Весной 95 года, когда было небольшое затишье в красивом и спокойном городе Грозный, я на "борзом" коне подкатил к своему шефу и вытребовал себе неделю отпуска. Шеф меня мотивировал всякими нескучными словами, я мотивировал шефа и аппелировал к своей контузии и ранению, наконец наш полковник плюнул в мою сторону, но попал себе на ботинок и сказал: "Х..й с тобой, чтоб через неделю как штык"..
Проинструктировав всех кого можно и нельзя, я дернул в к себе на родину. По приезду я выслушал от предков кучу причитаний и наставлений, посидел за столом с родственниками и убыл на свою квартиру. Там, соответствено, обзвонил всех друзей приятелей, и вечером началась грандиознейшая пьянка. Народу было много, водки и закуски еще больше, произносились тосты, пелись песни, кто-то тихонько и интиллегентно, чисто по-граждански блевал в туалете. В процессе пьянки раздавалось несколько телефонных звонков и чей-то бодрый мужской голос спрашивал:
- А ето квартира такого-то??
- Да, - отвечал я.
- А вы завтра на месте будете?
- Да, мля, ззаходите, похмелимся, - бравировал я и бросал трубку, и так несколько раз. Скоро мне это надоело, и я послал звонившего на его далекую прародину...
Далеко за полночь, проводив всех, я бухнулся спать.
С утра встал сам, долго не мог понять, где нахожусь, истошно орал:
-Скамейкин, падла, хде кофее, грей душ...
Наконец, я понял, что мой матрос Скамейкин остался в Грозном, и душ не надо греть на солярке, а просто надо открыть кран. Кое-как поднявшись и одевшись, я поплелся на кухню. И тут в мозги ворвалась трель дверного звонка...
"Кого это прет??" - подумал я и открыл дверь...
На лестничной площадке топтались два интиллегентных милиционера и какой-то капитан с инженерными петлицами на новеньком камуфляже.
- Здрасте, - бодро произнес он.
- Здорово, - буркнул я,- Че хотел? Че не хотел???
Капитан кхмыкнул, видно, внешний вид мой доставил истинное наслаждение, действительно, стоит полупьяное тело в трениках и майке, со свежим шрамом на морде и дерзит. Сдержав бившее его изнутри негодование, капитан весьма вежливо попросил меня проехатся с ними... Я подумал, что каким-то образом нашим городским властям стало известно, что доблестный герой чеченской войны приехал в родной город и хотят меня пригласит на какой-нибудь фуршет.
Капитан сказал, что в принципе они на машине, и я, накинув спортивную куртку и поменяв тапки на кроссовки, спустился с ними к подьезду. Дальше все напоминало дурной сон.
Возле подьезда стоял "воронок", и пока я стоял, открыв рот, менты быстренько впихнули меня в обезьянник и захлопнули дверцу.
- ЭЭЭЭЭ, урроды, вы чё творите? - заорал я.
- Молчи, придурок, отбегался,- сказал саперный капитан, менты поддержали его ржанием.
Дальше все напоминало театр абсурда. Меня привезли в военкомат и засунули в актовый зал к куче полупьяных призывников, на дверях стоял какой-то мабутей и гордо гноил призывников.
Кому-то орать, что я старший лейтенант, представитель разведки ТОФа и тока что прибыл со штурма Грозного, было абсолютно бессмысленно...
Потом пришел тот самый капитан, который оказался начальником отдела призыва, он начал читать списки команд и выслушивать все пожелания абсолютно не желавших служить призывников.
Я в прострации сидел на табуретке и молчал.
Тут зашел военком и капитан скомандовал: "Смирно".
Надо ли говорить, что я по привычке вскочил и вытянул руки по швам, остальные призывники, глядя на меня, лениво начали подыматся.
Военком сказал пару напутственных речей, потом представил мабутейного сержанта, который попытался рассказать, как клево служить в пехоте...
Рассказ сержанта я сдабривал своими замечаниями.
- Вы научитесь стрелять из всех видов стрелкового оружия, - верещал толстый сержант.
