В ЦЕНТРАЛЬНОМ.

В штурманской закипел кофейник. Ароматный запах распространился в центральный пост приятным напоминанием, что не все в этой жизни бывает так плохо. Носы подводников заворочались в разные стороны, словно хотели наперегонки побольше вынюхать аромата этого замечательного напитка. Штурманенок на 264-й по кличке Бойман умел, паршивец, извлекать такие запахи из содержимого кофейных пачек, выдаваемых на подводную лодку с продовольственной базы. Казалось, из этих пачек извлечь уже больше ничего невозможно, кроме коричневой массы, засыпаемой коком в корабельный котел и застревающей лохмотьями в зубах на завтраке. Ан нет... В кофейник особым способом он добавлял чеснок с солью, потом спирт.
На разложенной хитроумной «сидушке», которая напоминала некую «полумедицинскую» конструкцию, дремал командир 26-й дивизии, закрыв голову ватником. Из-под ватника торчал адмиральский погон. В этот момент матросу Пупкину понадобилось попасть в пространство за разложенным командирским креслом. Пупкин, не раздумывая, перелез через спящего адмирала, при этом зацепив тапочком его высокопоставленную коленку. Погон не шелохнулся, такой же путь через минуту Пупкин проделал в обратную сторону. Прямо на адмиральский погон с подволока упал таракан, но, завидев мужественное лицо небритого комдива, бросился наутек.
Я представил себе толстого холеного генерала из Москвы в начищенных ботинках и сверкающем зеленом мундире,(только что из пошивочной мастерской), который вчера проверял работу тыла нашей флотилии. Уложил его мысленно головой под замасленный ватник вместо нашего комдива, как бомжа на теплотрассы, и чуть не намочил штаны от задушившего меня смеха. Нет, это не всем дано, носить такие погоны в подводном флоте...

- Гена, ты не знаешь, чего эта «палка» здесь бегает? - Леха Гладушевский задает этот вопрос вахтенному механику, так чтобы его слова слышал двухметровый штурман, постоянно выбегающий из штурманской рубки к перископу для снятия пеленгов. И тут же получает удар 46 размером в спинку кресла, на котором сидит. Кружка с чаем в руках у помохи, совершив положенные ей колебательные движения и выплескивает часть содержимого на нижнюю часть тела. Он орет. Штурмана в центральном уже нет, а Леха корчится от боли и обиды, зажатый между подлокотниками кресла и столом центрального.
- Ну, гад! - Леха вытаскивает лист копировальной бумаги из папки механика и старательно натирает ей резинку окуляра на перископе.

Через несколько секунд Юра Ребенок старательно вытирает резинку глазом. Лехин рот растягивается до ушей от удовольствия, и он показывает всем увесистый кулак, дескать, всем молчать!
Тем временем, запах кофе попал в правую ноздрю дремлющего адмирала. (левая у него была прижата кулаком).
Алексей Арсентьевич поднялся со своего лежбища и, не распрямляясь и не просыпаясь, двинулся навстречу вкусному запаху. На половине пути он хватает пипку микрофона на длинном закрученном шнуре:
- Иван Петрович, ты все передал оперативному «Спартака»?
- Так точно, товарищ комдив! - бодро докладывает Русанов с верхнего мостика.
- Вопросы у него были?
- Нет, вопросов не было. Все нормально, товарищ комдив.
- Хорошо, с прибытием в район готовьте лодку к погружению.
- Есть, товарищ комдив.

Белоусов замер у перископа, а все остальные вокруг.
Чуда не произошло, адмирал намазал себе «фингал» на правый глаз, такой же, как у штурмана.

