Шли мы в Гремиху...

Полярная ночь. Шторм. Снежный заряд.
Зажмуренные накрепко глаза.
Колючие льдинки пытаются пролезть в любую щель, в этом их маленький смысл жизни.
Порывом ветра сигарету забивает в рот.
Нет, так не пойдет. Отворачиваюсь. Вроде, лучше. Кто ж тебя придумал, Север. Мерзкие ледяные пальчики начинают залезать под альпак. Нет, ну его нафиг. Бросаю сигарету. Полярная ночь глотает её жадным ртом...
Мы топаем в Гремиху.
Ну, не сами, конечно, ножками... Мы с Вадиком сидим в каютке где-то ниже ватерлинии. Да и пофиг, что иллюминаторов нет, все равно смотреть не на что.
Чай пьем. Да не простой, а по-капитански. С шилом.
Прикомандированы мы. Пока работы нет. Потом будет, когда дойдем. А сейчас балдеем, философствуем.
А философствуем мы на тему жрачки. Голодно было. Ни выпить, ни закусить. Карточная система набирала обороты. Талоны на спиртное на вес золота. Друг другу на день рождения дарили. А под это дело и продукты с прилавков куда-то поисчезали. Засада, короче.
И тут как в тему - старпом в каюту. «Пьёте?»
«Ну. Присоединяйся»
«А хотите на берег сходить? Мы по пути продукты должны на точку доставить. Им бедолагам уже месяц ничего закинуть не могут. Шторма. Вот нас попросили».
А чего бы, думаем, не сходить? Все развлечение.
Шторм немного поутих, но все равно болтает. Кое-как выбрались на берег. Топаем след в след, не видно ни хрена. Помогаем продукты тащить. Обсуждаем, как нас сейчас сёмгой угощать начнут на радостях, они всегда угощают, смотреть на нее не могут.
Им бы хлеба.
А нам бы семги.
Дошли наконец.
Барак покосившийся. Заходим, радостно потирая руки - а вот и мы!
Полумрак. Тусклый свет лампочки. За пустым столом двое. Две обросшие, совсем нерадостные рожи.
«Кхм!» «Здрасьте, - мол, - мы вам тут продукты принесли...»
Молчат.
Почему-то понимаем, что семги не будет.
Одна голова поворачивается в нашу сторону. В глазах какая-то нечеловеческая тусклость.
И так равнодушно - нам:
«А мы два дня назад последнюю собаку съели...»
Аккуратно ставим продукты, и тихонько так спиной, к выходу. «Очприятно было познакомиться. Не провожайте...»
Уф. На свежем воздухе. «Могли ведь и сожрать...». «Запросто...»
А Россию топтала перестройка...
Ну да хрен с ней.

Пришли в Гремиху. Планы высочайшего командования в очередной раз поменялись, и стало ясно, что работы пока не будет. Позже. Ну, позже так позже. Скучно только.
«Может, в город сходим?»
«Ну, давай»
Вылезли на причал. Вдвоем. Больше придурков нет. Полярная ночь. Пурга. Идешь под углом в шестьдесят градусов к земле. Не зря эту Гремиху называют «Край летающих собак». Вылезли кое-как на причал, потопали.
Тишина на улицах Гремихи. Ни души. Побродили. Замёрзли на фиг.
Мужика встретили, тащит картину огромную. Как он с ней на таком ветру... Увидел нас - устремился:
«Мужики! Купите картину! За пузырь отдам!»
Картина действительно классная. Но водки не было. Попрощались.
«Все, Вадик, - говорю, - надоела эта прогулка, пошли обратно, ни хрена замечательного в этот вечер не произойдет!»
«Да ну! Давай ещё побродим, может какую теплую компанию встретим».
«Ну, броди» - говорю, и потопал на пароход.
Еле дошёл, ветер опять в лицо, шинель парусит. Издевательство сплошное.
Оба-на!
А кораблик-то наш, ГИСу, ветром оттянуло от причала, и застыл он на напряженных канатах.
Команда в основном гражданская, только капитан, старпом и штурман - военные, ну и дисциплинка соответствующая... Сходни, конечно, никто не поставил, да и действительно - зачем? Все свои дома сидят, шило пьют, или подушку давят, только всякие прикомандированные шарахаются.
