Историю эту мне поведали где-то в конце 80-х. За давностью лет забылось и имя рассказчика, и кое-какая конкретика. Поэтому, если господа из особо придирчивых обнаружат неточности и нестыковочки, прошу строго не судить. Так уж у меня лично мозги устроены, запоминается суть, а всякая второстепенщина служит фоном, да и не в том дело, где именно произошли описываемые события, и как там называлась воинская часть.

В ближнем Подмосковье, в Голицыно, располагалось Высшее Военно-политическое училище Пограничных войск. Думаю, что и сейчас оно там и никуда не делось, название только поменялось. Но в те далекие времена, когда ваш покорный слуга щеголял в зеленой фуражке, оно называлось именно так. Позже нашивали мы и другие фуражки, да не в этом дело.
Именно там, в стенах пограничного училища, в перерыве занятий по командирской подготовке и были поведаны завсегдатаям курилки изложенные ниже события. Рассказал их от первого лица капитан, фамилия которого, как я уже говорил, в моей голове не задержалась, да и сам капитан (назовем его Ивановым) у нас не задержался. Так как Голицынское училище было временным аэродром для капитана Иванова на пути в Главное управление Пограничных войск. Да и то дело. Из Москвы в Голицыно на электричке не наездишься, как никак целый час в электричке трястись. Прочитают эту фразу погранцы, бывшие и настоящие, и вскипит в их душах праведный гнев. - Мы в Закавказье, Средней Азии, Кандалакше, да мало ли еще где ноги до колен стачиваем, а этому хмырю час в электричке, видите ли, прокатиться тяжело? Тем более что идет электричка не куда-нибудь, а в столицу нашей Родины. Вот, мы... Нам только дай... Мы и два, если надо...- Ваша правда, господа-товарищи. В те годы перебраться в Подмосковье, не говоря уже о Москве, без мохнатой лапы было невозможно. У капитана Иванова лапа такая, судя по всему, была, но и она не смогла выдернуть капитана с далекой туркестанской заставы прямо в теплый кабинет напротив Детского мира. Пришлось ему на пути к этому кабинету сделать пару остановок. Одна, как я уже говорил, пришлась на пограничное училище, а предыдущая была в дивизионе пограничных катеров на Черном море, где-то под Ялтой или Геленджиком (что само по себе неплохо). Попал туда капитан Иванов, чтобы пересидеть месяца два-три на должности помполита, пока идут бумаги из Москвы. Понятно, что на новом месте Иванову особо напрягаться смысла не было, но и на службу особо не забьешь. Мало ли чего. Сослуживцы Иванова знали, что человек он временный, проблемами своими его не грузили и к разным ситуациям, в которые он попадал, будучи человеком новым, относились с понятием. А вот личный состав вверенного Иванову подразделения в таких тонкостях не разбирался и снисхождения к нему не испытывал. Это только человеку непосвященному кажется, что когда употребляют словосочетание «морской пограничник», то речь идет о пограничнике в морской форме. Сами они себя считают, в первую очередь, моряками со всеми вытекающими отсюда последствиями. И вот представьте их праведный гнев и возмущение, когда командовать ими назначают «сухопутную крысу», «сапога», который море первый раз в жизни увидел. Поначалу они саркастически хмыкали у Иванова за спиной и в разговорах один на один исправляли его «кухни» на «камбузы», «туалеты» на «гальюны». Но Иванов на их потуги реагировал слабо, резонно полагая, что два месяца пролетят быстро, и забивать голову всякой лабудой смысла нет. Бойцы с этим смириться не могли, начали хмыкать Иванову прямо в лицо, и поправлять его, не взирая на находящихся рядом младших и старших офицеров, опуская и без того невысокий авторитет Иванова до уровня земли. Недооценили они старую закалку советского офицера, которого такими штуками не проймешь. Капитан Иванов решил их бить их же оружием. И вот вам картина:
Иванов приближается к трапу вверенного ему судна, пришвартованного у мола. На судне рабочая обстановка: на банке валяется чей-то тельник, следы недавней уборки, но команда службу бдит. При приближении Иванова из рубки выскакивают бойцы и один из них, старший по званию, приложив руку к бескозырке, осуществляет доклад. После непродолжительной паузы, Иванов выдает дословно следующее:
- Значит так, бойцы. Почему на лестнице лужи? Чья это тут майка на скамейке валяется? И, вообще, хватит прохлаждаться. Навести порядок в комнатах, окошки закрыть, потом веревки отвязывайте и поплыли.
Немая сцена. Немая только потому, что все слова у бойцов просто застряли в горле.

