(сегодняшним выпуском мы завершаем публикацию лучших историй 2005 года, сегодня рассказы из раздела "Щит Родины" - КБ).

Столб девятый

Бен Ганн

Это был довольно странный субъект. Практически неописуемый. Но все же я попробую...
Был он, конечно, гомо сапиенсом. Но вот только гомо-то точно - гомо, а вот сапиенс под сомнением. Яркий представитель той модификации породы человеческой, что называют «себе на уме». Причем «себе» настолько, что наличие «на уме» вселяло некоторые сомнения. Родом он был из неспешно живущей Карелии, и вдобавок впитал в себя весь знойный темперамент братского финского народа. Но это все только на первый взгляд - те, кто его знал поподробней, были совсем другого мнения. Что поделать, истина как всегда, на поверхности не лежала... Но наблюдать за ним было всегда очень завлекательно.
Он мог, к примеру, взять в руки журнал «Молодой коммунист», прочесть какую-нибудь статью, причем с самым серьезным видом, что уже наводило на размышления - все остальные обитатели заставы сей фолиант читали исключительно урывками и сидя на корточках в дощатом строении специфического назначения. Так вот, прочтет, бывало, и не один раз, и все - после этого начиналось. Пару дней он ходил, никого и ничего не замечая, при всем этом на внешние раздражители типа сработки или плановой войны на стрельбище он реагировал совершенно адекватно. Просто молчал и задумчиво смотрел сквозь тебя... В заслоне это даже хорошо, а вот в повседневной жизни не очень. Застава - мирок замкнутый и столь молчаливый диссидент там смотрелся не очень гармонично.
Но зато через пару дней он находил еще раз ту самую статью и еще раз ее перечитывал. Потом со всей пролетарской ненавистью хлопал журналом по столу и громко произносил: - «А-а-а-а... Фуйня все это!» И снова на какое-то время возвращался в нашу реальность...
До первой возможности слинять из нее...
А находил он эти возможности где угодно. От осмотра новой покрышки на заставской УАЗке, до разблюдовки продуктов в меню местной харчевни, висевшей там при в входе. Начальник, конечно, искоса поглядывал на мыслителя, но молчал. Придраться было не к чему - службу этот Спиноза тащил как и все остальные-прочие, и даже был лучшим снайпером на заставе, а что до задумчивости... А и хрен с ней! Люди разные бывают...
К тому же парень был деревенским, а это был очень дефицитный товар - большинство бойцов в нашем отряде в те времена обычно призывались из больших городов Москва-Питер-Горький, и с какого боку подойти к корове - представление имели весьма приблизительное. Некоторые даже и не догадывались, что молоко добывают из коровы, а не производят на специальном заводе. А этот ценный кадр даже точно знал, из какого именно места в корове молоко вытекает. Поэтому его к этим самым коровам да свиньям и определи, на подхоз. Там и излишняя мыслительная деятельность в глаза не бросалась, и животинка себя нормально чувствовала...
Ну и конечно, кликуху ему придумали - куда ж без кликухи в плотном мужском коллективе? Подхозняк. От смеси фамилии и основного рода деятельности. Вот так он и жил-служил. Даже по итогам проверок жменьку знаков заработал. Но прославился Подхозняк совсем не этим.

