Десятая ракета

Памяти В. М. Б.

- Когда-нибудь все кончается, - подумал полковник и усмехнулся про себя. - Можно было бы написать роман... нет, роман - это ты, пожалуй, хватил. Роман тебе не осилить. Повесть. И начать ее словами "Когда-нибудь все кончается"...
- И почему это графоманов вечно тянет на безличные предложения? Туманная многозначительность, закаченные глаза и все такое...
- А читатель любит многозначительность.
- Это - смотря, какой читатель...
- Фу, чепуха какая, прямо раздвоение личности, уже сам с собой литературные диспуты веду... "Здравствуй, милая психушка, вот и я, привет тебе, привет..."
Он сильно потер лицо, массируя пальцами опущенные веки. Перед глазами замелькали светлые точки, скачками сдвигаясь к переносице; под веками саднило.
- Устал.... Он осторожно повернулся вместе с вертящимся креслом, старясь, чтобы шерстяные форменные брюки не липли к ногам.
На КДП авиабазы "Владимировка" было душно и полутемно. Справа склонился над своим пультом оператор летающей мишени, а слева офицер боевого управления что-то бормотал в микрофон, одновременно рисуя синим стеклографом на экране ИКО. Был шестой час вечера, но знойный, безветренный августовский день, заполненный до отказа грохотом турбин, треском помех в эфире и раздраженными разговорами все никак не заканчивался, и пыльное солнце, казалось, прикипело к небу. Раз за разом с бетонки, размытой струящимся воздухом, взлетал истребитель и уходил в дальнюю зону, где должен был найти и расстрелять ракетами маленький самолетик, летающую мишень Ла-17. Раз за разом опытный летчик-испытатель выполнял перехват цели в заднюю и переднюю полусферы, шел в атаку под разными ракурсами, но пущенные ракеты неизменно уходили в сторону, обозначая промах бледной дорожкой трассера.
Пилот не удивлялся промахам, он знал, что на мишени установлена серийная помеховая станция, переделанная по разработкам того высокого, лысоватого полковника, который ставил ему задачу на предполетных указаниях. И сейчас новая помеха, придуманная этим полковником, проходит испытания.
По плану испытаний по мишени нужно было сделать десять пусков ракет с радиолокационной головкой самонаведения. Восемь пусков окончились промахом, оставался один заход, две ракеты.

