сгружать будем! - Какие такие боеприпасы? - удивляется прапор. - Ну, как же, у нас все исстреляно, боеприпасы нужны, - пытается пояснить старлей. - А.... - протянул прапорщик - Я не по этому делу. Вот что, мужики, у вас тут ковры есть?
Артиллерия впала в ступор. Какие еще ковры? Причем здесь ковры? Прапор с жалостью посмотрел на скудоумных, буркнул что-то про «работы непочатый край», залез в тачку и укатил дальше. До всех про ковры дошло только спустя полчаса, наверное. У чеченцев в доме принято все, и стены и пол завешивать коврами. Попадаются там и очень редкие экземпляры штучной, ручной работы. Правда, наши бойцы об этом не знали и иногда устилали броню, можно сказать, «ворсистыми бабками». А прапор, видно, знал... И последний аккорд: батарея еще сутки дралась в окружении. Сутки им не могли подвезти боепитание для минометов. Потом, вспоминая этот случай, К. смеялся и говорил, что нужно было ковров натырить и у этого «куска» на мины менять. Он бы их в пять минут через любое окружение смог доставить.