БОРЯ ОБЫКНОВЕННЫЙ

Парадокс, но чем больше халявного спирта тебе доступно, тем меньше риска спиться (хм, хорошая мысль, глубокая, надо развить при случае).

В нашей отдельной чукотской пограничной эскадрилье «самолетчики» просто купались в спирте, ибо Ан-26 оборудован жидкостной ПОС, технари из ИАС и ТЭЧ, регулярно его получали на «протирку тонким слоем» различной аппаратуры и техники, вертолетчики же видели его только по большим праздникам, и то только на 2 бортах (МТВ-шки), остальные - на Т-шках его не получали ни капли. Распределение же любителей спиртосодержащих жидкостей по этим категориям шло с точностью до наоборот. Самолетчики древо пьянства изредка поливали, технари его удобряли и окучивали, а у вертолетчиков оно расцвело и заколосилось так, что просто караул. Редкие санитарные вырубки со стороны командования части (в-большинстве, тоже пилотов «тарахтелок») этого древа в среде вертолетчиков результата не давали. Скорее наоборот, отсечение отдельных ветвей способствовало большей кудрявости кроны.

Ярчайшим представителем сплоченной (спаянной, в смысле споенной) семьи алканавтов был старший лейтенант Боря... мнэ-э-э, ну-у-у... скажем, Плющ (тоже 4 буквы, но непохоже, вдруг он еще служит, или его знакомые на Биглеру ходят). Был Боря лысоват, невысок, кривоног, тонкостью техники пилотирования тоже не отличался. Серое вещество мозга под влиянием выпитого на глазах усыхало и временами билось о стенки просторной черепной коробки, причиняя неимоверные мучения окружающим. Самому-то Боре было все как с гуся вода. За его многочисленные пьяные художества суждено было быть ему вечным старлеем в должности командира Ми-8. Даже и в командиры бы он не попал и влачил бы существование вечного летчика-штурмана до очередного залета, если бы не лохматая лапа где-то в высших пограничных кругах. Была у Бори красавица-жена пухленькая и соблазнительная брюнетка Марина, работавшая в строевом отделе. И почти каждый день по возвращении «с работы» (подшофе, естественно) Борис закатывал ей сцены ревности с криками, скандалами, ломанием подвернувшихся предметов, после которых Маринка щеголяла по штабу сине-фиолетовыми разводами на лице и прочих соблазнительных частях тела. Зная о его слабостях и полном отсутствии чувства юмора, сопитухи постоянно доводили Борю своими шуточками и подколами до верхнего градуса, и в таком виде отправляли домой. Юмористы, блин.

Вот в один из таких скандальных вечеров Борис пометав предметы, поорав и поколотив жену, набил ее вещами два чемодана и со словами: «Выметайся, б.. и иди куда хочешь, на...», - выставил их за дверь. После чего продолжил разборки, поскольку Маринка выметаться наотрез отказалась. Через часок, когда Борю уже сморило от водки и крика, милые, побранившись, замирились. Марина пошла на кухню а Боря - за чемоданами. Чемоданов уже не было. Потом их так и не нашли, вещей тоже.

Вот такой вот типаж стоял перед Масленницей дежурным по части. Звонит командир: «Боря, привет. Завтра праздник, позвони, пусть коня помоют, в санки запрягут, и завтра в 10 утра пусть стоит у казармы, детей будет катать». Воспаленный алкогольным воздержанием Борин мозг не смог адекватно переварить информацию и вместо звонка на подхоз, набрал номер прапорщика Юры Белоконь (в просторечии просто «Конь»). «Юра, звонил командир, велел тебе завтра помыться, побриться, взять санки и в 10 утра чтоб ты уже топтал возле казармы, чего-то перевезти надо».

Утро выдалось морозным, солнечным и ясным. В 9.30 сильно озадаченный но чисто выбритый и подмытый Белоконь с санками курил под окнами казармы. Без 10 минут 10 со стороны штаба подошел командир, поздоровался с преданно смотрящим в глаза Юрой. Тоже закурил, отошел в сторону, провожаемый задумчивым взглядом Белоконя. Через 20 минут командир накурился, нагулялся, коня с санями не было. «Юра, будь другом, поднимись в казарму, пусть Плющ позвонит на подхоз, спросит где... (командир начинает прозревать) ...конь, (переводит взгляд на Юрины санки) ... с санями. Ну, Боря, ну сукин сын!»

Катание состоялось, но часом позже и на немытом коне.