Закричал я пронзительно в ночи: «ВАХТА!». Подождал. Крикнул ещё раз...
Короче, орал пока не охрип. Глухо.
Мля, думаю, что делать?
Допрыгнуть - нереально. Звать бесполезно. Да и замерз я уже нешуточно.
Схватился за канат, былинный русский богатырь, тащу.
Шинель, зараза, неудобная. Кто их шьет? Вредители, ей богу! Руку не поднять, полы в ногах путаются. Если бы враги знали, что военного в шинели любой ребенок обидеть может, давно бы нас завоевали.
Тащу, значит, в организме всё трещит, потеет и пукает, но жить-то хочется, потому тащу.
Ага! Борт пошел! Прикоснулся в середине своего изогнутого тела к причалу.
Бросаю канат и бегом к месту соприкосновения. Ноги скользят на льду. МАТЬ! Падаю со всего размаха, плашмя военно-морским лицом, и еду.
Лежу, одинокий такой, засыпаемый снегом, замерзший, никому не нужный...
«Это просто праздник какой-то» - думаю. Наблюдаю, как борт резво уходит на прежнее место. Встаю, чертыхаясь, и снова ковыляю к канату. Подтянул - бегу.
Блин, не успеваю ни фига! Ветер сильный отжимной, пока я себя любимого в ортопедической шинели, доставляю к месту посадки, расстояние до борта становится метра полтора. Прыгать неудобно, у причала бортик сантиметров 50, да и борт корабля повыше, стремно, короче. Так и бегаю - залезу на бортик, постою, вздохну и обратно.
Шизофрения какая-то.
«УБЛЮДКИ! - ору, - МАНДАФЛЯТСКИЕЗВЕЗДАПРОВЁБИНЫ! ОФИЦЕР ГИБНЕТ!»
Похрен всем.
Опять бегу, ноги заплетаются от усталости, падаю. Шепчу в холодный причал: «Суки... какие же вы суки...»
Раз на пятый я уже осатанел, хрень всякая в голову лезет: «пофиг все, ща прыгну, повисну на руках, а там будь что будет, если не сорвусь, примерзну этакой черной сосулькой, утром отковыряют».
Ба! Гляжу Вадюша идет. «Ах ты сволочь, - думаю, - гуляем, значит? Ну ладно».
«О! А ты чего ещё не на корабле?»
«Да так... воздухом дышу.. ты, Вадюша потяни канатик, а то видишь, как отошел...»
Вадик без задней мысли тянет, я успешно залезаю на корабль и делаю ручкой.
«Эээ... - до Вадика доходит, - а я как?...»
«Тут, - говорю, - главное скорость, потянул, набрал ускорение и прыгнул. Давай, развлекайся, а то замёрз поди, путешественник хренов».
Спускаюсь в нутро, распахиваю дверь каморки вахтенного - дрыхнет, паскуда!
Зажимаю ему нос. «Спишь, гинекологическое недоразумение?! А там офицеры пачками тонут! Жопу в горсть - бегом наверх!»
Я жеж не зверь какой...
А Вадик всё равно пару раз успел сбегать...

Сказки триста десятой сопки
Сказка б/н 01

Заполярье. Зима. Полярная ночь, всего освещения звезды и снег искрится. Офицеры идут на аэродром. Недавно кончился буран, и все толпой топают по этакой траншее, прогрызенной в сугробах снегоочистителем. Морозец несильный бодрит, снег под унтами поскрипывает, ветра нет - лепота, одним словом.
И двигаются в числе прочих три старлея - ИАСовца, за жизнь беседуют, по мере поэтики души окружающей действительностью наслаждаются. И замечают, что в эту самую действительность нагло вторгается звук автомобильного мотора, и свет фар сзади.
