(В сегодняшнем выпуске лучшие истории 2005 года в категории "Вероятный противник" - КБ)

Спасение от камикадзе
(Навеяно историями борттехника Ф.)

В боевой обстановке каждый борется за свою жизнь сам, выживает по-своему и принимает решения в соответствии с ситуацией. Хотя чувство опасности несколько притупляется, но глубоко сидящий инстинкт жизни заставляет человека искать выходы из опасных ситуаций, а иногда и предугадывать их. Но инстинкт этот у каждого свой, у одних развит больше, у других меньше, а у кого-то отсутствует совсем.
Среди летчиков эскадрильи самой дурной славой отличался заместитель комэска майор Смертин (фамилия изменена с сохранением характерного смысла). Не потому, что он плохо летал, наоборот, он был летчик-ас с врожденным чувством полета. Летать с ним в одном экипаже никто не хотел из-за его чрезмерно буйного характера, бесшабашности, склонности к постоянному поиску опасных приключений. Тревог боевых вылетов ему явно не хватало, и он дополнительно гонялся за ними. Одним словом, летчик Смертин невольно попал в сильную адреналиновую зависимость на этой войне. Во внешности этого человека было что-то, внушающее страх: длинный худощавый рост, впалые темные глаза, черные усы, свисающие над тонкими губами, выдающийся вперед подбородок. Наиболее благоразумные штурманы и борттехники по возможности старались избегать полетов с ним в одном экипаже.
Вот несколько характерных эпизодов с его участием. Однажды, во время полета в высокогорный Чагчаран, майор Смертин, грубо проигнорировав указание командования по этому маршруту летать только на «потолке», в поисках приключений снизился на опасную высоту, и вертолет сразу же был в упор обстрелян душманами из ДШК. Пуля прошила лопасть несущего винта в сантиметре от силового лонжерона, можно сказать, смерть пролетела совсем рядом, Смертин получил хорошую дозу адреналина, а борттехник Толя Л. до сих пор отмечает этот день как свой второй день рождения.
А чего стоило остальным членам экипажа гонка «за стингером», когда движки вертолета после приземления на аэродроме заглохли сами по себе из-за окончательной выработки топлива! После того полета борттехник Ф. совсем слег, это был явный нервный срыв, а не солнечный удар, как заключил врач.
Кошмаром для борттехника М. стал даже облет вертолета после замены двигателей с тем же командиром экипажа Смертиным. Что он вытворял в полете с только что установленными и не облетанными двигателями! Вопреки инструкции и программе облета борта, он многократно перегружал силовые установки, делал недопустимые крены, а на высоте 5000 м. в режиме автопилота отпустил ручки управления и, не зная куда девать свою энергию, с криком «киа!» начал махать руками и ногами, изображая удары каратиста (он имел по этому виду спорта какой-то пояс). Жизнь кипела и бурлила в этом человеке, словно пытаясь вырваться и покинуть слишком тесное для нее тело. Ему бы за штурвал истребителя, да побольше небесного простора! В лице вертолетчика Смертина истребительная авиация потеряла много - это же настоящий камикадзе, готовый в любой момент врезаться в авианосец противника! Борттехник едва успевал записывать показания приборов и режимы работы двигателей для составления технического отчета, у него даже возникло сомнение в благополучном исходе полета. А штурман весь полет держался за красную ручку блистера, готовый к покиданию вертолета. После этого полета борттехник М. решил больше не летать с этим летчиком, пусть это делают другие, вроде бывшего истребителя Коли-Рэмбо. Он еще вспомнил полет с грузом для военных советников на предельно малой в кишлак Зарандж, когда во время случайного боестолкновения с духовским караваном осколок от собственного НУРСА прошил лобовое стекло вертолета прямо перед носом борттехника М. и застрял в ранце парашюта. Командиром экипажа был тогда все тот же зам. комэска. Можно было ведь самим не вступать в бой, а спокойно сообщить СУ-17-м координаты каравана! «Больше испытывать судьбу нельзя, - твердо решил лейтенант,- «есть у нас еще дома дела!»
Но разве борттехник решает, чей экипаж полетит на его борту! Распределяет борта на задания инженер эскадрильи по своему усмотрению.
