«Как у вас, у моряков - всё сложно!» (КФ «72 метра»).

Да, действительно, говорят, что в сухопутных частях всё гораздо проще - чего себе жизнь усложнять? Есть провинившееся «тело» - не откладывая, его «намыливают» и используют. А у моряков не так - положение и статус понимаешь, обязывают!
Пример раз: Из-за частых выходов в полигоны боевой подготовки и сильных ветров на осенней Балтике у рулевых-сигнальщиков закончился запас военно-морских флагов. Он представляет собой уменьшенную копию кормового и с более крепким материалом, но и он долго не выдерживает напора штормового ветра. Флаг с невысоким флагштоком устанавливается на ограждении рубки подлодки.
На Балтике бушуют осенние шторма, но боевую подготовку никто не отменял. В полигон выходить с утра, а новых флагов по каким-то причинам не удалось получить, и рулевой с одобрения боцмана изготовил флаг из листа металла, нанеся всё что положено красками...
Теперь само событие: идём в надводном положении, на верхней вахте на ходовом мостике старпом с рулевым. По поводу «собачей погоды» из тёплых отсеков наверх нет желающих подниматься. Заядлые курильщики идут в пятый дизельный отсек и там дымят «с комфортом», под рёв и грохот дизелей. С мостика по корабельной трансляции раздаётся злой голос старпома: "Боцмана на мостик!" Боцман поднимается, старпом ему приказывает: сядь на моё место! Боцман садится... сидит, всё вроде нормально, закуривает папиросу и начинает вопросительно смотреть на старпома. Боцман по натуре виртуоз - матерщинник, но сейчас он понимает, что старпом на него злится, и не понимает почему. Поэтому «сама кротость» и весь во внимании, «ест» старпома глазами.
Старпом, ругнувшись, даёт команду рулевому: вправо 30 градусов! Лодка поворачивает, ветер меняется, флаг как флюгер резко разворачивается и с металлическим «бааммм!» бьёт боцмана по голове, сбивая пилотку в бушующие волны.
Старпом довольно: воот! а мне вот так при каждом повороте! И тут же отдаёт команду рулевому: ложимся на прежний курс! Флюгер повторно делая "бздынь" - выбивает папиросу и набор приготовленных солёных матерков изо рта боцмана...

Можно ведь было просто выматерить боцмана? Да, но это ведь было бы не по-флотски как-то : ))

Лейтенантские истории 4

Сапёрная удочка.

Прежде чем начать рассказ, я хотел бы коротко рассказать о героях этой истории. Они того заслуживают.

Начальник бронетанковой службы майор Трофимов Алексей Геннадьевич к моменту моего прибытия в часть был уже аборигеном полка. Он закончил среднее техническое училище, стал начальником службы полка, получил «майора» и считал, что достиг вершины своей военной карьеры. По нашим лейтенантским понятиям он был «замшелый динозавр». Хотя лет ему было около сорока. Службу свою он знал и любил. Помогал, чем мог, командирам и зампотехам танкового батальона обеспечения учебного процесса. Толковых солдат и сержантов уважал и всегда старался облегчить их работу. Прапорщики и солдаты его тоже уважали, и однажды вручили ему подарок. Нашли в залежах старого инструмента кованный, довоенных времён гаечный ключ 32х34 с отлитым клеймом «Красный пахарь», отполировали его и вставили в плексигласовую подставку. Алексей Геннадьевич очень гордился этим подарком.
Как офицер, не очень обременённый служебными обязанностями, майор Трофимов на добровольной основе вёл «Полковой список офицеров и прапорщиков, кого служба заебала». Каюсь. Я сам попал в этот список под номером тридцать два. Это когда после ночного вождения на следующий день был отправлен со взводом на разгрузку вагона с цементом, а в шестнадцать часов узнал, что срочно поставлен в наряд в гарнизонный патруль, я не сдержался и пробурчал: «да заебала эта служба». Через день Алексей Геннадьевич тихонько отозвал меня в сторону и вручил памятное уведомление.
Ещё один запомнившийся мне случай. Как-то надо было пропечатать гербовой печатью несколько десятков путевых листов для танков. Начальник штаба печать дал, но без мастичной подушечки. Писарь техчасти мучался, мучался, но ничего поделать не мог. Тогда майор Трофимов взял печать, дохнул на неё и приложил к путёвке. Получился четкий, ясный оттиск. Что за «выхлоп» был у него, не знаю, но оттиск был какого-то удивительного лилового, как тога римских императоров, цвета. И так двадцать семь раз. Печать не расплавилась.
Подчиненным и одновременно хорошим приятелем был начальник склада бронетанкового имущества прапорщик Онищук Андрей Евдокимович. О-о-о-о. Склад БТИ. Для нас, командиров танковых взводов, это было что-то сродни пещеры Аладдина или копей царя Соломона. Сколько там было прекрасных и нужных вещей. Естественно, что при каждом посещении этого склада мы пытались что-нибудь оттуда спереть. Только Андрей Евдокимович был хохол. Причём западэнский хохол. И носил кличку «Андрей хитрый». Он всегда говорил: «Я даже сам себе не доверяю. Я, когда выхожу со склада, проверяю свои карманы». Вот какие люди были в наше время.
Служили Алексей Геннадьевич и Андрей Евдокимович вместе давно. И приятельствовали они на почве рыбалки. Об этом и рассказ.

