Торговля это, несомненно, борьба двух психологий - продавца и покупателя.

Году где-то в 95-м занесла меня судьба в Сирию - рай для тех, кто хочет поторговаться. Там таких людей действительно уважают, и иногда готовы продать товар ниже закупочной стоимости.
СРЗК «Приазовье» Черноморского флота, где я имел честь быть «туристом», то есть прикомандированным, зашел в порт Тартус на побережье Средиземного моря. У нас была почти неделя. Городишко небольшой, но рынков и магазинчиков самого разного ранга в нем хватало. Вообще у меня создалось впечатление, что не менее половины мужского населения города - это торговцы, вторая половина - покупатели. Женщины не работают, они сидят дома - это мусульманский Восток, самое большее - ходят на рынок, любую более-менее серьезную вещь покупает мужчина. Совсем непонятно, откуда берутся материальные ценности и деньги, на которые их покупают. Кроме порта каких-либо промышленных объектов замечено не было. Обычная ближневосточная торговая улица - это ряд чаще двухэтажных домиков, прилепленных друг к другу, на первом этаже - магазин, на втором живет сам продавец с семьей. Соответственно, размер и магазина и дома зависит от достатка продавца. Чаще всего это помещение примерно пять на пять метров, иногда меньше (совсем клетушка), иногда больше, с выходом в задний двор и лестницей на второй этаж. Товар висит в помещении и часть на улице. В некоторых более приличных могут быть стеклянные витрины, приличные двери и прилавок, даже кондиционер, в большинстве же - просто большой проем, закрываемый роллетой. Продавец он же - хозяин, он же - глава семьи, конечно, мужчина. Он сидит на стульчике перед магазином в тенечке, курит, пьет чай, а чаще матэ, очень редко кофе, и зорко оглядывает окрестности в поиске жертвы. Как паук.
Нас мало, а продавцов много.
Неосторожно брошенный взгляд на витрину или просто на висящий над проемом товар вызывает у продавца бурю эмоций. Здесь вам не отвертеться. Вас хватают под руку и ведут в помещение, в тенек. При этом мимика, жесты и речь продавца однозначно говорят о том, что счастье привалило именно вам, а не ему. В вольном переводе с арабского это примерно так: «Аллах столь велик и справедлив, что не дал тебе заблудиться в дебрях этого огромного города и привел именно ко мне, где ты найдешь именно то, что искал всю жизнь, и за совершенно смешные деньги!»
При незнании арабского языка вся торговля происходит жестами и на калькуляторе. Товар, на который неосторожно упал ваш взгляд, моментально снимается, преподносится вам как самый-самый, а на глупый вопрос "Сколько?" продавец рвет на себе волосы, практически плачет, раскаивается до бесконечности, что-то тычет в калькуляторе и, глядя в сторону, осторожно показывает его вам, кося взгляд на вас же.
Вы изображаете на лице дичайшее непонимание происходящего и на типа английском (русский тоже пойдет) скромно интересуетесь: «Сирийские фунты?» Продавец заглядывает в калькулятор, потом вам в глаза, понимая, что первый раунд за вами, опять рвет на себе волосы, проклинает все, что дозволено проклинать аллахом, ссылается на все неблагоприятные обстоятельства, заставившие его совершенно случайно нажать лишний нолик, набивает новую цену и, отдав вам калькулятор, умиротворенно садится на стул, произнося сакраментальное: «О, Аллах! Ты спас меня от случайного обмана честного человека, пусть он и не мусульманин. Как ты велик! Хвала тебе! Все во имя тебя!» В конце фразы слышится боевой клич моджахедов: «Аллах Акбар!», но произносится он в зависимости от обстоятельств и настроения, а в данном случае - как спасибо.
Новая цена тоже велика, и вы с сомнением начинаете рассматривать швы или другие мелочи, которые ясно говорят, что они того не стоят. Здесь очень важно ничего не говорить и не указывать продавцу на недостатки - он и сам о них знает. Через некоторое время он вырвет у вас товар из рук и вручит калькулятор с новой ценой - в два раза ниже, при этом возможно очередное вырывание волос и причитания на тему «чем я буду кормить детишек...» (жаль, что мы не знаем арабского). После этого вам следует показать некоторую заинтересованность, можно даже достать кошелек, потом, правда, засунуть его обратно, покачать головой и твердо, но с обязательно очевидным сомнением сказать: «Нет, спасибо, это мне не подходит». Главное - интонация, язык может быть любым, ваш отказ и малейшее сомнение понятны продавцу на любом языке!
Наиболее вероятный вариант развития дальнейших событий: продавец условно падает на колени, условно рвет на себе рубашку (проявления могут быть разными) и, тыча тебе в лицо калькулятором, со слезами на глазах молча орет (поскольку ты все равно не понимаешь арабского): «Ну, хорошо, урод, сколько ты можешь заплатить за эту потрясающую вещь?»
То, что вы написали на калькуляторе, вызывает у продавца сначала ступор, потом истерический хохот. Затем он бежит через улицу к соседу, и они вместе смеются, глядя на тот же калькулятор. Потом он возвращается к вам, калькулятор летит через всю комнату в угол, но «совершенно случайно» аккуратно падает на диван (что бы, не дай Аллах, не разбился), сам продавец садится и, скрестив на груди руки и поджав губы, говорит: «Хорошо, забирай».
Здесь возможны два варианта развития событий:
1. Вы согласны, и на этом история заканчивается. Вас не начинают уважать - вы просто обычный покупатель.
2. Торговля еще продолжается, и вы, находя все новые и новые недостатки товара, начинаете поглядывать на окрестные лавочки (коих там мириады), продавец начинает нервничать, понимая, что вы от него уходите к соседу, и этого позора ему никогда не смыть. И вот когда он готов почти на все, вы скромно набираете на калькуляторе полцены от последней цены и с грустью в глазах (это важно) даете посмотреть продавцу...
Лучше вам не знать арабского, и что имеет ввиду продавец по этому поводу, «шайтан» там повторяется через слово, и будьте уверены, что это именно о вас. Потом вас легонько подталкивают к выходу, всем видом давая понять, что правоверный мусульманин такого оскорбления не сможет вынести, и вы уходите...
Вам удается пройти 10, 25 или даже 50 метров - в зависимости от стойкости нервной системы продавца, когда он нагоняет вас с тем самым товаром, и, крича что-то невообразимое, типа «Да чтоб ты провалился, да не нужно мне твоих денег вообще! Да подавись ты этой рубашкой (условно)», внимательно смотрит на твой кошелек...
Так, вот, если в этой ситуации ты сможешь выторговать еще что-нибудь, то превзойдешь себя. Тебя не просто будут уважать, предлагая посидеть, отдохнуть, выпить кофе или матэ. Тебя будут уважать с восхищением как «такого шайтана!» (произносится с любовью, интонации на Востоке решают многое) - то есть человека умного, находчивого, веселого, пускай даже и не правоверного (он просто пока еще не нашел свою веру)...
До последней стадии я, к сожалению, не дошел, а покупал дорожную сумку.
P.S.
Однажды мы набрели на магазинчик мужской одежды с весьма неплохим выбором. Одна рубашка мне очень понравилась.
- Сколько? - спросил я на английском продавщицу - рыжеволосую высокую женщину средних лет, со строгими и правильными чертами лица, совершенно европейской наружности, скорее всего, гречанку.
- Десять долларов, - произнесено было на безупречном английском.
- А дешевле?
- Мы не торгуемся, - просто, но строго сказала она. - У нас приличный магазин.
Это - Сирия, страна Ближнего Востока, где спокойно уживаются рядом и не мешают друг другу три религии. Где половина магазинов закрыта по пятницам, а вторая - по воскресеньям. Где, выбежав из ресторанчика посмотреть на мусульманский обряд отправки усопшего в последний путь, можешь узреть попа с кадилом и православные кресты. И где по-прежнему сильны традиции восточной торговли: тебя могут «обуть», заломив невероятную цену, но ни за что не украдут твоих денег: «Друг, у тебя кошелек торчит из кармана. Спрячь поглубже: ведь ты можешь его потерять, а подумаешь, что украли».