Полярный день

Есть такое западло на Севере, полярный день называется.
Заснул днем, проснулся днем. Ночью пописать пошёл - опять день.
В голове все сбивается, организм в панике.
Но «гулять» хорошо. Жен на большую землю, на лето, а сами всю ночь напролет... Бывало в семь закончим, и на работу. Такие вот были молодые - неправильные.
Короче, приказ мой пришёл, о переводе. Осталось несколько дней до отъезда, лафа: на службу уже не хожу, забил с благословения вышестоящих, жену с сыном отправил, квартиру сдал, живу у друга - сослуживца. Он как раз обязанности зама командира исполнял.
Так, блин, исполнял...
Короче, «гуляли» мы, день уже четвертый, наверное, пошел аккурат с моего проставления по случаю отъезда.
Шурик, друг, сто раз успел пожалеть о том, что предоставил мне жилплощадь. Ну, сами посудите, каждый день после работы - толпа друзей и гудеж до середины ночи. Утром всем на работу, тяжко, а мне лафа - дрыхну до вечера. Вечером проснулся, сел - уже за столом.
А тут еще группа с Новой Земли пришла, оленины, красной рыбы - немеряно.
Короче - прощай печень.
В общем, после очередного «гай-гуя» проснулся Шурик и на часы... Мля! Проспал! И хорошо так проспал, пол двенадцатого уже. Оделся в темпе и на службу. По дороге лихорадочно думает, что бы командиру соврать? Да хрен чего соврешь, он сам вчера с нами...
Пришел Шурик в часть, сделав каменное лицо, принял доклад дневального о том, что происшествий нет. И нырк к себе в кабинет.
Башка гудит... кривой еще в дупель... ни хрена не соображает... только мысль одна мотыльком бьется: «Хренли тихо так в части?»
Посидел... что-то не заходит никто... геморроями не загружает...
Вышел.
«А где, - спрашивает у мичмана, помощника дежурного, - сам дежурный?»
«Да спит» - отвечает тот, и как-то нехорошо поглядывает.
«Ни хрена себе!» - возмущается Шурик. «А не оборзел ли он? Ну-ка поднять живо!»
Через пару минут появляется заспанный дежурный, молодой лейтенант. (По причине своей молодости с нами не пил).
«Хренли спим, служба?»
«Так я... да вот...»
«Так, понятно! Распустились тут все! А почему личный состав на обед не строится?»
Лейтенант хлопает глазами, на лице испуг, и отступает от Шурика как от прокаженного.
«Что вы, мля, тут мне пританцовываете? Построить всех живо!»
Лейтенант испуганно озирается. В дежурке тихо давится от смеха опытный мичман.
«Так... это... рано ещё обедать...»
«Почему рано?! - Шурик смотрит на часы - Пол первого, вы что, пили вчера?» - вопросительно дышит на лейтенанта перегаром.
«Никак нет! Но ведь спят все еще!»
«Почему спят?» - опешил Шурик.
«Пол первого ночи!»
....
«Ага... ну, а вообще... как?»
«Без происшествий!»
«Ну да... ну да... смотрите тут... чтоб порядок... чтоб без этих... ну без этих... МЛЯТЬ! Без всяких, в общем!»
«Так точно!»
«И не гы-гы мне! - цыкает на бьющегося в судорогах мичмана, - с проверкой я... мы ведь служим круглосуточно... не вынимая... ни днем ни ночью...понимать надо!»

Придя домой, растолкал меня и заорал: «Все! Больше не пью! Катастрофа! Опозорился нафиг! Ну, уезжай наконец пожалуйста? А?»

