Уссуриийск- Смоляниново.1983г.
- Ну,давай еще по чуть чуть!
- Леха! Где ты его берешь? Дрянь несусветная!
- У дефектоскопистов!
- ???
- Ну,это тележка такая.Ее по рельсам катят ,там приборы,их шилом заправляют.В конце смены шило сливают.Не на землю ,естественно...
-Ну,давай за твой скорый дембель! Дай Бог,чтобы не в декабре!..
- Я уйду первым! Самым первым!...
- Нереально! У тебя,что,папа округом командует?
- Нет! Но уйду первым.Потому,что знаю свой дембельский аккорд.А его я закончу через неделю после приказа!
Признаться,Лехе я не поверил.Самая первая партия дембелей всегда уходила ,как минимум,месяца через полтора.Весь разговор происходил в Доме офицеров гарнизона Смоляниново,где Леха трудился художником,и куда нас с Макарычем отправили за наглядной агитацией.Агитация сохла,Макарыч по обыкновению проводил время за бутылкой у кого-то из многочисленных знакомых,снабдив меня сухпаем и отправив в Дом офицеров,где и пристроили до завтрашнего утра.Художник Леха был классный!За плечами имел худграф института им.Герцена в Ленинграде.Выполненные им портреты всяческих военачальников и героев во множестве украшали фойе Дома офицеров.Леху ,как талантливого художника,ценили,жил он ,как у Христа за пазухой,в части появлялся крайне редко,но,против обыкновения,сослуживцы относились к нему неплохо.Кроме умения рисовать Леха был разрядником по самбо,посему наезжать на него желающих не находилось,к тому же разрисованый Лехой дембельский альбом очень и очень ценился в гарнизоне.Правда,чести этой удостаивались единицы,входившие в число друзей и земляков.Лехиными рисунками гордились,как работами известных мастеров.При всем этом я очень сильно сомневался,чтобы его отпустили самым первым ,причем сразу после приказа:
- Леха! Ну нереально это!Ты художник классный,потому первым и не уйдешь,пока всё что можно не разрисуешь!.
- Спорим! Если уйду - поставишь мне литр,когда в Питере будешь!Коньяка!!!Не шила!..
- Да уж! Такой отравы там не найти! Из чего его делают?! Судя по запаху - из квашеных галош!..
Леха нацарапал мне свой питерский телефон на открытке со знаменитой картины "Ленин в октябре",кажется,где Ильич в окружении солдат и матросов произносил какую-то речь:
- Вот,тоже,блин,халтура! В актовом зале клуба железнодорожников панно на всю стену рисую.И на хрен им там лысый в кепке?!Как будто ничего больше изобразить нечего!..
Вопрос о шиле можно было не задавать.Если Леха разрисовывает клуб ж.д.,значит там он им и разжился.
- А аккорд какой будет?
- Новая офицерская столовая.На 100 процентов уверен!
- Ну,разрисуешь,и все равно ,я думаю,первым не уйдешь.Найдут еще чем нагрузить!
- Копи деньги на коньяк! Французский не надо,ни к чему тебя разорять! Армянский пойдет!..
Леха, действительно, уволился самым первым.Когда я,через неделю после приказа, позвонил в Смолянку,Лехи там не оказалось,и мне было отвечено,что тот,судя по всему,уже пьет водку дома.Ничего не оставалось,как восхищенно выматериться...
По первому ноябрьскому снежку,грея в карманах куртки две бутылки армянского коньяка,я подходил к старому дому на Моховой.Неделю назад приехал домой,дня три квасил с друзьями и родственниками,и зачем-то ,уже не упомню,поехал в Питер.Прошло полгода,но Леха меня вспомнил сразу,заорал в трубку,чтобы я немедленно подъезжал к нему,дал адрес и объяснил как найти квартиру.Жил он в полуподвале с отдельным входом,на двери красовалась огромная подкова,выкрашенная каким-то фосфорецирующим составом. Ошибиться было нельзя и я уверенно постучал.Дверь распахнулась,волосатый и усатый Леха ,радостно матерясь,облапил меня и потащил внутрь.На столе исходила паром кастрюля картошки,тут же присутствовал кусок сала,банка маринованных огурцов,буханка хлеба,две граненые стопки и бутылка столичной.Я вытащил из карманов коньяк:
- Армянский.Ты выиграл!
Леха жизнерадостно захохотал:
- Блин! Помнишь ведь!! Ну,давай,наливай тогда, водку на потом оставим!
Бутылка "столичной" перекочевала в междуоконное пространство,где у Лехи,судя по всему находился холодильник.Янтарная влага ухнула внутрь и разлилась приятным теплом.Леха,как выяснилось,поступил в Академию художеств,с родителями не живет,подрабатывает дворником,посему живет в ведомственной квартире.После первой бутылки я не выдержал.Любопытство распирало:
- Леха! Ну как ты умудрился первым уйти? Я ведь позвонил через недели полторы после приказа в Смолянку,а тебя там и след простыл!..
Оказалось,Леха был, помимо художника,еще и неплохим психологом.Краем уха услышал ,что комдив, бывший родом из Ленинграда,как-то обмолвился при своем водителе,что он вырос в старом дворе на Васильевском острове.По счастливому стечению обстоятельств и паре упомянутых разомлевшим комдивом деталей,Леха догадался о каком дворе идет речь.Учась в институте,они частенько ходили на этюды в те края,посему вспомнить тамошние пейзажи Лехе труда не составило.И на огромной картине во всю стену,украшавшей кабинет командующего в новой офицерской столовой,взгляду остолбеневшего комдива предстал залитый утренним солнцем,полыхающий осенним багрянцем кленов,до боли знакомый питерский дворик.
Комдив молча стоял ,впившись взглядом в картину.После примерно десятиминутной паузы были произнесены всего три слова:
- Васильева уволить.Завтра!
Вот так Леха и попал домой раньше всех.К концу второй бутылки разговор вновь повернул на тему Смолянки и Леха поинтересовался:
- А ты в клуб железнодорожников после этого не заезжал?
В упомянутый клуб я заезжал.Уже ближе к собственному дембелю.Макарыч,которого я туда зачем-то отвозил,проходя мимо огромного панно,изображавшего Ленина в октябре,вдруг резко остановился,потом отошел к потивоположной стене,посмотрел на панно издалека,затем фыркнул,помотав головой и подозвал меня:
- Видишь солдата рядом с Лениным?
Я вгляделся.С обожанием уставившись на вождя мирового пролетариата,держа в руке винтовку,с абсолютно идиотским выражением лица на стене был изображен ни кто иной,как начальник политотдела дивизии полковник Пилипенко.Среди множества солдат и матросов Макарыч узнал немало знакомых лиц старшего офицерского состава и хохотал от души:
- От,зараза!Это ведь тот художник,который в Доме офицеров был!Ну,молодец!...