В дверях штурманской рубки комдив встречает Юру с аналогичным «фингалом» на двухметровой высоте:
- Ребенок, что с вами?
- Со мной? Со мной ничего, товарищ комдив, (быстро перебирает в голове историю своей жизни за сутки), вот, заходите, кофейку выпейте.
Комдив вспомнил, зачем шел в штурманскую рубку, и забыл про Юру.
- Ну, давай...
- Серега, давай тут... - Юра красноречиво объяснил штурманенку жестами, чего ему тут надо давать.
А того и уговаривать в таких случаях было не надо. Вся его служба в подводном флоте проходила от «прогиба» до «прогиба». Бойман изобразил крайнее радушие, вытащил из своего загашника кусочек сала, завернутого в кальку, кусочек хлеба, поставил перед комдивом кружищу горячего кофе со спиртиком....
Умел он изображать радушие, этот штурманенок... Но про «фингал» под глазом у адмирала ничего не сказал. То ли постеснялся, то ли побоялся получить такой же, но уже настоящий...

Уничтожив Боймановские запасы, адмирал вернулся в свое кресло. На душе стало тепло и спокойно.
- Ребенок, а лейтенант Яценко у тебя зачеты сдал?
- Почти все, товарищ комдив, процентов 10 осталось.
- А он уже, небось, и «представился» офицерам?
- Ну что вы, товарищ комдив, пока зачетные листы не закроет, ни-ни...

- Все равно бардак...
Вот у нас, помню...
Пришел я лейтенантом на Север....
Пурга метет, ветер свищет...
А мы сидим на лодке, учимся. Сход на берег дробь! В прочный корпус! И пока ты зачеты не сдашь, ты не человек...
Глаза адмирала устремились куда-то вдаль, словно он опять разглядывает покрытые снегом лысые, северные сопки...

А потом все! Зачетные листы закрыты, на душе праздник. Прихожу к старпому докладываю:
- Товарищ капитан 3 ранга, лейтенант Белоусов зачеты на самостоятельное управление сдал!
Прошу назначить время для «представления» офицерам экипажа и накрытия столов.
А он и говорит: Чего мол, Белоусов, тянуть? Давай, сейчас и начинай...
Я довольный бегом на лыжах в магазин. Водку, колбасу, селедку... Хась, и назад.
Прибегаю, стол накрываю,... Товарищи офицеры, говорю... лейтенант Белоусов...
Все выпили, все съели, по плечу похлопали. «Слабо», говорят... Не справился ты, Леша. Быстрее надо.

Через неделю все повторяется. Прибегаю мокрый, пот со всех щелей... Товарищи офицеры, говорю, лейтенант Белоусов говорю... мать вашу! А они мне - «не справился»!
Сел я на пороге, чуть не плачу...
Ну я, мастер спорта по лыжам, да я так не на одних соревнованиях никогда не бегал! Чемпион мира по лыжам, негр какой-нибудь, сдох бы от зависти.... А они мне - Не справился!...

И тут до меня дошло! Набрал я водки, колбасы, селедки и в снег возле казармы!

Давай Белоусов! А я им на стол раз... и все!
Вот теперь зачет, говорят, справился! Подводник ты теперь, Леша, а не «труба от бани»!

Глаза адмирала сверкают на весь центральный пост. Однако, вскоре они опять покрываются пеленой грусти и даже некоторого раздражения. Очевидно, вспомнился утренний разговор на пирсе с командующим флотилии Храмцовым.

- А Храмцов, дубина! Восемь раз бегал...


А.В. 29 ноября 2005 года.

Разговор.

