ДЕСЯТОЕ ПРАВИЛО БОРТТЕХНИКА

Жизнь борттехника в полете всецело зависит от летного мастерства летчиков. А летчики бывают разные - одни летают как бог, другие - как дьявол, третьи вообще не умеют.
Однажды инженер приказал борттехнику М. временно принять ВКП (воздушный командный пункт) вместо выбывшего из строя хозяина машины.
- Хорошо тебе, отдохнешь от боевых, - с фальшивой радостью за товарища сказал борттехник Ф., которому теперь предстояло летать за двоих без отдыха.
Задачей ВКП была ретрансляция - поддержание связи с бортами, улетевшими на задание. Набрав высоту 5000 м, вертолет наматывал круги чуть в стороне от аэродрома. От службы лейтенанта М. на ВКП была польза и для лейтенанта Ф. Когда ВКП приземлялся, лейтенант Ф., если был в это время на стоянке, сразу поднимался на борт к лейтенанту М. Потому что в салоне вертолета, проведшего часа два на высоте 5000 был зимний холод - и после жара стоянки было счастьем провести здесь полчасика, попивая горячий чаек из термоса борттехника М. и покуривая (покурить в холоде - это деликатес).
Первые полеты прошли спокойно. Командиром экипажа был маленький, с трудом гнущийся (видимо, с хроническим радикулитом) капитан З. На правой чашке сидел невозмутимый как рептилия старший лейтенант В. Большой любитель чтения, он всегда брал в полет книгу.
В тот день командир экипажа прибыл на стоянку один. Правака все не было, а взлет откладывать нельзя - приближалось время выхода на связь с комэской. Капитан З. решил взлететь без правака.
- Один хрен, от него никакого толку. Читун, бля! - сказал он. - Ты, Феликс, во время взлета посиди на правой чашке, чтоб с «вышки» не заметили его отсутствия.
Так и слетали без правого летчика. Борттехник М. весь полет просидел на его месте. Когда приземлились и зарулили, увидели старшего лейтенанта В., который сидел у контейнера на ящике с нурсами и, попыхивая сигаретой, читал книжку. Он молча выслушал подробное мнение о себе капитана З., и они удалились.
На следующий день экипаж прибыл в полном составе и вовремя. Борттехник М. в шутку предложил праваку снова посидеть на стоянке. Тот пожал плечами, выражая согласие, но командир решительно возразил, будто предчувствуя неладное.
Взлетели, отошли от аэродрома в сторону Анардары и начали крутить круги с малым креном. Все было как всегда - правый раскрыл книгу, борттехник, откинувшись спиной на закрытую дверь кабины, задремал.
Но привычная идиллия длилась недолго. Может, сонно жужжащий вертолет попал в нисходящий поток, которые нередки в гористой местности, может стоячий воздух всколыхнуло звено взлетевших «свистков»... Вдруг, при очередном развороте, вертолет начал быстро валиться на правый бок, как получивший пробоину корабль. Крен стремительно увеличивался, командир попытался выправить борт, но переборщил, и вертолет завалился на другой бок с креном в 50 градусов. Командир снова дернул ручку, вертолет опять лег на правый бок. Дальше - хуже. Выравнивая машину, командир взял ручку на себя, вертолет задрал нос, командир двинул ручку вперед и бросил машину в крутое пике. Теперь летчик боролся со скачками тангажа. Машина запрыгала по небу хромым кузнечиком. Борттехник проснулся и, наливаясь ужасом, смотрел на авиагоризонт, который то белел, то чернел. Командир уже беспорядочно дергал ручку и пинал педали. Он начал паниковать, из-под шлемофона по лицу струился пот. Борттехник, болтаясь в дверном проеме, зацепился взглядом за высотомер - да они просто падали, и за какие-то секунды потеряли полторы тысячи! До вершин Анардары оставалось совсем немного - вот они, качаются перед глазами, стремительно вырастая черными пиками. Борттехник выхватил из-под сиденья свой нагрудный парашют и начал цеплять его к подвеске. Карабины срывались в мокрых пальцах, и парашют никак не хотел срастаться с телом. «Кончена жизнь! - пронеслось в голове. - И даже не в бою!».
И тут в наушниках раздался недовольный голос правака.
- Кончай буянить, командир! - сказал он. - Дай-ка я...
Тремя простыми движениями старший лейтенант В. вывел вертолет из беспорядочного падения и перевел его в спокойный набор высоты.
- Почитать спокойно не дадут... - проворчал он. - Прими управление...

