По диким степям Забайкалья
Это солдат в армии служит по принципу: 'Масло съели - день прошел…'. А у офицера принципы совсем другие. Нет, конечно, 'от зарплаты - до зарплаты' или 'от пьянки до похмелья' тоже со счетов сбрасывать нельзя, но главный, основополагающий - 'от проверки - до проверки'. Потому что сначала к проверке готовятся, потом - устраняют недостатки, выявленные комиссией, потом готовятся к приезду комиссии, проверяющей уже устранение выявленных предыдущей комиссией недостатков, потом…
Вся армия прикована к этому бесконечному колесу и, подобно ослу у среднеазиатского колодца, уныло и безнадежно из года в год ходит по кругу проверок.
Проверки бывают полугодовые, годовые, плановые, и внеплановые. Но самые разрушительные по своим последствиям - комплексные проверки. Это когда стадо полковников с разноцветными петлицами налетает на беззащитную войсковую часть и начинает ее проверять. В извращенной форме. С особым цинизмом. В высоких штабах особенно любят делать так, чтобы авиацию проверяла пехота. Мотострельцы вообще любят всех проверять, потому что они точно знают, как НАДО. Как НЕ НАДО, они, впрочем, тоже отлично знают.
На КДП с трудом заволакивает пузо красный полковник, долго, сморщившись от шума, наблюдает за полетами, а потом заявляет командиру:
- Слушай, - (обращение на 'вы' этот сорт граждан не признает), - хуевый ты методист!
- Почему, товарищ полковник?
- Ну, вот, смотри: у тебя один самолет сел там, другой - здесь… Непорядок! А ты прикажи поперек полосы белой краской черту нанести, и пусть на нее и садятся!
А еще проверяющие очень любят пьянствовать на халяву. У командира выхода нет: не будешь поить - поставят 'удовл' и через месяц опять заявятся, будешь поить - поставят 'хорошо', но в своем штабе расскажут, дескать, проверяли мы тут одних, поляну метнули - по люксу! Ну, у штабных загораются глаза и самые предприимчивые начинают морщить репу: 'А чего мы у них еще не проверяли? Секретку вроде проверяли, моб. готовность - тоже… О! Пожарную безопасность забыли! И вот, вся орава прыгает по тачанкам и - все сначала.
Полковым, конечно, трудно, но и проверяющим тоже нелегко. Неопытный проверяющий может нарыть такого, что потом не закопаешь и экскаватором, а археологические раскопки продолжит уже военная прокуратура.
Опять же, если часть за две проверки подряд получит 'отлично', то командира положено представлять к ордену, который, ясное дело, никто не даст. Словом, одна морока. Обычно председатель комиссии перед началом проверки идет на прием в Самый Высокий Кабинет, где и получает указания: как и что проверять, какую оценку можно поставить, а какую - ни-ни.
И вот, такая комиссия нагрянула в забытый богом мотострелецкий полк в Забайкалье. Освященная годами процедура проверки плавно разматывается. Строгая, но доброжелательная комиссия, стараясь не уронить себя в глазах проверяемых чрезмерно ранним переходом к пьянке, заслушала командира, провела строевой смотр, сбор по тревоге и теперь по всем канонам военного искусства должна поступить команда на обед. По плану командира полка обед должен плавно перерасти в культурное, а по отбытии председателя комиссии, и в малокультурное мероприятие, но… председатель молчит. Соблюдая субординацию, молчит и командир, молчат штабные. Члены комиссии, как вороны на помойке, уныло роются в боевых документах, потихоньку сглатывая голодную слюну.
Проверяющим откровенно скучно, проверяемые нервничают, все с отвращением пьют какую-то сомнительную минеральную воду, вызывающую неудержимые позывы на мочеиспускание. Все идет не так! Неужели сверху поступила команда на оценку № 2?!
Самый молодой из проверяющих, только из Академии, вертит в руках схемы управления огнем. Он защищал диплом по боевому применению самоходных минометов 'Нона', получил 'отлично' и теперь ему хочется похвастаться перед строевыми офицерами.
- Товарищ полковник, а у вас 'Ноны' есть? - обращается он к командиру полка.