- Не спишь?
- Да так... Одним глазом...
- Поговорим?
- Давай...
- Ну и как оно? Привыкаешь?
- А к чему привыкать-то? Даже кажется, что и не уезжал никуда... Все такое знакомое... Вон ту трещину на потолке видишь? Так она совсем не изменилась. Хотя за два года родичи могли бы собраться потолок побелить... И паркет в коридоре, у порога, скрипит все с той же неописуемой гнусностью... И даже какой-то своеобразный, только одному родному дому присущий запах, совсем не изменился...
- Есть такое дело... Я тебя не слишком мучаю?
- Я к тебе давно привык...
- Еще не скучаешь?
- Уже скучаю...
- Тоскуешь?
- Пока нет... Да и не хотелось бы...
- Правильно. От тоски до хандры - один шаг. А это не для нас.
- А ты чего не спишь, собственно?
- Я тоже скучаю... И вспоминаю...
- Чего именно?
- Помнишь, как мы в первый раз Северное Сияние увидели? Еще на Учебном? Как вся застава разинув рот смотрела на океан всполохов на фоне света мириад пронзительных звезд? Как всех заворожило величие полыхающего неба... Как оно давило сверху своей, неподвластной человечьему разуму мощью, и каким мелким и никчемным ты казался самому себе перед необъятностью и грандиозностью Вселенной... Увешанные стволами инфузории перед лицом самой Вечности...
- Помню... Ради одного этого можно было туда съездить... Романтика...
- Ага, романтика... А чтоб вы все из транса вышли, романтики хреновы, старшина вам вояж с полной выкладкой устроил. А у кого тогда ноги так заплетались, что он повернуть забыл и мордой лица в кювет ушел? Не припоминаешь, турист?
- Да ладно тебе... Сама-то чем лучше? Помнишь, как в пятки ушла, когда я первый раз со столба навернулся? Героическая ты моя...
- Я помню, как я пела, когда ты свой первый знак получил...
- Я тоже помню... А когда меня первый раз старшим наряда назначили? Кто взахлеб жизни радовался? Несмотря, что за бортом минус сорок...

- Жалеешь о чем-нибудь?
- Не знаю... Так только, если по мелочам...
- Ты про ту навороченную отвертку из ЗИПа, что на память свиснуть хотел? Или про фляжку с водкой, что так и не забрал из загашника?
- Ну ты же ведь Душа - ты не должна быть мелочной... А о фляжке я только в поезде горевал, когда самогон у проводника кончился... Я тогда порешил, что на 28-е звякну ребятам по междугородке, поздравлю салабонов, да и расскажу где заначка - пусть тоже жизни порадуются...
- Тогда ты про Володьку? Что не со всеми столбами его познакомил? Так не трухайся, он мужик головастый - сам со временем разберется.
- Вот именно - со временем. А сколько шишек при этом набьет? Не думала? Циничная ты моя...
- А в глобальном плане? Оно того стоило? Сносить три пары сапог и одичать в тех сопках? Вон как сегодня Светка на тебя смотрела, как на экспонат кунсткамеры из раздела «Дикие народы Крайнего Севера».
- Не знаю... Не решил пока... Наверно стоило... Как-то мы с тобой там повзрослели, что ли... Весь щенячий восторг перед жизнью куда-то делся... Можно смело дальше идти, весело поплевывая на всякие дешевые бытовые заусенцы...
- Вот и я вся тоже в размышлениях... Думаю время покажет... Завтра в военкомат в форме пойдешь?
- Ага... Последний раз надену...
- Перед алкашом - военкомом покрасоваться? Или чтобы девчонки опять тебе в след глядели?
- Да ну, ехидная ты моя... Просто хочу последний раз погоны на плечах увидеть... Как-то голым себя без них чувствую. Как лысый попугай в витрине...
- Я тоже чувствую, что сжиматься буду, когда ты потом случайно взглядом в фуражку упрешься... А ведь ничего не поделаешь, частичка меня навсегда там осталась, и мы всегда будем это помнить...
- Да ладно, перебедуем - еще вся жизнь впереди...
- Эт-точно... С совестью в ладах? Как с лучшим контролером?
- Вроде не стонет... Пилит потихоньку, что мол можно было сделать больше, красивее и выше, да пролетов иметь поменьше, да всегда с застегнутым крючком... Но это она от того, что просто прицепиться не к чему... А поскулить она любит, ты ж ее знаешь...
- Типа я могу спать спокойно?
- Можешь... Только какого хрена не спишь, неугомонная ты моя?
- Скучаю и вспоминаю...