- А тебя не научили??? - спрашивал я.
Военком хмыкал, капитан багровел, призывники ржали.
- Да я!!! - ерепенился мабутей.
- Да ты писарь, видать, вон, щеки какие! - бухтел я.
Сержант решил, что я точно попаду к ним в часть и тогда мне капец... он мне изподтишка показывал кулаки, что-то гундосил... Короче, выступление я сорвал. Военком прикрикнул на нас, поднял меня и сказал такие слова:
- Вот вы, товарищ призывник, несколько лет бегали от призыва, а теперь вам придется отдать Родине долг, я лично позабучусь о том, чтобы вы попали в одну часть с товарищем сержантом,- мабутей довольно крякнул.
- А кто вам сказал, товарищ подполковник, что я Родине что-то должен??? А почему в мабуту?? (Я специально акцентировал слово мабута). Че, два года возле какой нибудь бмпшки загибатся???
Военком открыл рот и сумел сказать:
- А вы знаете, что такое БМП а???
Я неторопясь выдал ему расклады и про БМП -1, и БМП-2 и про БТР, все что помнил с училища.
Мабутей притух, он попутал все на свете и не понимал, что творится, столько умных военных слов про БМП он и в части-то наверняка не слышал. Военком удивленно хрюкнул и покосился на кэпа, а потом спросил меня:
- Вот, ты же готовый сержант, и почему же не желаешь служить???
- Есть одна причина, товарищ подполковник, но для этого мне надо домой, кое-какие документы взять, а сержантом-то вы меня зря обозвали.
Военком психанул, сказал, чтобы меня никуда не отпускали, и вышел.
Кэп, злобно потирая руки, двинулся вместе с сержантом ко мне.
- Пойдемте побеседуем, товварищ призывник.
- Да пойдем, капитан,- весьма фривольно сказал я.
Мы двинулись в кабинет к капитану, а сержант мабутей пытался толчками меня подбодрить.
Мы все втроем зашли в кабинет и я понял, что щас меня начнут воспитывать кулаками.
Так оно и было. Капитан сел за стол, а сержант попытался заехать мне в фанеру. Я добросовестно принял заряд...
Сержант хмыкнул и тока открыл рот... Я впечатал ему со всей ненавистью лоу-кик в левое бедро. Мда, четыре года занятий в училищной секции даром не прошли, сержант рухнул кулем на четыре кости и зашкреб руками, пытаясь обнять свою ушибленную ногу. Капитан попытался вскочить.
- Чё, капитан, неуставняком решил занятся? - злобно вопросил я его.
Он молча открывал рот.
Напоследок дав волшебного пендаля сержанту, я гордо удалился из военкомата. ...
Дальше отсчет времени пошел уже на минуты, понимая, что меня будут ловить, я подхваил такси, и в спешном порядке ломанулся домой.
Дома я успел побрится, приколоть на погоны ещё училищного черного ПШ третью старлеевскую звезду, прицепил недавно полученную "отважную" медаль, отбить, как полагается, берет и засунуть в карманы документы. И только я привел себя в надлежащий вид, раздались требовательные звонки в дверь... И крики.... Если не откроет, ломайте...
Я широко распахнул дверь... М-да, в группу захвата теперь входил и ушибленный мною сержант...
Немая сцена из "Ревизора" была ничто с той немой сценой, которую я увидел...
- Ну чё, поехали, имбецилы,- брякнул я и, спокойно закрыв, дверь начал спускатся к "воронку" Надо ли говорить, что сержант-мабутей ехал до военкомата в обезьяннике, со страхом посматривал на меня и тихо поскуливал. Капитан хранил героическое молчание.
... - Ну, извините, товарищ старший лейтенант, напутал начальник отдела-то, напутал, вы когда поступали в училище, то в отдел на призывниках другой сидел, и что-то не срослось там, вас разыскивали как уклоняющегося... а по поступившим в военные учебные заведения не догадались глянуть, м-дааа.
Вечером капитан выставлял мне "кабак".. а куча "моих" призывников, увидев меня в форме надолго лишилась дара речи... Все, как один, возжелали служить в доблестной МП.