Оглянулись - точно, надвигается на них чудо-агрегат типа «ГАЗ-66», и в ширину занимает он почти целиком всю «траншею», сантиметров по десять по бокам остается. В принципе, можно распластаться по стенке, да страшновато - вдруг на любимый мозоль наедет, или поскользнешься внезапно и все, привет. К тому же за рулем наверняка другое чудо наших вооруженных сил - военный водитель, а уж они по разрушительной силе с взрывчатыми веществами могут конкурировать. И вот, дружно решив не искушать судьбу понапрасну, прыжком молодой газели офицеры из траншеи, превратившейся в автостраду, перемещаются в сугробы - как, впрочем, и все, до кого машина добралась раньше.
А Слава Н-в неудачно как-то прыгнул. Не вышло из него газели, ни старой, ни, тем паче, молодой. То ли поскользнулся, то ли с координацией движений по случаю утреннего времени не ладно было... черт его знает. Вот только под удивленными взглядами присутствующих переходит он в горизонтальное положение, как раз под колеса, поперек дороги. И грузовик его, соответственно, давит.
Мост у «шестьдесят шестого» высокий, переехал легко. Водитель затормозил сразу, скорость вообще маленькая была, так что задний мост даже не добрался до тела.
Все в шоке натуральном, глаза на лоб и никакого мыслительного процесса в сером веществе головного мозга. Малость охренел от случившегося и боец срочной службы, водила этого монстра отечественного автомобилестроения. И он, в своем охреневшем состоянии, врубает задний ход, после чего «шестьдесят шестой» (а ведь движок у него как раз под кабиной, передний мост, если забыл кто) переезжает бренное тело старшего лейтенанта войск ПВО СССР Н-ва повторно.
С чувством выполненного долга водила глушит двигатель и сидит, сосредоточенно глядя куда-то в пространство, мелко вибрируя. Окружающие тоже никак из ступора выйти не могут. Немая сцена, в общем. Фиг ли тот гоголевский ревизор...
И в этом мертвом царстве безмолвным приведением, как Вий какой-нибудь, но довольно бодро для дважды задавленного Слава поднимается, недобро так на кабину поглядывая. Подошел он к шишиге, извлек оттуда полусвихнувшегося от пережитого водителя, ничего не видящего и не понимающего, и с воплем:
- Сука, один раз переехать тебе мало было?! - отправил незадачливого водилу в глубокий нокаут.
Отмерли все, отлегло от сердца, и если бы на душе действительно могли лежать камни, случился бы самый настоящий горный обвал.
Очиститель не весь снег снял, не до голой земли, осталась прослойка снега, да и ямка там, хоть и мелкая, очень кстати оказалась. Вот в нее лейтенанта и впрессовало машиной, не сломал себе даже ничего, легкие синяки и костяшки о водителя ссадил. Судьба...

Бдительность, проблемы шерифа

К одной разведчицкой части был прикомандирован очень добросовестный сотрудник «бдительных» спецслужб. Часть была воюющая, была первая война, разведчики не вылазили с выходов: мочили духов, вскрывали базы, уничтожали методом подрыва обнаруженные боеприпасы, методом поедания уничтожали обнаруженное продовольствие.
Не помню, каким методом уничтожалось обнаруженное обмундирование. Наш сотрудник все это ревностно бдил, вносил в специально обученный для этих дел блокнотик, попутно вербовал себе сотрудников, выпивал с офицерами-разведчиками, у которых вошло в привычку, напиваясь, бить особиста. Особист был не злопамятный, вернее, вообще беспамятный, поэтому, не записав в блокнотик, кто его вчера бил, с утра ничего не мог вспомнить. Самый злобный среди разведчиков был весьма зажиточный командир развед-десантной роты, кстати, самый выдумывательный на разные подлости и непристойности по поводу особистов, прокуроров, тыловиков и бригадного НОКиСа.
Как то раз он сообщил особисту, что можно вербануть кучу агентов на рынке в одной близлежащей станице. Он подробно проинструктировал «бдительного», что где и как, и помог ему получить на батальонном продскладе два ящика тушенки для подкупа агентов.
Причем получилось так, что ротный ящик говяжьей тушенки каким-то образом заначил, а доблестный «бдительный» поехал вербовать нохчей с ящиком свиной тушенки. Результат, как вы сами понимаете, превзошел все ожидания. Правоверные мусульмане, поняв, что их вербуют с помощью свиной тушенки, взяли и сдали контрика военному коменданту, который повязал его и продержал в обезьяннике до выяснения личности.