И вот, не прошло и недели после облета борта с новыми двигателями, утром инженер объявляет, что на поисково-спасательное обеспечение бомбардировочных вылетов СУ-17-х на борту N10 полетит экипаж майора Смертина. На этих вольных полетах камикадзе Смертин уж точно будет делать все, что взбредет в его дурную голову не жалея ни технику, ни нервы остальных членов экипажа!
После утреннего построения борттехник М. сразу же начал искать выход из ситуации. Времени для принятия какого-либо решения было всего 10-15 минут, пока свирепый командир экипажа не прибудет на стоянку со своим обреченным штурманом. Прикинуться больным и пойти в санчасть не получится, он был совершенно здоров. Лейтенант М. вспомнил историю, услышанную еще в Союзе про одного бортового техника МИ-8, который, если не хотел летать, ослаблял хомут на воздуховоде пускового двигателя, и основные двигатели из-за травления воздуха не запускались. Он решил поступить также, открыл люки двигателей, но закралось сомнение, вдруг прием не сработает? Нет, надо придумать что-то другое. А если объявить, что борт не готов к полету из-за неисправности. Но на что сослаться? Причина должна быть убедительной и касаться наиболее важного агрегата вертолета. Борттехник откинул люк гидроотсека и внимательно начал осматривать систему, надеясь обнаружить хоть какой-нибудь недостаток. Но все агрегаты были исправны, контровки целы, рукава и трубопроводы высокого давления гидроусилителей были предательски сухие - ни одной капельки просочившейся жидкости, ни одного признака негерметичности! На прошлой неделе он сам добросовестно выполнил все регламентные работы на вертолете. Стоп!.. А если... Борттехник в одно мгновение оказался внизу у контейнера, достал оттуда бутылку с маслом АМГ-10 и также быстро оказался наверху в гидроотсеке. Аккуратно, стараясь не пролить лишнего, он облил маслом рукав гидроусилителя автомата перекоса. Затем закрыл все откидные люки и спустился вниз. Когда он спрятал бутылку в контейнер и вытирал руки, экипаж Смертина уже приближался к стоянке. Командир шагал бодро, мыслями весь уже в предстоящем полете. Борттехник М. сделал несколько шагов навстречу и, отчеканил перед командиром экипажа заранее составленный предполетный рапорт: «Товарищ майор, вертолет к полету не готов, во время предполетного осмотра обнаружено отпотевание рукава в гидросистеме, необходима замена!».
- Обнаружил только что, можете сами проверить, - добавил он для пущей убедительности. Веселье на лице майора сменилось гримасой досады и огорчения, но он прекрасно знал, что с неисправной гидросистемой летать очень опасно, тем более, на предельно малой высоте. Он приказал вызвать техников из ТЭЧ и вместе со штурманом отправился к инженеру эскадрильи.
- Кажется, пронесло, - облегченно про себя сказал борттехник М., теперь надо дождаться техников, но с ними уже попроще будет, подумал он.
Прибывших ремонтников даже убеждать не пришлось. Старший техник, увидев «отпотевший» рукав, сказал: «Молодец Феликс, вовремя обнаружил, а то с таким рукавом вы бы недалеко успели отлететь от Шинданда! - Вон сколько масла уже просочилось, рукав явно поврежден, нужно срочно его заменить. Техники отправились в ТЭЧ. Нужный рукав нашли только после обеда, к этому времени экипаж майора Смертина уже улетел на борту N33 бедолаги - борттехника Т.
После устранения «предпосылки» для срочного вылета за раненными в Фарах на стоянку прибыл экипаж капитана Божко. И на душе лейтенанта М. стало легко,- с родным командиром Степанычым он готов лететь хоть в Фарах за раненными, хоть в далекий Чагчаран на сопровождение, хоть на самый край земли!
Поздно вечером во время обсуждения прошедшего боевого дня борттехник М. убедился, что внутреннее чутье его не обмануло. Борт N 33, на котором сегодня летал майор Смертин, прилетел на аэродром с задания на одном работающем двигателе. Другой заглох, захлебнувшись брызгами воды, когда, пролетая на предельно малой высоте над оазисом, бравый майор решил то ли полюбоваться фонтаном от взрыва НУРСов в воде, то ли решил глушить рыбу. Об этом поведал борттехник Леша Т., лицо которого все еще было бледным после пережитого.
«А если бы вода попала в воздухозаборник и второго двигателя?- задал вопрос лейтенант Толя Л. Все замолчали, фантазировать на счет последствий и лишний раз щекотать свои нервы, уставшие за длинный афганский день вертолетчики уже не стали. Только борттехник М. произнес таинственную фразу: «Есть только один способ спастись от камикадзе...»

