Возвращение

Холодно... холодно... зараза, почему так холодно???
Сознание возвращается медленно, крадучись, с опаской вновь сорваться в этот темный тоннель. Стали различаться какие то звуки, сквозь гул в ушах почти неразличимо пробиваются какие-то звуки. Мутит, голова неподъемная, тело чужое, ватное, не твое.
Трудно открыть глаза, все расплывается, сплошная серая масса, свисающая, давящая.
Воздух вокруг плотный, тягучий, с каким-то странно знакомым, резким запахом, иногда доходят свежие струи, ветерок. Пошевелится страшно, да и не понятно пока как это делается. Хорошо, что есть, хоть какие ощущения: можно предположить, что жив. Только не понятно чего в этом больше - плюсов или минусов!
Мысли уже становятся более четкими, сознание поясняется, появляется боль. Боль везде, во всем теле, или что там от него осталось. Появляется страх!
Голова словно чугуном налитая, во рту сухо, язык наждачный, мутит. Попытка шевельнутся, вызывает резкую боль в левом плече. Едва вновь не сорвавшись в этот черный тоннель, балансируешь на грани. Левая рука болит и не двигается, правая - меньше болит и чуть увереннее двигается.
Теперь ноги, а они вообще есть?
До колен есть, дальше пока не очень понятно. На лбу выступила испарина липкой, противной россыпью горячей влаги и все тело бросает в жар. Ощущения и чувства возвращаются постепенно, медленно. Ноги есть! Обе и целиком! Теперь, даже понятно, что они во что-то уперлись.
Цел, почти, это уже хорошо. Где ты?
Пелена медленно растворяется перед глазами, мир вокруг приобретает более четкие очертания. Вокруг камни, серые камни, сверху свисает небольшой козырек скалы. Воздух, уже не такой вязкий, не такой густой. При попытке вдохнуть глубже - боль в груди. Тело все еще ватное, но уже более охотно отвечает на попытки шевеления. Значит, распластанный на камнях, но живой. В поясницу что-то больно и неудобно упирается.
Что?
Правой рукой, медленно задеревеневшими пальцами пытаешься нащупать. Нет, так не понятно, что это. Медленно, а потом, чуть быстрее сжимаешь и разжимаешь кулак, разгоняешь кровь. Еще раз, медленно стараясь почти не шевелиться, нащупываешь. Камень, нет, это не камень, что-то другое. К кончикам пальцев возвращается чувствительность, что-то не большое, округлое, ребристое.
Граната!!!
Эта страшная догадка заставляет замереть. Кто-то оставил тебе подарок, точнее не подарок, а сюрприз, и не тебе, тому, кто тебя найдет. Засунули, выдернули чеку и тобой придавили. Хороший сюрприз, или подарок, они же не знали, что ты жив. Медленно, кончиками пальцев ощупываешь, надо найти предохранительную скобу.
Вот она!
Скоба сверху, тело лежит на ней.
Что дальше?
Дальше, надо попытаться ее взять и зажать в кулаке. Не выронить, не выпустить, пальцы непослушные, в таком состоянии далеко ты ее не бросишь, а даже если и бросишь, то на разрыв они могут вернуться, посмотреть, на результаты.
Тогда точно - хана!!!
А если придут, то таком состоянии лучше с ней - чем без нее. Медленно разжимаешь пальцы, и все - там наверху разберутся, чью душу, куда отправить. Теперь, они даже не догадываются, какое доброе дело сделали.
Да воздастся каждому, по заслугам его!
Аккуратно, перебирая пальцами по ребристому телу гранаты, нащупываешь скобу. Просунув пальцы между спиной и гранатой, плотно ухватив, сжимаешь кулак. Граната теплая, ты нагрел ее своим телом.
Все, взял!
Осторожно, вынимаешь руку, и, сгибая ее в локте, поднимаешь над собой. Да, самая обыкновенная, темно-зеленая, ребристая, у тебя в руках.
А дальше?
Приподнявшись на локте правой руки, упираясь ногами в осколки камней, отползаешь, пытаясь прижаться спиной к стенке из камней. Сидеть несколько удобней, становиться легче дышать, понемногу отступает муть в голове. Нагромождение камей вокруг принимают четкие формы. Вновь приподнимаешь руку с гранатой, и укладываешь ее на колени, так меньше нагрузка на руку.
