РАЗРЕШИТЕ ОБРАТИТЬСЯ

В бытность мою дремучую курсантом Омского танко-инженерного училища произошла эта история. Ходила она вначале в офицерских кругах, но как это часто бывает, шила в мешке не утаишь. И не удержишь такое шило. Шило вообще вещь такая... О чем это я? Причем тут шило? Эх, до тяпницы далеко!

Был у нас на первом инженерном факультете зам. Полковник С. Не будем сейчас на личности переходить, благо человек он был неплохой, но немного с прибамбахами. Основой его вычурностей была любовь к Уставу. А что? Какой военный Устав не любит? Но полковник С. Устав любил всем сердцем, до самозабвения, до потери человеческого облика. И вот в один погожий летний день он вместе с начальником строевого отдела майором Дядей (кличка такая была у этого матерого человечищи) поехал по каким то служебным делам в город. Поехали на полковничьей зеленой шестерке. Кто знает, тот представит, что училище за городом и для въезда в данный населенный пункт нужно проехать через пост ГАИ. Тогда так это называлось. И вот едут полковник ВС СССР с майором ВС СССР, никого не трогают. Ветерок приятно задувает в окна запахи горящей городской свалки. Веселая дорожка несет им под колеса бесчисленные ямки, ухабы да кочки. Красота короче! Но нет... Задумал младший сержант ГАИ МВД СССР остановить машину с двумя военными. Зачем ему это надо было, история умалчивает. В те славные времена досадить военному за рулем, а уж тем более получить что-то с него кроме новых познаний о своей сущности и происхождении было очень тяжело. Полковник С. остановил машину, но выходить не стал. Жарко на улице, тем более что окно открыто. Далее диалог (МС - младший сержант, П - полковник):
МС: Сержант Федько, ваши документы...
П: Товарищ младший сержант, обратитесь как положено по Уставу.
МС: Младший сержант ГАИ Федько. Предъявите пожалуйста Ваши документы. (тут МС смутно начал догадываться, что вообще то не надо было скуки ради останавливать машину с этим танковым полковником... ездят по этой дороге одни танкисты... морды их видеть каждый день уже надоело...)
П: Товарищ младший сержант! Вспомните, как по Уставу нужно обращаться к старшему по званию...
МС:.............................. (У МС начинается усиленный процесс вспоминания Устава. Как это давно было. Призыв, учебка, прописка, зубрежка Устава, строевые занятия, отход-подход.... Есть, вот оно... озарение!... дальше рука взлетает к козырьку фуражки с одновременным принятием строевой стойки )...Товарищ полковник! Младший сержант ГАИ Федько. Разрешите обратиться?
П:...(после короткой паузы)... Не разрешаю! (включает передачу, поворот и уезжает)

Дальше бы в театре опустили занавес, в кино пустили затемнение... но у меня за давностью лет стерлись те сочные описания лица младшего сержанта рассказанные майором Дядей.