То лето было очень урожайным. Причем на крыс. Проблема эта давно существовала, но в предыдущие годы не носила масштаба вселенской катастрофы. Серые твари на подхозе обитали всегда, во все времена и при всех начальниках со старшинами. Эти самые старшины перманентно боролись с напастью, добывая где и как могли всяческую изуверскую химию для коварной потравы грызунов, но это помогало мало - нахалюги жрали отраву как конфеты, какое-то время болели, но быстро выздоравливали и вскоре приходили просить добавки. Новая разновидность ОВ, как правило, тоже эффекта не имела - крысы жирели и лоснились, совсем не собираясь покидать вкусно-уютный уголок в подхозном подполье.
Но раньше численность нахлебников все-таки имела разумные пределы. А вот тем летом... То ли поедаемая химия положительно сказалась на половой функции грызунов, то ли Вселенский Разум решил, что на нашей планете пора менять доминирующий вид - сие осталось загадкой, а вот факт остался фактом. Крысиная экспансия приобрела угрожающие размеры.
Первой каплей стал большой шухер как-то ночью на собачнике. Неожиданно посреди ночи все собаки, до этого спокойно дрыхнувшие, подорвались и устроили такую какофонию, что подскочила вся застава - все отлично помнили последний визит голодной россомахи. Похватав все режуще-колюще-стреляющее, что подвернулось под руку, воинство бодро рвануло на собачник, где сильно удивилось полному отсутствию противника. Но барбосы продолжали брызгать слюной метров на пять, что говорило о том, что враг все-таки где-то окопался. Стали искать. И нашли. Экспедиционный корпус из десятка крыс, нахально шурующий в клетушке, где собакам харч варили. Силы были явно не равны и разведка врага полегла вся без остатка. Но успокоения это не принесло - раньше серая сволота в таком количестве и так далеко от подхоза не объявлялась. Так только, крысеныш-другой, в рамках познания окружающего мира пробежит по лужайке перед подхозом, и все.
А вот последнюю каплю, накапала первая леди заставы. Она, как обычно, пришла получить у Подхозняка оброк в виде банки молока, но в момент принятия продукта на свой баланс откуда-то с потолка ей на плечо брякнулясь здоровенная крыса. Леди огласила окрестности восторженным воплем, отпустила банку в свободное падение и решила поиграть в голодного гепарда. Т.е. уверенно держа курс на офицерский дом, припустила с высокого старта и с неописуемой скоростью. Крыса тоже сильно удивилась встрече и также показала рекордные результаты в спринте.
Призовые места в этом забеге распределились следующим образом. Первое место досталось грызуну, под радостный писк соплеменников быстрее всех достигнувшему финиша в норке. Второе место заняла жена начальника, ураганом пронесшаяся по заставе и дурным визгом доложившая мужу о крысе-десантнике. Третье место уверенно заняла банка с молоком, долетевшая, таки-наконец до пола и там громко разбившаяся на 253 осколка. Поощрительное четвертое место занял сам начальник заставы, должным образом проинструктированный супругой и ворвавшийся на подхоз с «макаром» наголо. Подхозняк, ввиду малой тактовой частоты центрального процессора не успевший обработать столь стремительно передвигающиеся объекты, в забеге не участвовал...
Все. Надо было принимать решительные меры. Первым шагом начальника стало подтягивание резервов. Резервы имели вид бидона из-под молока, с величайшей осторожностью выгруженого с хлебовозки. Внутри бидона оказался здоровенный серый котище самого бандитского облика - пол-уха нет, вся морда в шрамах и на правом борту вырван клок шерсти. К тому же хищник имел явно уголовные замашки. Когти веером, взгляд изподлобья и лексикон соответствующий - материть волков позорных он начал еще в пути. Знакомиться с бандюком поближе никто не решился, и бидон решили открыть прямо на подхозе. Как предполагалось планом генерального сражения, котяра за ночь должен был сильно потрепать серых супостатов, а утром Подхозняк должен был собрать трупы и угостить бойца чем-нибудь вкусненьким.
На утро собралась влиятельная приемная комиссия - начальник, старшина, Подхозняк с ведром и лопатой, а также все свободные от службы в качестве группы поддержки. Придирчивый осмотр подхоза павших грызунов не обнаружил. Кота также не увидели. Начальник со старшиной совсем уж было впали в задумчивость о тщетности всего сущего, но тут Подхозняк обнаружил котяру. Тот сидел на какой-то балке под потолком и усиленно прикидывался ветошью. То есть спускаться отказывался наотрез. Даже предложенный кусок колбасы не произвел на него впечатления - кот, за ночь набравшийся манер английского лорда, заявил, что отныне он вегетарианец и потреблять животный протеин, особенно крысиного происхождения, это дикое варварство и вся Европа от этого давно отказалась. Так и просидел под потолком весь день. Что было ночью на запертом подхозе - загадка века, но утром кота нигде не было. То ли кот сквозь стены эмигрировал к сопределам, то ли просто телепортировался на родную помойку - неясно, но его больше никто не видел.
А проблема сама собой не рассосалась. Наоборот, отбив первую атаку, крысиное воинство обнаглело настолько, что Подхозняк моментально попал в группу риска - крысы начали просто вырывать свинячий корм из рук, так и норовя отхватить заодно и палец.
Упавшее было знамя подхватил старшина, больше всего любивший Фенимора Купера и газету «Правда». Он почерпнул из газеты новое мышление и желание ускориться, интенсифицироваться и коренным образом перестроиться, а от Купера - идею, как это сделать.
Как известно, за каждый скальп индейца звездно-полосатые антиподы платили душегубам звонкой монетой, вот и старшина решил перейти к подобным рыночным отношениям. Был объявлен приз. За каждый десяток дохлых крыс - банка сгущенки. Воодушевленное такой щедростью, народонаселение заставы рвануло на истребление грызунов. Но как??? Догнать улепетывающую крысу не получалось - они, гады, нарыли окопов по всему полу, куда и ховались от сладкоежек. Попасть булыганом в стремительного зверька тоже не всегда получалось, к тому же получив по организму каменюкой, подлые твари уползали умирать к себе в подполье, напрочь лишая охотника драгоценного скальпа. Лупить одиночными никто не решался - стены подхоза были тонковаты и запросто пробивались даже из «макара», а подстрелить кого из своих никто не хотел - старшина сгущенку выдавал только за крысиные шкурки.
Постепенно энтузиазм помножился на ноль. Начальник, сам теперь получающий молочную дань, тихо сатанел и грозился всю скотину передать соседям, а подхоз спалить к чертовой матери. Даже невзирая на все ее протесты. Перспектива остаться без молока и сала бойцов вдохновляла мало. Не то чтобы призрак голодной смерти замаячил на горизонте, просто в армии пожрать любят все, особенно солдаты, а положенный казенный рацион кулинарными изысканиями особо не баловал. И вот тут как раз и произошло очередное путешествие Подхозняка в соседний астрал - он опять впал в задумчивость...
А когда вернулся назад, то пришел не с пустыми руками - он притащил полное ведро дохлых крыс. Ровно двадцать штук. Копеечка в копеечку, хвостик к хвостику. Слегка офигевший старшина без всякой волокиты выдал две банки сгущенки и даже не стал возникать, когда наглый Подхозняк ночью пошел на кухню варить эти углеводы. К чести отважного карела, жмотом он не был, и все ночные наряды теперь не просто грызли печенюшки из доппайка, а намазывали их сантиметровым слоем вареной сгущенки.
На следующий день история повторилась - ровно двадцать штук, в аккурат на две банки. И на следующий день тоже. Так и пошло. Глядя на стремительное сокращение запасов сгущенки, старшина было заподозрил, что одни и те же тела усопших грызунов ему показывают по несколько раз, но крысиное кладбище росло на глазах, а вот запасы живых пасюков падали стремительнее запасов сгущенки. Все было честно... Но очень загадочно...
Вся застава ломала голову, как Подхозняк, без шума и пыли, научился так изводить серых. Сам он на все каверзные вопросы отмалчивался, предпочитая просто ухмыляться чему-то своему, посторонним непонятному. На подхоз к себе он никого из сослуживцев не допускал, а начальник со старшиной, боясь спугнуть удачу, лишний раз там тоже не отсвечивались. Так эту напасть и победили... Вернее победил... Подхозняк... Один, в гордом одиночестве...

Разгадка пришла неожиданно. Осенью, когда старшина решил проверить зимнее снаряжение, ну там лыжи-валенки-снегоходы. Недоставало одной единицы «палки лыжной алюминиевой». Вот тут все и открылось. Раскололся Подхозняк, что это он палку свиснул, чтобы крыс победить. Думаете он их палкой забивал? Или сделал волшебную дудочку, заслышав которую, все грызуны теряли волю и шли на убой? Не-е-е-е-е-е... В соседнем астрале такому примитиву не учат... Все хитрее было.
Помните фильм «Остров Сокровищ», где Золотухин из большой трубки стрелами плевался? Фильм конечно детский, но и он смог вогнать Подхозняка в задумчивость. Отважный борец с грызунами спер у старшины палку, отпилил острие и снял с нее ручку. Получилась длинная трубка. Не хуже золотухинской. Потом заказал хлебовозникам контрабанду в виде вязальных спиц - кружок кройки и шитья на заставе был, а вот кружка вязания, как и спиц, не было. Затем привязал кружок поролона для уплотнения, и тщательно заточил полученную стрелку. Убойность снаряда была дикой. Спица пробивала крысу насквозь и пришпиливала вражину к полу. Главное - попасть, а Подхозняк на свою целкость никогда не жаловался - он у себя там, в лесах исторической Родины, натренировался белку в глаз бить (там все белки так и ходили - с подбитыми глазами). А уж в крысу, да еще в упор! Оставалось только подойти и произвести контрольный выстрел каблуком...
Все!!! Прапор, готовь сгущенку!!!

Вот так скромняга Подхозняк и вогнал вредную фауну в прежние рамки - полностью крысиное поголовье только ядерный взрыв мог уничтожить. Да только теперь его Подхозняком никто не звал. По другому прозвали. Догадываетесь как? Правильно - БЕН ГАНН.