Надо вставить чеку!
Как это сделать одной рукой?
Да и где она, чека?
Мысли лихорадочно перебирают варианты, не один из них, с одной рукой не возможен. Держать дальше, скоро не хватит сил...
Тебя снова бросает в жар, и лоб покрывается испариной, спина мокрая от холодного пота.
Что делать?
Справа в скале обнаруживается неглубокая расщелина, если попытаться засунуть гранату туда и заклинить скобу, то есть, хоть и не большой, но все же шанс. Осторожно, стараясь медленно, постепенно разжимая пальцы, опустить гранату в расщелину. Сердце ухает в груди, и кажется с каждым ударом все сильнее, вот-вот выскочит наружу. Убирая один за другим пальцы, граната опускается в расщелину. Скоба, тихо скрежетнув по неровности камня, заклинилась.
Получилось!
Вся эта операция тебя почти полностью вернула в действительность, отдельные, разрозненные куски памяти соединялись воедино. Хоть еще и не очень хорошо, но уже более-менее представлялось происходящее.
Ты один!
Тебя накрыло, скорее всего, накрыло из того миномета, на позицию которого наткнулась группа, возвращаясь из дозора.
Где-то в карманах есть шприц-тюбик с промедолом...
Уже свободной рукой шаришь в поисках по всем карманам. Через некоторое время промедол подействует, станет немного легче.
Что с рукой?
Весь левый рукав бушлата пропитан кровью. На уровне плеча видна рваная дыра, в глубине которой кроваво-рваное месиво с торчащей черной, зазубренной железкой.
Вытаскивать нельзя - начнется кровотечение.
Сдохнуть от потери крови... стоило ли тогда мучаться с гранатой?
Промедол подействовал, стало легче, боль отступила, точнее, стала не такое резкой. Попытка встать на ноги, чуть не закончилась падением на раненую руку. Вторая более медленная, позволила, хоть и согнувшись, но стоять на ногах.
Необходимо осмотреться.
Вокруг каменное крошево, почти не дымится воронка от разрыва мины, камни закопченные, кое-где покрытые беловатым налетом сгоревшего тротила, в некоторых местах испещрены сколами, следами от чиркавших пуль, осколков. Около распадка под козырьком, в пыли валяется снайперская винтовка, отброшенная взрывом. Окуляр прицела треснут, вся винтовка покрыта ссадинами от осколков и камней. За распадком на другой стороне уже никого. Решив, что они разделались с группой, заминировали найденный труп и ушли!
Вряд ли это была засада. Решение об изменении маршрута было принято на участке.
Группа возвращалась из дозора не обычным маршрутом, а захватив часть плохо контролируемой территории. Туда высылались разведывательно-поисковые группы, но о том, что там пойдет эта, никто знать не мог. На банду, которая была, уже почти на сопредельной территории, наткнулись, спустившись с перевала. Связавшись с заставой, группа получила приказ уходить, но была обнаружена, завязался бой. С первых секунд стало понятно, что не уйти. Вернее, уйти можно было бы, но шанса не давал миномет, могущий достать все недосягаемое для гранатометов и автоматов. На группу обрушился шквал огня. Был только один выход - прикрыть отход группы и заткнуть миномет. Еще некоторое время группа слышала среди канонады редкие, хлесткие выстрелы снайперской винтовки. После разрыва очередной мины они смолкли, но группа сумела перебраться на другую сторону перевала.
Ну что?
Еще раз, осмотревшись по сторонам, опускаешься на пыльные камни. Звон в ушах! Голова чужая! Комок в горле! Состояние отрешенного покоя...
Ты здесь и тебя нет!!!
Сейчас бы, привалившись спиной к скале, протолкнуть комок, глотком из фляги, или сигаретой...
Нет, нет ни фляги, ни сигареты ...
Надо вставать и идти, тебя ждут!
Прикинув в голове маршрут, с трудом наклонившись, подобрать из пыли винтовку, подняться и идти в сторону, куда ушла группа. Раненая рука отдает тупой болью при каждом шаге.
Меня ждут, дома ждут...