Приобщение к прекрасному

А вот я хочу о любви.
В разрезе эротики как бы.
Ну, потому что что это за любовь без эротики? Ну, и наоборот, соответственно...
Хотя, нет, так, наверное, бывает чаще.
Короче, Север. Лето. Лето там короткое, но офигенное. Жен - на Большую Землю, к родственникам.
«А как же ты тут один?»...
«Да... ну... как-нибудь... давай быстрее - самолет скоро!»
Остались мальчики одни.
Эх-ма! А жизнь-то как прекрасна! Особенно первые две недели.
Потом - все, начинаешь скучать, мысли всякие гонять, хреново потом, одним словом.
Но сначала - хорошо.
Так вот, в один из таких радостных дней друг мой Вадик влетает в кабинет, глазки горят, возбужденный весь из себя:
«Я билеты достал на эротический театр!!! Сегодня идем! Шурик был, сказал - охренительно!!»
А надо вам сказать, что в то время это дело еще не было общедоступно, секса у нас в стране тогда еще не было. Вот беда-то какая.
Так вот, приехала эротическая группа, и устраивает в Мурманском театре аншлаг. Собрался после работы, жду Вадика у катера, эротоман заполярный. Прибегает. В руках подозрительно большая сумка.
«Эт шо?» - интересуюсь.
«Да так, бухла немного взял» - и глазки так стыдливо прячет.
Эх, мне бы сразу догадаться, что дело тут нечисто, да куда там. Ну, на катере: «за театр», «за свободу», «ну и вообще...» «Прощайте, скалистые горы...» Короче, приехали уже радостные такие. Готовы, одним словом, к действу.
А ряд у нас был - четвертый. Совсем рядышком. Короче, видно все невооруженным взглядом. Ну, думаю, будем искоренять половую неграмотность, все разглядим. Ничего не спрячут. Ща увидим, как советский человек устроен.
Началось.
Жертве социализма смотреть на такое бесстыдство было мучительно больно. До судорог, простите, в анусе. Хотелось опустить глаза и вжаться в кресло. Но ничего, втянулись. Скинули, так сказать, оковы.
Тут Вадик заелозил сумкой. Смотрю с подозрением. «МЛЯ!» Достает, сволочь, фотоаппарат, и не маленький там какой-нибудь, а "Зенит", блин, с телескопическим прицелом сантиметров в тридцать. Дышит возбужденно и пытается пристроить его на плече впереди сидящих.
«Ты что ж... зачем же ты гад...» - охрип я.
Но Вадика уже было не остановить. Установив фотоаппарат на плече притихшего зрителя, он опять полез в сумку. Достает - аккумулятор. Маленький такой, кило на три. И мне на колени. Для вспышки, значит.
Народ в ужасе притих.
Я стыдливо улыбаюсь испуганно косящей на нас женщине справа, и хриплю, кося ртом:
«Вадик, ты же интеллигентный человек, что ж ты, сука, делаешь?»
«Ща, ща, - пыхтит он - заснимем все быстренько, никто и не заметит».
На сцене полумрак, девушки раздетые бегают-прыгают, сверкают прелестями.
Вдруг «Бах!» - вспышка. Кто из них стоял - замерли в нелепых позах, кто был в прыжке попадали на четвереньки.
Западла такого никто не ожидал.
Короче, застыли все. Стоят на сцене, раскорячившись, щурятся подслеповато в зал.
Весь зал на нас...
Улыбаюсь всем виновато. Мол, извините, друг болен, детство тяжелое. Хронический, простите, онанизм...
В зале загудели.
Девушки собрались, заскакали, нервно косясь в нашу сторону.
А Вадик тут как тут - выхватывает спрятанный между ног фотоаппарат и НААА!
Опять застыли - попадали.
Я понял, что нас будут бить.
Обстрел продолжался недолго. Появилась группа товарищей, человек десять. И попросили нас выйти в проход. Мы смущенно улыбнулись и сказали «Не-а».
Девушки уже с интересом столпились на сцене и жаждали крови.
Короче, договорились, что бить нас не будут, если мы отдадим пленку.
Я пинал Вадика до самого катера.
Вот такое, блин, приобщение к прекрасному.

Нарушение формы одежды.