Если вы думаете, что я не люблю всякие авралы, то вы как раз угадали.
Носишься с ведром и шваброй как драный веник, а тебя еще подгоняют. А то бывало, проведут платочком белоснежным по какой-нибудь складке местности, скривят ротовую полость:«Фуу, да вы спали тут всю приборку», и не медали тебе во всю грудь, ни всеобщей народной благодарности.
Шла середина 80-х, очередной период «закручивания гаек» в Старейшем, Мудрейшем...
Ничто не может так отравить жизнь бедных курсантов, как приход в роту начальника училища. Нет, правда. Можно сутки напролет циклевать, мыть и чистить, а кара все равно неминуема...
Как ни готовься.
В сущности, даже лучше когда приход внезапен, меньше мучаться...

ЗКР узнал о приходе начуча за какое-то мгновение до времени Ч...
Он еще успел ворваться в помещение, до полуобморочного состояния напугать дежурного по роте и дневальных своими выпученными глазами и широко распахнутым ртом.
Они, конечно, ринулись хаотично метаться по кубрикам, пытаясь что-то устранить... И тут появился ОН.
- СМИРННААА! Товарищ....
Ритуалы приветствия соблюдены. Все пожирают глазами высокое командование и тихонько притоптывают от возбуждения.
- Так-так... нутес-нутес... кто вы у нас будете? - начуч покровительственно смотрит сверху вниз на маленького ЗКРа.
- З..з...зыы... - переклинило главного корабельного старшину.
- Ну-ну, что вы так испугались? - начучу приятно, - Я ж не такой и страшный... если в роте порядок.
ЗКРу совсем плохо. Надо же, такое западло. Ведь поднимает свой зад на такие проверки от силы раз в год! И нате вам - в нашу роту.
- Ну, пойдемте, посмотрим, чем живут курсанты.
Начуч вальяжно несет свое грандиозное тело к кубрику, ЗКР пристраивается то справа, то слева, завывая сквозь зубы. В трех метрах сзади обреченно топает дежурный по роте, так и не нашедший аргументированную причину смыться.
- Сейчас будут немножко ипать - философски замечает им вслед дневальный.
- Так, а это что тут у нас нарядно висит?
- Огнешутитель! - ЗКРа продолжает клинить.
- Как вы сказали? ..А... Новенький какой... да вы ЗКР просто махол хахровый! - покровительственно шутит начуч.
- Какой махол?..Ааа... да-да... хи-хи... хи-хи...
- Отставить! - прерывает истерику адмирал.
Походили. Потыкали носом в мелкие шероховатости. ЗКР даже немного ожил - не так все плохо. И тут...
- Так! А это что у нас тут под койкой?! - начуч извлекает на свет "дипломат".
ЗКРу с дежурным по роте резко становиться нехорошо. Даже подташнивать начинает. Открывает. Засовывает руку и вытаскивает тяжелый пакет с чем-то. Заглядывает. Глаза нехорошо так округляются.
- Что это, я вас спрашиваю?! - металл в голосе.
- П-п-паликет па-па-пакеновый...
- Какой на хрен паликет? Меня интересует ЧТО в нем так сиротливо лежит?!
Вытряхивает на койку... Взору предстает живописный натюрморт - карты, презервативы, бутылка водки и какая-то распечатка.
- Вот же, бляди... - начуч берет в руки распечатку и начинает листать...
Через минуту поднимает взгляд на ЗКРа и свистящим шепотом спрашивает:
- Вы что мне тут, суки, устроили?!
ЗКРу очень хочется встать на колени. Под нехорошим взглядом он даже чуть приседает.
- ЧЬЁ?!!! - начуч трясет распечаткой.
Втягивают головы в плечи.
Начуч, подняв вверх палец, цитирует:
- ...Мужчина, расположившись сзади на коленях, вводит... так, кто писатель?.. Ка-ма-су-тра... Камасутра какой-то! Немедленно выяснить, чьё это блядство! И ко мне этого мерзавца! Ко мне!!!
Мерзавца нашли быстро, выдернули прямо с занятий.
Он шел на заплетающихся ногах... Он вяло просил конвоирующих отпустить его... Жаловался на больное сердце...
- Хитрожопая вы сволочь, курсант! - зычно орал начуч. - В то время, когда все трудолюбиво осваивают военно-морскую науку, вы дрочите на грязные рассказики! Хорошо устроились! Да?!
Под взглядом грозного начальника курсант добросовестно выделяет бусинки пота. Надо уже чего-то отвечать.
- Никак нет!
- Почему? - заботливо глядит начуч, - У вас плохое здоровье? Может быть, вместо того, чтобы орать тут на вас, тревожа свои больные миндалины, я вам должен лечить половую железу?!!
- Никак нет! Я здоров!
- Ах, здоровы. Боже мой! Какая радость! Курсант здоров! Он полноценно дрочит, пьет водку и раскладывает пасьянсы!
Надо что-то опять говорить, но выбор небогат...
- Никак нет!
- Что такое? Не умеете раскладывать пасьянсы? В очко играете? Запомните, курсант, с этого момента ваше очко у меня в прицеле, и я с него не слезу!!!
Курсант поедает глазами начальство, кажется, даже не дышит.
- Признавайтесь, негодяй - вы сами это написали?!
- Никак нет! Это еще до меня... старый трактат... о любви...
- Оооо... трактат? Это меняет дело! Культуру значит, в массы несете? - шипит начуч.
Сзади судорожно вздыхает командир роты. Два года до пенсии...
- То есть мы теперь должны вам сказать огромное спасибо за половое просвещение?
- Никак нет!
- Еще как нет!!! Мы и без ваших развратных инструкций хорошо справлялись! И детей у нас по земле бегает... табун! Я тут полистал на досуге... «Она на спине. Он на ней лицом к ногам, но также на спине (!) Она садится, и двигаясь к нему, вводит... ага. Сношение совершается - он на спине, она сидя и наоборот!» Я чуть с ума не сошел, пытаясь это представить! Как такое можно сделать, я вас спрашиваю? Это же открытый перелом хрена!!!
Начуч возмущенно смотрит на курсанта и командира роты. Командир лихорадочно кивает головой, мол, да, полная провокация.
- Вас нельзя пускать в увольнение, - грустно сообщает начуч, - а ну как вы примените что-нибудь из этого... это же психологическая, - поднимает палец вверх, - а может даже и физическая травма для наших ленинградских девушек! У меня самого дочь растет! Я не могу подвергать её такому риску!
Командир опять кивает, мол, у меня сын, но уже тоже боюсь.
- А презервативы вам зачем? - продолжает допытываться. - Если курсант хорошо моет руки, презервативы ему не нужны!!! Вон отсюда! Командир, провести комсомольское собрание - исключить мерзавца из комсомола, и чтоб единогласно! И бромом его поите! Бромом!!!
Через некоторое время командир снова на докладе у начуча...
- Исключили?
- Исключили!
- Единогласно?
- Ммм... Никак нет!
Начуч прищуривается.
- Не единогласно, значит... Не одобрили массы... Может, нам ему еще водки налить и вслух почитать?!!! Что за поколение мы растим... Ладно. Подойдите-ка сюда. Я тут еще кое-что вычитал... Не понимаю... Надо обсудить..

