Голубые МолнИИ.

"Еж птица гордая, пока не пнешь- не полетит"- народная мудрость.

Когда вспоминаю армейские прыжки с парашютом...

Действие первое.
АН-2 на высоте 800м. Друг за другом стоят бойцы. Правая рука на кольце, левая на ремне подвесной системы. Загорелась зеленая лампочка- летчики дают добро на отделение. Выпускающий командует: "Приготовиться!" Разом куда то улетучиваются натянутые дурацкие улыбочки. В глазах появляется страх. "Пошел!!!" Первая голубая молния делает шаг, второй, и.. на третьем отталкивается от самолета. Выпускающий быстро успевает посмотреть что отделился на удовлетворительно и командует следующему: "Приготовиться!" Секунда. "Пошел!!!" Шаг, второй.. толчок. Хорошо отделился. Без проблем уходит левая сторона борта, далее должна идти правая. Но первый стоящий немного растерян. Он прекрасно видел бездну, уходящих в нее товарищей. И он совершил ошибку он- ПОДУМАЛ. Нельзя думать. Надо действовать на автопилоте: действия отработаны до автоматизма.
Ему команда "Приготовиться!". Начал дергать руками: то правую на кольцо, то левую пытается на кольцо, но не может нащупать, тому как шарит по правому ремню- а вот незадача- кольцо, блин, на левом. Волнение растет. Пошел!!! Стоит на месте, только культяпками быстрее начал махать (менять положение рук то так, то этак). Выпускающий решил подбодрить солдатика: "3.14здоголоовы-ый, пошеоол!!! Ссу..." Даьше он как будто ежа заглотил. Комок в горле застрял из-за увиденной картины. Боец бешенно вращая глазами, семеня ногами, кричит: "Ебааа-аа..!!!"- набирает скорость и, отталкиваясь двумя ногами (обязан одной), ныряет щучкой (обязан солдатиком) выставляя руки вперед (обязан прижать). В воздухе вместо отсчета 501, 502, 503 и после дергать кольцо продолжает: "а-а-а-а-а!!!" и кольцо не дергает, потому что руками машет. Хорошо есть прибор, который и раскрыл парашют. Почувствовав перегрузку (купол раскрылся), камикадзе кончил: "ать.."
Действие второе.
ИЛ-76 на высоте 600м. Отделение в два потока: в правую и левую двери. Мерзкий вой сирены от которого стынет в жилах кровь (если громко включена, то даже с земли слышно). Происходит отделение. Паузы между парашютистами составляют доли секунды. Вдруг на левой стороне боец "сел на жопу". Как так? Да вот так. Ноги на "улице", а пятая точка на борту... То ли оттолкнулся плохо (скорее просто шагнул и сразу приземлился), то ли подскользнулся (на ногах валенки- зима была) не столь важно. А важно что сидит и не фтыкает в ситуацию- задержка из-за него. Не которая у женщин, а которая прыжки обламывает. "Илюха" то 360 км\ч закладывает. С такой скоростью лишние пару секунд задержки и кто то своим анусом будет насаживаться на верхушки елей- поле высадки имеет, совсем некстати, границы, а дальше пролесок, высоковольтка, еще чуток и деревня... Меж тем "гроза всех врагов" чует что то не то, ситуевину осознал и пытается... не заползти обратно, а выползти наружу (психологи ставьте диагноз- инстинкт самосохранения послан ну оочень далеко). Ему помогли. Так как парашют лучше не трогать, то последовал не удар, а толчок ногой в затылок. И гордая птица ринулась в полет!

...накатывает странное и малопонятное чувство.

ПРО СЛАВИКА И ТУРУБАРЧИКА

Жаркое лето 99 го, г. Хабаровск, аэродром Гаровка. Летчики КДВО повышают классную квалификацию. Событие в те году достаточно редкое и памятное. Обычно на таких слетах повышаешь не только летное мастерство , но встречаешь однокашников и однополчан. Четыре летных дня в неделю, день, ночь, СМУ. Стресс для пилотов реальный, после долгого простоя. Так сказать переутомление на фоне перелета и перепоя по выходным. Единственная радость - золотые пески Амура.
Летаем ночь, СМУ. Экипаж капитана Тур-ва, пошел по Северному маршруту, в небе - куча бортов, в эфире - плотный радиообмен . В экипаже известный вам бортовой Славик. Капитан Тур-в докладывает поворотные, все спокойно - в небе «асы». Вдруг в наушниках его голос:
- 443-й. После второго поворотного 900 м повышенная вибрация вертолета, сильный хлопок сзади! Параметры силовой и редуктора в норме. Руководитель:
- 443-й, на обратный курс, посадку на аэродроме разрешаю.
- 443-й понял. 443-й, пожар на борту! Бортовой видел блики в районе хвостовой балки.
- Всем на прием работать, что горит, уточните.
В эфире гнетущая тишина.
- 443-й. Пожара нет, это проблесковый маяк мигает на хвостовой балке...
У всех отлегло. Тур-в со своим экипажем благополучно добрался до аэродрома, сел, зарулил.
Оказалось, что вырвало две секции у несущего винта.
Чувства свои Саша Тур-в передал Славику еще в полете. А на земле потом рассказал, как было. Затрясло вертолет так, что яйца до подбородка стали подпрыгивать, темно, кругом облака, внизу Амур, все подумали - пиздец! Потом громкий хлопок сзади, совсем офигели, вибрация прекратилась, Славик спросонья (всегда в полете спит) побежал смотреть, увидел блики, прибежал и орет «пожар». Доложили. Пока разворачивали оглобли назад, Славик сгонял еще, прибежал счастливый - оказывается, за блики огня маячок проблесковый принял. Руководителю доложили, маячок мигает. Матерились громко, не нажимая СПУ.