Полковник с утра сидел в зале управления, машинально прислушиваясь к четким командам ОБУ и искаженным помехами ответам пилота.
- Еще один заход - и всё, - подумал он, - скорей бы. Окончится этот невыносимо длинный день, и окончатся испытания, которых ты ждал два года, а теперь подгоняешь время. Наверное, будет успех... собственно, успех уже есть, из восьми пусков - восемь промахов. А по-другому и не могло быть, потому что все проверено и перепроверено десятки раз, но, все-таки войсковые испытания - это войсковые испытания, нужно досидеть до конца.
Потом, когда все кончится, можно будет поехать в гостиницу.
Он представил себе, как в своем маленьком "генеральском" номере, в котором прохладно, потому что он утром не выключил кондиционер, будет, не торопясь, снимать форму и промокшее насквозь белье, как будет стоять под душем, смывая с себя пот, усталость и паутину взглядов чужих, неприветливых людей, а потом, прошлепав босыми ногами по прохладному, дощатому полу, ляжет в постель и будет просто лежать и ждать, когда отпустит сердце.
Впервые сердце дало о себе знать в первой загранкомандировке. Это был Ближний Восток. Тогда он ехал читать курс РЭБ в академии и в дороге все волновался, как он будет работать с переводчиком, поймут ли его слушатели? Но в академию он не попал. Сразу по прибытию его вызвал Главный военный советник и сказал, что есть дело поважнее лекций: потери авиации дружественной страны недопустимо высоки, и надо разобраться, в чем дело. Вместо двух месяцев он тогда пробыл в командировке полгода, мотаясь из полка в полк.
Потом были и другие командировки.
Однажды, лежа в придорожном кювете и пережидая бомбежку, он вдруг почувствовал, как будто невидимая рука мягко легла на сердце и начала играть им, сжимая и отпуская, растягивая утончающиеся алые трубочки.... Почему-то ему представлялась узкая ладонь с неестественно длинными, гибкими пальцами; такие ладошки он видел в Алжире у обезьян, которые попрошайничали, ловко обшаривая карманы смеющихся людей. Одно неверное движение, слабый рывок, беззвучно лопающийся сосуд и - темнота... Между лопаток скользнула струйка холодного пота.
Полковник достал из кармана лекарство, положил таблетку под язык. Но во рту было сухо и таблетку пришлось проглотить. Он осторожно откинулся на спинку кресла, потирая правой рукой немеющую левую.
- "Вышка", я Ноль первый. Цель наблюдаю.
- Ноль первый, "Вышка". Работайте.
- Понял, "Вышка", выполняю.... Есть высокое... есть захват... пуск! Первая - пошла. Промах. Есть захват... Пуск! Вторая пошла! Есть! Поражение! Наблюдаю поражение, пошла вниз мишень, вниз пошла, падает, как поняли?
Полковник резко повернулся в сторону ОБУ. Внезапно оператор мишени выкрикнул:
- Управление нарушено! Снижение... пикирование... Нет управления!
В зале управления наступила тишина, все молча смотрели на полковника.
Со своего места поднялся председатель комиссии, пожилой генерал, и подошел к полковнику:
- Ну что ж, поздравляю вас, испытания окончены. Успех, несомненный успех. Я думаю, у комиссии не может быть двух мнений, на всех станциях будем делать вашу доработку, девять промахов из десяти - это замечательно!
- Не может быть, - невпопад ответил полковник.
- Простите, чего не может быть? - удивился генерал.
- Поражения.
- Ну-у-у... еще как может! - отмахнулся генерал. - Ведь мы все-таки имеем дело с вероятностями, не жадничайте, и так эффективность вашей помехи убедительно доказана.
- Извините, товарищ генерал, - упрямо повторил полковник, - поражения быть не могло. Надо найти ракету. Она практическая, следовательно, полностью не разрушена. Надо ее найти. Пусть дадут людей, я объясню, что искать. Если вы не согласны, давайте звонить в Москву, пусть они дадут команду на поиски, я должен понять, в чем дело.
Генерал взглянул в лицо полковника, и, вероятно, что-то заметив, встревожено спросил:
- Вы хорошо себя чувствуете? Может, вызвать врача?
- Спасибо, нормально. Все-таки как решим с поиском?
Генерал поморщился, махнул рукой и потянулся за телефоном.

Полковник сидел на КДП. Расчет боевого управления, выключив аппаратуру, давно ушел, уехали члены комиссии, спустился вниз председатель. В зале управления было тихо, только в углу, стараясь не шуметь, возился дежурный солдат-телефонист, испуганно поглядывая на странного офицера.
Полковник застывшим взглядом смотрел на блестящую, изогнутую ручку телефонного коммутатора, но видел не ее, а страницы расчетов, схем и временных диаграмм. Ошибки не было, ракета не могла попасть в мишень. Но она попала! И мишень, потерявшую управление, пришлось подорвать. Почему? Почему? Почему...
В висках звенело. Рваные остатки мыслей кружились беззвучным, бессмысленным водоворотом, а в голове назойливо звучала детская дразнилка:
Тили-тили, трали-вали,
Ты дурак, а мы не знали!
Парам-пам-пам! Парам-пам-пам!
И от этого бессмысленного "Парам-пам-пам!", которое, как испорченная пластинка крутилась и крутилась на одном месте, подступала дурнота, сердце сжимало все сильнее и сильнее, боль раскаленным шилом входила под лопатку.
- Это ничего, - думал он, - это от нервов, усталости и жары. Когда я успокоюсь, все пройдет, так уже было много раз...
Парам-пам-пам!
Парам-пам-пам!

Через три часа поисков внизу под тяжелыми шагами загудела лестница, грубо сваренная из котельного железа. В зал управления поднялся председатель комиссии и зам начальника полигона, у которого, вероятно после генеральского нагоняя, лицо шло красными пятнами.
Генерал бросил фуражку на стол, долго вытирал лоб и шею платком и, не глядя на полковника, сказал:
- Нашли мы все-таки вашу ракету ... ну, то есть конечно то, что осталось от ракеты... И мишень тоже нашли, она почти рядом упала. Так вот, оказывается, на последней ракете стояла инфракрасная головка... Идиотская случайность... мы, конечно, разберемся, как это могло произойти... номера мы сверили, так что теперь ошибки нет. Ракета, очевидно, попала прямо в сопло двигателя мишени, поэтому она и потеряла управление, а помеха действовать на нее не могла. Скажите, как вы догадались?! Ведь вы были так уверены...
Парам-пам-пам!
Парам-пам-пам!
Полковник, не поднимаясь с кресла, посмотрел на генерала и равнодушно пожал плечами. Потом положил руку на левую сторону груди и прислушался к себе, ожидая, что боль утихнет.
Боль не утихала...