Пожилой командир, который последние 15 лет читает только 'Советский спорт', о каких-то 'Нонах' слышит впервые. Несколько секунд он напряженно раздумывает, затем лицо его расплывается понимающей улыбкой:
- Ну-у, сейчас нет, но, это… вечером в городе ресторан откроется, так мы их, того, обязательно приведем!

ТОРПЕДНЫЙ ЗАЛП

Есть такой способ обучения - "делай, как я". Есть и такой - когда показывают, как не надо. Действует очень хорошо. Запоминается надолго. Единственный недостаток способа - он совершенно не дает представления о том, как надо. А посему - куда ни глянь - все пробуют, экспериментируют, чешут в затылках потом... а вот еще пример, как не надо. Хотя - все стараются показать, как надо, но выходит наоборот, и тогда говорят - смотрите, вот так не надо. А как же тогда НАДО? Попробуем еще раз… Опять не то! Тьфу. Вот так и служим.
Мы проходили стажировку на БПК "Ташкент". Нас вызвал к себе старпом. Чего бы? Пришли...
- Прошу разрешения?
- А-а, заходить, заходить, пупсики. Соскучился я по вам, ох соскучился! Ваша с-сраная стажировка через неделю кончится, а я вас ну хоть когда-нибудь увижу-то на боевых постах? А?
Тут старпом был прав на все сто. Святая правда! - почти всю стажировку мы просидели в каюте за картами (не за штурманскими, разумеется), отвлекаясь только на прием пищи, если таковую можно пищей называть, да еще на берег нас - непонятно как, но два раза в неделю спускали. Вообще мы были полностью предоставлены сами себе, потому что полстажировки пароход проторчал в доке, и там было не до нас. А потом вышел из дока, и опять стало не до нас, поскольку после дока идет прием боезапаса, топлива, продовольствия и всего прочего, и у командира БЧ-2 помимо нас забот было - полон дом огурцов. Мы на него не выскакивали, он нас не искал, все были довольны... Чего-то вдруг о нас вспомнили первыми. На рядом стоящем "Минске" старпом вообще впервые узнал о стажерах-курсантах за два дня до их отъезда и чуть не обалдел...
- У вас как, геморроя неть еще? От беспрестанного-то сидения за подкидным дураком?
Вообще-то, мы играли в переводного, но перечить старпому будет только круглый идиот.
- Что прикажете писать в ваших бумажках? Что съедено хлеба столько-то, мяса столько-то, масла столько-то? Проспано тревог - столько-то?
Тут стало обидно. За неправду. По тревогам мы в посты еще прибегали. Другое дело, что мы никому там не были нужны. И пробирались тайком обратно в каюту, где нас уже ждали такие же точно ребята из ВВМУРЭ имени Попова и ВВМУ имени Макарова. "Ну что, в кружок?" - говорил Вадик Шардин, который потом стал командиром "Маршала Крылова". И мы дружно садились в кружок и сдавали засаленные карты.
- Все, пупсики. Лафа кончилась. - Старпом был на удивление культурным сегодня, ни одного матюга. В его голосе сквозила даже какая-то почти отеческая забота за наши теоретические знания и практические навыки, то есть за будущее всего флота. - Завтра торпедные стрельбы. Будете смотреть все в натуре, учиться, как надо. Хоть вы и ракетчики, а не минеры… все равно полезно, так что - учитесь, сынки, пока шара-то есть.
И промозглым мартовским утром бпк "Ташкент" отвалил, кряхтя, от обшарпанной стенки, готовый поразить торпедным залпом любого, кто покусится. Еще с нами собирался какой-то древний эсминец-"полтинник" на букву "Л", который сам отвязаться так и не смог, его дергали буксиром - прирос, наверно, ко дну. А когда сдернули, то чего-то у него внутри сломалось, задымило, затрещало и лопнуло громко… Тогда его срочно подтащили обратно к стенке и привязали покрепче - пусть лучше так стоит.. Там два таких памятника было, второй - флагманский крейсер "Адмирал Сенявин", тот самый, который потом взорвался..
