«7763, 7763 - Шестаково!.....7763, 7763 - Шестаково!»
Тьфу ты ёпт. Опять! «На связи, 77 шейсятретий».
«7763, давай в дежурку, мухой!»
«Принял, 77 шестьдесят третий».....

- Значится так, знакомься, лейтенант. Эти двое, да не верти ты головой, так вот, эти двое - комитет. Поступаешь в их полное распоряжение. Не ссы, всё будет нормально. Какой приказ? Приказа нет, я тебе тут приказываю, как старший по званию. Иди, представляйся, и ...и вали, короче. Да, батарею в станции на новую замени.
Заканчивалась вторая смена простого белорусского участкового. Скоро 23:00 и, - «кормушка», сдаём оружие, станцию, отчитываемся по протоколам... Привет, милая дорога к дому. А дома... приготовленный любимой тёщей ужин (изрядно прореженный не менее любимым тестем), спящая жена, и мой друг - диван. И надо же, в 22.45 - такое! Принесла нелёгкая, да ещё и комитетчики. От этих не отвертишься тем, что у тебя куча материалов и необходимостью вечернего обхода надзорников. Что же такое случилось...
- Ну, здорово, участковый, я - Саша, это - Боря. Можешь не запоминать, пофиг тебе должно быть. Тебя как? Серега? Тоже молодец. Да не ссы ты на самом деле, всё нормально будет! Оружие в порядке? Молодец. Посиди тут немного...
Двое из комитета удалились в дежурку. Да, бля, попал. Глобально попал... Эти просто так задабривать не будут. Да ещё и про оружие вопросы. Херня какая-то получается, господа офицеры...
- Ну что, готов?, - капитан Лопатенко протягивал мне бронежилет, - Да не ссы ты! Всё нормально будет, - уже менее уверенно сказал он. Я же был совсем не уверен...
- Ну что, Серёга, идём? Давай, давай, всё будет нормально!, - опять они, - брон ты одень, не носи в руках, потом не успеешь. Да, и макарыча с предохранителя сними, и тренчик страви, не мне тебя учить, небось и сам уже понял. Тема такая, Серёга: на твоих сотках наша разработка, 3 человека, завалились к бабе, погоняло - «кончита», в курсе?
Ещё бы мне быть не в курсе...кончита, «звезда» района. «Даю всем, кто даёт выпить». При этом умудряется поддерживать в квартире образцовую чистоту и порядок, воспитывать (хотя, какое там воспитание) дочку 4 лет отроду, нигде не работая, не имеет задолженностей по платежам. Такая вот «чёрная невинность». То, что у неё в квартире бывают интересные личности, я регулярно узнавал от розыскных ДЛ-ов, но ни разу никого застукать на горячем не удавалось. Да, малая, кажется, на этот раз ты вляпалась глобально.
«32, я 74...тема пошла, нас двое, с нами учётчик. Всё по номеру 2. готовность 5 минут»
«Понял!»
- Серёга, значицца так, звонишь в дверь, представляешься как обычно. Она открывает, дальше наша тема. Дом окружён, так что ты реально не ссы, всё будет хорошо. Когда будешь звонить, постарайся немного присесть перед глазком, морду засвети, а броник не должен быть виден. Постарайся, родной, мы рядом.
Отличная вводная. Идя по лестнице на третий этаж, я лихорадочно просчитывал в уме возможные варианты развития событий. А если? А вдруг? Да ну, думать в таком положении - это лишнее. Будь что будет.
- Кто там?
- Участковый, - и уже тише, - открывай, Лена.
За дверью несколько секунд раздавались шорохи и тихий шёпот.
- Подожди, малую уложу...
И, внезапно, из-за дверей, раздался крик: «Лысый, палево! Вертухаи под окнами!». В тот же момент какие-то два тарана ударили в меня. Первый таран ударил через дверь прямо в живот, второй - из ниоткуда (и слабее) - по ушам. Пришла невыносимая боль. Боль усилилась тем, что меня под руки кто-то оттаскивал в сторону, при этом изрядно матерясь. Меня уложили на ступеньки лестницы, и дальше я наблюдал, как зритель в цирке. А цирк был ого-го! Тот, которого представили Борей, плечом вынес довольно крепкую дверь и, вместе с ней, упал. Саша пробежал по нему (двери?) и уже из квартиры раздались крики Елены и его вопли «Лежать, мордами в пол!» Парад-алле продолжили парни в камуфляже и с АК, последний из которых не вбежал в квартиру, а обратился ко мне: «Учётчик, ты как?» Я был в порядке, мозгом понимая, что всё уже позади...