БЕГ


"На северной тропе появился вестник.
Его босые подошвы разметывали кипящий прибой сухих листьев,длинныеконцы шнура,стягивающего волосы, бились по ветру за плечами. Он бежал с севера - ровно, упорно, на пределе сил..."

У.К. Ле Гуин



СССР тогда был еще жив.
Раз-два-раз-два, раз-два-раз-два, раз-два-раз-два, ух-фух-чух-пух, ах-ах-ах-ах
На горизонте валяются серые тучи.
Кровавое солнце не торопится - оно лишь слегка подсвечивает эти тучи снизу.
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Вдох на два - выдох на третий.
Юфтевые ботинки называются - гады.
Еще противогаз. Вещмешок. О-о-о, чужой тяжеленный АКМ. Ав-то-мат, ав-то-мат, воздуха катастрофически не хватает.
Сбившийся на плечо воротник-гюйс, намокший от пота.
Подъем был в четыре.
А отбой - в два. В промежутке успели сожрать руками банку тушенки на троих.
Это, собственно, всё - то, что морпехи называют ужином, есть было невозможно в принципе.
Подполковник Панченко: "В морской пехоте нет больных и здоровых. Тут есть только живые и мертвые"
Сыч, командир роты: "Ыгы". Лучше бы промолчал.
Камыши. Ка-мы-ши, ка-мы-ши.
Передо мной бежит Шурик Позырев. Чуть позже, когда он будет спать на самоподготовке, ему напишут на спине - "Позырев А.К." Ручкой на фланке второго срока. И он будет так ходить полгода.
А на меня наденут нагрудную бирку с номером роты - "21". И тут же назовут - 21-й палец.
Это будет потом. По-том, по-том. Вдох-выдох.
Я, наверно, скоро сдохну.
Тогда всех стригли под ноль. Оставалось, может, миллиметров пять волос. Корешок мне сказал:
- А давай я тебе виски и затылок вообще побрею, "под коленку". Тогда будет казаться, что эти оставшиеся пять миллиметров "под горшком" - это стильно.
Я согласился.
На обеде меня заметил Панченко. У старых морских пехотинцев очень громкие голоса.
- Тащ курсант, вы - панк?
Четыреста пятьдесят девять человек нового набора сидят и смотрят на четыреста шестидесятого, торчащего 21-м пальцем посреди камбуза первого факультета.
Естественно, трясутся стекла.
- Отставить смех!! Тащ курсант, вы - не панк. Вы - клоун. Охотно верю, что таково призвание. Но теперь вы - в армии. Посему прическу - привести в соответствие. Чтобы было однообразно.
Даже для тупого первокурсника понятно, что теперь "под коленку" придется обрить весь оставшийся череп.
Хотите верьте, хотите - нет, но голая кожа на этом моем черепе оказалась нежно-салатового цвета.
Панченко, похлопывая меня по лысине:
- Ваш крем для бритья сделали в Одессе. Улицу помните?
Я, внутренне съежившись, ждал второй волны хохота. Это было тщетно, а вокруг -было тихо. И вновь голос Панченко, как бы принявшего исповедь:
- Не стоит переоценивать общественный интеллект. Не надо.
Учебная рота несется по тропе вдоль берега, между камышами и длинными царапинами от облепихи. Не видно ни хрена.
Шурик Позырев спросонок не соображает вообще ничего. Абсолютно. Когда его будешь на ночную смену дневального, он начинает что-то бормотать. Что - не понимает никто. И сам Шурик тоже.
А тут он бежит. Передо мной. Все бегут - колонна по одному - и он бежит. И бормочет.
Под ногами плещется болото. Гады - они не сапоги. Пару секунд - и часть болота бежит дальше вместе с ротой, перехлюпываясь в ботинках, между грубой дерюгой и дырявыми носками, припекая сорванные волдыри мозолей.
Кто-то заметил топь - хрипят по цепочке: "Принять влево!... лево!... лево!... ле... во!...о"
Сознание фиксирует это "лево", но ничего с ним не делает - сознание не востребовано. Оно молотит на холостых оборотах. Зачем в морской пехоте сознание?
Шурик передо мной просыпается и орет "Принять вправо!"
Так, бывает, срабатывают полушария мозга, когда он не нужен.
Шурик - левша.
Я принимаю вправо.
По яйца в болото, конечно же. По инерции корпус продолжает нестись вперед. Мордой в тину - бууултых. Все, теперь очень уместно покрякать, дабы сойти не только за местного, но и за умного. Почему за умного? Потому что мой глубинно-душевный громкий крик, имеющий нескромное отношение к одному из родителей Шурика, будь мы на войне, выдал бы роту врагу. С потрохами. С чужими морпеховскими автоматами. С гадами, будь они неладны. С тем, кто придумал для курсантов военно-морского училища практику в морской пехоте.