После этого случая, когда правый летчик опаздывал на вылет, борттехник М. сам шел его искать. А в своем блокноте с девятью правилами борттехника, он записал еще одну заповедь: ПЕРЕД ВЫЛЕТОМ ПРОВЕРЬ КОМПЛЕКТНОСТЬ ЭКИПАЖА.

Ихтиандр Андрей Андреич и фотовспышка

- Ихтиандр, сын мой, - сказал подполковник С*, - одна очень дружественная, но безрукая кафедра обратилась к нам с просьбой. Надо починить фотовспышку.
- Научные коммунисты все безрукие, - сварливо откликнулся Ихтиандр, - у них только языки длинные, и те из жопы растут!
Работников скрещенных языков Андрей Андреич ненавидел. Дело в том что Ихтиандр пытался учиться на вечернем отделении нашего института, и в прошедшей сессии ему подошло время сдавать Историю партии. К несчастью, ему выпало отвечать заведующему кафедрой, известному, в частности, тем, что во время войны он служил в СМЕРШе. Зав. только что прибыл с очередного райкомовского камлания, поэтому пах коньяком и был благостен. Однако, выслушав Ихтиандра, он сообщил, что тот за 10 минут набормотал как минимум на «пятнашку» с поражением в правах, и влепил ему «банан» прямо в зачетку. Потом наш начальник сходил с этой зачеткой куда надо, и «банан» трансмутировал в тройку, но, как говорится, осадочек-то остался...
- Из жопы, значит? - задумчиво переспросил подполковник С* и вдруг заорал:
- Ты кому это говоришь, а?! Мне, коммунисту?!! Да ты же - контра! Водолазная гидра контрреволюции! А ну-ка, - тут подполковник С* завозился в кресле, пытаясь передвинуть кобуру на живот (он был дежурным по кафедре) - прогуляйся во-он до той стеночки...
- Да вы все равно не попадете! - нахально ответил Ихтиандр не двигаясь с места, - когда последний раз из пистолета-то стреляли?
- А вот сейчас и проверим, - как бы про себя пробормотал подполковник С*, - патроны у меня лишние есть, - сейчас я этому белому гаду плавательный пузырь нарушу...
- Ну, ладно-ладно, - заюлил Ихтиандр, почуявший, что шутки кончаются, - где вспышка?
- Вон, пакет на столе. Да там и делов-то... фишка от синхроконтакта отпаялась.
Андрей Андреич быстро развинтил маленький разъем и стал зачищать провод, однако фторопластовая изоляция не поддавалась, тупой скальпель скользил. Сделав несколько попыток, Ихтиандр, не долго думая, сунул провод... в рот.
Отчетливо лязгнули зубы. Ихтиандр вскочил со стула и застыл посередине мастерской, выпучив глаза и раскрыв рот, из которого наподобие надувного трапа вывалился огромный, фиолетовый язык.
- Э-э-э, ты это чего? - задал я идиотский вопрос. Что случилось с Ихтиандром, было ясно, как божий день. Очевидно, на каком-то конденсаторе еще осталось напряжение, и наш учебный мастер разрядил его на себя.
Справившись с естественным шоком, мы стали думать, что делать дальше.
- Надо бы «Скорую» вызвать... - осторожно предложил С*. Он был дежурным, и поэтому острее всех ощущал ответственность.
- На кафедру врача не пустят, а вести Ихтиандра через весь институт с высунутым языком негигиенично! - возразил я.
- Давайте хоть обратно его запихаем, - предложил капитан Д*.
- Не влезет... - засомневался С*, - хотя попробовать можно. Он взял с верстака стамеску и повернулся к Ихтиандру. Кто-нибудь знает, куда его там пихать?
Ихтиандр замычал и отпихнул стамеску.
- Дурачок, тебе же полегчает! - уговаривал его С*.
- А ну! - веско сказал подполковник В*. Открыв личный сейф, он достал оттуда бутылку водки, налил полную чашку и протянул Ихтиандру:
- Суй язык в чашку!
Ихтиандр послушно обмакнул язык в водку и притих. Мы облегченно закурили.
- Фу, бля... - сказал подполковник С*, - сейчас бы он двинул кони, так бы и хоронить пришлось - с высунутым языком!
-Да... - заметил я, - а ведь осиротеть могли.... Позвольте-позвольте, что это за звуки?!
Мы оглянулись. Ихтиандр, сидя на стуле, каким-то образом наладился лакать водку, как кошка.
- Ага, - удовлетворенно заметил подполковник В*, - водку пьет, значит - жить будет! Проверено.
Под шумок Ихтиандр вылакал всю чашку, язык у него занял штатное место, только речь была слегка невнятной, то ли от водки, то ли от удара током.
- Ладно, - сказал я, - давай, доделывай вспышку и иди домой, ну тебя к богу в рай!
Обалдевший от удара током и от чашки водки натощак Ихтиандр кивнул, повертел в руках провод и... опять сунул его в рот!
И второй раз лязгнули зубы. Андрей Андреич вскочил, промычал: «Бля-а-а-а!!!» и с размаху шарахнул несчастную вспышку об стену.
Брызнули осколки.