Сидя в дежурке и выковыривая пулю от Макарова из пластины бронежилета, изредка морщась от боли в животе, я слышал, как «двое из ларца» хвалили меня перед начальником ООПП и предлагали чем-нибудь наградить. А я изредка задирал форменку и любовался расплывающимся синевой пятном на незагорелой коже моего родного пуза, и думал о том, как воспримет всё это жена... Но мне всё было уже глубоко параллельно. Параллельны мне так же были врачи, которые приехали через двадцать минут, осмотрели меня, заклеили живот вонючим пластырем и уехали...
Оружие за меня сдавал дежурный. Домой меня завез дежурный на личной машине. Своими словами отчитывался за меня перед женой тот же дежурный.
А мне было всё глубоко пофиг...
Утром от жены я узнал, что мне звонили, и у меня сегодня выходной.
Поощрений я не дождался, но! Через пол-года ко мне домой приехал Саша (тот самый) и подарил ту самую пулю от макарова.
Она и до сих пор хранится у меня, как талисман...

ДВА ЛЕНТЯЯ

Роднило их одно - у обоих одинаковые ФИО и тяга к радиотехнике. Правда еще их роднило то, что оба были завзятыми лентяями.

Один был сущим монстром.
Был он доцентом и начальником кафедры радиосвязи и телевиденья. При этом он был еще и полковником.
Второй был просто салабоном-курсантом. Рядовым.

Полковник Александр Иванович Подзорин, воплощение современного аристократического сословия (мама домработница, а папа главный инженер в каком-то там почтовом ящике). Маленькое отклонение только от аристократичности было. Матерился Александр Иванович не по-детски (как говорят сейчас наши дети).
Курсант Александр Иванович Подзорин не мог похвалиться такой родословной... Увы... (Сашенькины мамка и папка загибались в близлежащем колхозе около города Орла и откуда у парня образовалась «радиотехническая грусть», остается секретом по сей день).

***
Взаимная неприязнь у полных тёзок образовалась с первой же пары, когда полковник любезно попросил курсанта отточить кучку разноцветных карандашей которыми он любил оперировать на схемах-портянках.
- Не буду! - решительно ответил салага.
- Простите... э-э-э... Почему? Мля?! - культурный доцент оторопел...
- А я, в военное училище пришел не для того, чтобы карандаши чинить!
- Простите, а как ваша фамилия, товарищ курсант?
- Дык... Курсант Подзорин... Александр Иванович...
Вторично обалдевший полковник дал команду на приведение карандашей к нормальному бою другому чайнику от радиосвязи, страждущему лейтенантских погон.

***
Подзорин-старший очень любил радиосвязь. Особенно он любил телевизионные приемники. На них он собаку слопал, и, хотя никогда паяльника в руки не брал (брезговал, наверное), но неисправность мог определить, как у нас говорят, «навскидку»:
- Э-э-э... Любезнейший... Во-о-он... В том контуре гетеродина, во-о-он ту емкость проверьте...
После чудесных рекомендаций телевизор чудеснейшим же образом начинал работать. Мастер!