БУ:«ЮНЫЙ» НАТУРАЛИСТ.

Мой друг и сосед по каюте Дзю - движенческий комдив. Любитель-натуралист. Любит он всякую животину. То тараканчика-альбиноса откармливает, то попугая заведет, а то и ежика принесет. Положит его в сумку и оставит спящего в каютном углу, а сам на берег сойдет. Проснется колючий в ночи, и давай шороху в сумке наводить. В полутьме, да когда еще не знаешь, что и где... любопытные ощущения.
Приезжаю как-то из отпуска, а товарищу наоборот нужно уезжать. Говорит: «Я здесь крыску без тебя прикормил, ласковая такая, с руки берет, рыбу соленую любит, хочу к пиву приучить, не обижай, если можешь - подкармливай”.
Да, думаю, сейчас, но говорю: "Едь, разберемся". Уехал.
- Виталь, - заходит в гости другой товарищ, а дверь каютную, как положено, ногами открывает, руки заняты,- по твоему рецепту вино дома сделал, дегустировать принес, да и арбузик на закусь прикупил. Ты как?
Как я? Естественно, положительно. Сидим, винцо попиваем. Хорошо так сидим, дегустируем. Разговоры разговариваем, над дзюкиными заветами посмеиваемся.
Но... время к ночи, вино к КОНЦУ, арбуз оприходован. Отходы вынести сил уж нет - сложили в ведро. Отбой. Лег на свою, второго яруса койку. Состояние нехорошее какое-то, засыпаю. Кошмарики. Просыпаюсь от сильного шума, грохнуло что-то. Ночник включил и вижу: на книжной полке противоположной от меня переборки громадная крыса своими бусинками-глазами гипнотизирует. На столе на другой полке еще и еще крысы поменьше. Замерли. Картина Репина... не ждали... Ведро на палубе опрокинутое валяется, кругом арбузные корки и семечки разгрызенные - полакомились, милые... Сил не было реагировать, крикнул что-то типа "Кыш" и выключил свет. Товарищ же сказал: "Не обижай!".
Наутро шок - удивлен масштабами разрушений и бардака. Даже антенный кабель от телевизора в нескольких местах поврежден- разнообразили меню, длиннохвостые.
Вот вам и любовь к братьям нашим меньшим. Прикормил товарищ «мышку», а та прибежала, хвостиком махнула, пивка поискала, корешков и товарок позвала... компанейская и товарищем хорошим оказалась...