Вот вы говорите дать крысе ййаду, ан нет. Крыса - не мышь, которая сдыхает на видном месте, на просторе, т.с.
Она забьётся в укромное место и тихо, гадливо сдохнет, премерзко воняя напоследок. Есть также способ завести ручную крысу, желательно выхолощенную самку, для эстетов белой масти, которая будет защищать свой ареал. Но просыпаться от щекотания лысого хвостика в собственном носу - это для любителей.
...Было это на рубеже развала Союза нашего советского в славном городе Бориславе, что недалеко от города-курорта Трускавца, где немало медсестёр пало жертвой моего обаяния, на окраине которого и стояла военная часть, где я имел удовольствие получать тумаки от дедов, а впоследствии раздавать тумаки духам, попросту говоря, служил срочную службу.
Надо сказать, казарма наша, бывшая австрийская, по слухам, конюшня (конюшня, уж точно не по слухам) была населена, помимо личного состава, изрядной частью отряда крысиных. Ну, ессно, предпринимались некоторые оргмеры - замполит, в некотором подпитии, читал ночью крысам лекцию, что партия и правительство не одобряют их грызиную деятельность, что стыдно, товарищи крысы, высовываться по ночам в поисках ништяков в тумбочках неопытных духов; расставлялись мышеловки, которые крысы растаскивали на сувениры, а может быть, на учебные пособия своим крысятам; заделывались
дыры в полах, что успеха не приносило - прогрызались новые. Но всё было тщетно. Не сказать, что крысы нас сильно донимали. Но топали под полами они пресильно, мешая спать. А сон, должен заметить, для советского солдата приближает дембель. Поэтому, когда дембель очередной раз отодвинулся, решено было дать крысам бой, чтобы если не искоренить их навеки, то хотя бы сократить популяцию до разумных пределов.
Рецепт прост: один дух, одна тумбочка, несколько шматков драгоценного сала, одна верёвка 10 метров.
Тумбочка ложится набок, приветливо открывается дверца, к ручке которой привязана верёвка, на другом конце которой находится бдящий дух. В тумбочке, как вы поняли, шмат сала. План был таков: крыса залезает в тумбочку, дух тянет за верёвку, дверца закрывается, крыса в тумбочке забивается штык-ножом дневального.
Ночь первая. То ли дух, местный хохол, проебал фишку, то ли крысы не сразу поверили своему счастью, но на утро мы застали духа спящим, сала в тумбочке не было. Не было и остальных шматков. То ли дух-хохол не выдержал, то ли крыса терпеливо ждала, когда тот заснёт...
Хохла заменили на другого, более проворного, дали ему пожрать на ночь и выспаться, верёвку удлинили до 15 метров.
Проснулись от ненормативной русской лексики с западноукраинским акцентом: пойманная с поличным крыса, когда дух открыл дверцу, увидела в лунном свете блеск лезвия ножа на фоне славянской физиономиии и решила дорого продать свою жизнь. В отчаянии она, как сказал неопытный ещё ловец, заорала и прыгнула на него аки тигр. Потом заорал он, что нас и разбудило. Не думаю, что крыса та умерла от инфаркта, но и про нашу ловушку своим боевым подругам она не рассказала.
Утро после третьей ночи. Зайдя в умывальник, справа от порога я увидел четыре вражьих трупика, один из которых сначала даже принял за кошачий - настолько он был большим. Из второй ночи наш ловец, прирождённый, как оказалось, охотник, претворил в жизнь несколько своих рацпредложений. Он заметил дырку, куда свалила крыса, натёр от неё до тумбочки дорогу салом, прибил его ко дну гвоздём, что сэкономило ему верных три куска, коих он и употребил сам, тумбочку с крысой же открывал обмотав куском маскировочной сетки.
И дело пошло! Если бы за трупики крыс давали деньги, как в нецивилизованной Америке за скальпы местных жителей, то парень бы озолотился. А так имел дневной сон, наше, дедов, уважение и верный кусок сала (не всегда с хлебом) ночью.
(с)