Подзорин-малый (так к нему прилепилось после афронта с карандашами) радиосвязь начал потихоньку «разлюбливать» после двух месяцев обучения в нашем благословенном училище. Оказалось, что помимо специальной подготовки есть еще и физическая, огневая, строевая и даже топография. А еще надо было подшиваться каждый день, чистить сапоги и даже изредка стирать ХБ. Поэтому Сашка стал лениться.
Впрочем, всё это фигня полнейшая.
Самым паршивым было то, что «старший» Подзорин гнобил бедного Сашеньку по своему предмету категорически.
Не было пары, на которой бы Малый не потел перед схемой какого-то паршивого телевизионного приемника или простенького осциллографа.
- Не куя... Я этого тёзку научу родину любить. И карандаши мне починит... сука... - злился полковник.

***
Всё течет... Всё изменяется...
Время проходит, а мы остаемся, как и прежде, идиотами упертыми. Вот как уперлись своими дурными и лысыми лбами, так и будем упираться до самой смерти, если...
Хотя... Какое там «до смерти»... Вру я, конечно...
Мы ведь грустим о своих женщинах, с которыми когда-то встречались. Мы с мужской нежностью вспоминаем о своих друзьях и даже врагах прошлых, с которыми служили когда-то... Мы становимся еще взрослее и еще старее...

***
Нет! Это «если» все-таки есть!

***

Звонок.
- Разрешите?
- Пожалуйста... Вы по вызову? Извините, потише. Муж сейчас спит. Он болеет очень...
- Что с телевизором? Пройти разрешите?
- Да, проходите. А с телевизором непонятно что... У нас старенький еще, «Рубин». По всем шести каналам помехи идут, а у мужа сейчас только одно развлечение - телевизор. Говорит хреновенько (?) Я его в коляске вывожу, он часа два посидит и успокаивается... А вчера что-то случилось... А... вы военный?
- Почему так решили?
- Это просто... Только военные всегда спрашивают: «разрешите»...
- Кхм...

***
Ну, да... Конечно!..
Я этот проклятый 3УСЦТ двадцать лет назад последний раз ремонтировал... Откуда они выкопали этот анахронизм? Бабка вообще странная... Матерится... И зачем она этот Рубин вывозит?.. Хотя... старенькие ведь люди... Ладно...
Млять, похоже что-то с переходным фильтром в селекторе каналов... Чего бы он помехи по всем выделенкам гнал... У меня и конденсаторов таких нет, русских...

Тихонько скрипнула дверь и еще чего-то тягомотно заскрипело:

- Идыот! У тыба, пробыт транзистор кыты триста пяннацать-Бы в мытровом блоке. Который по питанию стоит!.. Выпаяй из дыцыметрового и поставь... Ставь, тебе говорю! Малый! Мать тебя в перебабушку и три мощных динистора с ребристыми радиаторами в жопу!.. Сволочь! Облысел уже, а всё как курсант около доски хренотень несешь себе под нос... Карандаши не хотел точить?! Сейчас обедать идем, а потом - карандаши! И не вздумай сказать, что не будешь затачивать! Лентяй, мля...

***
...Да ладно тебе, Александр Иванович... Подкрался ты, конечно, незаметно на колясочке своей... Заточу я твои карандаши... Куда мне деться...

А знаете, Александр Иванович? Если бы не вы, то я после увольнения бутылки собирал бы... Хоть я и хреново сейчас помню 3УСЦТ, зато хорошо науку вашу помню, ибо это не КТ-315Б, а именно переходной кондёр слетел! Спасибо вам, Иваныч!

Балл - 1,83

Лучшие истории 2008 г. в категории "Остальные"

КОНЕЦ «ИМПЕРАТОРА ТАЙГИ»

«Тук-тук-тук... Тук-тук... Тук-тук-тук...»
Деликатно постукивают. В дверь? Ага, в дверь. Встать, что ли, открыть? Да ну...
«Бух! Бух! Бух!»
О, а это уже, похоже, ногами стучат.
«Бух! Бух! Бух-бух-бух!»
- Женька, гад, открывай! Я знаю, что ты дома!
Блин. Знакомый голос. Этот - точно, знает. Похоже, действительно пора вставать и отпирать дверь. А то ведь он не угомонится.