1.93

Эпизод
Серега встал первым, прошлепал босыми ногами по полу до распахнутого окна, выглянул наружу, после чего с хрустом потянулся и выдал фразу, от которой у двоих его соседей по комнате разом слетела утренняя дремота:
- Дааа! Если бы я родился женщиной, то был бы блядью! - Серега повернулся и, увидев наши отпавшие челюсти, смутился и пояснил, - Ну..., это я... в фигуральном смысле...
Сам вид смущенного Сереги впечатляет, поскольку еще с училища абсолютное большинство однокашников и сто процентов преподавателей небезосновательно считали, что совести и стыда он лишен полностью. Циник и бабник под сто кило весом со своеобразным чувством юмора - а вот, поди ж ты, наш вид его смутил. А когда мы с Константином расхохотались, вконец засмущавшийся Серега схватил чайник и ретировался.
Нас троих сдернули с главного Кавказского хребта и на перекладных, попутными бортами отправили, и сделали это так быстро, что мы очухаться не успели, как нас уже разместили в отдельной комнате то ли гостиницы, то ли ДОСа. Три кровати, три тумбочки, стол, стулья, шкаф и поднос с графином и тремя стаканами на холодильнике. Но есть ряд отличий от обычной гарнизонной гостиницы: мебель вся отличается качеством и удобством, я таких в гостиницах не видел даже в люксах, на полу в коридоре ковровые дорожки, пол блестит паркетом, а когда я увидел местный санузел, то подумал, что нас ненароком подселили к космонавтам. Нет, биде там не было, но все остальное было и даже работало! Что, улыбаетесь? Вы просто не видели ванной комнаты в гостинице славного города Нальчик, где из всех аксессуаров наличествуют слив в коричневом кафельном полу и торчащий из зелено-масляной стены смеситель с направленным вверх обрубком трубы; остальное - в конце коридора.
Но самое главное - вид из окна; дорога, поле, рощица в трехстах метрах от нашего четырехэтажного здания, и все это - Подмосковье!
В первый же вечер Константин ушел в «самоволку». Нам, конечно, никто не запрещал покидать номер. Провожатый в звании старлея, уходя, сказал: «Располагайтесь и ждите». Но у Кости особый случай, его отец учится в Академии, сейчас должен быть в столице, мать тоже - а когда приведется в следующий раз повидаться - черт знает!
Под утро он вернулся нагруженный снедью на десятерых (мама постаралась) и с двумя бутылками настойки на кедровых орешках от отца (спасибо Вам, тащщ подполковник!). Серега тоже вышел «покурить» часов в девять вечера и вернулся только с Константином. Хорошо, что нас поселили на втором этаже.
О букете и вкусовых качествах той настойки следует писать отдельный рассказ, сейчас я этого делать не буду, скажу только, что по ощущениям - чистая амброзия! А под закуску, которой снабдили Константина - это просто неописуемо! Но зло употреблять всю имеющуюся драгоценную жидкость мы не стали, закуску положили в холодильник, а содержимое бутылок перелили в имевшуюся у Константина фляжку из-под спирта. Недолго думали - куда девать спирт, которого во фляжке было под закраину - и перелили его в пустой графин. Получилось почти треть графина. Переглянувшись с Серегой, достали свои фляжки и тоже опорожнили в графин. Наполненный спиртом почти полностью он более соответствовал нашим эстетическим вкусам на тот момент времени - не в последнюю очередь благодаря выпитой настойке, я думаю.
Легли спать уже на заре. В девятом часу в дверь постучали и вчерашний провожатый, старлей, возник в дверном проеме. Мы как раз приканчивали завтрак и предложили старлею присоединиться. Отразившаяся на его лице смена чувств нас насторожила и мы вопросили, в чем дело. Старлей прикрыл за собой дверь, кивком поблагодарил за поданный ему бутерброд и выдал военную тайну:
- Проверка. Оттуда, - указал пальцем на третий этаж и запихнул бутерброд в рот целиком. Уходя, он обернулся, - Приберите тут.
Дык, делов-то, прибраться. Остатки завтрака запихнули в холодильник, оправили постели, посмотрелись в зеркало - сойдет пока, но нынче надо купить новые лезвия.
Проверку осуществлял не кто-нибудь, а целый генерал-майор. При нем находились бравый полковник и просто майор настолько прощелыжно-интендантского вида, что никаких сомнений в его должности не оставалось. При всем при том из сей живописной группы он выделялся округлостями в талии и красным цветом лица.
Товарищ генерал смотрел милостиво, увидев наши загорелые физиономии поинтересовался, откуда мы прибыли, завел разговор о ЗакВО, начал расспрашивать про своих знакомцев оттуда. Мы, несколько смутясь, отвечали и строго по уставу ели начальство глазами. Надеюсь, что это именно так и выглядело для генерала, ибо на самом деле все наше внимание было приковано к движениям за его спиной. Майор, выглядевший не самым лучшим образом, вследствие утреннего сушняка, быть может, обратил внимание на наполненный графин. Схватив его, он налил себе полный стакан его прозрачного, высшей очистки (вследствие чего не имеющего почти запаха) содержимого и опрокинул в себя. По мере того, как жидкость вливалась, его лицо начало приобретать более насыщенный цвет, глаза заслезились и заметно округлились. Когда он допил, на его вспотевшем лице вдруг мелькнуло испуганное выражение, ибо организм требовал выдохнуть воздух, он рвался наружу, но позиция майора была такова, что сделать это он мог только в спину приезжего генерала, или в лицо местного полковника, стоящего рядом. В какую-то минуту эта борьба читалась на его страдающем лице, после чего он предпочел офицера ниже рангом. Когда выхлоп майора достиг ноздрей полковника, тот встрепенулся как боевой конь! Казалось, только присутствие генерала не дало ему начать бить копытом, причем по этой красной лоснящейся морде! А мы втроем, стоя навытяжку перед генералом, молча наблюдали эту пантомиму за его спиной - с игрой бровями, показыванием кулака и характерной артикуляцией губами.
Генерал удовлетворил свое любопытство, пожелал нам успехов и отбыл восвояси, сопровождаемый двумя старшими офицерами. Стоило двери сомкнуться за их спинами, как Серега одним прыжком достиг холодильника, схватил графин со стаканом и рванул в ванную, откуда мы услышали плеск и рев открытого в полную силу крана.
Минут через пять без стука в дверь вошел давешний полковник, молча взял графин, открыл, понюхал, и так же молча поставил на место. Осмотрел нас, покачал головой и ушел, козырнув.
Минут через двадцать пришел майор, налил из графина полстакана, понюхал воду, попробовал, печально посмотрел на нас, тяжко вздохнул и вышел.
P.S. - Серега, а ты весь спирт вылил?
- Да ни капли!
- ???
- Я в чайник перелил.
1.74

Шаманы.
(сказка-быль)

Джулустан Горохов был обычным якутским парнем.
Маленький такой. Тощий. Лицо смугло-плоское и нос пипкой.
А на плоско-смуглом лице очень умные и острые глазки.
Учились мы с ним в одном техникуме связи. В одной группе РЭ-41. «Проводниками» были, значит, а не какими-то там убогими радиотехниками.
А потом и в армию призвались вместе. И попали в один учебный отряд.
Деды его по прибытии сразу окрестили Шаманом.