После этого случая контрик попытался затаить обиду на ротного, но, выпив и закусив, понял, что приобрел бесценный опыт в вербовке «сек. сотов» и решил простить ротного.
Однако ротный по своей профессиональной подлости заставил одного своего самого пронырливого бойца завернуть в газеты новую лопату и дефилировать возле палатки, в которой проживал особист. Наш доблестный сотрудник, почесывая мощную впалую грудь, вышел из палатки и зевнул, как умеют только профессионалы-контрразведчики, зевнул бдительно и зорко, правда, чуть не вывернув при этом челюсть. Вид бойца с чем-то весьма интересным в газете заставил его сделать «стойку», зашевелить ноздрями и довольно хрюкнуть. «Есть..есть», он предвкушал раскрытие громкого дела и снятие прошлогоднего выговора в приказе. Боец, увидев особиста, сделал испуганный вид и бочком- бочком стал «исчезать» между палаток. Особист, делая вид, что его совершенно не интересуют ни боец, ни странный предмет в газете, сел на хвост «расхитителю». Причем оба фигуранта делали вид, что друг друга не замечают и дефилировали по всему расположению батальона, иногда боец ускорялся, ускорялся и особист, но делать незаметно и ненавязчиво у него не получалось, так как он был в тапочках и постоянно падал, задевая растяжки палаток.
Картину «классической» слежки наблюдало большое количество офицеров батальона, которые, покуривая, делали ставки и возгласами подбадривали то бойца, то особиста.
Наконец бойцу надоело бегать, тем более, он получил условный сигнал от ротного на прекращение комедии. Боец остановился и под напряженным прищуром особиста развернул газету, вынул свежеокрашенную лопату и любовно повесил её на пожарный щит возле роты. Контрик чуть не заплакал, даже всхлипнул, но, собрав мужество в кулак, гордо продефилировал в палатку.
А однажды в развед-десантной роте появился новый «боец»: красивый пухлый поросенок самого умильного вида. Контрик в это время отсутствовал на каких-то курсах повышения бдительности, поэтому расследование по факту появления свиньи никто не проводил, поросенка вербануть или допросить на предмет причастия к НВФ тоже было некому.
Свиненок первые два месяца спокойно бродил по расположению роты, гордо похрюкивал, был научен подавать копыто, и был наречен «Шамиль Басаев». Однако впоследствии его характер резко испортился, он начал зверствовать, гонял собак, среди которых были и покруче чем он, ну там всякие «Дударики», «Асланки Масхадовы» и прочие, самый неименитый был простой пес Перец, который как-то подбил всю собачью свору отмудохать не в меру оборзевшего кабана, однако из затеи ничего не вышло: «Шамиль» кинулся за помощью к разведчикам-десантникам, и те приемами рукопашного боя, матами и пропавшей колбасой отогнали незаконное собачье формирование. Впоследствии кабан еще больше оборзел, оброс черной щетиной, был помещен в специально отведенный загон и жил в своей резиденции, питаясь отбросами батальонной кухни и с ужасом ожидая 2 августа. Наконец-то этот день настал. Но мы предполагаем, а вышестоящий штаб располагает. Второго августа почти вся развед-десантная рота вылетела в горы искать прорвавшегося тезку поросенка. В горах рота проползала неделю, потом еще одну, питаясь только сухпаем. Потом резко испортилась погода, и убогонький солдат-связист навернул станцию. Вторая радиостанция пострадала во время короткого боестолкновения, третьей радиостанции в роте не было, средства связи в группах до Центра не доставали, потом в группировке резко поменяли частоты в переговорных таблицах, короче, рота попала в полные «шлюзы». Вертушки за ротой не пришли, комбат в ужасе метался по штабной палатке и материл начальника разведки, начальник метался по разведотделению и материл комбата, комбриг материл их обоих. Личный состав роты, ползший по горке, материл всех во все корки, в том числе и популярного певца Андрея Губина, «а за что его???» спросите вы - да за то, что в средстве технической пропаганды, то есть в плеере, который слушали все по очереди была одна кассета с его песнями, певца потом даже