Ну да ладно. А мы прем сквозь серые (обычно пишут - свинцовые, и это очень меткое выражение!) волны, несемся в район полигона, где нас уже ждет подводная лодка "противника" - наша, 641-буки. Мы же как - везде противники сами себе, мы ж русские все-таки люди… Кругом - серая пелена тумана, морось препротивная, ветер пену с волн рвет, свист стоит несусветный, не от ветра, конечно, а из нутра бпк. Турбина воет и стремит пароход к точке залпа, тащит под тридцать узлов. Из-под кормы - бурун в трехэтажный дом высотой. Зрелище занятное и впечатляющее. Вот она, мощь-то где! По тем временам корапь был самый что ни на есть современный. Очень большой и весьма противолодочный, а сокращенно - БПК проекта 1134б - тоже "буки". Мы говорили - "букарь", "на букаре".
Нас на шкафут выгнали, на левый борт, в шинелках на рыбьем меху. Стоим, ежимся, от брызг жгучих прячемся. Сверху, с крыла мостика победно орет старпом:
- Ну как, пупсики? А? Стоять, стоять! Смотреть, ядренать, и на ус мотать! - и брык в теплый ГКП, только броняшка лязгнула.
Пришли в полигон. Звон, топот - тревога. Мы спрятались в уголке, курим втихаря. По трансляции вопли команд:
- Боевая тревога!!! Торпедная атака!!! Стрельба левым бортом!!! Командиру БЧ-3 принять целеуказание!!! - ну и так далее.
А теперь отвлечемся на минутку - пока приборы торпедной стрельбы решают задачу поражения лодки - и познакомимся хотя бы вкратце с устройством торпедного аппарата. Это труба такая, в которую засунута торпеда. Их, то есть, труб - пять, сложенных вместе горизонтально. На одном конце трубы, из которого торпеда вылетает, крышка надета резиновая, она рвется при выстреле и потому в обиходе называется целочкой. В другом конце трубы взрывается пороховой заряд, который торпеду выталкивает. А внутри к торпеде подведены специальные устройства - шпинделя - которые крутятся и вводят в торпеду данные для стрельбы, куда и насколько поворачивать после выстрела, на какой глубине идти, как идти и все такое. Чтоб торпеда не мотылялась в трубе при качке, она накрепко закреплена передним и задним стопорами. Общаться с торпедой перед стрельбой можно дистанционно - по проводам, а можно и прямо с торпедного аппарата вручную ввести все данные и отдать стопора.
Теперь сама торпеда - она имеет вид длиннющей зеленой сигары; в носу - БЗО, это боевое зарядное отделение со смесью тротила-гексогена и со всякими умными приборами, а все остальное - это баки под топливо и окислитель, называется важно: "резервуарная часть", хотя и налит туда обыкновенный керосин. Ну, сзади винты и рули, конечно. В практической торпеде тротила нет, ее голова выкрашена в красно-белые полосы, а ее приборы умные знают, когда и где торпеда должна всплыть после учебной стрельбы, накачивают ее нос сжатым воздухом и выключают двигатель. Вот она и плавает, как полосатый поплавок, ждет, когда за ней приплывет специальное суденышко-торпедолов, поймает ее и отвезет на базу, где ее приготовят к следующей учебной стрельбе. На этом краткий курс минно-торпедного дела закончим и вернемся на шкафут - середину верхней палубы, где как раз и стоят торпедные аппараты. Ну, и мы стоим - будущие мастера всякого рода стрельбы.
Стоим, ждем, уже промокли насквозь, задубели - а залпа все нет и нет. Рожи лиловыми стали. Старпом сверху уже не выскакивает чего-то.
Вместо старпома на шкафут откуда-то снизу выползает сгорбленный матросик и с чудовищными ругательствами, не спеша, идет к аппаратам. Мы переглядываемся и - ему:
- Эй, зема! Чего там, а?
- "Чего, чего…" - злобно огрызается тот. Еще бы! Мы-то хоть в шинелках, а он как есть - в синей робе, которая тут же насквозь. - Данные не вводятся в электрическую! - и добавляет такое, что даже у нас, привычных, уши в трубочку. Наверно, сибиряк... или сибиряки не окают?
Зема с матюгами лезет на торпедный аппарат и чего-то там ожесточенно крутит. Ясно - вводит вручную данные для стрельбы. Где-то какой-то проводок замкнуло, что ж, бывает… Отдал стопора, слез и скачками мимо нас - внутрь парохода, где тепло и сухо.
