История эта имела место быть в далёком 1991 году. В ту пору я благополучно пребывал в ранге курсанта военного училища, дислоцировавшегося в солнечном городе Энгельсе Саратовской области. Великий и могучий Советский Союз ещё не развалился, и у кормила власти ещё стоял большой реформатор Миша Горбачёв, у которого кроме борьбы с алкоголем был ещё один бзик, а именно - попытка усилить нашу доблестную милицейскую патрульно-постовую службу воинами различных категорий, от солдат боевых частей до курсантов военных училищ. Чем было вызвано то решение, сказать трудно. Наиболее очевидным кажется стремление сохранить более-менее нормальную криминогенную обстановку на улицах городов рассыпающейся коммунистической империи, впрочем, я могу и ошибаться, но не о том мой рассказ. Какими бы ни были перипетии политической жизни в стране, мы - люди военные, и несмотря ни на что, обязаны беспрекословно, точно и в срок выполнять требования наших начальников. Посему, после получения нашим училищем соответствующего приказа, нас, курсантов стали активно привлекать в помощь энгельсским «Анискиным». Выглядело это следующим образом. Ежедневно, кроме лиц, заступающих во всевозможные училищные суточные наряды, отбирали желающих побродить в компании с ментами по ночным улицам провинциального городка. Должен заметить, что желающих нести службу подобным образом всегда было достаточно, ибо курсанты, особенно первого и второго курсов, никогда не упускали возможности легально покинуть стены родной альма-матер. Таким образом и мне одним прекрасным майским днём довелось попасть в число таких счастливчиков. Всего нас набралось около 20 человек. Переодев в парадную форму, нас погрузили в автобус и отправили в ГУВД, где нам предстояло принять участие в милицейском разводе, который начинался, если мне не изменяет память, часов эдак в 15. Развод этот мало чем отличался от разводов армейских. Тот же плац, тот же развёрнутый двухшереножный строй. Сначала построили заступающих на дежурство ментов, согласно их расчёту по постам, а в конце строя разместили нашу армейскую компанию. Проводил развод пузатый мент-полковник, который сначала распределил нас, курсантов, между милицейскими постами (где-то по 2 или 4 курсанта на один пост), затем прогнал какую-то пургу, и всё что я помню из той речи, это его заключительную фразу, что-то вроде «...приказываю на охрану правопорядка Союза Советских Социалистических Республик заступить!». После этого традиционно грянул гимн, мы прошли торжественным маршем и стали кучковаться вокруг своих новообретённых ментов-наставников. Лично меня с тремя другими коллегами-курсантами придали в усиление усатому молодцеватого вида сержанту, чьей зоной ответственности являлся городской район (должен сказать, довольно глухой и отдалённый) под названием «Мелиорация». Мы были готовы немедленно отправиться в заданный квадрат и приступить к патрулированию, но к нашему удивлению, бравый сержант нашего стремления абсолютно не разделял. Он нам сразу заявил, что там до 21.00 абсолютно делать нечего, тем более, что у него есть личные, более важные, чем охрана правопорядка, дела. Посему наш воинский квартет может смело отправляться на все четыре стороны, куда душа пожелает, а в 21.00 мы с ним встречаемся на «Мелиорации» у продуктового магазина под названием «Колос», ибо как раз с этого часа и наступит самое криминогенное время, требующее нашего обязательного присутствия. Мы, разумеется, спорить не стали и быстренько покинули стены ГУВД, на ходу прикидывая, как с максимальной пользой провести несколько образовавшихся свободных часов.
Время пролетело незаметно, и ровно в назначенный час я подошёл к тому месту, где наш квинтет должен был объединится. На улице уже почти стемнело, вокруг не было ни души, ибо, как я уже говорил выше, район был довольно глухой, населённый преимущественно гегемонами пролетариата, поэтому вечером там ходить было совсем небезопасно. Потому, никто, собственно, кроме нас служивых, и не ходил. Подойдя к магазину «Колос», я не обнаружил ни бравого сержанта, ни своих товарищей, но не прошло и минуты, как из-за угла здания магазина вынырнула милицейская фуражка, секунду изучала мою маячившую во мраке фигуру, а потом вслед за фуражкой материализовался и весь милицейский сержант. Он рысцой подбежал ко мне в весьма возбуждённом состоянии и с ходу выпалил:
- Японский городовой! Жаль, что ты раньше не приехал! На меня тут два урода напали, хотели ящиком отоварить и пистолет отнять, я насилу от них отбился, а вдвоём с тобой мы бы их быстро повязали!
Я криво улыбнулся, выдавил, что-то типа «...да уж...», а про себя предательски подумал, как же всё-таки хорошо, что я раньше не приехал, ибо получить за здорово живёшь ящиком по голове, да ещё от каких-то уродов, мне почему-то совершенно не климатило.
- Ну ладно, хрен с ними.
Сержант заметно приободрился, поправил болтающийся в кобуре на портупее табельный Макаров.
- Пошли патрулировать.