***
- Я уже не могу! Это черт знает, что такое! Это ведь П-310! Она вообще без проводов работать должна! По земле! Сука! Сука! Меня кастрируют! Я разобью эту курву! И буду делать это садистски, вынимая и растаптывая каждую лампу из комплектов низкочастотных окончаний!
Начальник НЧ-ВЧ сержант Тимофеев в который уже раз заламывал руки и, как институтка в критические дни, страдальчески обращал взор к небу.
Создавалось впечатление, что бывший октябренок и пионер, а ныне комсомолец и сержант, послав к такой-то матери врожденный атеизм, молит Бога о помощи.
Да и было, за что молить.
Два открытых канала, один засекреченный и один телеграфно-засекреченный,пребывая в полном отрубе от большой земли, уже в который раз грозили Тимофееву разносом от командира взвода связи. Мало того, это грозило еще и перспективой выдвижения «деда» Тимофеева вдоль воздушной линии связи, ибо в те стародавние времена ВЛС с их схемами скрещивания и стрелами провеса обширно применялись в пограничных войсках, а топать до первой контрольной опоры надо было почти 10 километров. По сопкам и болотам.

- А вы хули стоите? Делайте чего-нибудь! - это взор Леши Тимофеева обратился на меня и на Шамана, потому как мы стояли по стойке «смирно» в линейно-аппаратном зале и с благоговением взирали на непосредственное начальство.

- А чё делать-то? Тащ сержант?
- Мне похуй, что вы будете делать! Эй! Ты! Шаман! Шамань давай! Язычник хуев! А ты (это он мне) помогай ему! Я что вам сказал? Быстро!

Было явственно видно, что движения вдоль опор Тимофееву (и нам вместе с ним) уже не миновать, и что Леша выдохся, и что теперь ему стыдно за минуты собственной слабости.

- А чё... Я могу... Бубна только нет... Ладно, я без бубна попробую, можно, тащ сержант?
- Валяй...
Тимофеев с интересом воззрился на Шамана.

- Уоооо!!! Буооо!!! Дьё-буооо!!! Куобах-куобах! Барахсан!!! Куотан!!! Куотан успюттан!!! Уооо!!! Буооо!!! Дьё-буооооооооооооооооо!!!!*

Сухое тело Шамана странным образом изогнулось, затем конвульсивно задергалось, взгляд остекленел, а я от неожиданности и от дикого вопля сослуживца согнул ноги в коленях и расставил руки в стороны.

Именно эту позу лет через семь я наблюдал в фильме «Кин-дза-дза» в исполнении господ Леонова и крутого разведчика Вайса. Если мне не изменяет память, я, кажется, выдавил из себя со страха что-то типа: «Ку»...

Херакс...
Коротко звякнул звонок, и стрелка контрольной частоты встала вертикально в черный сектор встроенного прибора аппаратуры уплотнения П-310. Весело затрещала приемная поляризованная релюшка телеграфной П-314, а с ЗАСа по громкой связи металлически проблеяли: «Спасибо, двести двадцатый, есть связь, мы закрылись».**

О как...

Если никто раньше не мог заподозрить Тимофеева в нетрадиционной сексуальной направленности, то теперь мнение любимого личного состава о нем сильно пошатнулось, ибо Алексей кинулся целовать-миловать Джулуса, хотя тот всячески и уклонялся от мокрых поцелуев совершенно счастливого сержанта.

Моя девственность (вероятно, в связи с малым вкладом в камлание) осталась неприкосновенной.

***
«Шаманили» мы еще дней пять таким образом, причем Джул, категорически отказывался камлать без меня, мотивируя это каким-то там «недостатком ауры», которой у него, типа, не хватало.
ВЧ-канал терялся часов в 6 утра, но после наших пассов и криков восстанавливался примерно в 10.30.
Да, я не спорю, что иногда приходилось ждать какое-то время, но «деды» настолько уверовали в наши способности, что на погрешности в 30-40 минут не обращали никакого внимания.
Дошло даже до того, что сержант Тимофеев однажды отдал нам СВОЕ МАСЛО...

Я терялся в догадках, а Джул, в свою очередь, тоже делал загадочное лицо и хитро отмалчивался.

***
Все закончилось в один прекрасный день, когда приморское небо неожиданно пролилось ведерным дождем, а ветер раскачал не только Японское море, но и всю прилежащую к нему сухопутную флору и фауну...
Именно тогда прекратились пропадания связи, а мы за ненадобностью опять опустились на дно «молодогвардейской» жизни...

***
- Ты дурак, Сашка. Ты на МЭС*** спал всегда. И не помнишь ни хуя. А ведь Кисель наш был не только теоретиком, но и практиком. Ты вот не помнишь, наверное, но он нам как-то почти полный академический час вещал, что воздушные линии связи очень подвержены повреждениям, причем не только обрывам и кз, но и всякого рода жучкам-паучкам. А погляди, какие тут пауки? Как птицееды, бля... Эти падлы на всем протяжении линии между биметаллом паутину навили. Утром, когда роса, паутина отсыревает и на тебе, короткое... И хоть ты убейся, но связи не будет. А если еще где-то и провес по деревьям мокрым? А потом солнышко взошло, все просохло и... гуд. Ничё, Сань, мы тоже когда-нить будем дедами, только на шаманство мы уже хуй поведемся...