Пригласил как-то Андрей Евдокимович Алексея Геннадьевича на рыбалку. Рыбалку не простую, а с сапёрной удочкой. «Сапёрная удочка» это двухсотграммовые толовые шашки.
Чтобы расставить все точки над «Ё», разъясняю. Боеприпасы и взрывчатые вещества у нас в полку на дороге, конечно, не валялись. Использованные гильзы от патронов, чеки от гранат учитывались и сдавались на склад. Акты о списании составлялись, подписывались и проверялись. Но относились к этим вещам мы совершенно без пиетета. Так, расходный материал. Как дизтопливо или солдатская каша.
А тут подвалил случай. В МО ввели новый «Курс вождения боевых машин». И согласно этого «Курса» необходимо было переоборудовать танкодром. Там добавился участок заграждений и разрушений, где было полтора десятка воронок диаметром три метра. Вот умный командир поставил бы на каждую воронку десяток бойцов с лопатами, и выкопали бы они всё за один день. Так нет. Решили всё сделать по-боевому. Взрывным способом. Вырыли шурфы (по пять человек на шурф), заложили заряды. И взорвали. Вылетели все стёкла на танкодромной вышке. Но всё это ерунда, так, издержки производства. Зато воронки получились - лучше натуральных.
За подготовку механиков-водителей в полку отвечает зампотех. Танкодром - это его вотчина. Один из помощников зампотеха полка - начальник БТС. Непосредственный подчинённый начальника БТС - нач.склада БТИ. Цепочку улавливаете. Нет? Объясняю. Зампотех полка - человек важный и очень занятый. Нет у него времени на танкодроме торчать. Он поручил это своему помощнику. Начальник БТС тоже занят. Так кому наблюдать? Правильно. Прапорщику. А какой прапорщик, хохол, западэнец не прикарманит пару тройку толовых шашек? Так, на «всякий случай».

Итак, пригласил как-то Андрей Евдокимович Алексея Геннадьевича на рыбалку. Взяли мотоцикл МВ-750. (Были у нас такие, как транспорт для комбатов и начальников служб). Загрузили в коляску самодельную резиновую лодку. Самодельная резиновая лодка - это камера от большого колеса трактора «Беларусь», обтянутая сверху чехлом из ткани «ТТ». (Ткань «ТТ» - прорезиненная материя, применяемая при постановке танков на длительное хранение. Авт.). Чехол шьётся как берет, только по форме калоши. Итак. Загрузили лодку, танковый баллон сжатого воздуха (как раз на две надувки хватает), еду, припасы, сапоги и поехали.
Ехать всего ничего. Пять километров вдоль тактического поля. Потом на Черлакский тракт, налево. Потом километров девяносто по тракту. А там вправо, километров пятнадцать по полю, в лесок и вот оно озеро. Далековато? Нет. (В Сибири, как известно, сто километров не расстояние, сто рублей не деньги, сто лет не жизнь. Сорок градусов не мороз, сорок градусов не водка). Как раз к обеду приехали.
Пообедали. Надули лодку. Столкнули в воду. Выгребли на середину озерка. Приготовили заряды.
Тут Алексей Геннадьевич и говорит Андрею Евдокимовичу:
При взрыве, говорит, волна пойдёт. Лодку перекинуть может. Ты, говорит, садись на дно поплотнее, и ноги пошире раздвинь. И я так же сяду. Сказано - сделано. Уселись они на дно, подожгли шнуры и бросили эти снасти в воду... Ка-ак ё.. (ох, простите) сработало. Сверху их залило вонючей донной грязью. Но это ерунда. Волна и вправду пошла. Только ударная, по воде. Да. Та самая ударная волна, от которой рыба всплывает кверху брюхом, ударила в защищённые только тонким слоем прорезиненной ткани седалищные части наших рыбаков.
Как они собрали свои вещи, как они доехали на мотоцикле (!!!) до дому, никто не знает.(Русский характер не чета нордическому). Только врач полка, двугодичник, забулдыга и баламут, рассказал как-то мне по секрету, что таких удивительных, сине-жёлто-зелёных по расцветке, величиной от копчика до пяток синяков ему никогда не приходилось видеть.