Злой и циничный старик NN был геологом, начальником партии.
Он рассказывал:
"В экспедицию я непременно брал женщину. Повариху. Обязательно не очень молодую, между тридцатью и сорока, и обязательно некрасивую. Специально выбирал. Чтоб была такая жилистая, приземистая, можно даже рябая. Зачем женщина? Чтобы ребята не очень дичали, не матерились бы через каждое слово, я человек вообще-то резкий, но бытового хамства не люблю. А тут все-таки женщина рядом. Зачем некрасивая? А чтобы ребята с первого дня не начинали перед ней хвосты распускать.
Но все это ерунда на самом деле. На самом деле она была нужна вот для чего.
Месяц прошел. Два. Два с половиной. Три.
И вот в начале третьего месяца примерно — может, раньше, может, позже — сажусь я, значит, на бревно в ожидании обеда, а она у костра с котлами возится.
Смотрю на нее. Немолодая, конечно. И некрасивая. Но очень заботливая. Как хорошо готовит! Когда миску с кашей подает, улыбается так ласково, уютно, по-домашнему.

Вот я и думаю: я уже старый человек на самом деле. Одинокий. Вот приеду домой, в пустую квартиру, пахнущую лежалой бумагой и холодным папиросным дымом... Плохо одному. А она такая добрая, милая, даже симпатичная...

Стоп-стоп-стоп! Вот оно. Дурдом подкрался незаметно.
Я тут же встаю с бревна и кричу:
- Серега! Давай радиограмму! Ждем вертолета!
Шабаш, ребята. Мы славно поработали.
Пора отдохнуть. А то совсем свихнемся".

http://clear-text.livejournal.com/124118.html

Сегодня ночью проснулся от того, что за окном кто-то методично шаркал скребком по асфальту, убирая выпавший снег. Даже на 5 этаже было невыносимо слушать эти бесконечное «Шварк-шварк-шварк....»
Посмотрел на часы - 3 часа утра. "Вот ведь работун какой выискался, стрелять таких надо!" - подумал я и протянув указательный палец в сторону окна негромко сказал "ПАФ!".
И чудо случилось! За окном стало тихо....
Не просыпаясь и не открывая глаз жена пробормотала:
"Убил? Молодец! Спи...."