История эта в свое время пробегала у Вернера. Здесь пока не видел. Кому принадлежит авторство не знаю:

Дело было на одном из учебных аэродромов, на котором проходило летную практику (проще говоря, первоначальное обучение) очередное поколение курсантов одного из авиационных училищ. Надо сказать, что процесс обучения курсантов летному делу - процесс творческий, при этом невероятно яркий, изобилующий невероятными приколами, основанными на неимоверной серьезности процесса, с одной стороны, и неисчерпаемым источником анекдотических ситуаций, с другой.
Так вот, даже если курсант на земле подготовлен на "пять", - в воздухе (первое время, естессно) это все равно двоечник, ибо воздушная обстановка диктует свои законы. Задача инструктора -
сократить до минимума время, потребное на то, чтобы курсант преодолел "эффект опупения" и начал более-менее внятно в полете соображать.
Короче, история вот какая. Одному (весьма темпераментному) инструктору попался в группу курсантик очень ближнего (по нынешним меркам, зарубежья), весьма тормознуто воспринимающий летную науку. При этом инструктор, недавно пришедший из истребителей и преподававший первый год, сам еще не обвыкся в кабине нового для него самолета (что в принципе, для нормального летуна не проблема, настоящий летчик все равно делает свою работу в конечном итоге правильно - инстинкт, наверно). Так вот, этот день явно был "не его", "тормозящий" курсант явно вывел его из себя, за лексикой он, по обыкновению, не следил, и при этом постоянно путал на штурвале кнопки. Надо сказать, что в самолете на штурвале у летчиков имеется рядом две кнопки: одна для радиосвязи с Руководителем полетов - РП (и со всеми остальными тоже), а вторая - для разговоров внутри экипажа, называется СПУ - самолетное переговорное устройство. Все, что говорится в кабине, - слышно только экипажу, а прочая говорильня типа "разрешите взлет", "к первому 300" и т.д. - слышат все, у кого включена радиостанция и установлена данная частота. Плюс к этому на стартовой площадке, где, по обыкновению, курят, ожидая своей очереди, курсанты, инструкторы, обслуга и прочий аэродромный народ, установлен громкоговоритель а-ля "в бой идут одни старики", чтобы, так сказать, атмосфера ощущалась, плюс на столе (а также в машине) у командира полка такой же, а также у оперативного дежурного, у диспетчера авиаузла, у начальника связи, у группы объективного контроля, у черта лысого, и т.д. и т.п., не считая тех, кто также в это время на своих бортах бороздит просторы великого и могучего воздушного океана.
Так вот, уж не знаю, чего там у них в полете происходило, но мы, сидящие на стартовой площадке, слышали это так (почти дословно):
Руководитель полетов (РП): - 645-й, заход на посадку разрешаю.
Курсант (К) - 645-й, понял, выполняю.
Инструктор (И) - "твою мать, разворот вправо, а не влево, совсем, что-ли, охренел? Завтра, мля, ты у меня попрыгаешь на разборе".
РП: - 645-й, не путайте кнопки!
И: - Прощенья просим.
К: - 645-й, на четвертом.
РП: - Выполняйте
И: - Ты шасси выпустил, мухтар ты $баный?
РП: - Не путайте кнопки!
И: - Вот бПядь...
К: - 645-й к посадке готов
РП: - Посадку разрешаю
К: - Понял
И: - Кто понял? Это ты понял? Куда ты х#ячишь, $# твою мать, полоса вон где!!! За высотой смотри, мля, убьешь всех к е@#ной матери!!!
РП: 645-й, не путайте кнопки, сколько можно?!
И: - ...
Тут уж или РП отчаялся, наставлять "шефа" на путь истинный, то ли "прочувствовал" кайф ситуации, короче, больше ему не мешает (посадка все-таки), и все мы, млея от восторга, глядя на приземлившийся и рулящий снова на взлет борт, вперемежку с докладами других экипажей слушаем дальше:
И: - Где ты взялся на мою голову, братское твое чувырло, #@ядь! Только попробуй мне, как в тот раз, после взлета вместо уборки шасси движки убрать на малый газ, я тебя кончу, е-кэ-лэ-мэ-нэ!
... Аэродром умирает от смеха...
И: - Мама ты моя, ну куда ты прешь на полосу без доклада?! Запрашивай, раз@#$#@и твою мать!
К: - 645-й, исполнительный
РП (со вздохом): - Разрешаю.
И: - Сил моих больше нет! Ну, только попробуй, учуди сейчас чего, я тебя к бабе твоей хер отпущу завтра, будешь у меня Руководство по ночам зубрить, пока не кончишь...
К: - 645-й, к взлету готов.
РП: - 645-й, взлет разрешаю.
... Аэродром затаил дыхание... Борт как-то с трудом отрывается от земли и, словно нехотя набирая высоту, скрывается за деревьями. Несколько секунд тишины...
РП: - 645-й, чего-то вы низковато ушли...
Пауза... И обвал:
И: - @б твою мать, пехота WбаПая, ни на секунду отвлечься нельзя!
Надо же, мля, БЕЗ ЗАКРЫЛКОВ взлетели. ХОРОШО ЕЩЕ, НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ!!!
...Занавес...