1.7

Танк летучий
=============

Говорят, вертолёты - это летящие души сгоревших танков. А видел ли ты, как летает танк ещё боеспособный? Не на помутневших фотографиях времён Второй мировой войны и не в цветастых мультиках, вызванных галлюциногенами и дедушкой Фрейдом, а живьём, причём когда ты находищься внизу, а означенный танк лихо проносится прямо у тебя над головой?

Смонтировав и установив крупнокалиберный станковый пулемет, расчёт устроился на привал в тени у холма. Пулемет им выдали на складе, расположенном километрах в пяти от стрельбищ, но таскать на своём горбу сто двадцать неудобных и угловатых килограммов тремя разноразмерными кусками, естественно, не хотелось никому. А поскольку были они все как один резервисты, и к месту прохождения сборов прибыли на персональных автомобилях, проблему решили с элегантной простотой, свойственной всем военнослужащим, которые вот-вот отправятся на гражданку.

Зад новенького серебристого автомобиля "Мазда" (автоматическая коробка, автоматические стёкла, две подушки безопасности, отдельное кондиционирование воздуха на пассажирском сидении и эмблема крупной софтверной корпорации на боку) со стоном просел близко к земле. Передок - наоборот, воспарил к горним высям. Уже и находчивый командир расчёта, что придумал приспособить личный автомобиль под транспортировку оружия, начал понемногу сомневаться в удачности этой идеи. Но в патрубках и маслопроводах Фордовой приемной дытыны явно текло масло вседорожных джипов! Или же за время сборов машинка насмотрелась на танки и бульдозеры и тоже захотела стать большой и сильной. Так или иначе, но, периодически истошно подвзвизгивая двигателем и переваливаясь с кочки на кочку, автомобиль добрался непосредственно до огневого рубежа, исторг из чрева пулемёт и расчёт к нему и, утомясь, упокоился в стороне.

Резервисты эти, надо сказать, видели и слышали за время службы на полигоне много всяких диковинок.

Видели они, причём неоднократно, как молодой и неопытный водитель моментально наказывает армию на полтора миллиона зелёноамериканских долларов, ловко включив задний ход в подходящий момент и приведя двигатель в такую негодность, что только на слом.

Слышали они, причём отчётливо, что говорит водителю его командир танка. Что, в свою очередь, говорит командиру танка комендант полигона. Что всем им вместе говорит комиссия, которая всегда в таких случаях оказывается где-то поблизости с внеплановой инспекцией.

В качестве бесплатного аттракциона у них был такой каверзный участок на полосе препятствий, где постоянно переворачивались танки. Только прибудут новички танки погонять, только взревут моторы - и в тот же час все лица, свободные от караульной службы и даже некоторые несвободные, бросают свои дела и несутся к заветному месту наблюдать за трагикомедией в трёх действиях, которые вернее всё-таки назвать актами, в виду извращённо-полового окраса всего происходящего с непосредственно действующими лицами в ходе непременно следующего за сим разбора полётов.

Буквально по часам у них выверено было. Если кому-то было интересно, к примеру, посмотреть, как подъедет армейский чудо-бульдозер D9 и привычно зацепит очередную бронетанковую жертву - такой человек твёрдо знал, что ему следует быть на позициях ровно через сорок две минуты после начала маневров.
Некоторое время у них даже специальный навесик стоял на пригорке и складные стульчики для большего комфорта.