- Пошли, - обречённо ответил я и двинулся вслед за сержантом по вверенному нам под охрану пузатым ментом-полковником участку.
Вскоре подъехали трое моих товарищей, и наш патруль уже в полном составе в течение часа благополучно, метр за метром, бороздил пыльные просторы «Мелиорации», таращась в темноту неосвещённых улиц и слушая байки бывалого милицейского сержанта.
Но ничто не вечно под луной, и нашему спокойному и размеренному движению тоже пришёл конец. Как только мы поравнялись с небольшим сквериком, в котором росло несколько десятков редко посаженных деревьев, ночную тишину внезапно разорвал душераздирающий, леденящий кровь вопль. Причём вопль этот вовсе не был криком несчастной жертвы, молящей о помощи, он больше напоминал рёв дикого зверя. Во всяком случае, нам так тогда показалось. Испуганно переглянувшись, все стали всматриваться в просветы между редко посаженными деревьями, пытаясь разглядеть во мраке источник столь страшного звука. В памяти сразу же стали всплывать сюжеты недавно просмотренных в казарме видеофильмов про всяких там монстров, оборотней и вампиров ещё более усугубляя и без того напряжённую обстановку. Крик опять повторился, жуткий с подвыванием. На этот раз нам удалось «взять на сопровождение» крикуна. Меж деревьев хаотично металась какая-то сухощавая фигура, периодически останавливалась, вскидывала руки вверх, издавала истошный вопль и бежала дальше. Сержант, испуганный не меньше нашего, обвёл взглядом наши бледные лица, и как бы извиняясь, молвил:
- Мужики, делать нечего, надо брать.
Пробормотав, что-то вроде «...раз надо, так надо...», на ватных негнущихся ногах мы двинулись в сквер, охватывая «монстра» полукольцом. «Монстр», однако, оказался калачём тёртым. Срисовав приближающихся к нему пятерых мужиков в фуражках с явным намерением его банально «повязать», очень резво рванул в противоположную сторону. Чтобы не отстать, нам также пришлось прибавить ходу. Вскоре наша операция по захвату правонарушителя превратилась в банальную погоню. Сколько мы бегали за этим дядей, я точно сказать не могу, но в конце концов нам удалось загнать его в какую-то подворотню. Вот тогда нам, наконец, довелось более детально рассмотреть нашего «монстра». Представьте себе костлявого мужика среднего роста, в пиджаке, кедах, с волосами до плеч и вытаращенными безумными глазами. Прижавшись спиной к стене он, тяжело дыша, испепелял нас ненавидящим взглядом. Развернувшись в цепь и расставив в стороны руки, мы начали к нему медленно приближаться. Тут-то и наступила развязка. «Монстр», не дожидаясь того момента, когда на его тощей шее сомкнутся пять пар потных рук, сделал глубокий вдох, вскинул вверх руки и, издав свой самый страшный (и как оказалось, последний) вопль, бросился на нас....
Впоследствии, когда мы вспоминая эту историю, делились впечатлениями, выяснилось, что каждому померещилось в тот момент что-то особенно ужасное. Кто-то узрел в костлявой руке огромный нож, кто-то острые окровавленные клыки в пасти ... Чем были вызваны эти видения, не знаю. Может быть тому виной наша юношеская не в меру буйная фантазия, может, простое чувство самосохранения, но так или иначе все мы бросились врассыпную, за исключением сержанта, и в этом надо отдать ему должное. Не посрамил сержант честь милицейского мундира. Думаю, сказались долгие годы службы в милиции и как следствие богатый опыт общения со всякой нечистью. Он чётким выверенным движением контузил «монстра» рукояткой Макарова, в результате чего тот рухнул как подкошенный и затих. Затем, оглянувшись, сержант с удивлением обнаружил, что его «грозное» усиление испарилось.
- Мужики, вы где? - удивлённо спросил он. А мужики, то бишь мы - бравые курсанты военного училища, вспомнив все азы маскировки оказались в самых неожиданных местах. Кто-то умудрился залезть на дерево, кто-то залёг в какой-то канаве, кто-то перекрыв все нормы ВСК удалился на приличное расстояние.
Когда сержант наконец собрал всех нас воедино, то мы, придя в себя, долго и истерично смеялись...
«Монстр», которого мы с таким усердием ловили, на поверку оказался простым местным алконавтом, нажравшимся с двумя корешами (чуть позже непонятно откуда материализовавшимися) какой-то бормотухи, в результате чего «крыша» его съехала, и он банально отвязался. Сержанта нашего вся эта история, как и нас, здорово позабавила, посему синяков он в околоток отправлять не стал, ограничился устным внушением, типа «... козлы, ещё раз поймаю - убъю...».
Вот и вся история, из которой, кроме массы острых ощущений, я вынес твёрдую убеждённость в том, что никаких чудовищ и монстров, как их представляют в американских ужастиках, не существует, что самый страшный монстр на нашей грешной планете, собственно, сам человек, и ещё, с той поры я проникся если не уважением, то глубоким сочувствием к армии простых тогда Советских, а сейчас уже Российских ментов, обречённо бродящих по мрачным ночным улицам наших городов в поисках приключений на свою задницу.