Леха погиб,спустя несколько лет после нашей последней встречи.Долгое время у меня на стенке висел небольшой акварельный этюд,подаренный им в тот памятный вечер: подернутке голубой дымкой приморские сопки и где-то за ними - бесконечное море...

Неулёт, героизм и раздолбайство.

Продолжу истории из рассказов ветеранов нашего отдела о славных былых временах освоения ракетной техники.

Часть1.
Далекий северный полигон. Сопки, засыпанные снегом, в распадке поселок, на более- менее пологом склоне собственно испытательный полигон. Все как нужно: позиции, службы, бункеры, петляющая среди камней дорога. Пусковая шахта, в ней изделие. Чего-то в «этой изделии» модернизировали, обновили, исправили, усилили... В общем надо отстрелять новую модификацию. По сему случаю понаехали разработчики, спецы с завода-изготовителя, соответственно обстановка несколько нервозная и радостная одновременно. Радостная оттого, что создали действительно серьезную вещь, вроде все идет (тьфу-тьфу...) по плану, и если пуск все подтвердит, то всем будет хорошо. Кроме вероятного противника, конечно.
Из бункера в перископ виден оголовок шахты, последние приготовления. Поскольку перископ один, к смотровой амбразуре не протолкнуться сквозь спины военных, основная масса скопившихся сверх меры штатских наблюдателей толпиться за спинами телеметристов. А что?, кто знает - тот понимает. Вот цифры времени полета, застывшие по команде «Равняйсь» на нулях, вот индикаторы скорости, крена, рысканья. Вот ряды темных (и, слава богу!) аварийных датчиков. За отдельным столиком сидит большой начальник, ему пульт тоже виден. У перископа собственно «стреляющий», из этого гарнизона. Вся эта нервотрепка, все эти гости и штатские умники с большими амбициями ему надоели сверх меры. Стреляющий мрачен, сосредоточен и цинично - вежливо посылает всех желающих посмотреть в перископ.
...Три, Два, Один... Старт! Прошли все команды, сработали все системы, отстрелились все кабели. Мигнули все нужные лампы, что «усё у полном порядке», понеслись мигать цифры времени полета.
- Эх, хорошо пошла! - загалдели наблюдатели за спинами телеметристов
- Ни хрена! отозвалось от перископа.
- Хорошо идет! Опять галдят, глядя на цифры времени полета, крен и т.п.,
- Ни хрена!- опять несется от перископа.
- Что ни хрена? Это уже большой начальник административным органом чует непорядок. Но что за непорядок пока не понять. Эти штатские разработчики веселятся у телеметрии, взрывов не слышно, но вот это уверенное «НИ ХРЕНА» от перископа напрягает....
- Мля, стоит... - это уже от амбразуры несется возглас.
- У кого что стоит? Доложить обстановку. Что происходит?
Все начинают озираться, телеметристы озадаченно начинают щелкать тумблерами, что-то проверять. От амбразуры несется мат, прерываемой тишиной, от которой нехорошо где-то внутри. Бывает такая тишина, которой не должно быть, а она есть. Только жужжат вентиляторы, да секундомеры уверенно отсчитывают время полета.
-Ракета из шахты не вышла! Старта не было! Следует доклад-приговор.
Начальники по очереди подходят к перископу, наблюдают все тот же оголовок шахты, присыпанный чистым снежком, чистое небо без всяких следов, потом по очереди подходят к телеметрии, наблюдают полный порядок в показаниях, вот только скорость равна нулю, да и высота не меняется.