Картина или женское восприятие

Рассказать сию историю меня подвигли путевые заметки Кадета о Лувре. Ибо у нас дома тоже есть КАРТИНА. Нет, всяких картинок, литографий, фотографий на стенах есть, даже есть пару "запасников"(как в Лувре:-). А вот КАРТИНА - одна.

Несколько лет назад поехали мы в Новый Орлеан - город американской славы.
Кроме меня с женой там были еще наша подруга Анечка и ее американский бойфренд Майк.
Там мы занимались обычными для туристов делами - смотрели город, кормили крокодилов зефиром и ели (в отместку) крокодилью колбасу.
В то время шел финал баскетбольного чемпионата, и во время матчей мы предоставляли прекрасных дам самим себе и смотрели баскетбол в номере. Дамы же особо не огорчались, ибо жили мы в самом Французском Квартале и они могли себе бродить в радиусе 500 м от гостинницы по всяким лавкам, галереям и пр. местам, столь милым женскому сердцу.
Однажды они пришли слегка возбужденными и рассказали нам, что в одной из картинных галерей увидели картину, поразившую их своей не-американскостью. Они спросили хозяина, кто автор, и тот сказал, что картину нарисовала русская художница, которая живет тут, в Новом Орлеане. Небольшой допрос с применением средств только второй степени побудил бедного галерейщика не только выдать имя и телефон художницы, но и признаться не менее чем в трех тяжких пресуплениях, совершенных одновременно в трех штатах.
Вернувшись в номер, любительницы искусства позвонили художнице и договорились с ней о встрече.
На следующее утро она заехала за нами и повезла на место своей основной работы - негритянскую церковь, которую она "раскрашивала". Для любителей политкорректности спешу сообщить, что Иисуса она нарисовала черным. И маму его - тоже.

Лариса(так звали художницу) с удовольствием согласилась "накрасить"(это ее термин) что-нибудь по заказу.
Моя супруга, львовянка, тут же вдохновилась и выдала:
"Нарисуйте мне, пожалуйста, улицу старого города (Львов, Рига...), вечер, моросящий дождь. По улице в гору идет одинокий мужчина в плаще и под зонтом. Одиночество. Грусть."

Анечка заказала что-то свое, что именно - я не слышал, но вернусь к этому позже.

Лариса все это записала, сказала, что проблем никаких нет, мы дали задаток и распрощались.

Через пару месяцев приходят наши картины.
Разворачиваем нашу и видим:
Новый Орлеан. Вечер. Ливень (там дождь, как по Маяковскому - "Вода с прослойкой воздуха"). Под зонтом стоит ГОЛЫЙ мужчина...

Моя драгоценная тут же нашлась: "Он не голый! Это мим, который стоит на улице, ожидает клиентов!" (Нашла дурака, который под тропическим ливнем будет стоять на улице, ожидая клиентов, когда на расстоянии хорошего плевка находится десяток баров, ресторанчиков, джаз-клубов, где можно и просохнуть, и кирнуть, и где вся эта самая публика и обретается во время дождя!)

Облачили мы это творение искусства в тяжелую раму и повесили у входной лестницы. Все гости, заходя к нам впервые, тут же говорили: "Вау!", находясь на расстоянии 10 ступенек ниже картины. Когда они поднимались на ее уровень, следовал вскрик: "А он ведь - ГОЛЫЙ!!!!" на что у моей супруги было готово обьяснение(см. выше).
Потом ей это надоело, и она перевесила картину подальше от входа (чтобы было время провести разьяснительную работу).

Ну, а что же с Анечкиным заказом?
Не знаю, что заказывала она, но получила она вот что - три картины, одного размера с одним и тем же сюжетом, триптих, так сказать. В современном стиле.

На каждой из них изображена почти обнаженная девушка, с которой остатки одежды срывает ураганный ветер(судя по тому, как эти остатки развеваются). Судя по холодному синему колеру, которым все это "накрашено", температура явно ниже нуля.

Угадайте с трех раз, как я назвал эти картины?
Хозяйка, кстати, сильно за это на меня обиделась...

Правильно! "Дочери генерала Карбышева"