переименовали в Андрея В бубен на….. Ротный хоть и по возрасту был неприлично молод, принял нормальное, правильное решение: разведчики спустились в предгорья, ночью мародернули в каком-то населенном пункте барашка, схряпали и двинулись к ближайшему населенному пункту, где располагались федералы. Пройдя изрядный путь ночью, разведчики без проблем просочились в расположение мотострелкового полчка, до испуга напугав комполка и оперативного дежурного. Вникнув в суть проблемы, командир полка дозвонился до штаба ОГВ С непосредственно до разведчиков, передал сведения о нахождении потерявшегося подразделения, тем самым успокоив всех и немного озадачив. На следующий день за разведчиками пришла колонна, и они, попрыгав на свои родные БТРы, с радости сперли у мотострелков две канистры бензина, беззаботно оставленные каким-то мабутенком.. В пути следования бензин был обменян на всяко-разное продовольствие, не предусмотренное военным рационом, а также сигареты и пару пузырей водки для «растирки больной спины ротного». В пути следования ротный дал торжественную клятву, что лично замочит ротного свина «Шамиля», так как это подлое животное наверняка радуется тому, что десантники просохатили свой праздник.
А в это время ближе к возвращению потерянной роты вернулся наш старый «бдительный» знакомец, усовершенствовавший свои знания и умения до недосягаемых высот (в смысле, а на фиг нам их досягать). Так как из его начальства под боком не было никого, он доложился своему дежурному и узнал, что его любимый ротный пропал вместе с личным составом, но потом вдруг нашелся и ему даже не успели припаять измену родине и переход на сторону врага, короче «пули свистели над нашими головами бла-бла-бла, разведчики герои». Контрик, услышав все это, подпрыгнул на месте и ринулся в свой любимый разведбат, опять предчувствуя «добычу». Он поспел как раз к возвращению колонны, обеспечивающей эвакуацию разведчиков. Разведчики начали разгружаться, разряжаться, строится, считаться; особист, зорко оглядывал прибывших, выявляя признаки измены в рядах военной разведки. И тут его зоркий контрразведывательный нюхослух заметил ротного, отозвавшего своего зама за БТР. И тут особист услышал такое, отчего у него в восторге встали волосы и почему-то появилась эрекция.
- «Лиза, не улятай», пропел ротный и начал озадачивать зама:
- Виталик, щас берем мой самый острый ножик и идем резать эту черномазую падлу, и пусть солдатики перетащут в мою палатку те сувениры, что мы приобрели в дороге.
- Босс, так что, точно Шамильку мочим?
- Конечно, мы ж всю дорогу про это болтали.
- А, ну, добро...
Контрразведчик часто задышал и сглотнул слюну, - ух ты!!!!!!!!!!!!!!. В мозгу начали откладываться факты... раз - рота пропала со связи дня на три,... два - у них был бой, про это все знают, три - что-то они привезли с собой, вон, солдатики потащили какие то пакеты... четыре - они взяли в плен какого-то Шамиля, по-любому боевик!!! Но никому не докладывают, значит, дело не чисто?!
И тут особист краем уха услышал перешептывания солдат:
- Ротный решил сам Шамильку завалить.
- Чё... Басаева??
- Ага...
- Надо глянуть, как его валят, я бы и сам с удовольствием эту свинью грохнул.
Мороз пробежался по дубленой коже особиста: Шамиль Басаев, АААААА!!!
Быстрее молнии он метнулся в отдел, на его счастье начальник отдела был на месте.
Начальник был тертый калач мужик, знающий, спокойный и рассудительный.
Выслушав сбивчивый рассказ подчиненного, он посоветовал ему опомнится, почитать сводки и не маятся херней. Однако наш контрик не унимался, начальнику отдела все равно надо было в разведбат по каким-то своим делам и он, сделав вид, что поверил особисту, решил проехаться с ним. По дороге они встретили бригадного замполита, который тоже направлялся к разведчикам, так сказать, поддержать моральный дух и спросить, есть ли чего интересного в трофеях. К КПП разведбата подъехало два УАЗИКА, и полковники степенно пошли вдоль палаток, вел их капитан-особист, указывая карающей дланью дорогу. Подошли к расположению десантников.