***
Вот такими мы были «шаманами»...

* Уоооо!!! Буооо!!! Дьё-буооо!!! - предварительные и заключительные горловые выкрики при пении якутского эпоса «Олонхо»;
Куобах, куобах, барахсан. Куотан, куотан успюттан - шуточная якутская песенка, в переводе что-то типа: «Зайчик, зайчик, миленький. Не убегай от меня, потому что хуй убежишь, у меня есть ружье». (Якуты не дадут соврать, ежели есть они на сайте)

** Двести двадцатый - номер дежурного расчета линейно-аппаратного зала ВЧ-связи.
*** МЭС - курс многоканальной электросвязи

1,81

Засада

Колонна готовилась к выходу. До времени «Ч» оставалось чуть больше суток.
Это была не совсем обычная колонна, которые с определенной периодичностью ходят по пыльным горным дорогам через перевалы, доставляя грузы и забирая раненых. Она должна была доставить оружие и боеприпасы небольшому пограничному отряду, прикрывавшему южную границу.
Отряд там был поставлен не так давно, и располагался в одном из горных кишлаков, жителей которого осталось не так много. Местные восприняли появление отряда скорее с пониманием, нежели с неприязнью. Во всяком случае, периодического появления мелких бандгрупп можно было не опасаться. Да и пограничники старались помогать жителям продуктами и всякой хозяйственной мелочевкой. В общем, с появлением отряда в этом месте, жизнь стала более мирной.
Отряд перекрывал сложный, горный участок границы, через который периодически пытались прорваться разрозненные группы моджахедов. Постоянно бойцам отряда приходилось пресекать попытки ухода таких групп на сопредельную территорию, и с каждым разом эти попытки становились все более агрессивными.
Изначально планировали выслать несколько вертушек и отравить все необходимое по воздуху. Но в последние несколько дней погода сделала это невозможным. Во время очередной связи с отрядом были согласованы время и маршрут следования колонны, а так же варианты прикрытия на пути следования.
Ранним утром из отряда вышла РПГ (разведывательно-поисковая группа), в задачу которой входило отследить движение колонны на маршруте.
- Как же все это надоело! - опять пришла знакомая мысль. Уже шел третий месяц командировки. Мелкий, промозглый дождь добавлял еще большего уныния, казалось, что каждая ниточка в одежде мокрая насквозь. Очень хотелось курить, но даже мысль об этом казалась предательской. Осталось одно желание - закрыть глаза и в один миг оказаться дома, в сухости и тепле, просто растянуться во весь рост на диване, и слушать, как на кухне бубнит радио.
В ухе зашипел наушник радиостанции:
- Всем внимание! Начинаем движение! Вторая передача. Дистанция между машинами 10 метров!
Несколько БМПешек одновременно фыркнули, выпустив клубы черного дыма, и нетерпеливо скакнув, двинулись вперед.
Когда сидишь на броне, осматривая уходящий вверх склон, и каким-то, не установленным чувством, чувствуешь, как на тебя смотрят. Но не просто смотрят, а выцеливают выстрел. Выстрел, так, чтобы сбоку, наискосок, чтобы броник не помешал, не дал рикошета.
Ты сам все это знаешь, понимаешь и ничего не можешь сделать, потому как не видно, кто и откуда смотрит, где затаилась смерть! Это станет понятно потом, когда он выстрелит, а сейчас ты готов распластаться, раствориться, сделать свое тело, как можно меньше, а еще лучше вообще быть не здесь.
Именно это чувство позволило почувствовать беду впереди, замаскировавшуюся и ждущую всех нас среди камней. Именно оно, а не грохот выстрелов пулеметной очереди, не грохот разрывов гранатометных выстрелов, проникающих в стальную броню как в масло, и выжигающих раскаленной струей все живое внутри, позволило кинуться под прикрытие спасительного склона на миг раньше несущейся навстречу смерти.
Оцепенев от леденящего душу ужаса, и увернувшись от раскаленного языка смерти налетевшего со спины, ты ждешь, вжавшись всем телом в камни, слыша, как рядом впиваются пули, и крошит каменные глыбы рой осколков. Что-то проясняется, видно, как валуны на склоне подсвечиваются вспышками, трассами очередей, как откуда-то с самого верха, оставляя еле видимый след, в броню вгрызается еще один выстрел. Как со второй машины срывает башню, и, оставляя черный, жирный, дымный след она улетает в сторону. Третья машина, резко отпрыгнув назад, поднимает ствол, одновременно поворачивая башню, огрызается выстрелами. Стены ущелья многократно усиливают грохот боя. Смерть грохочет и разлетается рядом с тобой, градом пуль и осколков. На мгновение все стихает - есть передышка, вскакиваешь, и, делаешь пару шагов, выстрел, вновь падаешь за спасительный камень.
Опять долгие секунды ожидания. Пули ложатся совсем близко, каждая из них способна убить. Превратить тебя, живого человека, в труп. Из-за этого камня видно, где укрылся пулеметчик, и есть возможность его достать. Только, головы поднять не дает шквал огня, обрушенный в глубину ущелья.
Вновь, БМП, уже дернувшись вперед, работает по склону из пушки. Опять передышка, вскакиваешь, петляя, перебегаешь, вновь камень. С разных сторон слышаться короткие очереди, разрывы гранат, крики, стоны раненых. В сетке прицела, скрываемая камнями и черными клубами дыма, различается голова духа. То, появляясь, то, исчезая за камнями, он простреливает все открытое пространство ущелья. Сердце стучит как бешеное и в голове только одна мысль:
- Его надо достать!
Нужно всего пару-тройку секунд, прицелиться и выстрелить. Всем телом чувствуешь, как твой камень содрогается под ударами пуль. В такую минуту все решает одно мгновение, в тот момент, когда, плюнув на все, высоваешься из-за спасительного укрытия, и тебя не остановить. В бровь привычно упирается наглазник, в сетке, в такт ударам сердца, пляшет голова пулеметчика, выдох, пауза, спуск, выстрел. Вновь перебежка, вновь камень, где-то совсем рядом расколола камень его последняя очередь. Пулемет осекся и замолчал.
БМП медленно двигаясь вперед, подошла к горящей машине. Фыркнув двигателем, уперлась, и с надсадным воем пытается столкнуть ее с дороги. Первый шок прошел, оставшиеся в живых перебрались под защиту брони, со склона все реже раздавались короткие очереди. Духи уходили.
Из-под днища передней машины периодически слышались скупые очереди, два-три патрона. Там еще был кто-то жив. Это позволяло перебежками двигаться вперед. Во всей этой суматохе, ты подчиняешься только инстинктам. Поднялся, перебежка, выстрел, упал. Опять перебежка, сзади прикрывают. Слышно, как пули зловещей дробью стучат и плющатся о броню. Вокруг, дым, запах гари, и еще один сладковатый, паленый. Кто-то, оттолкнув тебя, двигается вперед, к первой машине, ты прикрываешь. Сзади, гулко ухая по ущелью, работает БМП. Вращая башней, поливает из пулемета последние очаги сопротивления среди камней. Все, тишина, кто уцелел, ушли.
Среди этого хаоса, сгоревших и покореженных машин, каменного крошева, стреляных гильз, пыли, дыма. Слышны мат, стоны раненых, крики живых, оглушенных грохотом боя, закопченных ребят. Ты сидишь, привалившись к камням, с непониманием оглядываешься по сторонам, тебе что-то говорят, машут руками, кто-то подходит, тряся за плечо, протягивает флягу, ты не видишь, тебя здесь нет, ты еще там, до того как начался весь этот ад!