Однако по грудь уже.
Подполковник Панченко - он бежит последним.
- Тащ курсант, вы очень похожи на барона Карла Фридриха Иеронима. Один вопрос - за что вы будете себя выдергивать из болота? За зеленый скальп? Давайте руку.
Раз-раз-раз-раз-раз....
- Фильмы надо смотреть правильные. Повторяйте за мной: "Хорошо живет на свете Винни-Пух..."
Кончаются камыши, кончается облепиха, мокрая и грязная рота вытягивается на песок, который действительно поет фальцетом под ногой. Раз-раз-раз-раз, как будто буксую на месте.
Кровавое солнце оставило сегодня попытки взойти, но подогретые им тучи, расплывшись, смазали линию горизонта, замкнули море на небо плавным переходом - и море с небом одного цвета. И то ли в море, то ли в небе, там, где должен быть горизонт, висит в сером пространстве большой десантный корабль - неуклюжая плоскодонная лохань, которая с такого ракурса видится древним драконом, дремлющим на доисторическом мелководье. Скромное очарование реальности.
Еще пару марш-бросков с правильным дыханием, и я начну радоваться божьей коровке на ногте правого мизинца. Тебе-то хорошо, летать умеешь...
Хоро-шо живет на све-те Вин-ни-пух, пух, пупух, пупух, пурурух...
Мимо по песку, неожиданно высоко тарахтя движками, проносятся два ПТ-76. Из башни первого танка торчит классический комбриг - в шлеме, черном комбезе, по-боевому осмысленный взгляд обожравшегося мухоморами викинга. А где-то спереди, там, где песчаный берег становится круче и поворачивает на север, жужжат пчелы - "подушки" вылазят на песок... столько жизни вокруг-то, а?
- А? Я кого спрашиваю? Доложите мне прицельную дальность огня АКМ!
- М-м-м-м... Триста метров!
- Садитесь, два!
Столбячащий "смирно" Шурик послушно садится на песок.
- Отставить! Вы что, спите до сих пор?! Упор лежа принять! Тридцать отжиманий!!!
И опять мы бежим. Хоррошо живет на свете...
Когда я сниму гады, я буду очень жалеть себя.
Если я, конечно, их когда-нибудь сниму.
А пока я бегу. А колонну по одному, в гадах, с вещмешком и чужим автоматом. Со сбившимся набок промокшим в болотной воде гюйсом. С зеленой лысиной.
Там, сзади, бежит Панченко. Бежит легко, свободно, бежит большую половину из его сорока четырех лет. Что им движет? Давно и безусловно усвоенная песенка Винни-Пуха?
- Нет, молодой человек. Сделать из вас специалистов можно быстро - полтора года. Но чтобы сделать из вас офицеров, у которых вновь отрастут стертые до самой жопы ноги, а руки вырастут откуда надо, а голова перестанет быть простой подставкой для головного убора, полутора лет мало.
- Тащ подполковник, а зачем вообще все это? Войны же не будет...
- Иногда полезно отжиматься головным мозгом. Перестройка просто обязана закончится перестрелкой, потому что есть в мире некто заросший, в штопаном камуфляже и спортивных штанах, с автоматом и по фамилии Чекимбадзе. Это все вместе - диагноз. И это придется лечить. Назовите мне другой способ, кроме войны.
Молчание.
- А теперь закрепим пройденную тему наиболее эффективным образом. Бегом - марш!
Эх-эх, товарищ подполковник, ну зачем Вы оказались таким хорошим пророком?
Знать бы заранее.
Верить бы.
Просто беги. Перемещайся. Нет ни прогресса, ни результата. Есть только путь. Процесс. Остальное - божья коровка на правом мизинце: вот она есть, а вот - ее нет.
Раз-раз-раз-раз-раз. След в след. Отупение и пот. Марш-бросок по песку. Еще далеко. До обеда, до перекура, до предварительной команды "шагом..."
Автомат нагрелся ладонями.
Курсантская рота бежит по балтийскому песку.
Это эпизод, частность, это - не главное, это - забудется.
У нас другие задачи, другое цели, совсем другая служба.
Общий - только бег. От желания к страху и обратно. Как время.
Важно уметь правильно бегать. В промокшей робе, с автоматом, который уже не чужой, с языком на плече. Тогда не очень хочется искать смысл.
Зачем искать то, чего нет?
Раз-два-раз-два, фух-фух-фух-фух, хоро-шо живет на све-те Вин-ни Пух..
Ух.
Ох.
Принять влево!
Хряк.
Плюх.
Буууултых.
Кряк.
Ерфиндер пуп, Шурик, ну когда же ты, наконец, проснешься?