- Где ротный? - вопрошал замполит у дневального.
- Так, товарищ полковник, он только что с выхода на хоздворе нашего «Басаева» режет, отвечал бесхитростный дневальный.
- БАСАЕВА??? РЕЖЕТ??? - ужаснулся замполит.
- ЧТО Я ГОВОРИЛ!!!- торжествовал капитан-контрразведчик,- поспешим, пока он его совсем того, не зарезал.
- Б...ь, что здесь творится, недоумевал полковник-особист.
На хоздворе ротный, напевая под нос «Где же ты бродишь, мальчик-бродяга?» колотил ногой по дощатой загородке, крутил в руках огромный тесак и иногда приговаривал:
- Вылазь, Шамиль, вылазь, сладкий, час расплаты наступил.
- Отставить, ротный!!! - на бегу закричал контрразведчик-капитан и попытался заученным движением выдернуть из кобуры пистолет, но так как по прибытию он оружие не получил (не успел), а получил радиостанцию «Алинка», он выдернул ее из чехла и направил на ротного антенну.
- Стоять! - вопил он,- Отойти от загородки, руки за голову лицом на землю!
- Пшел на хер,- спокойно ответил ротный и от загородки не отошел.
Особист прикусил язык, так как его непонятно быстро и практически мгновенно окружили офицеры и бойцы развед-десантной роты, которые улыбались мужественно и по-«доброму».
- Ротный, что у тебя там, в загородке? - спросил подбежавший и утиравший пот со лба замполит.
- Да не что, а кто,- ответил недоумевающий ротный.
- КТО У ТЕБЯ ТАМ???
- Да свинья у меня там, товарищ полковник.
- А у меня есть сведения, что у вас там Шамиль Басаев, международный террорист!!!
- Да какой же он террорист? - так хулиганил иногда, но не более!
- Так у тебя там, правда, БАСАЕВ???!!!
- Ну да,- недоуменно ответил ротный.
- А зачем ты его в свинарник? Он хоть и террорист, но мусульманин, ведь так нельзя!!!
- Наш Шамиль - мусульманин??? - удивился ротный, когда он успел-то? Мы его кастрировали только, а обрезание не делали...
- Вы его пытали! - ахнул замполит.
Капитан-особист нежился в лучах славы и сгорал от нетерпения, ему хотелось увидеть живого Шамиля Басаева. Тут подоспел полковник-контрразведчик и разрешил все споры.
- Ротный, да покажи ты им, что у тебя в загоне!!!
Ротный пожал плечами и распахнул дверь загона. Кабан, поняв, что его все равно грохнут, и хранивший до этого героическое молчание истерически завизжал и, перебирая мощными ногами, ринулся из загона. Однако ротный был наготове, он успел схватить обнаглевшую тварь за ухо, развернуть его на бегу и всадить нож под левую лопатку.
Кабан Басаев затухающим взором обвел окружавшую загон толпу, укоризненно глянул на бледнеющего капитана-особиста, на рыдающего от смеха полковника-особиста на открывшего рот замполита.
- СССССУУУКИИИ... - провизжал он на своем поросячьем и, гордо вскинув башку, помер...


Взято с форума на desantura.ru, автор - Горец-02 (настоящей фамилии к сожалению не знаю).

Работал несколько лет назад в одном НИИ (бывшем почтовом ящике) и мой ведущий инженер рассказал историю о своём знакомом.
Повёл тот однажды своего малолетнего сынишку в зоопарк. Зимой. А зимой зверей держат в вольерах. Запах там соответствующий. Амбре. Сынишка и спросил: "Папа, чем это пахнет"?
"Слониками пахнет", - нашёлся отец.
Спустя энное время пришлось ехать этому дядьке в командировку в какую-то в/ч. А сына оставить не на кого. Пришлось взять с собой. Естественно, мальчишка захотел посмотреть "где живут солдаты". Привели его в казарму, и мальчик спросил: "Папа, а почему тут слониками пахнет"?