Вот когда они улеглись отдыхать, устав после очередной проверки очередным не по погоде активным полковником, на вершину пригорка выполз новенький израильский экспериментальный танк "Меркава 4".

А в новеньком израильском экспериментальном танке, между прочим, стоит новенький, экспериментальный и особо мошшный дизель. И много всякой не менее экспериментальной электроники, в том числе - существенно облегчающей управление. Такой, знаешь, чтобы водитель мог легонько тронуть педаль, а бронированная махина чутко отреагировала бы. А поскольку в бою по танку могут пульнуть чем-нибудь самонаводящимся, конструкторы разумно предусмотрели возможность резкого рывка задним ходом. Чтобы, значит, в нужный момент выстрелить дымовые шашки и отпрыгнуть от греха подальше.

Вот и офицеру, которого за эти самые педали посадили, тоже всё объяснили про дизель и про электронику. И про педали трижды крепко наказали - понежнее, понежнее. Проверили дважды: понял? Понял. Как надо? Нежно. Сообразительный, стало быть, офицер, всё запомнил, умница наша.

Но ум - это, как известно, возничий колесницы тела. А чувства и рефлексы - её, колесницы, впряжённые лошади. И лошадям, этим в общем тупым животным, можно, конечно, преподавать латынь, но лучше всё-таки вбивать простые команды при помощи кнута.

С кнутом, да и вообще с рукоприкладством, в нашей славной армии дела обстоят плохо, то есть хорошо. Нету рукоприкладства, строжайше запрещено. Искоренено как класс. Поэтому командование вынуждено обходится устными внушениями. А если командование и подчиненные, не дай еврейский бог, ещё и выходцы сами-знаете-откуда, устные внушения производятся совершенно по монголо-татарски.

- Васька! Мать твою .б! Ты куда выполз, у...н е.ипетский? Что стал, как х.. с бугра? Щас по тебе эти п...расы ПТУРСом х..нут и всё, п...ец, прос..ли манёвр! А ну с..ал оттуда на...й!!! БЕГОМ, ТВОЮ МАТЬ!

Последнюю фразу командир не проговорил и не проорал, а прорычал, да так, что если бы на полигоне случился лев, бёг бы он посрамлен куда-нибудь в саванну, к пигмеям и зебрам. Ещё и от комплексов лечился бы потом у заезжих сердобольных зоологов.

Этот Васька был скорее кот, чем лев. Поэтому ещё до того, как командир успел дорычать букву Ю, Василий ухватился за штурвал. Так младенец хватает ни о чем не подозревающего отца за бороду. Так утопающий хватается за соломинку. Так пьяница цепляется за столбик, в надежде дойти до припаркованного автомобиля.
Двигатель взревел. Танк рванулся и...

Окаменевший пулеметный расчет наблюдал в немом изумлении, как новенький экспериментальный танк "Меркава 4" пролетел по воздуху и приземлился точно на командирскую Мазду.

http://www.livejournal.com/~ilyad/
1.36

В израильской армии отношение к оружию чрезвычайно интересное. С одной стороны - трепетное, с другой пофигистическое...

"Оно мне как подруг, да!"

Курс молодого бойца в израильской армии - это тема для бесконечных историй. Чего стоит только КМБ длительностью два (!) дня для секретуток и писарей. Называется - "тиранут 00". Говорящее название, не правда ли? Но в 1998г. минимальный КМБ составлял около одного месяца и назывался 02. Уровень подготовки не хочу обсуждать, скажу прямо - выходцы такого КМБ поступали в нестроевые части, и единственное, что требовалось от них, это не перепутать ствол автомата с прикладом. Но жизнь штука странная, и среди серой массы халявщиков, болезных, туповатых и т.д. попадались жертвы военного психолога (КАБАНа - кацин бриут нефеш - офицер здоровья души). Зачастую мнение его основывалось на двух предпосылках: В армии служить должны все. Но тот, кто хочет в боевые части - сумашедший. Не хочу оспаривать мнение дипломированного специалиста, но встретить бы этого товарища на темной улице...