Неулёт. Полный. Он же затяжной выстрел, только ракетный. Но ведь все датчики говорят, что ВСЁ сработало. Но не летит изделие. Недоуменный взгляды друг на друга. Такой нештатной еще не было. Были взрывы, были пожары, были отказы. А тут...
Вмешался старший:
- Так, из бункера не выходить, командам на полигоне не высовываться. Ждем!
Самое мудрое решение, выработанное поколениями артиллеристов. Ждем этот ракетный затяжной, пережидаем кто кого.
Проходит час. Доложили куда надо, просчитали и обсудили варианты. А вариантов немного. Хотя вначале нашлись умные.
- Может, еще раз дать команду «пуск», идиотски посоветовал кто- то.
- И как? Все кабели отстрелились, вся предстартовая программа прошла!!! Ракета самообособилась от «Земли», сама знает, что надо делать, и теперь по большому счету, может выполнить внешнюю команду только на подрыв.
- А если кабель обратно подсоединить? Находиться второй умник.
- ...... Далее следует коллективный военно-технический ответ, что надо сделать спрашивающему с кабелем, куда его и каким способом подсоединить, причем строго соблюдая полярность и форму вариатора на разъеме.
Ну а насчет подрыва. Можно, но взрыв разнесет не только ракету, но и всю стартовую позицию. А она стоит денежек далеко не меньше ракеты. Да и где потом в спекшемся бетоне искать причину сбоя. И еще взрыв с пожаром - это в оргвыводах совсем не то, что тихое стояние ракеты на позиции. Просто стоит. Жертв и разрушений нет, материальный ущерб отсутствует.
Проходит еще час. Нервное напряжение не проходит, идет неофициальный поиск крайнего. Несмотря на небольшой размер бункера, бочки обвинений катятся из одного угла в другой целыми связками и штабелями. На разработчиков катят свои (неужели что-то перемудрили, наразрабатывали, эйнштейны хреновы), потом на изготовителей (неужто чего не поставили, или контакт не пропаяли, левши доморощенные), ну и на военных рикошетом (небось, сами так назаправлялись вчера, что просто забыли заправить ракету). Но ракета продолжает бодро рапортовать, что все системы в порядке, баки полны и окислитель вроде как страстно соединяется с горючим. Только соединяется как-то без огонька и дыма.
- Ну и долго будем сидеть? А ведь верно. Не улетела за эти часы, авось не улетит и сейчас.
А уже вечереет, кушать хочется, но и жить хочется. И тут снова от перископа и амбразуры начинает идти сдержанный мат. Ибо.
Нет, вот вы мне сейчас скажете, что так не бывает, так не по уму, так в нашей армии не могут построить. Может быть. Я в строительных войсках, что возводили этот полигон, не служил. И вообще на том полигоне не был. Со слов пересказываю. ЕДИНСТВЕННАЯ дорога от бункера на выезд петляет меж скал-камней аккурат мимо стартовой позиции. Не сказать что на расстоянии вытянутой руки, но ведь и в ракете не одна тонна гептила. Воистину как в «Неуловимых» - а вдоль дороги ракеты недостартовавшие стоят и тишина...
Разработали план эвакуации. Чтоб если что, так только одного...Из гарнизона вызвали УАЗик с самым тихим глушителем и движком ( ну не «КРАЗ» же). По одному, бегом на цыпочках мимо стартовой до угла скал, где ждет машина. Быстренько отъехали, но на автомобильных цыпочках. Потом следующая партия. Так и вывезли всех.
Прошла ночь. Бессонная для всех и тихая для ракеты. Она все больше засыпала, аккумуляторы разряжались, гироскопы потихоньку останавливались. И сквозь свою электрическую полудрему все слабее слала сигналы:
-Вторые сутки полета, неполадок на борту нет, крен ноль, скорость и высота ноль, продолжаю выполнять программу....