Великий человек и почти последний праведник-терминатор Земли, прошедший и Афганистан и Югославию, майор Сан Саныч Трачук (http://www.liveinternet.ru/users/kudeta/post1424947/), дружбой с которым
безмерно горжусь, рассказывал историю. Я совершенно не по-мужски обожаю Сашку Трачука, который искренне и от души послал на хуй некоего протеже товарища Трошева (коий есть, вообще, небезызвестный мудила от ВС РФ...) во время одной проверки в далекие-далекие времена (и чуть не вызвал его на дуэль, - нонсенс!), за что незамедлительно был выпнут из армии " по состоянию", а ранений у него хватало...

Саша в сорок два года гордо батрачил дворником, потом сторожем на стоянке, пока не пересекся со мной одним пьяным зимним вечером. Результатом стало зачисление его главой службы безопасности нашей шарашки (при моем надрывном участии) и - по чести надо сказать - нареканий к нему не возникало никогда. Последний, да... самурай.

Бывший же глава вышеупомянутой службы, тов. ст.лейт. Карпенко отнесся к Саше философски, благо что старлей не потерял в зарплате и избавился от многих текущих проблем, став заместителем нового главы.

Саша действительно жил честью и абсолютными правилами, всегда изъявляя готовность провести хук левой и спарринг один-на-один любому несогласному. Что проходило совсем душевно и весьма по-джентельментски. Вообще, с Сашей мы познакомились как раз в момент попытки пройти, срезая путь, через его охраняемую территорию - напомню, был он лишь сторожем автостоянки. Мой с ним двухминутный спарринг поверг меня в некоторое удивление и минутный нокдаун; поняв, что испытывает болванка после кузнечного молота (с характером закаленной стали), я немедлительно предложил сторожу выпить "за нашу победу" и перетащил, как было сказано, в фирму (впрочем, вру - это было уже позже, примерно так на утро, когда я осознал. Пожалуй, если бы я сразу предложил бы выпить, мне б долго радовалась реанимация...).

Из тех людей делают гвозди., что ты... завидовать лишь остается генофонду.

17 февраля у Саши родился второй сын Виктор, и я честно надеюсь, что мое участие в его судьбе - хотя бы в материальном плане поддержки по работе - поможет ему воспитать сына качественным человеком. Где-то так, да....

Ах, хмм... Так - историю он рассказывал....

Летом одного прекрасного года в конце девяностых прошлого века, когда армия сказала "прости товарищ, иди-ка ты на хуй", майор Трачук с друзьями поехали на Ахтубу, что около Астрахани. Отмечать печальный дембель. И прекрасно ловилась рыба, и пелись песни у костра, и лилась она рекой. Друзья решили перебраться на остров - просто отдохнуть от оргий и спокойно порыбачить.

Смотаться собрание порешило ночью. Чтоб никто не возбух. Втроем - Саша и два друга снарядили лодчонку и оставили записку - ждите, мол завтра. Будем.

И они приплыли. Вечерняя уха, пару грамм за рыбалку, рюмку за друзей - и! - и - куда ж без третьего тоста! Помолчали.

Саша положил ладонь на бедро другу:
-Слышал...? - шепнул.
Друг замер. В темноте кто-то крался по сушняку. Мало ли кто там лазает - решили друзья. Опытные воины, они моментально распредили роли. Саша чуть отполз от костра, приготовившись. И на тихий свист и крики "Руки, бля!!!" - реакция была мгновенна...

Тут мы опустим драматическую паузу и опишем ситуацию с другой стороны.
Так-так-так.

Рыбинспекция давно приметила остров для операции. Показуха и пафос, сети и браконьеры. Сезон был горяч. Всех возьмем, решили начальники. Приглашены были погранцы и распределены по лодкам. Операция плыла вперед. Тихо распределив острова, которых в пойме Волги - как клецок, но начальство наметило основные: брать браконьеров тут и вот тут! - и ребята приступили.

Прапорщик Шархутдинов, выскочив с автоматом наперевес, закричал:
-Руки за голову, лицом в...!!!
Удалось ему лишь первое слово. Потом сознание покинуло бравого воина. Дальше он наблюдал уже одним неподбитым глазом и угасающим сознанием. Выбегающие из зарослей вояки быстро и деловито ложились - с одной стороны под опекой Саши, с другой стороны оперативно работали друзья. Старая гвардия.
-Двенадцать человек. - Констатировал Саша мрачно
-Паршиво, что все в форме. - Совсем уж мрачно констатировал друг.