БЫЛИ ИНЕБЫЛИЦЫ Н-СКОГО ПОЛКА 2.

Расскажу о двух трагедиях, произошедших в нашей воздушной армии в период, когда я служил. К сожалению, у лётчиков подобное сравнительно часто случается. Каждый день, уходя на службу, можешь и не вернуться. Не все это понимают, оценивая военную службу со стороны, особенно связанную с повышенным риском.

Плюс одна предпосылка.

КБ - на Ваше усмотрение, уж больно специфическая тема.

Трагедия 1.

Бомбардировщик Ту-22. Не наш полк.
Экипаж возвращался с планового полёта, начал снижение, выпустил закрылки, и незадолго перед вторым или третьим разворотом (уже не помню, но это и не важно), случилась трагедия - лопнула металлическая труба привода механизма выпуска/уборки закрылков, идущая от редуктора, который, в свою очередь, приводится в действие электромотором. Труба сделана из высокопрочной хромансилевой стали, но толщина стенок, прямо скажем, меня лично не впечатлила, по памяти - где-то 4-5 мм.
Как водится в авиации, после расследования представители вышестоящего командования ездили по всем полкам нашей ВА и доводили до личного состава причины и прорядок развития аварийной ситуации на борту. При этом приводился радиообмен, а также указывался профиль полёта с привязкой по высоте, месту и времени.
Что случилось - я уже сказал. А хотел бы рассказать, как из-за конструктивных особенностей данного аэроплана гибли люди.
Когда лопнула труба, закрылок, который на бомбардировщике по площади где-то 2,5 - 3 м2, под воздействием набегающего потока начал убираться назад. Но т.к. механический привод уборки/выпуска имел червячную конструкцию (пара винт-гайка), то самовольная уборка закрылка произошла не мгновенно, а в течение нескольких секунд, что позволило лётчику среагировать, дать противоположную ногу и отклонить штурвал в нужную сторону. Он выровнял машину. Однако усилия на педали и ручке были запредельные. Лётчик передал, что не в силах держать педаль и штурвал. Попытался включить уборку закрылков, что естественно. Но! Электросхема привода редуктора оказалась разомкнутой из-за того, что сработал концевик убравшегося закрылка. Второй закрылок убрать было невозможно! Штурману и оператору приказали прыгать. Вот тут и начинается специфика Ту-22. Первое. У него катапультирование вниз! Оба (штурман и оператор) катапультировались благополучно. Лётчику для катапультирования надо, соответственно, убрать ноги с педали (он двумя ногами давил на одну педаль и ещё держал штурвал в крайнем положении), притянуться к креслу и привести в действие катапульту. Вторая особенность Ту-22 - его любимый вид аварийного падения - первёрнутый плоский штопор, из которого он не любит выходить. Как только лётчик убрал ноги и руки от органов управления, аэроплан перевернулся на спину и посыпался к земле. Высота была небольшая, лётчик катапультировался в перевёрнутом положении. Но надо ещё учесть, что пиропатроны катапульты, стреляющей вниз, слабее, чем на катапультах, стреляющих вверх. Максимум 2ж. Иначе кровоизлияние в мозг. Рассказывали, что один из спасшихся когда-то пилотов (не в этот раз)говорил, что помогал себе руками в подобной ситуации. Короче, кое-как вылетел, но высоты не хватило. Нашли его рядом с самолётом с не полностью раскрывшимся парашютом.
После этого доработали электросхему, плюс заменили на всех аэропланах эти трубы на свежие для профилактики. Ради интереса мы распилили парочку, чтобы посмотреть толщину стенок.