2.
Итак, надо разбираться. Но чтобы разобраться надо ракету разобрать, а значит достать из шахты. Полностью заправленную. Антигравитационных доставателей аварийных ракет на полигоне не было. А краном покачивать о стенки шахты тоже желающих не нашлось. Но не оставлять же памятником «Вечный старт» в натуральную величину. Чтобы безопасно поднять ракету надо слить горючее. К штатным заправочным горловинам не подобраться, и есть только один путь. Снизу, под соплами есть возможность открыть кран. Не знаю, как он назывался - дренажный, технологический или еще какой.. Не суть. Суть в том, что есть возможность через газоотводный канал в шахте пройти низом к соплам, дотянуться до этих вентилей. Тихохонько открыть и травить помалу. Пусть даже в ведро. Гептил. Тот самый «высококипящий» компонент.
- Добровольцы есть? Родина ждет своих героев. Ну? Так, Родина повторяет, что повторять не любит и дольше ждать героев не может. Ну? И за тройные отпуска, сверхдосрочные дембеля, и прочие блага (Родина же не жадничает) добровольцы нашлись. В шахту протянули рукава ветродуев, чтоб всю гадость выбрасывало вверх. Ребят одели в двойные ОЗК и тройные противогазы и вперед! В смысле вниз, под сопла. Вот так, действительно чуть ли не в ведра и стравливали. Надо отдать должное вентиляции. Ядовитый след паров шел от шахты ракеты далеко. И до самого поселка снег был загажен. Но кто же будет эвакуировать поселок или ждать смены ветра. А те парни внизу остались в относительно чистых ОЗК. Да и противогазы загрязнились мало, так как они старались вообще не дышать, не сопеть, не шуршать. А уж что они чувствовали, «разряжая» ракету, наверно могут представить только саперы.

3.
Героизм одних есть следствие раздолбайства других. Эта истина подтвердилась опять при разборе полетов. В смысле неполета. У ракет этого типа зажигание шло так. Происходило первичное смешивание и воспламенение горючего и окислителя, а далее газы раскручивали турбины насосов, и потоки топлива неслись в камеру сгорания. А первичная встреча компонентов происходила в небольшой камере, где стояла разделительная фольга. По сигналу «старт» срабатывал пиропатрон, и игла пробивала фольгу. И на этот раз все сработало, даже пиропатрон, и игла пошла в фольгу, и датчик зафиксировал это. Именно на этой команде ракета по программе полета самообособилась, доложила, что «она пошла полетать, прощай Земля, нас ничто больше не связывает».
Вот только на пути иглы встретилась заусеница. При закатке фольги закатали и стружку. Игла уперлась в стружку, отклонилась и уперлась почти в выходной срез бортика, где и застряла. Ну а стружка натянула фольгу, но не прорвала. Не хватило какого то миллиметра хода или килограмма усилия. Счастье что хватило ума не трогать ракету.
Говорят, на совещаниях по качеству на том заводе этот узел с застрявшей в заусенице иглой долго показывали как аргумент, что мелочей не бывает. И говорят, показывал его уже другой руководитель. Но рассказ был не об этом.

Землемер

Мичман с 'ОТВАЖНОГО'