Пошел!

- П-а-а-а-ашел, пошел, пошел, пошел, пришел! Та-а-ак, фамилия?
- Курсант Бобров, товарищ капитан!
- Херовенько, курсант Бобров - семнадцать секунд и пять десятых! За водкой, поди, быстрее бегаешь?
- Так в сапогах же, товарищ капитан, а они слетают!
- Привязывать надо было!
- Куда?
- Коту под муда - к ноге, бестолочь!
- Веревками что ли?
- Нет, бля, поясным ремнем! И откуда ты такой взялся?
- Из Бауманки, товарищ капитан!
- Ладно, хрен с тобой - на тебе флажок, будешь давать отмашку остальным бегунам.

- П-а-а-ашел, пошел, пошел, пошел. Бобров, это что за паровой танк к нам приближается?
- Курсант Лоншаков.
- Мда - мощно бежит - хрен остановишь! Только очень медленно. Как прибежит, скажи, что я ему двойку заранее поставил.
- Товарищ капитан, а может тогда курсанту Ждану сразу сказать, чтобы не мотался зря?
- Нехороший ты человек, Бобров, я еще в жизни не видел как бегемоты бегают, дай полюбоваться хоть разок!
- Так он весь асфальт на плацу раздолбит.
- Как раздолбит, так и задолбит, собственным пузом укатывать будет! Так, Бобров, я из-за твоей болтовни забыл секундомер остановить! Курсант Лоншаков, вам придется еще раз бежать, так как время по вине вашего друга я не засек!
- Това-а-а-а-арищ капитан!!!
- Без разговорчиков!!!
- Товарищ капитан, вы же обещали Лоншакову двойку заранее поставить - чего его зря гонять?
- Ну ты посмотри, Лоншаков, как твой друг тебя отмазывает, а ведь с таким брюхом, как у тебя, не вредно лишний раз пробежаться. Ладно - поставлю тебе 20 секунд, отдыхай!
- Следующий п-а-а-а-ашел, пошел, пошел, пошел. Это что за реактивный гипертрофированный комар к нам приближается?
- Курсант Лях, товарищ капитан!
- Хорошо бежит!
- Спортсмен - волейболист!
- То-то я гляжу - он так забавно подпрыгивает! О! Смотри, сейчас сапог окончательно потеряет! Ух, бля, чуть не зашиб! Курсант Лях, этот бросок сапога в мою сторону я буду рассматривать как покушение!!!
- Не хотел я, он сам слетел!
- Так точно слетел? Прямо мне в живот? Он у тебя самонаводящийся?
- Он у него самоснимающийся, товарищ капитан.
- А знаешь, Лях, что я твое время по прилетевшему сапогу засек? Хочешь, поставлю тебе двенадцать и три десятых секунды? Прямо отсюда на чемпионат мира по бегу поедешь - без сапог, скажут, из десяти секунд точно выбежит!
- Не хочу, товарищ капитан.
- А придется, что теперь с тобой делать? Ладно - ставлю четырнадцать секунд - должен же хоть кто-то пятерку получить сегодня!
- И вот на арену выходит бегемот-тяжеловес курсант Ждан! На старт, внимание ...
- Па-а-а-а-ашел, пошел, пошел ... действительно пошел! Эй, на баржЕ, мы не спортивной ходьбой занимаемся!!! Не, ну надо, совсем встал!
- Сапог поправляет!
- Он бы, бля, еще портянки перемотал! Если из тридцати секунд не выбежит - утром вместо трех - шесть километров побежит!
- Умрет на дистанции.
- Похороним! Ты лично могилу копать будешь, Бобров!
- Смилуйтесь, товарищ капитан!
- А я тебе наряд подарю!!!
- Не на-а-адо!
- Как отвечаешь???
- Есть наряд, товарищ капитан.
- Вот то-то, ладно - на первый раз прощаю.
- Благодарю за службу, ой, виноват, товарищ капитан!
- Ну вояки мне, блин, попались! Та-а-ак, дополз ходок, сейчас тебе дедушка Ленин новогодний подарочек сделает, в виде дополнительного круга вокруг училища завтра утром!
- Есть, товарищ капитан!
- О! Удивил! Я думал ты, как твои друзья, начнешь канючить ?не на-а-адо, не на-а-адо?!
- Да он хотел сказать, что ему есть хочется!!!
- Ой уморил, Бобров! Так, Ждану минус два, время тридцать четыре секунды ровно. Следующий па-а-а-ашел, пошел, пошел, пошел!
- Хорошо плывет группа в полосатых купальниках!
- Чё сказал? А, кто это?
- Лановой в фильме ?Полосатый рейс?!
- Бля, ты тупишь или издеваешься?
- Никак нет, товарищ капитан!
- Ой-ё, Бобров, ты не бобер, ты - пневматический дятел! Хватит трещать - я из-за тебя время Ждана забыл сбросить на секундомере, что теперь - вот этот клоун сто метров за пятьдесят и три десятых секунды пробежал получается??? Не, ну я тебе точно наряд влеплю!
- Товарищ капитан, а если из этого времени отнять время Ждана, то получим чистый результат последнего!
- О! Студенты, бля, значит пишем пятнадцать и три!
- Семнадцать и три, товарищ капитан!
- Совсем ты придурок, курсант Лоншаков - считать не умеешь!
- Оба вы ...
- ЧТО???
- Ошибаетесь, товарищ капитан!
- А-а-а-а!
- Шестнадцать и три!
- А если по Лопиталю?
- Что пролопотал Лоншаков?
- Товарищ капитан - это из теории пределов, когда берется предел от дро..
- Все - вы меня довели до предела! Еще слово и наряд получит вся рота!
- Следующий па-а-а-ашел, пошел, пошел ...бля!!! Опять время не сбросил!!! Трепло!!! Марш все на старт, все бегут заново, задолбали!