И талант этот сохраняется, несмотря на то, что государство под названием СССР приказало долго жить почти 20 лет назад. Этот талант — не верить сказанному открытым текстом и умение читать между строк. Каждый советский человек — просто прирождённый аналитик стратегической разведки, причём свойство это, в полном соответствии с учением Ламарка и Т.Д. Лысенко, передаётся потомству.
Мне как-то очень давно один мужичок из отставников любопытную историю рассказал по этому поводу.
Как известно, письма солдат-срочников домой читают не только адресаты, но и военная цензура. И даже не в силу жутко тоталитарного характера Советской власти, а по чисто прагматическим причинам: как бы случайно салабон, который ещё мал, глуп и не видал больших за... катов Солнца, не выболтал что-то такое, о чём широкой публике знать не положено. Нет, не о дедовщине или о ворующем прапорщике, не о пропойце-замполите и даже не о горячей дружбе славянских и среднеазиатских военнослужащих, об этом хотя в «Правде» не пишут, но все и так знают, а о новой военной технике, например.
И вот как-то, году эдак в 1975, читает военный контрразведчик капитан Овцефуев из некоего расположенного довольно далеко от Дальнего Востока военного округа письмецо от ефрейтора Василия Пупкина к его двоюродному брату Николаю Бутылкину и медленно уподобляется по форме и содержанию половому члену.
«А ещё Коляныч, — пишет Василий, — тебе этой осенью в армию идти. Старайся пробиться на флот. Кизди, что всю жизнь о море мечтаешь, фуё-моё, ля-ля-тополя, но пробивайся. Понятно, что там три года служат, но дело в другом.
В Сухопутных Силах законопатить на китайскую границу могут. А у нас скоро намечается война с узкоглазыми».
И сильно любопытно становится товарищу Овцефуеву: вот он, капитан комитета государственной безопасности СССР (а военная контрразведка — это третье главное управление именно КГБ, а не Министерства Обороны) о намечающейся ядерной войне с одной из великих держав — ни сном, ни духом, а ефрейтор с вещевого склада мотострелкового полка полностью осведомлён.
Письмецо, конечно, перехватили, чтобы не поставить на уши слухами о приближающейся большой войне захолустный уральский городок с миллионным населением и гигантскими заводами. Поскольку там и без этого в продмагах шаром покати, а если местные суровые бабки, прослышав о войне, совершат стратегические закупки крупы, соли и спичек, то показатели товарного обеспечения выйдут за пределы множества действительных чисел. Ну, и стали разбираться в природе источников разведывательной информации, на основании которой тов. Пупкин сделал вывод о грядущем Большом Жёлтом Киздеце.
«Я чё, — заявил ефрейтор, вызванный на беседу, — это не я придумал, все солдаты об этом говорят». Час от часу не легче: целая часть, не имеющая никакого отношения к центральному аппарату ГРУ, делает такие далеко идущие прогнозы...
В общем, после проведения некоторых следственных действий, был вычислен источник информации. Им оказался изгнанный за аморалку студент одного из гуманитарных факультетов МГУ, залетевший по случаю отчисления из вуза в армию. Припёртый к стене показаниями сослуживцев, он не только признал свою вину в распространении ложных слухов, но и продемонстрировал логическую цепочку, которая привела его к выводам о скорой войне с маоистской КНР.
Дело в том, что незадолго до этого в Новороссийске вступил в строй завод по производству «Пепси-колы» из американского концентрата. По какой-то непонятной причине военторг военного округа, где служил студент, получил её в совершенно несообразных количествах, так, что она стала продаваться не только в магазинах военного городка офицерам и прапорщикам, но и в солдатском «чепке».
Студент воспринял это — и вполне правильно, поскольку разрядка была в разгаре — как признак потепления отношений между СССР и США. Но тому, что по этому поводу говорили на политзанятиях — о плодах миролюбивой политики руководства страны и лично тов. Брежнева — верить не стал и попытался дать собственную трактовку этому потеплению.
И пришёл к выводу, что, поскольку Китай стал шибко бурым, как дух, никогда не видевший живого деда, и катит баллон и на наших, и на американцев, руководители обеих сверхдержав решили научить узкоглазых Родину любить.
От ядерного варианта СССР отказался, ибо ветром все гамма-лучи к нам же и занесёт, поэтому решили воевать по-старому. Но у Штатов нет сухопутной границы с КНР. А морем перебросить достаточные силы не получится: студент, зная, что население Китая где-то миллиард рыл, оценил численность личного состава НОАК в мирное время эдак миллионов в 50-75.
Так что, основную тяжесть войны против Китая должен был взять на себя СССР, а американцы в случае чего, отбомбились бы по нему конвенциональным или химическим оружием.
Я не знаю, что потом было этому гениальному аналитику. Но толкования причин недавнего падения ЖЖ в разных уютных журнальчиках вызывают мысли о том, что даже если он и умер, подавившись баклажанной икрой уже после увольнения в запас, дело его живёт.