Подходил к концу суетной субботний день. В этот день на кораблях ВМФ проходят выражаясь официальным языком дежурно-вахтенной службы - 'банно-прачечные мероприятия'. С утра до полудня служивый народ мается на 'Большой Приборке', а после обеда обьявляется помывка личного состава и кроме этого каждый спешит быстрей постирать свою робишку пока по кораблю со всех кранов хлещет пресная вода.
Управившись с робишкой и помывшись в душе я с нетерпением ожидал ужина. Однако эту идиллию неожиданно прервала команда по корабельной трансляции:
- Швартовым командам построится по малому сбору возле рубки дежурного офицера ?!
Вот думаю , неймется им в такой день (о начальстве) хватаю спасательный жилет и вперед , на ходу узнаю новости от дежурного по РТД . Оказывается рядом с 'СОВРЕМЕННЫМ' , пару дней назад пришвартовали новый плавпричал , а сегодня погода 'свежая' и от дежурного по эскадре поступил приказ завести еще дополнительные швартовые, как говорится 'на всякий случай'. На подходе к рубке дежурного толпились расписанные по швартовкам, а снаружи бушевала метель и поэтому инструктаж проходил в коридоре. Выслушав напутствие от старпома (быть предельно осторожней) мы гурьбой вывалили на свежий воздух. Колючий снег сразу же ударил в лицо и я прикрываясь рукой неторопливо зашагал за идушим впереди приятелем из БЧ-2.
На месте выяснилось, что старшим среди откомандированых швартовшиков (от 'СОВРЕМЕННОГО' и 'УДАЛОГО') был всего лишь мичман. Старый служака быстро оценив ситуацию и взяв инициативу в свои руки сразу скомандовал заглушая своим голосом порывы ветра:
- Так моряки делаем дело и по норам ! Семеро со мной на плавпричал, остальным готовить швартовые и потом подать нам !
Взобравшись на обьект нашей заботы с легким затруднением мы не успели даже толком осмотрется. Очередной порыв ветра так накатил волну, что я успел только заметить, как брызнули в темноте желто-красные искры. Это лопнули стальные концы, которыми был прихвачен к берегу плавпричал. Смотрю и не верю своим глазам. Берег с фигурами наших товарищей начал медленно и уверенно отдалятся. Перекрывая шум ветра раздался зычный голос мичмана:
- Не дрейфь ребята ! Ни куда мы не денемся , сейчас волны нас к берегу быстро поставят !
Однако наше неожиданное плавсредство не спешило обратно, а вопреки всякой логике его относило дальше и дальше... Для начала нас понесло в сторону плавбазы 'ИРТЫШ'. Было видно, как по ней мечутся люди. Они крепили за бортом побольше кранцев, что бы смягчить наше предстоящее столкновение . Буквально в пяти метрах по довольно странной траектории мы разминулись с 'ИРТЫШОМ' и судьба решила по другому испытать нас...
Брызги холодной воды окатывали нас так, что на шинелях образовалась тонкая корочка льда. Я думаю многие кто читает эти строки наверняка помнит известную картину 'Девятый вал', что то подобное было и в тот злосчастный вечер. Холода не чувствую совсем, его перекрывало другое непонятное чувство толи страха или же точнее какой-то отчаянной жажды выжить. Спустя некоторое время мы болтались где-то по середине Кольского залива и когда наступит конец этим приключениям никто не знал... Громовой голос мичмана заглушая шум волн без конца ободрял нас и не давал повода усомнится в том, что мы будем спасены:
- Было и хуже на 'ОТВАЖНОМ' однако видите я здесь перед вами и сейчас помогут, держись крепче ребята...
Спустя много лет с благодарностью вспоминаю об этом человеке. Он смог удержать нас от ошибочных действий, не дал волю паническим настроениям ! До конца сохранил в нас уверенность и веру о том, что помощь будет...
Через час вдали замелькали ходовые огни буксира. Переваливаясь с борта на борт он стал приближатся к нам. После двух неудачных попыток мы все таки целыми и невредимыми перебрались на борт нашего спасaтеля и были доставлены на берег. Закоченевшие, в обледеневших шинелях словно снеговики мы вернулись на корабль. Тут нас уже поджидал доктор. Он налил каждому по 50 грамм спирта, а после этого нас ждала горячая офицерская сауна...

Вот баечка из историй от военой прокуратуры. Раз вызвали следака в одну отдаленную ВЧ по поводу отравления грибами пятерых военослужащих, уже дедушек. И вроде бы все нормально, можно спокойно списать дело на несчастный случай, неосторожность, но возникло у врача ближайшей больницы подозрение на предумышленое убийство, так как фигурировали самые ядовитые грибочки, да и сослуживцы охаректеризовали покойничков как дедушек, которым себе ширинку впадлу было расстегнуть - все делали "молодые", поэтому представить их в роли грибников было тяжеловато. Вот и возникла версия, что кто-то из особо гонобимых солдат угостил дедушек жарехой. Так и оказалось. Один боец, вконец измученый дедами, в деле фигурировал даже случай, когда его заставляли есть экскременты, пошёл в лес, набрал поганок и стал их жарить в части с картошечкой. На запах моментально прибежали деды, накостыляли для профилактики молодому и слопали угощение - на то и был расчёт. Пока с ними разбирался старшина, пока до них добрался военврач, пока он спровадил их в больницу, стало слишком поздно. Самое интересное, что молодой дешево отделался - он гнул версию, что хотел сам отравится от такой жизни, но прибежали дедушки, начали мордобой (его действительно огрели мешалкой) - он потерял сознание и не смог предупредить товарищей об отраве. Такая вот история о борьбе с дедовщиной народными средствами.