Первые лучи рассвета уже начинали пробиваться сквозь шторы. Заканчивалась моя первая ночь на гражданке, но зато начиналась новая жизнь. Жизнь абсолютно не похожая на предыдущие годы, но в которую я входил с абсолютно спокойной душой. Вот, кстати, она наконец и заснула, Зеленая моя...
Кажется потом заснул и я...

Стажеры
После того, как нас призвали в славные ряды непобедимой РА (в смысле, хрен его победишь, что и откуда там берется), время топало своим чередом, близился неизбежный, как победа мировой революции, дембель, и вот настал долгожданный миг - подготовка смены. На БПРМ 228 мне прислали вполне приличного парня - целого младшего сержанта, голова у него была на месте, так что все прошло довольно гладко. Но случилось так, что нас с Валеркой (земляк и лучший друг) перекинули на 48 курс: меня для обслуживания АПР, а его на курсовой маяк; почему с нами так жестоко поступили - это уже другая история.
Срок нашей службы уже вышел, причем весь и давно, поэтому стажировать молодых надо было в темпе. Но вот тут-то и оказалось, что в данном конкретном случае это ТАКАЯ проблема, что хоть волком вой. Ну, не были бойцы отягощены интеллектом и образованием: в глазах переливалась мысль, правда, только одна, и та ограничивалась тремя желаниями: поспать, пожрать, и чтоб быстрей отстали. Всякую нудную бредятину на тему Вольт, Ватт, Ампер и других Ом они благополучно пропускали мимо ушей. Валерка попросил, чтоб я разжевал стажерам разницу между частотной и амплитудной модуляцией. Я старался! Нет!! Дамы ,господа и товарищи, я даже графики чертил, распинался, как Штирлиц на приеме у Шелленберга! И что? Да ничего, блин, в их остекленевшем взоре не было ничего, как в поллитре утром 1-го января, и уж подавно искры понимания там не летали. Осознав всю тщету мирской суеты, я отправил одного на приборку, а второго на выкашивание антенного поля и всей оставшейся территории данного объекта. Надо сказать, что косить парень умел: на то, на что у нас с Валом уходил день, он тратил ровно час, но мне совершенно не нравилось, что он косил и от того минимума знаний, который я пытался в него втемяшить. Зайдя к нам, ротный безапелляционно заявил, что на дембель мы пойдем, когда эти опоссумы сдадут ему экзамен - что отодвигало перспективу нашего отъезда домой до японской пасхи. Нужно было что-то делать. Заставлять читать техописание АПРки деревенского парня с восьмью классами образования по 11 классной системе и стеклянными глазами запытанного индейца, по моему глубокому убеждению, было бесполезно. Поэтому собрав в кулак всю свою творческую мысль и сконцентрировавшись, я принялся излагать на бумаге свой бесценный опыт по ремонту и обслуживанию верха научной мысли и конструкторского гения, то есть автоматической приводной радиостанции АПР-7 (встретил одного из конструкторов этого раритета буквально в прошлом году) и маркерного радиомаяка МРМ-48. Я пыхтел, от старанья высунув язык, лицо было умное до полного опупения! В общем, я собой гордился в тот момент, как лягнувший погонщика ишак и-и-а! Написал я довольно приличный талмуд, страниц в 20 и вручил представителю российской молодежи для детального изучения и усваивания волшебной росы с листьев мудрости старшего товарища - Да продлит Аллах его дни)))) Дав на изучение материала пару дней, я начал проверять ход учебного процесса. Результаты были... были они удручающими. Бля, да этот ханурик нихрена не знал! Рассудив, что требовать от человека, для которого розетка - восьмое чудо света, чудес в освоении техники 21 века не совсем верно, я начал сокращать объем предлагаемого для переваривания материала. После недели интенсивного обучения (при тех же условиях обезьяна успевает научиться выполнять бочку и мертвую петлю на Су-27) объём предлагаемого к усваиванию материала сократился до одного