Я сказал - "отдал"? Ой, простите. Отдавал. Но отдал только передний. Или задний просто заело? Какая теперь разница.
Торпедный аппарат зажужжал и голодно повернулся жерлами за борт. Волны хлещут; где-то там, под ними притаилась лодка-враг. Исступленный вопль из динамиков:
- Залп!!!
БА-БАХХХ!!!
И тут лично мне показалось, что торпедный аппарат как-то даже вздулся, что ли… шире стал в серединке - это все какая-то доля секунды - ТРРРЕСЬ!!! Грохот, целочка эта тоненькая рвется, и из трубы, значит, ТЬФУУ!!! - выплевывается торпеда, а точнее, пол-торпеды, ее передок, боевое зарядное отделение. Задок остается в трубе. Дым непонятного цвета, уши заложило, мы стоим, челюсти на мокрую палубу уронив, а БЗО улетает за борт, криво прыг-прыг по волнам, да и тут же всплыло далеко по корме с левого борта - видно, от несусветных нагрузок умные приборы сработали как попало, и полосатый конец сигары уже торчит и качается где-то там, позади, среди наших бурунов, винтами взбитых. Кррррасота-а-а!..
На крыло мостика выпригивает стенающий старпом. Его корячит. Он заламывает руки и напоминает выряженную в альпак Офелию. Судорога всего тела, и особенно лица.
- Болваны! кресты! идиоты! козлы! мать тудыть и растудыть… - это что, про нас, что ли? Мы-то тут причем? Или у нас флюиды какие, что на аппарат повлияли? - Видели, да?! Видели?! Вот так вот - НЕ НАДО!!! А ну! вниз шнуром! и чтоб я вас! больше не видел!! и чтоб больше ни одна блядь! на верхней палубе…! чтоб… чтоб… б… ббб… БББ!!!
Потом нам по секрету лейтенанты рассказали, что командир корабля и старпом вечером напились в готовальню, предварительно командира боевой части-три методично изнасиловав…

Что поделаешь, не призвали меня. Так и послужил бы, но хоть повестку пришлите!

В школьные годы (с 1982 г.) приходилось быть весьма частым визитером пионерского лагеря. Лагерь назывался "им. К.С. Заслонова", героя ВОВ, и был тогда ведомственной единицей МПС.
А надо сказать, что в детстве (где ты, детство?) я был тот еще шкет - подраться, приколоться, нарваться - дежурная развлекуха. Родители же - законопослушные граждане, балдеющие от Deep Purple, Pink Floyd, Led Zep, Slade и т.д., всячески приобщали меня к веяниям антикоммунистической культуры. Таким образом, в свои 7 лет я знал много чего из того, что советским детям, да и взрослым!, знать было не положено.
Короче, поехал я в лагерь, и там меня наказали. Свинтил за территорию - самоход, по-модному. Отрядили под руководством ст. пионервожатого убираться в пионерской же комнате.
- "Знаешь что", сказал мне вожатый, - "Я уже убрался. Бери ластик и оттирай от наросшего говна во-о-он ЕГО". - и указал на самый большой, пользуемый в построении лагеря и поднятии-спуске флага барабан.
Ну что ж, решил я, надо - сделаем! И сделал. И решил украсить безликую кожу ударного инструмента.
- АА-ААА-ААА-аааа..! заорал ст. товарищ, увидев результат моих трудов.
Авторучкой, на барабане "родными" буквами было написано:
AC \ DC

Мне было семь лет...

П А Т Р У Л Ь
[место действия: Петербург. Л/с: курсанты СПВВИУС]

Патруль - это с одной стороны вид наряда, но с другой стороны - чуть ли не состояние души. Это тот один из немногих случаев, когда можно спокойно идти по центру города в форме и не бояться быть записанным за какое-либо нарушение (формы одежды, правил дорожного движения и.т.д, в зависимости от фантазии остановившего начальника патруля) .
Вообще патрули бывают внутренними и гарнизонными.