Из сушняка вылез плюгавый в форме рыбназдора. Вздохнул тяжело и достал документ.
-Это вообще у тебя мужик достало ума вперед не лезть. - Черновато пошутил Сашка. - А то был бы как чертова дюжина, тут тринадцатым лежал бы... Ладно, неси водички, откачаем сейчас вашу кодлу.

....

Рассказывая эту историю, Сашка непременно улыбается. Значит, может мы еще что-то, ага. И мы пьем с ним за "основу".

Вопросы будут?

Выпуск 9. ЗАБАВНЫЕ ИСТОРИИ ОБ ИЗОБРЕТЕНИЯХ

Ура, раскопал классный сайт с кучей историй (Питерские байки). Перерыл свыше 700 и выбрал те, которым место на Биглер.ру Сгруппировал их по смыслу на несколько небольших сборничков и отправил модератору. Надеюсь, что г-н Биглер будет выставлять эти сборнички по мере необходимости. Самым нетерпеливым- дорога сюда: www.piter.nev.ru
Ваш Kaptenarmus

Уже через два года после изобретения фотографии, в ноябре 1841 года, в Петербурге, на Никольской улице появилось первое дагерротипное заведение. Его владельцами были Давиньон и Фоконье. Новый вид искусства сразу же вызвал интерес у петербургской публики, и число подобных заведений стало расти. Появились и первые отечественные профессиональные дагерротиписты, в основном - из числа художников.

Один из первых сделанных в России дагерротипных снимков изображал парад. ("В России дышит все военным ремеслом..."). Снимок принесли Николаю I. Реакция монарха на новейшее техническое достижение была неожиданной. Он взял лупу, посмотрел на снимок и в гневе закричал: "Это так меня принимают?! Это парад в моем присутствии?! ...Посмотри в лупу, " - Николай обратился к брату, великому князю Михаилу Павловичу, - "у третьего солдата четвертой шеренги кивер криво надет!"

(История 289) Пиво и изобретение

В мае 1905 года в Петербурге, во дворе Василеостровской пожарной части, прошли официальные испытания первого пенного огнетушителя. Идея создания такого огнетушителя пришла к учителю физики из Баку, Александру Георгиевичу Лорану, когда он стал свидетелем ужасного пожара на нефтяных промыслах. Он заметил, что пенный морской прибой справляется с горящей нефтью, в то время как вода оказывается бессильной. Лоран решил применить для тушения пожара пену. А поскольку пена пивная - самая любимая и та, о которой вспоминается в первую очередь, Лоран взял железную бочку, вылил туда ведро пива и стал эту бочку катать. Потом он поджег нефтяную лужу, и как только взметнулось пламя, вылил на него пену. Горящая нефть мгновенно погасла. Свой первый огнетушитель Лоран назвал "Эврика", а применяемую в нем пену - "Лорантиной". Изобретатель опубликовал несколько статей о своем изобретении и тогда, наконец, петербургские власти решили опробовать новинку. Пожарные подожгли тесовую будку, дали ей немного погореть и предложили Лорану ее потушить. Изобретатель справился с пламенем за 14 секунд с помощью одного-единственного огнетушителя "Эврика". Это была убедительная победа, и огнетушитель Лорана был взят на вооружение пожарными, и не только в России.

(История 534) «Телевидение» придумал артиллерист

"Телевидение изобрели для того, чтобы дать неграмотным повод носить очки". Габриэль Лауб.

Телевидение изобрели петербуржцы. Первые телезрители увидели на экране человеческую ладонь и были потрясены. Это случилось 9 мая 1911 года в лаборатории преподавателя Петербургского политехнического института Бориса Львовича Розинга. Да и само понятие "телевидение" принадлежит петербуржцу - преподавателю Константиновского артиллерийского училища Константину Дмитриевичу Перскому. Если бы не он, мы говорили бы "дальновидение" или "электрическая телескопия" и, придя домой, интересовались, "что там сегодня показывают по телескопу?", или сетовали, что "по далику опять одна реклама".
Первые телевизоры тоже были изготовлены в Ленинграде, на заводе имени Коминтерна, в 32-м году, они появились сначала во Дворцах культуры и клубах, и ленинградцы приходили туда посмотреть на это "чудо техники". В войну в Ленинграде было не до телевидения, но уже 18 августа 48 года Ленинградский телецентр возобновил свою работу, а через год, 1 мая был показан первый телерепортаж: парад и демонстрация на Дворцовой площади.