Одной из жертв такого специалиста был парень кавказкого происхождения, отдававшийся службе всей душой. Не знаю, был ли в тот призыв на нестроевом КМБ более исполнительный и физически подготовленный солдат. Приказы командира воспринимал буквально, во время марш-бросков волок на себе 2-3 малохольных будущих писарей или програмистов вместе со всем их снаряжением, на стрельбищах стрелять мог с закрытыми глазами. К винтовке (М-16-А1), старенькой, потертой, измученной бесчисленными поколениями солдат, он относился предельно трепетно. Легче было найти посреди пустыни воду, чем нагар в казеннике его винтовки. Он правдами и неправдами сменил у оружейника треснушее цевье (мадпесим), купил за свои деньги хороший ремень, купил специальные чистящие средства и отдраил от ржавчины все детали... Перечеслять можно долго, однако такое отношение к оружию еще не выходит за рамки обычной любви к своему (пускай и временно) оружию. Всю глубину его любви к нему мы выяснили несколько позже.

На КМБ мы спали в стандартных, 20-местных палатках. Изголовья раскладушек стояли возле стенок, а так как автомат солдат во сне должен хранить под подушкой, зацепив ремнем за раскладушку, то наш сержант проверял правильность хранения очень просто - он просовывал руку в щель палатки (их оставляли для вентиляции) и касался ствола. Если есть ствол - есть солдат. Нет ствола - нет солдата. Или это не солдат... И в одну из ночей он таким образом попытался нащупать автомат кавказкого (читай - горячего) еврея. Не нащупав его, он попробывал определить, на месте ли солдат, легким похлопыванием в окресностях изголовья...

Мы проснулись от страшного рева и шатания палатки. Парень, вообразив что его любимый автомат хотят похитить, ринулся на обидчика прям сквозь стенку палатки. На наше счастье (всех тех, кто спал с ним в одной палатке), палатка оказалась существом разумным и пропустила кавказца сквозь стенку. Те кто жил в таких палатках, должны понять, насколько это героический поступок - проломиться через ее стенку. Мы же, проснувшиеся от страшных звуков, выскочили наружу спустя несколько секунд через выходы. Не совсем было понятно - где, кто и кого бьет - но звуки были характерные. Наконец один из нас, видимо более проснувшийся, сообразил, что жестокая битва идет между палаток, в тени. После этого он выволок из тени упирающегося и кричащего «Я убью эту ****, этот террорист мой автомат украсть хотел!» На шум уже подбежал другой сержант, и после короткого разбирательства стало ясно, что не было террориста, не было похощения, а было неправильное хранение автомата в обнимку под одеялом. Результат: один сильно побитый сержант, один оставленный на выходные на базе солдат.

Правда, нам было не совсем понятно, для чего спать в обнимку с автоматом, и на прямой вопрос, типа зачем ты спишь с автоматом, он тебе что - друг?:) Мы получили не менее прямой ответ - «Оно мне как подруг, да!»

"Мерзкий тип"

А вот обратный случай отношения к оружию. Спустя два с лишним года, стал я на одной базе сержантом караульного взвода. Солдат постоянных у меня в подчинении не было, но способом ротации ко мне попадали все служащие базы - офицеры (и приравненные к ним прапорщики) как начальство, солдаты как подчиненные. База наша была хоть и не большая, но не смогла избежать присосавщихся трутней. В израильской армии трутни называются "спортаи мицтайен" (отличившийся спортсмен). Эти солдаты службу не несут, она их с трудом выносит. Но если на крупной базе несколько таких трутней теряются в общей массе, то на небольшой даже парочка таких начинают разлагать коллектив. Пример - несение караульной повинности. Саша - механик-электрик башен танка Меркава. Так как электрики в башнях много, а ломаться она любит по поводу и без повода, приходится ему кататься по разным базам, где расквартированны эти танки и чинить их на месте. Но время поездки - вещь гибкая. И порой, только вернувшись с одной базы, ему приходилось заступать в караул (это после суток тяжелой и грязной работы) вместо уехавшего на спортивные сборы спортсмена, а сразу после сдачи поста уезжать на другую базу. Но все-таки человек - не блоха, и сколько не прыгай, а приземляться нужно.