Капитан Александр Ф. был достаточно известной личностью среди постоянного состава одного московского ВВУЗа. Известной в плане стойкой и непокобелимой (именно так) любви к противоположному полу, уверенной борьбе с алкоголем (путем тотальной переработки продуктов последнего собственным организмом) и вытекающими из этих увлечений всевовозможными приключениями. Как правило, на собственную задницу. Правда, следует отметить, что оберегом этой части его тела являлись авторитет и связи уже тогда покойного отца-генерала и наличие родного брата-полковника в Главкомате.
ВВУЗ удобно расположился несколькими своими корпусами в черте столицы. Как в каждой себя уважающей военной организации, в нем были батальон охраны и всевозможные дежурные: по ВВУЗу, по подразделениям, по корпусам. В общем, как и положено согласно УВС ВС СССР. В одном из корпусов располагалось два подразделения ВВУЗа, парочка общеВВУЗовских кафедр, главная библиотека и одна из нескольких столовых. Соответственно, было два дежурных по подразделениям и один дежурный по корпусу. Последний наряд считался самым «лафовым». Начальство встречать не надо было. Принял-выдал ключи от входных дверей кафедр, библиотеки и столовой, и сиди читай книжку или смотри принесенный с собой телевизор. Вот в такой наряд и заступил Санька, а именно так его звали окружающие, Ф. И не просто заступил, а решил провести его с пользой для себя...
После часа ночи дежурный по ВВУЗу садился на дежурный автомобиль и выезжал часа на три на проверку несения службы караулами и подчиненными дежурными. Обычно выезжали на самую дальнюю точку и начинали от нее. Где-то в начале четвертого ночи дежурный подъехал к Санькиному корпусу. Как правило, заспанный сын С. Азии из батальона охраны (дневальный по КПП корпуса), услышав урчание дежурной машины, открывал ворота. Но в этот раз он что-то медлил. «Заснул, что ли? Ну-ка просигналь!» - скомандовал дежурный водителю. На сигналы никто не реагировал. Кряхтя, заслуженный полковник вынес свое перепоясанное портупеей тело из кабины ГАЗ-66. Дернул калитку. Калитка оказалась открытой, бойца ни в будке, ни в ее окрестностях не было. Надо сказать, что корпус начинался в метрах 50-ти от КПП (слева и справа были спортивные площадки) и представлял собой шестиэтажный прямоугольный колодец с центральной аркой (напротив КПП). Дежурный пошел по направлению к внутреннему дворику. Чуть левее выхода из арки, на противоположной «стене» колодца ярко светило окно дежурного по корпусу. Из приоткрытой форточки лилась музыка зарубежных композиторов. На фоне освещенного окна была видна стоящая на цыпочках и вытягивающая свою тщедушную шею фигура дневального по КПП. «В чем дело, товарищ солдат?», - грозно вопросил дежурный. «Ай, атады, нэ мэшай!», - отмахнулась фигура, даже не повернув головы. Что-то было не так. Сфокусировав свое, уже начавшее терять зоркость в процессе обучения не всегда радивых слушателей, зрение внутри залитого светом и музыкой помещения, дежурный к своему крайнему изумлению увидел абсолютно голого Саньку, увлеченно совокупляющегося на своей «дежурной» кушетке с находящейся в такой же степени обнаженности особой противоположного пола ... На стоящем рядом стуле вперемешку были свалены фрагменты формы одежды, женского белья и портупея с кобурой и пистолетом. Чуть в сторонке с поникшими голенищами стояли хромовые сапоги...
Санька был снят... м-м-м... с дамы и с наряда, утром срочно заменен и потащен на правеж. Дама оказалась дежурной поварихой из столовой, которую Санька таки уболтал на совместное «времяпровождение». Но то ли убалтывал долго, то ли увлекся процессом, но явление проверяющего главного дежурного проморгал. Обвинения в неисполнении своих служебных обязанностей Санька начисто отмел, объяснив, что в это время он отдыхал, сославшись на утвержденную инструкцию: «... дежурному по корпусу разрешается отдыхать лежа... с 1-00 до 5-00...». Замполитовские обвинения в аморалке, будучи к тому времени разведенным человеком, Санька также отмел, поведав о своей неожиданно вспыхнувшей большой и светлой любви и самых серьезных, в будущем, намерениях...
В результате, следуя опять таки утвержденной инструкции, точнее фрагменту, пропущенному Санькой: «... отдыхать лежа, не раздеваясь, не снимая сапог и слегка ослабив снаряжение...», отцы-командиры объявили ему выговор «за нарушение формы одежды при отдыхе в наряде», повариху от греха подальше попросили уйти по собственному, а наряд дежурного по этому корпусу вскоре был сокращен как ненужный.

В одном южном (Крым) военном (морская авиация) гарнизоне в учебной части был затеян ремонт. В том числе, были закуплены два здоровенных швеллера длиной по 8 метров каждый. В связи с недостатком матросов, разгрузка их на месте была произведена силами офицерского состава. Красота! Июль, жара, выжженая солнцем до состояния асфальта (это важно!) крымская степь, два десятка морских лётчиков (штурмАнов к разгрузке не подпустили:-) ) на разгрузке и ещё столько же советчиков, а в каждом швеллере по полтонны с ба-а-альшим гаком... В общем, день был насыщен событиями. Героическими усилиями швеллеры были возложены в непосредственной близости от места производства работ. Охрана выставлена не была, т.к. посторонней машине незамеченной на аэродром не заехать, а как показала разгрузка, вручную утащить их невозможно, НО...

Наутро все желающие могли наблюдать полное отсутствие швеллеров и отлично отпечатавшиеся в поверхности степи следы от 4-х (ЧЕТЫРЁХ) пар ног. Следы выглядели как будто оставленные великанами из былин - проваленные в степь по щиколотку, в подробностях видимый рисунок подошвы и довольно таки однотипный шаг без суеты и семенящих шажков.

Как позже (по факту с3,14зживания) заметил мой брат (один из лётчиков) - "Таскать - не 3,14здить!". С этим утверждением я полностью согласен, ибо сам в возрасте 17 лет протащил непринуждённой походкой мимо заводской охраны 10 пачек сварочных электродов, изображая переноску домой спецодежды для последующей стирки...