И опять с анекдот.ру

Реальная история, косвенно попадающая под тему "спизд...", гм-м.. ну, вы
поняли.
Довелось мне в еще советские времена работать на телевидении, делали
армейскую передачу, типа "Служу Советскому Союзу".

Согласно договоренности с соответствующими инстанциями, наша съемочная
группа добралась до N-ского танкового полка и представилась командиру.
Быстренько объяснив подробности съемок, мы съездили с полковником в
танковый парк (для непосвященных поясню - это, грубо говоря, танковый
гараж), отобрали пару танков более-менее приличного вида, способных
самостоятельно передвигаться. Полковник, назовем его, Иванов, дал
соответствующие распоряжения командиру роты, проинструктировал экипажи
на тему "если что-то будет не так, то...".

Вечер прошел в обычной командировочной пьянке в местной офицерской
гостинице, утро мы встретили в позе горнистов, то бишь поправляя
здоровье местным пивом. Пунктуальный полковник Иванов заехал за нами
вовремя, погода благоприятствовала, короче говоря все было хорошо.

Кроме одного: отобранных накануне танков на месте не было. Мы все
задумчиво побродили по тому месту, где они вчера вечером остались ждать
сегодняшнего утра. Глупо рассмотрев поцапанный гусеницами бетон, мы
убедились, что их таки нет.
Полковник Иванов побагровел, и вопросительно посмотрел на командира
роты, молоденького старшего лейтенанта. Командир роты стал быстро менять
цвет лица с бледного на красный, и наоборот.
Когда полковник Иванов начал орать, то страшно стало даже нам,
гражданским.
Старлей стоял в полуобморочном состоянии. В конце-концов полковник
Иванов проорал вопрос по существу:
- Где они, твою мать?!
Лейтенант, теряя сознание, пробормотал очень точный ответ:
- Они куда-то уехали, товарищ полковник!

Мы начали кусать губы и отворачиваться, чтобы не заржать.
- А как они, бл..дь, могли "куда-то уехать" без твоей, бл..дь,
команды?!
- Дык... это... они же... это... - мямлил старлей.

В этот момент подбежал какой-то сержантик, и стал издалека делать ему
таинственные знаки. В общем, старший лейтенант получил информацию,
посветлел лицом, и звонко-радостно доложил:
- Товарищ полковник! По моим данным... Ваши танки зачем-то спиздил
командир батальона майор Петров! Докладывают, что обещал вернуть к
обеду!

Мы, гражданские, сидели на бетоне и плакали.