В армии государства Израиль увольнительные (пасы) выписывают на различные сроки. Максимальный - полгода. Но даже хотя бы раз в полгода тебе придется явится на базу для продления увольнительной. И в этот момент, пока старая увольнительная уже закончилась, а новая еще не началась, можно хитрого огурца взять за жабры. Что и было проделано. Заявив прапору (расару), что кровь из носу нужны новые батареи для раций, я упросил его сьездить на главную базу за ними именно в тот день, когда должен был вернуться спортсмен (назовем его Ицик - имя значения не имеет). Составил список караульных и подсунул его на подпись в тот момент, когда ему уже некогда было вчитываться в фамилии. И вписал в него Ицика! Правда, если бы я знал, чем это закончится...

Ицик явился на базу, как всегда в гражданском, на автомобиле, без оружия (его можно хранить дома под двумя замками, либо в полицейском участке) и сразу направился к кабинету расара за новым пасом. Его сопровождали ухмылками все ребята, которые были в курсе событий, то есть полбазы. Наткнувшись на запертую дверь, он совершил глупый поступок - зашел в кабинет командира базы. А у того на столе лежал список караульных на те сутки. В результате Ицик вылетел через 15 минут, сопровождаемый матами командира (не в форме! без оружия! а тебе в караул!) и судорожно сжимая в руке увольнительную на ПОЛЧАСА для того, чтобы сьездить домой за формой и оружием. Сразу за дверью Ицик заметил все рускоязычное население базы, которое лежало пластом от хохота, и понял все... Он пригрозил мне всеми карами небесными, в ответ я спокойно показал на часы. Оставалось двадцать минут. Ицик сообразив, что карать меня пока некому, а его вполне могут, и вместо очередных сборов он вполне может загреметь на губу, принял стратегически правильное решение и полетел на машине до дому...

Через два часа я вместе с командиром, довольно потирая руки, ждал его на КПП. Командир оказался свойским человеком, когда я ему обьяснил суть комбинации сказал:
- Хорошо придумал! Может, этот футболист куев подаст рапорт о переводе, и нам наконец пришлют еще одного механика взамен...
Мысленно прикидывая, какие статьи упомянуть в рапорте на этого опозданца, я ждал. Ицик не появился через час. И не появился через два. И только на исходе третьего часа из подьехавшего автобуса вывалился измятый Ицик в форме. Как оказалось, кошелек с правами он забыл на столе комбазы и по закону подлости доблесные ДПСники тормознули его и мурыжили до выяснения обстоятельств. Пока он обьяснял это комбазы, я пытался понять - чего же с ним нету... Вроде, и беретку прицепил на плечо... И ботинки военные... И автомат...А ГДЕ АВТОМАТ?!!!

-Ицик! Где оружие? Ты как в караул заступать собираешься?!!
-Автомат? Какой автомат? Ах, автомат... ААААА!!!! Водила! Мерзкий тип! Я же просил его напомнить мне, чтобы я забрал из багажника автобуса автомат!!!!