Году в 75-м Дальний восток аэр. Орловка. Погода 300х10, день. У нас парковый день и группа молодых летчиков идет по РД с дальней стоянки после "целевых осмотров" МиГ-21СМ. Вдруг под облака выскакивает МиГ-17, доворачивает и садится.Сруливает и рулит догоняя нас. Сдвинув фонарь кабины кричит -"Это Возжаевка?", мы ему -"Нет, это Орловка!"
- А Возжаевка рядом?
- Взлетай и с курсом 135, 5 минут
- Спасибо!
Закрыл фонарь вырулил в ближнюю РД, взлетел и ушел в облака...
Через пару минут к нам подлетает газик с ком АП и Зам по ИАС и говорят
- Что это был за самолет?
Отвечаем - Миг-17!
-Не Китайский?
Нет, наш, мужик в годах, спросил это не Возжаевка? Мы ему сказали где она и он улетел.
- А БОРТОВОЙ НОМЕР?
- Внимания не обратили!!!

Самое главное досталось нам больше чем тому "Матросу-Железняку". Его не нашли! Там были полеты на МиГ-17 и группа перелетчиков села компактно, бароспидографы у половины "заклинило"...
Мы потом думали, наверное он перепутал высоту на -1000м и выскочив под облака сел. А потом догнал своих пока они заходили по системе.
Об этом газеты не писали, но такие случаи бывали...

Евролига КВН

- Латвия требует пересмотреть результаты второй мировой войны...
- А давайте им перепокажем!

Армейская тема:
* Не волнуйтесь, условия в столовых стали лучше, питаться солдаты будут теперь только ложками.
* Эффективность гранаты равна пачке противозачаточных средств, 5-6 человек как будто и не рождалось.
* Отдавать честь солдат должен, только в позе, с рукой поднятой к голове.
* Солдата от жажды спасает вода во фляжке, а у вас там только воздух. Вы, что, боитесь задохнуться?
* Строевая песня может быть и про любовь к девушке, но обязательно хором.
* Военный: - На гражданке половина молодежи с медицинским образованием, сядут в подъезде, сами себе уколы делают.
* Высшее воинское звание то, кем мечтает стать каждый солдат. В России это дембель.