1.74

13 марта

Вообще-то следует сказать, что Коля Леднев не был фаталистом и не был человеком верящим во всякую ерунду с плохими приметами. Более того, он даже верил в хорошие приметы. И как-то все складывалось у него удачно. Уже на протяжении 24 лет.
Грех на судьбу было жаловаться. Учился в школе отлично, закончил с красным дипломом Орловское училище, женился удачно же на умной и красивой девушке, попал, сразу, служить в льготный район, на Курилы, и по службе особых пролетов не было.
Но вот сегодня старший лейтенант Леднев проснулся с каким-то странным чувством, что что-то должно произойти, причем не очень хорошее.
Выглянув из окна деревянной двухэтажки Коля обозрел угрюмо-серые трехметровые волны, бьющиеся о берег Горячего Пляжа, послушал вой ветра и подивился низкой облачности которая почти скрывала танковые башни укрепрайона находившегося в двух километрах от поселка на береговом обрыве.
Оторвав календарный листок Коля поморщился - 13 марта 198... года, пятница... Мдя...
Что-то поганое шевельнулось в Колиной душе и День неудач начался.

***

Подавляя рыгательные движения глотки, Коля скушал бутерброд с красной икрой, запил его коричневой бурдой (кипяток с консервированным кофе с молоком), вполз в ПШ, засупонился портупеей, поцеловал спящую жену и дочку и, нахлобучив карацуповку, взялся за дверь.
Открыть Коля дверь не успел. Пол ушел из под ног. Что-то загудело натужно, двухэтажку, усиленную стальными шкворнями по угловым срубам, сначала повалило к океану, затем она раскланялась с вулканом Менделеева, и только потом, скрипя и охая, утвердилась на своем месте. Раздались маты соседей, офицеров и прапорщиков собиравшихся на службу, недовольные стоны жен что поспать не дают, хныканье детей и, рядовое в общем-то событие называющееся на местном сленге «землетрус» почти завершилось.
Почему почти? А потому, что вслед за землетрусом дом потряс второй удар. Правда исходил он уже не из недр охраняемого погранотрядом пространства, а из большой комнаты квартиры старшего лейтенанта Леднева.
Покрывшись потом и уже почти зная, ЧТО это такое взорвалось, Николенька кинулся к двери в зал и... Ноги вторично отказались его держать.
Купленный в военторге, только вчера, новенький, сверкающий полированными шпоновыми боками телевизор «Рубин-375Ц» (цветной то бишь), разбрызгавшись дивными стекляшками, лежал в позе Карла* на полу. Авария произошла потому, что ставить этот гроб, который втаскивали вчера на второй этаж всей ротой связи, было некуда, и Коля с женой поставили его на две обычные армейские табуретки, дабы было удобно глядеть в это чудо советской электронной промышленности...
А вот и сама жена, заспанная, всклокоченная как мегера, уже прибежала и орет на Колю, что у всех телевизоры падают и ничего, а только у нее дурак-муж догадался свои сраные гантели, которыми он с утра развивал руки и торс бросить под телек! И вообще, разве он не помнит, что сегодня на вечер званы гости на банкет по поводу обмытия выжданного два года в очереди «Рубина»?! И вообще, за что ей такое наказанье? И почему она не осталась в Орле у маменьки с папенькой, и почему должна доживать свою молодость в этой дыре?!
Ситуация осложнялась еще и тем, что свой старенький черно-белый «Рекорд» Коля на радостях, с щедрой души, отдал в ту же самую роту связи... Бойцам значит... А теперь придется забирать обратно...А еще придется терпеть подколки и издевательства тех, до кого очередь на покупку цветного телевизора не подошла... А еще и деньги не все в кассу взаимопомощи выплачены... Тьфу...

***


Оставив воющую жену, старший офицер СПС-ЗАС старший лейтенант Леднев, хмуро приветствуя выдвигающихся вместе с ним к штабу товарищей, поплелся завершать рабочую неделю.
В голове сидела одна мысль: «...пятница... тринадцатое...», а в воздухе очень сильно пахло серой (после, или даже иногда до землетруса, всегда пахнет серой как в геенне огненной), что тоже не доставляло удовольствия от прогулки...

Взойдя на второй этаж штаба, и привычно пробежавшись по кнопкам кодового замка, Коля вступил в тамбур своих владений, то бишь, специального поста связи.

- Ой, Николай Николаевич, ой, здравствуйте! Вы знаете, я вам так сочувствую, так сочувствую! Ведь теперь опять в очередь придется вставать! Да! Вы ведь знаете, как сейчас туго с телевизорами, да и деньги теперь Аллочке придется у папы с мамой вдвойне просить у родителей. - Коля поморщился, сам он никогда у родителей денег не выпрашивал, а то, что его Алла, постоянно получала переводы от своего папочки, преподавателя орловского училища, знал весь Южно-Курильск и, даже, наверное, вся Малокурильская гряда. - Ой, Николай Николаевич, я ведь совсем забыла! Тут вам записка СЛУЖЕБНАЯ пришла, из Владивостока! Вот! Посмотрите!
Старший специалист СПС старший прапорщик Скороходова глумливо ухмыльнулась и вручила Николеньке кусочек серенькой бумажки.

Подивившись оперативности «бабского радио», ибо она совсем не вязалось с оперативностью документальной связи, которой он заведовал, Николенька тупо воззрился на клочок рулона.

«ЗЦЗЦ =21 1 АП1603107 АО1606114 4 005005 ВО2344120387 ААААГРАНЬ

ЗАПИСКА СЛУЖЕБНАЯ ИЗ ВЛАДИВОСТОКА НР 005 НЕСЕКРЕТНО 12.03. 23.40
СТАРШЕМУ ОФИЦЕРУ СПС СТАРШЕМУ ЛЕЙТЕНАНТУ ЛЕДНЕВУ.Н.Н

ЛЮБИМЫЙ МОЙ, Я ЗАВТРА ВЫЛЕТАЮ К ТЕБЕ (ВОСКЛ. ЗНАК). ДОДОНОВ ПОПРОСИЛ МЕНЯ СЛЕТАТЬ С НИМ К ВАМ И ОТРЕМОНТИРОВАТЬ ТВОИ РТА И АВТОПОКРЫШКИ. КОЛЕНЬКА, ЕСЛИ БЫ ТЫ ЗНАЛ, КАК Я РАДА (ВОСКЛ.ЗНАК). НАКОНЕЦ-ТО Я УВИЖУ ТЕБЯ, ЛЮБИМЫЙ МОЙ (ВОСКЛ.ЗНАК) ОРИЕНТИРОВОЧНО БУДЕМ НА МЕНДЕЛЕЕВО В 19.00. ВСТРЕЧАЙ (ВОСКЛ.ЗНАК)

ТВОЯ ОЛЕНЬКА

---------
ДЕВОЧКИ ПЕРЕДАЙТЕ НИКОЛАЮ ЛИЧНО, БОЛЬШАЯ ПРОСЬБА.