То что случилось дальше, это уже совсем другая история...
1.45

Иорданская долина, мы (опять!) охраняем поселение. В отличие от религиозной дыры под Хевроном, кибуц Гильгаль выгодно отличался светским населением, зелёным пейзажем и четырьмя девушками-связистками, квартировавшимися в соседнем домике. Из недостатков были патрули военной полиции, невероятная вонь и мухи от птичников (2000 индюшачьих голов, а где головы - там и жопы, которые гадят) и коровника, хреново поставленный подвоз продуктов.
О последнем и пойдёт речь.
Продукты должны были подвезти именно в тот день, когда мы сменили откарауливших своё товарищей. Продукты не привезли. Связались по рации с дивизией, спросили когда привезут. Получили ответ "Не сегодня", немного поматерились и смирились с судьбой. Надо сказать, что уехавшие товарищи были людьми запасливыми и не лишёнными совести, кое-что мы "по сусекам наскребли" и не голодали. А вот перед ребятами в соседнем поселении проблема встала, можно сказать, в полный рост. У них запасов не оказалось, и они сели на вынужденную диету.
Итак ночь, часов так одинадцать. Сидим вдвоём на КПП поселения, охраняем, тиха израильская ночь. Действительно, тихо, это не Газа, где что ни ночь, так цветомузыка из трассирующих. Слушаем радио, армейскую радиостанцию "Галей ЦАХАЛЬ". Идёт передача "по заявкам", звонят солдаты из частей разной степени удалённости от цивилизации, передают приветы, заказывают музыку... Оп-па, знакомый голос, у соседей один товарищ захватил с собой сотовый (тогда ещё редкость) и позвонил на радио:
- Привет!
- Привет!
- Откуда, солдат, звонишь?
- Вообще-то мы из авиации, но сейчас поселение в Долине охраняем.
- Ну и как там, тихо?
- Да вообще тут неплохо, только вот жрать сильно хочется.
- А чего так?
- Да в дивизии на нас забили и продукты не подвезли!
- Что ты говоришь?! Хорошо бы командование нас слушало... Какую песню будешь заказывать?
...
Послушали, посмеялись, щас коммандование дивизии будет по ночам радио слушать! В полночь нас сменили, и мы завалились спать. В 2:00 нас разбудили, приехал грузовик из дивизии и водитель, весь какой-то дёрганный, стал молча выгружать ящики с провизией. Выгрузив примерно, на глаз, тройной паёк он молча влез в кабину и укатил. Сказать что мы удивились, нет, мы просто о_уели. Распихав продукты по холодильнику и кладовой, мы начали по рации узнавать у дежурного в дивизии и у соседей, что это было. Картина вырисовалась следующая:
Это был шанс один на тысячу, но именно в эту ночь командование услышало. Точнее, у замкома дивизии была бессоница и он слушал радио. Информацию он воспринял болезненно и тут же вскочил в джип и поехал в вверенную ему часть. Когда чуть заполночь замком ворвался на базу, выросший на югах личный состав наконец понял, какой он северный пушистый зверь (писец), причём зверь оказался на редкость упитанным, а потому полным.
Кладовщик, ответственный за распределение подовольствия по постам в поселениях, отправился под арест, даже не продрав зенки, туда же отправился водила, которому было влом везти продукты. Зампотыла подняли с постели, и он лично открыл склады и выдал продукты. Подняли дежурного водилу, загрузили грузовик, выделили солдата для охраны и отправили по поселениям. Всё это сопровождалось порыкиванием замкома, который обещал научить всех Родину любить и беспорядки нарушать, причём на редкость подробно описывал позы предполагаемого учебного процесса.
На следующий день он устроил генеральную ревизию продуктового склада. Оказалось, что пользуясь тем, что поселения охраняют солдаты, командированные с другой базы и даже из другого рода войск, которые кроме того нихрена не понимают в той ведомости, которую им дают подписывать, кладовщик позволял себе некоторые вольности в комплектации пайка. В течение всех трёх недель нашего там пребывания мы получали задолженности из дивизии. Сменившись, мы поразили прибывшую смену видом забитого до отказа холодильника и кладовки. :)

1.45

. Кастрюли, на 30л, на 50л, поддоны, и опять кастрюли, и противни, противни... И всё полное каких-то окрызков и ошмётков, и всё в осклизлой накипи застывшего жира...