Внутренний патруль, как следует из названия, является составной частью ежесуточного наряда по училищу и состоит из одного офицера с какой-нибудь кафедры и двух курсантов, назначающихся от курса, заступающего в караул. Таких 'троек' всего две и они призваны в дневное время следить за соблюдением курсантами формы одежды, чтобы ходили они 'правильными' строями , а в ночное время - охранять училищные склады и двери кафедр, чтоб ничего никто не спер. Критерий подготовки к внутреннему патрулю стандартный - общая опрятность. Проверку перед заступлением осуществляет начальство курса и заступающий дежурный по училищу. Единственным подводным камнем может быть встреча с Фашиком (комендантом) , который всегда найдет причину для 'взбадривания', вплоть до снятия с наряда (это уже почти залет). Качество службы внутреннего патруля прямо пропорционально 'охлажденности' офицера и обратно пропорционально году обучения патрульных. Как правило, самая тяжелая комбинация 'тройки' - майор из под Борзи и первокурсники. Эти будут всю ночь нарезать круги по училищу с короткими перерывами для отдыха (на КПП).
Стандартная же служба внутреннего патруля при наличии нормального офицера и старшекурсников-курсантов ограничивается отсыпанием на кафедре первого и отсиживанием на курсе/в общаге последних, с редким обходом территории в целях 'засветки' перед дежурным по училищу (который тоже бывает 'правильно-замороженным').
Но по сравнению с гарнизонным, внутренний просто 'отдыхает'. Это уже другая песня. Как показывает опыт, на шару подготовка тут не проходит, так как ее контроль 'держит' комендатура города, что на ул.Садовая. Заступает, как правило, весь курс (за исключением некоторых 'косил'), и в течении недели перед заступлением постоянно проверяется качество причесок (волосы - ширина двух пальцев от бровей), наличие комбинации 'расческа+платок' , иголки с нитками в шапке, стоптанность ботинок, поглаженность формы, правильность заполнения документов. Также выверяются расстояния расположения эмблем и сержантских знаков различия (45 или 55 мм ? А от какого угла ?), устраняется лохматость шинелей, стираются рубашки и снимается с парадки вся неуставная геральдика. Потом происходит разбивка на пары, и старшина едет в комендатуру, где осуществляет (как правило, в соответствии с пожеланиями ) расписывание пар по маршрутам патрулирования . И это тоже отдельная песня. Элемент воспитания, сведения счетов с неугодными. Ведь маршрут маршруту рознь: чем дальше от комендатуры (центра города), тем выше вероятность того что начальник патруля 'забьет' и отпустит патрульных на все 4-е стороны (существуют варианты), и наоборот : если тебе достался Невский проспект (№1) , или того хуже №104 и №104А (КПП внутри самой комендатуры) - то это баня , значит много ты набаловался.
Наконец, в день заступления к 9 часам колонна курсантов прибывает (пешком или на трамвае) в комендатуру ( необходимо заметить, что при комендатуре также находиться и гауптвахта с ее старшиной Тараканом в звании старший мичман).
Как показала практика, сколько не проверяй, на контрольной проверке в комендатуре все равно кто-то будет лохматым, кто-то без расчесок и платков, в альпинистких кошках со сточенными каблуками и в красных с белой полоской носках (вместо черных). Радость великая для проверяющего - надраенного и толстого комендатурского капитана (они все там толстые) - военные билеты у них изымаются . В этом случае есть два варианта развития событий: патлатым дают тупые ножницы и 5 минут остричь челку (зрелище и вовремя, и после процесса -умора !), производят замену патрульных из резерва, но все равно комендатура пишет 'телегу' в училище, и неумный начальник курса получает взыскание от начальника училища за хреновую подготовку к патрулю. А умный что получает ? Ничего . Он сам отдает. Например , чемодан водки или канистру бензина - и то и другое является валютой у местных обитателей , причем размер оплаты пропорционален толщине стопки военных билетов. В итоге такого подхода начальник курса получит благодарность независимо от исхода службы в течении суток отдельными курсантами (если , конечно, никто из них не потеряет штык-нож, являющийся обязательным элементом одежды патрульного; так же, как и пустая кобура начальника патруля ). При этом пятиминутка с ножницами и замены курсантов также имеют место быть. А после патруля взыскание провинившимся объявляется уже начальником курса . Вот такой пасьянс, блин.
<продолжение следует>