НННН

Колю прошиб холодный пот.
Господи...Дура... Дура! Зачем служебной запиской? Зачем по Истоку? Скороходиха сейчас Аллке позвонит, и, даже если не позвонит, все будут знать... Господи... Да ведь Скороходиха сегодня в ночь дежурила... Уже знает весь отряд... О господи... 13 число...пятница...

***

Кто сказал, что коммуникации общения, грубо говоря - ЧАТ - были созданы проклятым Майкрософтом? Кто сказал, что проклятый Билл Гейтс первым приложил к этому руку?
Ошибаются те, кто так думает.
Еще в девятнадцатом веке изобретатель Сэмьюэл Финли Бриз Морзе 6 января 1838 года в городе Морристаун штата Нью-Джерси впервые продемонстрировал публике свое "детище" - магнитный телеграф...
И еще в девятнадцатом веке телеграфисты и телеграфистки разбирая в свободное время точки и тире читали: «...ЕСЛИ БЫ ТЫ ЗНАЛ (а), КАК Я РАДА (рад) (ВОСКЛ.ЗНАК)...»

Прогресс двигался вперед, появились аппараты ЮЗА, БОДО.
И мы заиграли, как на пианино, черными и белыми клавишами, передавая своим корреспондентам слова любви, добрых пожеланий, поздравлений.
Нас тогда еще было очень мало, но... Именно тогда появился ПРИВАТНЫЙ ЧАТ, а когда изобрели телетайп, то мы могли общаться практически со всем миром, для этого было-то всего нужно, что коммутатор телеграфный и номеронабиратель... простой... дисковый...

***
С Оленькой Николай Николаевич познакомился уже давно.
Люди мы военные.
Каждому воину, невзирая на чины и ранги, положено сходить два раза в месяц в наряд.
Коля в наряд ставил себя дежурным по СПС.
А чего делать длиными Курильскими ночами зимой?
Киздеть конечно.
С главной станцией.
Тем более если на том конце милая, хрупкая девушка, которой всего 20 лет. У которой не все сложилось в личной жизни за ее два совершеннолетних года... Которую бросил муж (уже). Жизнь разладилась, и ждет она, бедная, от нее, от жизни той, только принца на белом коне...
А на далеком конце провода, провода состоящего из засекречивающей аппаратуры, линий манипуляций, высокочастотных каналов, радиорелейных, тропосферных и космических вставок, бьется сердце такого же одинокого телеграфиста.
Как и у тебя.
И несешь ты своему корреспонденту не бог весть что...
Несешь ты ему, что ты одинок и, что судьбина тебя забросила в этот Богом забытый край.
Несешь, что ты красавец писаный (благо тогда про форматы bmp и jpg знать не знали, и ведать не ведали)...

***
В животе у Николая Николаевича стало плохо.
Причиной этому было много обстоятельств.
Разбитый, «крутой» телевизор - раз.
Служебная записка - два
Приезд неведомой Оленьки - три.
Реакция сослуживцев на приезд Оленьки - четыре.

А может, виной тому была икра.
А может кофе-консервированный - в банках.


***

Стечение этих обстоятельств окончательно добило Николеньку.
В животе заурчало совсем угрожающе.
Николай Николаевич выскочил в коридор и со скоростью бешенного поросенка побежал к двери с буковками «ОО».

***
Присев к обычному армейскому очку, Николай собрал мысли в кучу и попробовал осмыслить ситуацию с виртуальной любовницей, которая неожиданно, и, с крейсерской скоростью, равной 430-ти километрам в час, начала сближение с войсковой частью 2255 и с этой же скоростью начала обретать реальные формы...

Коля поежился, напыжился и, как филин, выпучил глаза...
Бульк...
Из кармана параллельных брюк вывалилась внушительная связка ключей и утонула в обычном солдатском очке...

День неудач продолжался...

Кто из Вас хоть раз в жизни изымал утонувшие в сортире предметы?
Учитывая, что в недрах очка покоились три ключа от сейфов содержащих государственные секреты, два ключа от входной двери специального поста связи, три печати, одна маленькая личная, на которой была изображено: «1 СПС спецслужба войсковой части 2255», две больших, для хранилищ и дверей, личный номер (в качестве брелока) и один ключ от двери родного дома, дело стало приобретать характер государственной и политической важности.

Предполагалось, что хитро замаскированный враг вполне реально мог проникнуть в очко и заиметь слепки с ключей от хранилищ (сейфов) и слепки с печатей.

Возле двери с табличкой «ОО» был выставлен часовой с оружием, который категорически отказывал всем страждущим в отправлении естественных надобностей.

О происшествии были оповещены командир и начальник штаба. Далее был вызван оперативный работник - «асадист» и местный сантехник, постоянно пьяненький вольнонаемный Груздев...

Принимали решение о выручке ключей коллегиально, причем вольнонаемный сантехник Груздев выразился кратко: «А хули... Делов-то... Рук чтоль нет?»
Признав данное средство самым радикальным, и пообещав сантехнику Груздеву бутылку в случае удачно проведенной операции, военная коллегия сердечно пожелала ему удачи.
Тщетно.
В солдатском очке оказывается, применен безразмерный сифон (колено) начисто отметавший проникновение человеческой руки ко дну его изгиба.
Матерящегося сантехника, оказавшегося профессионально-некомпетентным и оставшегося без бутылки, удалили из совершенно секретного гальюна.
Самым умным оказался особист.
Именно по его предложению в качестве захватывающего устройства был применен постоянный магнит.
Жаль только, что магнит категорически не желал опускаться в бездну очковой дырки и прилипал к очку еще на входе оной.
Далее заработала инженерная мысля основательно пересравшегося Николая Николаевича, и в свет выродилась абсолютно-прогрессивная идея - ЭЛЕКТРОМАГНИТ.
Обезжирили ради такого дела секретный групповой ЗИП к Т-612.
Заизолировали токоведущие части фильтровочного дросселя ДЦ.01.4383.038.
Для верности залили клеммы жидким расплавом канифоли.
Опустили конструкцию в дырку. Подали напряжение в 220 вольт...
Дроссель очень удивился и по всему штабу притух свет.
Тем не менее, устройство надежно захватило секретные ключи и печати, и вместе с налипшими на него фекалиями было выдернуто на поверхность.

***
И... День неудач продолжился.

***
Пока электрики вместе с начальником тыла героически восстанавливали электропитание штаба, Николай Николаевич, выслушав все, что думают о нем Команч и НШ, размышлял, как прикоснуться к опоганенным ключам.
Решение нашлось практически мгновенно - пинцетом из ремкомплекта М-125-3МК (Энигма).