А вот еще байка.
Только начали летать на сверхзвуковых истребителях и одновременно осваивать аварийное покидание самолета - катапультирование. И тут бац - проблема. При катапультировании летчику встречным потоком воздуха назад забрасывает голову до перелома шейных позвонков. Чего делать? Американы думали-думали. Надумали - система компенсаторов, демпферов чуть ли не с электронным управлением (чтоб в полете не мешала, а при катапультировании срабатывала). Дорого, дополнительное оборудование, гемор с обслуживанием и т.д. и т.п. Наши думали-думали и просверлили 4 дыры в лобовой части шлема. Все! Проблема решена, поток за лобовую часть не "цепляет", голову не забрасывает.

Нам всем крупно повезло. Поступив в училище, я и огромное множество хороших ребят не попали на первую чеченскую кампанию. Какие бы мнения не были по этому поводу, я думаю, что войны неизбежны. Не попал на них - радуйся. Но сейчас не об этом.
Пришло лето 95 года. Нашему курсу сказочно повезло. Преподавателям всех кафедр в приказном порядке сказали принять у всех экзамены и зачёты, ниже тройки не ставить. За две недели всё было сдано. Мы ехали охранять и защищать город-герой Москву от зелёного знамени ислама. Настроение было преотличное, солнце грело, отпуск тоже. Война была далеко. Два месяца халявы не ожидал никто. А я и Лёнчик ехали, к тому же, домой.
Ехали на электричке тремя вагонами. Как всё в армии, были определены вагоны (по одному на роту), выделены люди, которые по прибытии электрички отбрасывали толпу гражданских, идущих на её штурм. Штурмующие были вооружены тяпками, лопатами, загружены сумками с овощами-зеленью, хрюкающе-кудахтающей живностью. Кто ездил в рязанских электричках, тот поймёт. Произведён инструктаж всеми должностными лицами, начиная от начальника училища, заканчивая старшиной. Особенно это касалось распития спиртных напитков во время движения электрички.
Вот и всё. День отъезда. Сдано оружие, свёрнуты матрацы, сданы сапоги, получен сухпай. Кругом суета, настроение отъезжающих на черноморское побережье.
Всё - посидели на дорожку, пошли. По дороге, кто не успел с вечера, срочно наполняют фляжки пивом, водкой, самычем. Кто что смог раздобыть и незаметно перелить.
Сели по вагонам, двери связали ремнями. Назначен наряд по вагонам. Гражданских наши удальцы, любители почесать кулаки, выталкивают на перрон. Бабки крестятся и в сердцах называют оккупантами. Всё как обычно при передислокации войск общественным транспортом.
По прибытии в столицу посадили нас в автобусы и отвезли на Полежаевскую, Ходынское поле. Где мы и провели целый летний месяц.
Первые дни.
Охраняли мы златоглавую от чеченских террористов путём охраны и обороны вентиляционных вышек метро. Чтоб ненароком в них какой-нибудь зарин-зоман не запустили.
Наша вышка была особо стратегическим объектом, правда, её ещё в начале перестройки засыпали мусором, и при всём желании ни один чеченский боевик её бы не откопал. Просыпались мы рано, в пол-шестого. Завтрак был совсем необычен для наших желудков. Я сразу окрестил его Анкл-Бенс. По виду напоминал клей для обоев (что недалеко ушло от истины) и готовился путём растворения картофельного порошка в воде. Консистенция была совсем никакая. И, проведя аналогию с недавно сданным экзаменом по смазкам, Лёнчик сделал вывод - пенетрометр бы не зафиксировал плотность б@#!!!. Вилкой это есть нельзя было (пока поднесёшь ко рту всё просачивается) и на второй день нам выдали ложки. Вместо компота нам предоставляли совсем экзотическое питьё. Сначала я не мог понять, что за знакомый вкус с детства, оказалось, та зеленоватая жидкость - варёные витаминки бог знает каких годов. Те самые с жёлтой, сладкой оболочкой и кислятиной внутри!!! Приходили мы с 'дежурства' уже поздно, в двенадцатом часу, следующий день отдыхали.
История первая - Рома Дятлов и краповый берет.
'Дятлов!!!' - сказал ком взвода: 'Вынеси мусор!!!'
'Есть!!!' ответил боец, только перешедший на второй курс, и пошёл выполнять.
Для справки: Рома был слеп как крот, каким путём уж поступил в училище, не знает никто. Очки носил редко, только на лекции.
Теперь о увиденном и услышанном.
Ромка, чтобы не обходить всю роту (наш контейнер для мусора был в конце палаток), решил выбросить мусор соседям, десантуре, что и было сделано.
Возле контейнеров как раз прогуливался лейтенант, покуривал сигаретку возле курилки. Увидев форменное безобразие, что охамевший автомобилист (колёса - как они нас называли) выбрасывает мусор в их контейнер, лейтенант более-менее вежливо сказал, чтоб курок забрал пакет с мусором и валил обратно. Ромка подошёл вплотную, прищурился, увидев, что лицо, которое к нему обращалось, было, в камуфляже ответил - 'А х@# тебе в зубы!!!'. Все наши офицеры и мы ходили в парадках, вот Ромка и подумал, что ему солдат указывает. Не знаю почему, но летёха так и остался стоять в трансе от происходящего, Дятлов же благополучно ретировался в расположение наших палаток, под наш сдавленный смех.
Продолжение следут...

Извините за язык,но из песни слов не выкинешь.
Заседание кафедры в Одесской артухе.
Зав кафедрой:
- Ну,товарищи офицеры,ну как вы с иностраными студентами обращаетесь?
Вы и на хуй их посылаете,и пидарасами обзываете, вам не хуя, а мне стыдно!