Трагедия 2.

Все два года, пока я служил, в полках нашей ВА, вооружённых Ту-22 было две большие проблемы - постоянная нехватка покрышек колёс и опасения за качество отремонтированных двигателей. Их ремонтировали в Белой Церкви на Украине. Про резину - особо рассказывать нечего, а вот ремонтные движки грешили тем, что время от времени вырывало лопатки компрессора или турбины. У нас в полку был случай при мне, но повезло, лопатка вылетела наружу. А вот у ребят из братского полка получилось хуже. Лопатка вылетела внутрь и пробила хвостовой топливный бак. Пожар. Системы пожаротушения сработали, но потушить не смогли. В результате пожара перегорела тросовая проводка управления гидрокраном бустера стабилизатора. Бустер, освободившись от троса управления, перебросил стабилизатор на кабрирование, аэроплан немедленно лёг на спину и посыпался к земле в плоском штопоре. Высота была большая, штурман и оператор благополучно катапультировались. Лётчик, убедившись что экипаж покинул машину, попытался катапультироваться тоже. НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ!
Он пробывал катапультироваться раза четыре, при этом сохранял полное спокойствие (как следовало из радиообмена). Нашли его в развалинах аэроплана, а в стреляющем механизме катапульты торчала предохранительная чека (при плоском штопоре он в землю глубоко не уходит, да и площадь контакта большая). По слухам, старшему технику корабля дали 8 лет.

Предпосылка к лётному проишествию.
"Два снаряда в одну воронку...." Как сказать, как сказать...

Прибегают из эскадрильи и говорят: Вернулся из полёта аэроплан с отказом первой (основной) гидросистемы. Начальник группы говорит: Срочно дуй в эскадрилью и посмотри, что там. Приехал, бомболюк открыт, на брюхе и створках потёки АМГ (авиационное масло гидравлическое). Старший техник уже снял крышку панели и показывает мне лопнувшую трубку (давление в г/с 210 атм). Всё АМГ из первой г/с выбило моментально.
Тут ещё совпало, что этот аэроплан как раз надо ставить к нам в ТЭЧ на регламент. Короче, решили менять трубку в процессе регламентных работ. Прикатили его к нам в ТЭЧ, делают регламент, а мне персонально поручили заменить эту трубку. Надо сказать, что гидропанели гидросистем данного аэроплана напоминают сплетение кровеносных сосудов. С первого раза кажется, что какой-то вольный художник наваял нечто абстрактное. А когда приглядишся да сделаешь пару регламентов, то ничего - удивление проходит. Самое интересное, что, хотя каждая конкретная трубка имеет свой каталожный номер,и, якобы, должна быть такой же как на соседнем аэроплане, на самом деле, они все разные по присоединительным размерам. Это первое. Второе то, что в отдельности этих трубок как запчастей не было. Только в составе собранной гидропанели. Оно и понятно, сборка каждой панели индивидуальная из-за этих самых присоединительных размеров. Ну не может наша промышленность обеспечить одинаковый угол изгиба трубки для всех трубок данного каталожного номера. Пошёл я на склад, нашёл гидропанель и раскурочил её.Пришёл ставить. Естественно, не получается. Ничего, туполевские аэропланы - ребята неприхотливые. Вместе со старшим техником корабля с помощью русского универсального средства - лома, вправляем злополучную трубку по месту, главное, чтобы медный ниппель под гайкой не перекосило, и так же, поддерживая ломом, быстренько заворачиваем обе гайки. Готово! Подогнали УПГ, дали 230 атм. Не травит. Тут и регламент кончился. Пора облётывать. Я с чуством выполненного долга доложил о выпонении задания.
Аэроплан облётывали на следующий день с утра. Не успели мы прибыть на построение, как меня вызывыает зам. командира полка по ИАС.
- Ты менял трубку?
- Я.
- Ну пойди, полюбуйся на дело рук своих.
Прихожу в эскадрилью - как будто не уходил из неё. Брюхо аэроплана и бомболюк в АМГ. Лопнула ТА ЖЕ САМАЯ ТРУБКА, ИЧСХ, В ТОМ ЖЕ МЕСТЕ!!! Ей Богу не вру!
Ну и что дальше? Опять пошли на склад. Гидропанелей 1-й г/с нет. Благо, рядом с ТЭЧ была площадка, где на доработке стоял аэроплан. Решением зам.командира по ИАС сняли трубку с него (что строжайше запрещено наставлением по инженерно-авиационной службе), поставили трубку С ПОМОЩЬЮ ЛОМА на этот злополучный аэроплан, и всё. Облетали без замечаний. Мне ничего не было за это:).