- Юрьич, сука! Ты еще живой?
- Саныч, падло, а ты уже готовый?
- Ни хера еще не готовый! С тобой готовиться буду!
- К чему?
- Если я отвечу, ты сядешь!
- Га-га-га!
- Хи-хи-хи!

Хохот после каждой фразы - это обязательно. Бывший опер Комитета Государственной Безопасности Саныч - мой друг. А я - его друг. И подружились мы не за бутылкой. А как мы подружились - сейчас и расскажу. Уже, наверное, можно...

Было это в 1989-м, кажись, году. Я тогда трудился заведующим отделом в одной из многочисленных районных газет на Тюменском Севере. Обычное рабочее утро, как говорится, не предвещало, но... Голос сверхнаглой редакционной секретарши, с которой я, честно говоря, не всегда мог справиться, блистал ангельской кротостью:
- Тут... к вам тут... пришли, в общем...
- Да ладно, я сам представлюсь, чё, не мужики, чё ли?
Деликатно оттерев секретаршу локтем, ко мне в кабинет то ли ворвался, то ли просочился здоровенный мужик с широченной белозубой улыбкой на лице.
- Здоров, коллега! Я из центральной прессы...
Он протянул к моему лицу удостоверение, в котором я прочел...
- Ага-ага, газетка известная, и авторитетная - аж по самое не могу! Ну чё, чайком побалуешь, коллега? - балагурил гость.
- Побалую, только ты не «чёкай» больше, если под журналиста косишь, да еще и перед секретаршей расшифровался.
- Ути-пути... Какие мы слова-то знаем - то «косишь», а то «расшифровался», надо же... Чё, «Огонька» начитался?
- Про милицию много писал, вот и нахватался, так что нечего «Огоньком» попрекать, - сухо ответил я.
- Читал я, про кого и про что ты писал. Кстати, к нам в Афган из того «Огонька» корреспондент приезжал, так он, между прочим, «чёкал».
- Да ну? К вам... к ВАМ в Афгане корреспондентов пускали?
- Ну, не совсем к нам... Ладно, замнем для ясности. Статью «Император тайги» ты писал? Про дядю Пашу? С фотографией?
- Да.
С год тому назад я действительно написал неплохой, по тогдашним меркам, очерк об одном из лучших в наших краях охотнике-промысловике. Материалом даже заинтересовалась одна из центральных газет, но потом как-то «не срослось»... Я не узнавал, по какой причине - некогда было.
- Ну, на, погляди на своего «императора». В молодости.
Незваный гость выложил на покрывающее мой письменный стол стекло три фотографии. Одна - как у нас говорят, портретная. Молодое лицо с улыбкой во все зубы. Вот только фашистская фуражка и мундир с медалями всякую возможную симпатию отбивали напрочь. А улыбка напоминала оскал бродячей собаки - был в ней тот самый затаенный страх, намертво спаянный с наигранной, выставляемой напоказ наглостью.
На втором фотоснимке - тот же человек в половину роста. Со снайперской винтовкой в руках.
Персонаж третьего снимка стрелял из пистолета в затылок человеку, стоящему на коленях со связанными за спиной руками.
- Это - дядя Паша?!
- Он.
- Но не похож же совершенно.
- Мало ли кто на кого похож или не похож... Совершенно... Фотки - из его фашистского личного дела. Штаффельман СС. Обер-солдат по вермахтовским чинам.
- Ефрейтор, что ли?
- Нет, ефрейтор - это, вроде, роттенфюрер СС. Да не один ли хрен? Фашисты предателей чинами не шибко-то баловали, особенно эсэсовскими. А насчет того, он, или не он, так ознакомьтесь, товарищ свидетель, с заключением соответствующей экспертизы.
- Чего ж вы... Год же с лишним, как очерк вышел... Да я б его сам, суку...
- Что ж, это можно. Даешь соответствующую подписку, проходишь инструктаж, получаешь оружие... Рука-то не дрогнет?
- Не волнуйся. Не дрогнет.
- А вот этого не надо, товарищ. Все будет по закону. Органам оказать содействие готов?
- Да пошел ты... Шутник херов!
- Понял. Пошел.
- Чего надо-то?
- Надо мне - только мне! - войти в дом к этому дяде Паше. Остальное - мое дело.