***
Далее события развивались с фантастической скоростью.
Дезинфекцию связки производили всем специальным постом связи, применяя для этого штатный спирт.
Два прапорщика и один офицер вдумчиво глядели, как в литре спирта очищалась от дерьма связка из ключей и печатей.
Для верности, печати, которые в дальнейшем должен был облизывать Николай, обработали еще поллитрой уайт-спирита (это растворитель такой, ежели кто не знает).
Полученную смесь из спирта-благородного, уайт-спирита, и штабного говна старший прапорщик Кривошеев вынес в туалет и с омерзением вылил в пресловутое солдатское очко.
По роковому стечению обстоятельств, через полчаса, в это же очко старший механик ЗАС ефрейтор Курманов Ривал Раифович слил почти три литра бензина А-76, в котором отмокали кисти для покраски кабеля роста.
А еще через полчаса зашедший перессать начальник политического отдела подполковник Гумен выкинул в него горящий окурок...

***
Трехэтажное здание штаба сначала повалило к океану, затем штаб раскланялся с вулканом Менделеева, и только потом, скрипя и охая, он утвердился на своем месте.
Рядом со штабом взлетела на воздух тридцатикилограммовая крышка канализационного колодца и обрушилась на капот новенького, командирского УАЗ-469.

***
В 17 часов 30 минут колонна из двух уазиков и автобуса «ПАЗ» выдвинулась на аэродром для встречи вы-ы-сокой комиссии из округа, которая должна была произвести комплексную проверку погранотряда. (Идиоты! Какой дурак в МАРТЕ проверяет Курильское направление???)
Колонну замыкал обезображенный уазик, старшим на который мстительным команчем был назначен значительно постаревший и сгорбившийся, старший офицер СПС-ЗАС, старший лейтенант Леднев Н.Н..

***
«... Моя красивая жена спокойно вынимает изо рта искусственные челюсти и кладет их в стакан с водой. Потом она снимает с себя парик и открывает свою лысую голову. Из лифа она вынимает громадные куски ваты... Моя красотка на глазах превращается в
огородное пугало. Но это еще не все. Это чучело снимает с себя юбку и хладнокровно отвинчивает свою деревянную ногу...»
«Одноэтажная Америка» Ильф и Петров.

(Выдержку вполне можно применить к впечатлениям Николая Николаевича Леднева при встрече аэроплана Ан-26, принадлежащего отдельному авиаполку Краснознаменного Тихоокеанского пограничного округа).

***
Уже уехала на уазике элита, состоящая из командира, НШ и двух замов командующего.
Уже и клерки разместились в «ПАЗике», и он натужно начал огибать затяжной подъем склона, так часто поминавшегося в моем повествовании вулкана Менделеева, когда по аппарели Ан-26 шагнуло грузное существо, облаченное в экспериментальную, двухцветную, камуфляжную куртку.
Существо без видимых усилий несло на вытянутых руках зачехленный предмет, в котором угадывался семидесятикилограммовый комплект аппаратуры Т-206-3М1.
За существом бежал летчик в синей летной куртке и причитал: «Мадам! Я умоляю Вас! Осторожнее! У нас техника тонкая!»
Действительно, лонжероны и стрингеры аппарели призревая все законы сопромата, явственно начали прогибаться и грозя ...

Не обращая внимания на бортача, ответственного за сохранность материальной части, существо подошло к Николаю Николаевичу и по военному отрапортовало: «Старший прапорщик Денисенко. Куда «шестерку» грузить?»
Коля побледнел:
- Простите... Вы Оленька?.. - коленки у Николая завибрировали.
- Какая я тебе на хуй Оленька? Ты ебнулся старший лейтенант? Может, в ухо хочешь? Я Ольга Григорьевна. Уже 48 лет как! Ты Лилёв? Тебе штоль покрышки надо ремонтировать? Это мы мигом, опыт есть...

По тяжелому взгляду и по бицепсам Оленьки, Коля понял, что дама действительно может не только отремонтировать армейский телеграфный аппарат П-115 с кодовым названием «Автопокрышка», но и самостоятельно произвести не только разбортовку, но и бортировку всех шести колес самосвала «БеЛАЗ»...

- Але! Бля... Коля! Здорово! Ты чего тут Ольгу Григорьевну напрягаешь?

Из-за широкой спины Оленьки выглянула радостно улыбающаяся рожа маленького человечка в очках и с подполковничьими погонами.
Коля все понял мгновенно.
Коля умным был лейтенантом.
И спало с него напряжение, ибо добрая морда начальника шифровального органа КТПО и свинцовое, но светящееся веселыми глазами лицо «виртуальной любовницы» все объяснили лоху от документальной связи.

***

Помните, я как-то писал про Царя Додона?
Помните, я тогда оговорился, что дед любил приколы ? :)

Пили они как-то со старшим техником центра специальной связи КТПО Оленькой Денисенко чай.
Было это в воскресенье, а у Царя Додона на рукаве еще и красная повязка была с надписью «Дежурный по связи».
Это мы сейчас выеживаемся разноцветными табличками пришпиленными к клапану левого кармана, на которой лазером проштамповано «дежурный по связи такого-то управления, такой-то», и морда, застывшая колом, на этой бирке.
Это сейчас нас с дежурства не двинешь, ибо чревато...

Дед в тот день, вернее в ночь, потребляя чай и беседуя с Ольгой Григорьевной, услышал звуки стартующего аппарата, и подговорил прослужившую 28 лет в пограничных войсках даму на проверку «имитозащиты» (смеюсь, конечно) направления «Зрительный» (имитацию кода - навязывание корреспонденту своей ключевой информации, с целью невхождения в засекреченную связь оного в криптозащищенных сетях).
Надо сказать, что «имитозащита» Николая Николаевича оказалась на уровне шифра Цезаря... Никакая, то бишь :)

***
Вот и потеплело во Владивостоке...
Уже и коты заорали благим матом под окнами моими...
Древняя кошка Ксюха, пришла ко мне в кабинет дежурного по связи.
Вспрыгнув на мой СОС-30 она пытается потереться об меня своими вибрисами, и в ее желтых глазах явственно видится весенняя, кошачья радость...
Пообщавшись со мной, вежливая Ксюха проскальзывает сквозь оконную решетку, и растворяется за пределами контролируемой зоны нашего корпуса связи...

Я уже прикорнул в кресле, когда мне позвонил Коля.
Как всегда, разговор ни о чем, вроде...
Жив?
Здоров?
Ну и хорошо!
Аллка кричит откуда-то, издалёка Орловского, что прощает меня, ибо сегодня Прощенное Воскресенье...

А Бабке я сам позвонил.
Поговорили, посмеялись былому.
Посетовали, что Владислав Александрович умер.
Она уже старенькая стала совсем Бабка наша, но до сих пор вспоминает, как Аллку успокаивала.

(c) Colonell 17.03.05

1.76