СЛАВИК И МОРЕ

Июнь 1999-го года. Подготовка к фронтовым учениям. Облет полигонов Приморья. Командование КДВО заказало два борта Ми-8 под командующего генерала Чечевицина и его свиту.
Командир отдельного вертолётного полка полковник К. перед строем авиаторов:
- Третья эскадрилья! Два лучших экипажа, прилично одетых на план! - и он пристально посмотрел на строй 3 вэ.
Эскадрилья зашевелилась. Конец 90-х отличался жутким оборванством летчиков. Тогдашние построения казались сборищем партизан, но никак не летчиков полка им. Ленина.
- Командир 3 вэ, ко мне!
Комэска трусцой побежал к командиру.
- Докладываю: экипажи майора В. и майора М. готовы к вылету, с одеждой проблемы.
- Меня не ебет, через 2 часа - ко мне на инструктаж!
Я летал в славном экипаже майора М. штурманом звена, со складом я не дружил, впрочем, как и все. Одевали всем городком. Через 2 часа предстали перед командиром во всей красе. Камуфляж и шевретовые куртки с чужого плеча. Жутко было смотреть на нашего бортового, лейтенанта Славика (имя такое) - он был совсем худой и некормленный (холост...) в отличие от своих собратьев, и форма на нем смотрелась особенно. Командир одобрил и поставил задачу...
Аэродром Черниговка, 8.00. Очень хочется пить (Ми-6 прилетал), а бортовой Славик запасом воды помыл остекление.
Обидно, высказали, вырулили. Пара вертолетов на ВПП, контрольное висение по одному. Взлет парой, ведущий майор В. На первом отход по заданию. Летим в Уссурийск, забрать местное авиационное начальство в лице п-ка Г., чтобы нами руководить. Далее Воздвиженка, к самолету командующего.
Прилетели, стоим строем, ждем, ветер 15 м/с устойчивый. Подошел командующий пожал руки.
- Не убьете?
- Нет.
- Тогда поехали.
С ним командарм.
- Ну что командарм, как будем воевать, блядь?
Дальше не слышно стало, запуск. Курс на Славянку. Славянка - это гора с площадкой для одного борта и одним капониром для танка, вид на море прекрасный. Они почему-то подумали, что нам хватит места. Майор В., как ведущий, сел в капонир, выключился. Мы примостились на площадку, уклон на нос предельный. Не выключаемся, дверь открыли, народ вышел, сказали - скоро будем...
Висеть устали. Запросили подбор площадки - как ни странно, разрешили. Майор М. поднял машину и в сторону моря повел - обрыв метров 150 над уровнем моря, скорость 90.
Левым глазом вижу движение, поворачиваю голову, кричу:
- Блядь, командир!!! Дверь открыта, трап болтается!
- Слава ты че, охуел? Бегом закрывать!
- Командир, я боюсь, сдует!
- А я сейчас снижусь на 15 м, и скорость не буду набирать, не бойся, высота и скорость маленькая, ничего с тобой не будет.
- Командир, - крикнул я, - ты когда-нибудь на водных лыжах катался? Вот и прикинь, что от него останется.
Славик вцепился в сиденье, головой мотает - не пойду!
- Слава, иди, всех уволят нахуй!
Слава встал, сник и пошел.
- 410-й, вы куда?! - заорали наушники (п-к Г. с переносной р/с).
- Площадку подбираем, - ответил командир.
- В море?!
Пока мы боролись со Славиком, углубились в море строго перпендикулярно, чтобы с берега не увидели трап. Пока командир вел радиообмен, Славик на карачках с зеленым лицом пытался втянуть трап, с ужасом смотря в нашу сторону. У меня мелькнула молниеносная идея, есть же пояс страховочный, Славик ты спасен! Через секунду Славик был привязан, трап благополучно втянут на борт. В наушниках трещало, командир зажал кнопку, чтобы не слышать полковника.
Плавным разворотом с креном 15 и набором скорости вертолет пошел в сторону береговой черты. Наши страдания были вознаграждены.
- 410-й разрешаю посадку на берег самоподбором, контроль связи через 45 минут.
При заходе сдули рыбака и сели в 30 метрах от моря. Выключились, вышли, разделись, искупались. Славика топить не стали. Съели паек и расслабились. Вышли на связь, забрали народ, благополучно добрались до Уссурийска. Высадили командующего. Экипаж майора В. все видел, но никому ничего не сказал. Пили литр Славика за открытую дверь вместе.

хоть история и не из жизни ВВС, а из суровых будней ГВФ, но...

Потащили как-то группу иностранцев-первокурсников на один из АРЗ, на Воздухофлотский. Вроде как на экскурсию, дабы посмотрели, как в гражданской авиации ремонтный процесс устроен. Как водится, сопровождающим какого-то препода отправили, из молодых и не шибко нужных, а на заводе еще одного гида из старых проверенных кадров добавили. Переводчика не было за ненадобностью, русским языком худо-бедно владеть обучали в первую очередь.
Ходят они всей стаей по цехам, пустынным по случаю обеденного времени, озираются. Короче говоря, стандартный поход, и скоро почти всем становится невыносимо скучно. Кроме сопровождающих - им скучно стало еще до начала славного похода - и нескольких энтузиастов. И находится среди них прямо-таки сверхэнтузиаст, приехавший в КИИГА постигать великие авиационные таинства из неблизкой Африки. Этому интересно все, от станков до мусора на полу, в нем жажда знаний кипит, тихонько булькая! И тут случайно совершенно подвернулся ему под руку узел какой-то, в сторонке валявшийся как неремонтопригодный. Африканский собрат этот обрезок аэропланий тут же в лапки свои схватил, крутит его, рассматривает увлеченно...
Сопровождающий от завода натренированным взглядом уловил движение импортного студента.
- ПОЛОЖИ!!! ПОЛОЖИ ОБРАТНО НЕМЕДЛЕННО!!!
И в мигом наступившей гробовой тишине, полной недоумевающих взглядов, дождавшись пока железяка не вернется на прежнее место, заводчанин негромко (как ему казалось) пояснил остолбеневшему преподу:
- Знаю я этих черножопых - или сам убьется, или спиздит!..