Я постучал в дверь заимки. После двух стопок водки, выпитых мной по наущению Саныча, бронежилет, который он на меня напялил, почти не тяготил. Я постучал еще раз.
- Кто там?
- Да пресса, дядя Паша, кто ж еще-то! Вот, мимо проезжали, куропаток по дороге нашмаляли... Как у вас насчет самогоночки-то? Под дичь-то, а?
Дверь приоткрылась. Я улыбнулся, и, протягивая руку хозяину, пробормотал:
- Вы уж простите за беспокойство, это вами из центральной газеты заинтересовались...
Саныч, лыбясь от уха до уха, щелкнул вспышкой фотокамеры, и тут же, одним неуловимым движением оттерев меня в сторону, быстро шагнул вперед на дядю Пашу, громко бормоча себе под нос:
- Нам бы портретный снимочек, ага...

Дядя Паша вдруг отшатнулся от Саныча - резко, всем телом... И протянул куда-то правую руку...
Саныч ударил один раз.
Как-то все очень быстро произошло.
И, кажется, совсем беззвучно.
Я вообще ничего не понял.

Потом на хозяина заимки надели наручники. Здесь же, за длинным столом, сколоченным из струганных досок, приехавший вместе с нами следователь начал первый допрос. Я, впрочем, на нем не присутствовал. Обыск, понятые - все это тоже прошло мимо.

Мы с Санычем вышли во двор и закурили. Он вдруг посмотрел на меня как-то беззащитно...
- Слышь, ты прости меня ... Я тебе не говорил, чтобы ты не боялся... И не волновался... У него ведь кличка среди своих была - «Меткач». Ну, от слова «меткий». Снайпер он. Из всех видов стрелкового. У него на совести столько... А в доме, только с твоих слов - три ствола. Я очень... опасался... что он успеет хоть один схватить. Не, я бы успел тебя прикрыть, если что. Да и броник, опять же... Но все равно - опасался.
- За кого опасался-то?
- За тебя. Мне-то в Афгане хватило. Как из госпиталя выписали, бабка моя сказала, что в меня больше хрен попадут, до ста доживу.
- Ну и живи на здоровье...
- Слышь, у меня тут есть...
- У меня тоже есть...
- Снежком зажуем? Говорят, он тут экологически чистый.
- Ага. Если с Новой Земли ничего не принесло.
- Га-га-га!
- Хи-хи-хи!

Зажевали снежком... Ох, и зажевали. В машину Саныч меня грузил бережно, я бы даже сказал - трепетно...

К сожалению, «дядю Пашу» не расстреляли. Очень надеюсь, что он сдох на зоне. Хотя вполне может быть, что этот фашистский ублюдок, благодаря «гуманизации законодательства», доживает свои последние денечки где-нибудь на свободе. Ему ведь в 1945-м было только 24 года.
Да и хрен с ним.

Жаль, что Саныч...
«При проведении спецоперации».
Ошиблась его бабушка. Попали в него все-таки. Правда, не до конца, но левую руку Санычу, как он сам деликатно выражается, «удалили». Сейчас, несмотря на увечье, подполковник госбезопасности в отставке, кавалер медали «За боевые заслуги», Ордена Красной Звезды и Ордена Мужества Саныч лихо рулит собственным охранным агентством - небольшим, но очень уважаемым во всех соответствующих кругах.
Есть у него кое-какие деловые интересы в наших краях, вот и навещает меня иногда. Внезапно. Собственно, с одного из таких визитов я и начал свой рассказ.

P.S. Ну, и для порядку. Как водится, все факты - вымышлены, все имена - придуманы, все рассказанное - фантазия автора, и не более того.

(с) Сапёр, 2008 г.

Балл - 1,76