А знаменитый телевизор КВН-49, маленький экран которого, увеличенный линзой с водой, когда-то собирал вокруг себя всех соседей! Никакого отношения к Клубу веселых и находчивых он не имеет, просто эти телевизоры были созданы ленинградскими конструкторами В.Кенигсоном, И.Варшавским и И.Николаевским в 1949 году. И если некоторые сомнения в том, что Россия - родина слонов, все же есть, то, что Петербург - родина телевидения - это точно. А слово «телевидение» придумал артиллерист.

Цельнотянутое с анекдот.ру
Мне понравилось

Лето 1988 года. Отдельный мотострелковый полк Закавказского
Краснознаменного военного округа.

- Эй, воин! Ты куда это направился?
- А мне сержант сказал - на той территории, за казармой, тоже надо
подмести.
- А, ну *%здуй...

Так начался не то второй, не то третий день моей службы в рядах
«непобедимой и легендарной». По распорядку дня была уборка территории.
Прихватив подмышкой веник, в новенькой форме, с нелепо торчащими
складками, я завернул за угол и направился подметать дорожку, упиравшуюся уже в другое подразделение - отдельный караульный взвод.

Над крышей «караулки», удобно устроившись в ветвях какого-то южного
дерева, вальяжно раскинулся местный дембель. Бляха ремня болталась на
яйцах, пилотка каким-то чудом держалась на затылке, во всей его позе
сквозила небрежность и почти гражданская лень. Чувствовалось - парень
уже одной ногой дома. Он неторопливо кушал абрикосы, росшие в изобилии
тут же на дереве, а косточки сплевывал как раз туда, где я собирался
подметать.
Мое появление не произвело на него никакого впечатления, он даже шеи не
повернул. И я подумал - ну что ж, пора уже осваиваться в этом непростом
мире, где мне предстоит провести два, надо полагать, нелегких года.

Отбросив сомнения, я завязал разговор.
- Слушай, дружище, нас вот только на днях привезли. Как здесь служить-то
вообще? В смысле, сильно гоняют?

Дембель удивленно повернул голову в мою сторону и несколько секунд
непонимающе смотрел на меня. И молчал.

- Я говорю, трудно здесь служить-то, или ничего, жить можно? (мне стало
не по себе, и я невольно попытался подсказать ему ответ)
- Служить? Здесь? Это смотря кому. Мне вот, например - жить можно.

И тут я, сглотнув слюну, неожиданно для самого себя, брякнул:
- Слушай, друг, а не подбросишь ты мне пару абрикосов? А то жрать очень
хочется.

На этот раз пауза была значительно дольше. Что происходило у него в
голове, я не знаю, мне показалось, что мои вопросы или тон, какими они
были заданы, как-то выбили его из привычной колеи, произошел какой-то
сбой в программе. Наконец он сказал:

- Кидай сюда свою пилотку.

С пилоткой, полной абрикосов, я возвращаюсь в родную роту. А как же -
святое армейское «братство» - иду делиться внезапно привалившим счастьем
с товарищами по призыву.
Заворачиваю за угол и упираюсь прямо в сержанта Тупикова.
- Воин! Ты что, *%уел?? Тебя куда послали? Тебе что сказано было делать,
я спрашиваю? Ты убираться должен за казармой!!! А ты в «караулку» за
абрикосами полез?? Нюх потерял??

- Т-рищ сержант, я подмел территорию. И в «караулку» я не лазил. Там
дембель какой-то на дереве сидел, я ему пилотку кинул, он мне и нарвал.

И тут я с недоумением увидел, как сержант сначала согнулся от хохота
пополам, а потом схватил меня за рукав, и потащил к курилке, где
отдыхали остальные сержанты нашей роты. Всхлипывая от хохота, он
повторял - «салага дембеля припахал, ну и шиздабол же ты, воин. Да даже
«черпаки» из караулки, даже мне, ничего не станут рвать, даже если я их
об этом сильно попрошу. Не говоря уже о том, чтобы «дембель» тебе,
салобону, что-то там нарвал, кроме звездюлей, конечно».

История была поведана всем сержантам, дружный взрыв хохота, меня
попросили пересказать все заново, «на бис». Я стал героем дня. На
какое-то время ко мне прикрепилась кличка «гроза дембелей». Отделался я
за «вранье» и «самоход в караулку» довольно легко. Сержанты угощались
моими абрикосами и поэтому были настроены благодушно. Ну и скидка -
как-никак второй день человек в армии. Ничего, скоро здесь его отучат
шиздить.

Жизнь потекла своим чередом, и уже недели через две, полностью
окунувшись в атмосферу курса молодого бойца, я сам удивленно вспоминал
этот эпизод и склонялся к тому, что, скорее всего, мне все это
приснилось…