листа, где был нарисован вид спереди комплекта станции и написано, где какой блок. Писать на кой хрен в этой хреновине нужен делитель, возбудитель и подавно АПС (автомат подачи сигнала), я не стал, не без оснований полагая, что это занятие бесполезно, как разведения карпов в пустыне Гоби. Объяснив тезке первого космонавта (Юрой его звали), что его единственный шанс вернуться домой живым - это рассказать мне завтра утром слово в слово то, что было написано на листе, я отправил его в казарму для дальнейшего углубления полученных знаний. До сих пор удивляюсь, как у меня хватило терпения не удавить этого сына русских полей, внука Алеши Поповича. Дембелем я был добрым, молодых не обижал и не бил, потому что их не было, а значит не было и причин их трогать! Но ведь всему есть предел, и я опасно приблизился к своему краю. На следующие утро мой протеже явился на объект и был тут же этапирован в аппаратку, где подвергся допросу с пристрастием. Стойкости бойца на допросе мог позавидовать кто угодно: хоть Сергей Лазо, хоть Джордано Бруно: он не проронил не слова, нет, конечно, не совсем! он что-то мычал
-э-э-э-э-э-э-эделипутель? Нет? Размножитель? Возбуждатель? (Казанова, блин!)
Подумав о засохших пирожках и выдохшейся водке, которой меня будут дома потчевать не раньше чем к новому 2345 году, я озверел - в глазах поплыли пятна, волосы встали дыбом, хвост нервно задергался. С криком: У-у-у-дебилблякакогохератудатвоюмать я затеял тривиально 3,14здить бойца красной армии передней панелью (рылом то бишь) о панели блоков, повторяя их названия для лучшего их усвоения, повторив для надежности процедуру пару раз и, отведя душу, я отправил пострадавшего изучать матчасть. Наступило утро, последние робкие клочки тумана опали под горячим, летним солнцем Дальнего Востока, высоко над аэродромом пел жаворонок. Но ничего не могло улучшить настроение злобного дембеля, он был зол и находился в крайней степени маниакально-депрессивного психоза, приближаться к нему на расстояние выстрела из спаренной 20 миллиметровой пушки Ан-12 было смертельно опасно. Но наш герой смело волочил ноги в новых кирзовых говнодавах навстречу своей судьбе, вот позади осталась стоянка Ил-22 - самолетов разведчиков погоды, и впереди уже четко видны антенны над зловещим логовом бесноватого изувера-дембеля. Как много матерей вздрагивают, слыша это страшное слово - дембель! Как они оглядываются и обнимают свое лопоухое чадо, пропускавшие уроки НВП в школе (преувеличил, их тогда уже отменили) и молят доброго боженьку наградить сыночка энурезом (раз не хватило времени, желания и ума заниматься с сыном), чтобы не отдавать его бедолагу во солдаты. Простите - отвлекся. Ну вот и все, открылась дверь и жертву засосало в нутро аппаратной. Честно сказать, я не ожидал такого революционного действия от процедуры выколачивания пыли из стажерской головы. Но факт, господа: он не только отбарабанил названия блоков, но и довольно связно смог объяснить, нахрена они нужны. Теория, по которой битиё определяет сознание, нашла еще одного приверженца. И я серьезно начал жалеть, что не применил этот метод превентивно до начала занятий. Подозревая, что при этом давно уже был бы дома. Впереди был еще экзамен, но это уже другая история.

PS: не виноват бедный деревенский парень, что его призвали служить в такую часть, куда раньше брали людей минимум с техникумом за плечами и специальностью радиоэлектронщика или электромеханика, и уж подавно не виноваты люди, сидящие за штурвалом и в креслах салонов самолетов, заходящих на наш аэродром, что в стране не желают служить молодые здоровые и грамотные парни, предпочитая позволить себе обмочить простыню, кося под энурез или получить запись о психическом расстройстве, гробя свою будущую карьеру, чем отдать долг родине (простите за пафос - наболело).