Люблю вспоминать веселухи с конторы под названием ВУС (Военный университет связи) в бытность мою там курсовым. Это заведение готовит ЭЛИТУ! Офицеров-связистов.
Не буду утомлять - сразу история.
Есть там (вернее был, потому как сейчас ту территорию в центре города продали для повышения благосостояния нашей РА и застраивают элитным жильем для рядовых граждан нашей необъятной) такой наряд по УЛК (учебно-лабораторный корпус). Наряд так - фигня для блатных: сиди и ни хрена не делай, только на начальников реакцию проявляй со всем положенным рвением и подрагиванием гузкой. Заступили в этот наряд три воина-курсанта (будущие офицеры связисты, млин). И заступили-то с субботы на воскресенье. Кто был тот поймет - халява редкостная. Никаких геморроев - один сидит, остальные балду где-нить гоняют. Ну и так по очереди. Но... Курсант, как и солдат, у которого появилось свободное время - это страшнее атомной войны. Захотелось им ... любви. Но не командирской, а вполне даже плотской. Один был выслан на поиски шлюхи. Благо, этого добра там хватает. Он приволок жрицу любви в дежурку и там они, соблюдая все правила техники безопасности, как велят инструкции, ее отымели по очереди. На требование возместить утраченную девичью честь материально парни ответили сакраментальным: "Мадам, гусары денег не берут!" и рекомендовали валить по-хорошему. Проститутка, как человек максимально приближенная к идеям капитализма, решила отстаивать свое право на оплату услуг. И пошла она куда? Правильно... к дежурному по училищу. Благо, он там недалеко Родине служил, не щадя сил своих. А теперь картина маслом: в дежурку к целому полковнику залетает разъяренная фурия и просит правды от умудренного сединами самого главного военного. Рассказывает свою слезную историю и видит, как тот медленно, но верно охреневает! Дежурный по училищу вызывает этих долбоделов и вопрошает, что ж они свиньи эдакие девушку имели, а расплатиться не хотят? На что те честно отвечают, мол, денег нет, тщ плковник. А главная героиня, почуяв поддержку, кричит, что счас милицию вызовет и заяву об изнасиловании намалюет во весь рост. А это дааа! Это сурьезно. Даже если и не зацепят по-серьезному, то на весь гарнизон прозвучим! Сколько жоп-то разорвано будет!! А уж веселухи для всех остальных ВУЗов будет. Короче, вопрос решили. Бабла ей на курсе насобирали, отдали и все...? А вот и нет. Этих троих казанов истейственно с утра отъестействовали по полной и отчислили суровым и непреклонным решением Начальника факультета (он же по сути начальник училища). А уж здесь, как грится, все! Пипец! Назад дороги нет. Неудавшиеся офицеры переведены в БОУП и ... снова история не заканчивается. Через пару месяцев двух из трех (почему не всех - объяснить? Потому что не у всех есть волосатые лапы, но пропорция по училищу соблюдена, факт) восстановили на тот же курс. Правда, здорово? А мы стояли, смотрели и думали: "Как же нам, офицерью убогенькому, таким ребятам уважение к воинской дисциплине и слову офицера прививать?" Я так и не смог ответить на этот вопрос. Потому и ушел. Но некоторые остались и ищут... Безумству храбрых пою я песню. Простите, мужики, я не смог.