Рядовой У. уныло оглядел мойку кухонной утвари. День тянулся бесконечно. В незапамятные времена какой-то мудак в погонах решил, что для мытья кастрюль хватит одного солдата, с тех пор день наряда на кухню становился судным днём для любого солдата нашего отдела (традиционно назначавшегося на этот почётный пост). У. с 8 утра драил кастрюли, сначала оставшиеся со вчерашнего ужина, постепенно (по мере поступления) переходя к тому, что поступало с обеда. Форма промокла насквозь и покрылась пятнами, в ботинках хлюпало, руки распухли от горячей воды, но груда чистой посуды росла и внушала робкую надежду, что через пару часов это издевательство наконец закончится.
В мойку зашло нечто с фигурой беременного орангутанга и мордой неопознанного крупного рогатого скота. Это был прапоршик и главповар. С брезгливой миной он пощупал пальцами вымытые противни и молча свалил их обратно в лоханки для грязной посуды.
- Ты что тут делаешь, ты тут дрочишь или делом занимаешься? - заверещал прапор на вконец опупевшего от такого фортеля рядового.
- Так ведь это... всё чистое было, я уж почти закончил..., заканчивал... - попытался оправдатся У.
- Ты это мытьём называешь?! Да там жира столько осталось, что дотронутся противно, и что это за чёрные пятна? Противни должны блестеть, понял придурок, БЛЕСТЕТЬ! Завтра санитарная проверка на кухне, из штаба.
- Так не отмывается лучше, пригорело давно, не берёт мыло.
- Мыло, значит не берёт? Хорошо. Пошли!
Прапорщик потащил У. на кухонный склад и всучил ему пачку железных "мочалок" и какую-то банку.
- Тут в банке сильнейший жироудалитель. Пока всё блестеть не будет, с мойки не уйдёшь.
- А перчатки? Нельзя этим голыми руками мыть.
- Ты что, у мамы на кухне или в армии? Кончились перчатки, так перебьёшся. Давай, пока всё не будет блестеть, наряд не закрою.

Около одинадцати ночи У. пошатываясь вышел из кухни на улицу и побрёл к себе. Руки горели огнём. Ввалившись в комнату, он начал потихоньку раздеватся, тихо шипя и матюкаясь от боли. С соседней койки показалась заспанная морда соседа:
- А-а эт ты. А чё так поздно?... Бли-и-ин, чё у тебя с руками?
- Да, повар, мать его, заставил какой-то х_йнёй посуду мыть, без перчаток.
- Так тебе в дежурную санчасть надо. А на повара рапорт накатай, только сделай запись у дежурного в журнале сейчас и когда из санчасти вернёшься.

...Дежурный оторвал взгляд о телевизора и уставился на У.
- Чего тебе?
- Так это..., в санчасть иду.
- Ну и иди, лечись на здоровье. Чего тебе от меня надо-то?
- Мне сказали в журнале запись сделать, для рапорта.
- Для рапорта? Ну, давай запишем. Та-ак, 23.10 рядовой У. направлен в санчасть для оказания срочной медицинской помощи в связи... Что там у тебя?... Ни х_я себе! Ты чего, руки в кипяток совал? Ладно,... в связи с ожогом обеих рук. Давай иди, зайди по возвращении.

... В санчасти врач-резервист долго рассматривал передние конечности У.
- Ну и как тебя, солдат, угораздило? Аккамулятор на руки вылил?
- На кухне прапорщик заставил кастрюли жироудалителем мыть, без перчаток.
- М-да, добрые у вас прапорщики. Фельдшер! Записывай, химический ожог второй степени. Бери солдата в прцедурную и повязки с "Беофином" на обе руки. Так, солдат, вот тебе больничный на двое суток и справка для дежурного. Рапорт напиши обязательно, если что, я подтвержу.

...Два дня спустя в кабинет командира базы (полковника) робко постучали. На пороге нарисовался тот самый прапорщик.
- Вызывали, командир?
Полковник поднял взгляд от бумаг. На столе лежал рапорт от рядового У., выписка из журнала дежурного и справка из санчасти. Полковник посмотрел на прапора и спросил:
- Это правда?
- Так этот сучёнок ещё и рапорта пишет?! У нас комиссия на носу, а он выкаблучивается! Перчатки ему подавай!
- Молчать! Значит так, умник, есть два варианта: либо я начинаю служебное расследование и ты вылетаешь из армии без пенсии и выходного пособия, либо ты прямо здесь и сейчас пишешь мне рапорт с ПРОСЬБОЙ о переводе в Увду с понижением в должности и больше я тебя на этой базе не вижу.
Прапор хмуро посмотрел на командира, сел к столу и, обиженно сопя, начал писать рапорт.

1.51