АНГЛИЦКИЙ ЮМОР
(палками просьба не бить- снова продолжение из обсуждения, 70% БУ)
Один из регионов продвинутого трубопроводного консорциума. Веселое застолье в доме начальника нефтеперекачивающей станции. Под фирменное блюдо гостеприимного дома- манты, пьют холодное мысхакское каберне. Много каберне и много мант. Любит сухое вино инженер-наладчик газовых турбин Альстом-Сименс Энди Стронг, бывший моряк флота ее Величества, уроженец деревни и воспитанник школы, в которой учился адмирал Нельсон.
Региональный инженер-турбинист, бывший моряк флота российского, следя за тем, чтобы бокал английского коллеги не пустовал, рекламировал качественный отечественный продукт, подчеркивая большую любовь к этому вину отечественных подводников. За столом все, кроме него, англоговорящие, но проблем в общении нет. В переводчиках Рубен Семенович - бывший заведующий кафедрой иностранных языков Кубанского университета, большой специалист в игре слов английского юмора.
Выпив за нефтяную трубу-кормилицу объединившую «бывших» за этим столом, заговорили о Нельсоне, море и флотских традициях. После традиционного - «за тех, кто в море», морскую травлю продолжил россиянин. Начал с рассказа о встрече его корабля, впервые вышедшего в Средиземное море, с английским авианосцем:
- Расходимся с "Инвинсиблом" правыми бортами. Свистки, боцманские дудки, горн, «захождение». Выстроившиеся по бортам экипажи двух кораблей. Красота. С английского авианосца семафор: "Восхищен. Командир". Ответ: «Спасибо, вы тоже смотритесь хорошо!».
Энди слушая, кивает головой. Выпили за крейсерские традиции и содружество флотов. Смакуя вино, англичанин подчеркнул - у российских подводников не дурной вкус.
- Сразу за "Инвинсиблом", - продолжил рассказ турбинист,- расходимся тем же бортом с эсминцем охранения. Картина другая. Наследники героя Трафальгара, одетые во что попало, свистят и, развернувшись к нам спиной, снимая шорты с наклоном демонстрируют свои дебелые задницы, радостно похлопывая по ним ладонями.
Энди смеется.
- В чем дело? - спрашивают удивленные «хозяева», - Почему такая разница? Как же традиции королевского флота?
- Зря вы обижались, - улыбается Стронг, - я тоже бы так сделал.
- ???
- На малых кораблях свои обычаи, - насладившись недоумением, продолжил Энди, - и дело здесь не в пренебрежении к флотским традициям или кораблю вероятного противника - так делают английские моряки, закрывая «море на замок», навсегда прощаясь со службой и флотской рутиной.
Выпили за взаимопонимание.
- Морская нация, ничего не добавишь, - смакуя вино, отметил россиянин, - и мне, бывшему корабельному механику, такой способ прощания с морем гораздо предпочтительнее бросания за борт гаечных ключей во время последнего прохода бонновых ворот, как это делали увольняющиеся в запас матросы нашего корабля.
Дальнейшее развитие застолья проходило обычным путем, отличаясь только преобладанием английского гомона.
Неожиданно громко засмеялся профессор-переводчик.
- Рубен, в чем дело? - поинтересовался выключенный на время из дискуссий турбинист.
- Одна минута и будет тебе настоящий образчик юмора английского.
- Энди говорит, - извинившись перед Стронгом за прерванную беседу, продолжил Рубен, - вот мы с Виталием, бывшие моряки и коллеги, оценив друг друга на площадке НПС, продолжаем процесс знакомства за этим столом. А вот ты здесь, интересно, по принуждению как переводчик или только из интереса к мантам нашей гостеприимной хозяйки?
Отвечаю:
- Знаменитые манты, конечно, не на последнем месте, но главное для меня - это профессиональный интерес. Я счастливый человек, профессия которого удачно сочетается с хобби - языковые нюансы и нахождение параллелей в юморе наших народов.
- С твоим хобби, понятно, - ответил мне Энди, - тогда спроси у Виталия, какое у него хобби? Кроме, конечно, того, что топить английские подводные лодки!

Выпили за мир и взаимное доверие...

О практической пользе высоких чувств

Я умирал. Умирал от потери крови. Попытки остановить ее, бодро утекающую из организма, результата не давали. Не хватало третьей руки, и помочь мне было некому. Был я один-одинешенек. Кстати, могу сказать, что Бендер слегка приврал, когда жаловался Корейке на некрасивый поступок Кисы. Это действительно очень пошло, а вот больно не очень.
Накатила усталость, и очень захотелось спать, видимо крови ушло уже много. Остановившись на секундочку передохнуть, я подумал:
- А может, хватит трепыхаться? Вроде все, что мог я уже сделал, так мне трудно, а результата нет. Сяду, посижу и усну. Это же недолго, каких-нибудь пять - десять минут и все.
Мысль была очень соблазнительной, очень спокойной и уютной, утешающей какой-то. А вот следующая оказалась совсем иного свойства. Она пришла как будто извне, со стороны, вроде бы и не от меня. И была она такая:
- Ты же не один на свете, у тебя есть родные, любимые тобой и любящие тебя люди. Ты представь себе, как им будет больно и страшно, когда они узнают. И как им будет трудно и горько жить без тебя.
Я встал и продолжил свои попытки заткнуть, наконец, этот чертов фонтан. Дальше было как в песне: «Конец простой. Пришел тягач ...».
К чему я это написал? Я и сам толком не знаю. Наверное, к тому, чтобы сказать: «Не врут поэты. Любовь, эфемерное чувство, которое не то что объяснить, описать толком никто не умеет, действительно может тебя спасти.»