Операция Иракская Свобода-2

Тут кто-то сказал, что не смешно, мол, в американской армии служить, да и историй интересных не случается. Готов поспорить..
Кувейт, группировка. Одна из основных баз поддержки операции. Периметр около 20 км. Через определенное расстояние - вышки со скучаюшими бойцами. Тут, в тылу, ничего особенного не происходит. Сидишь на вышке 12 часов и смотришь как суслики друг друга ебут, простите за выражение.
Внезапно сон бойца потревожен шумом моторов. Что за муйня? Около вышки останавливается 5 внедорожников и около 20 бородатых моджахедов с ружьями наперевес.
Боец, надо отдать должное, вызвал группу быстрого реагирования и открыл предупредительную стрельбу.
База поднялась вся! Всем захотелось поучаствовать в захвате террористов. Бежал спецназ вместе с пехотой, моряки вместе с летунами...
Апогей - никто не убит и даже не ранен. Все "нападавшие" положены мордами в песок. Несколько сильно "помято". Кто такие???
ЧЛЕНЫ КОРОЛЕВСКОИ СЕМЬИ!!! ОТПРАВИЛИСЬ НА ОХОТУ НА ГРЫЗУНОВ. НА ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТь, НА КОТОРОИ И РАСПОЛОЖЕНА БАЗА.
А нефть все дорожала и дорожала...

ПРЫГАЮЩИЕ КОРАБЛИ
UPSHIPS
(продолжение)

Сегодня они почти забыты...
О них стоит вспомнить потому, что грядет новая эра - эра возвращения дирижаблей-колоссов.

Один день в истории...

11 сентября 1923 года с недавно построенной авиабазы Лейкхерст, что на северо-востоке США, в небо ушло детище американо-немецкого концерна "Гудийр-Цеппелин", цельнометаллический гигант "Шенандоа" - первенец и гордость американского флота: первый построенный в Америке, первый по размерам, первый дюралюминиевый, первый гелиевый, первый...первый...первый! До этого летавший всего на 30 километров от своей базы "Шенандоа" смело взял курс на высокие иглы небоскребов Нью-Йорка. Причин для беспокойства не было: погода была блестящей, а за штурвалом дирижабля стоял лучший из лучших - шеф-пилот компании "Цеппелин" немец Антон Хайнен.
Появление фантастического корабля под американским флагом над Нью-Йорком вызвало взрыв: взрыв патриотизма, гордости и веры в свои силы! Нация ликовала! Президент Кулридж понял, что не ошибся - это было именно то, что так нужно было стагнирующей Америке: первые полосы всех газет напечатали фото "Дочери звезд" над Манхеттеном, статуей Свободы, а вот в журнале "Лайф" "Шенандоа" запечатлена во время швартовки к шпилю Эмпайр Стэйт Билдинг.
- Это правда? Дирижабль действительно способен на такое? - спросил президент у советника.
- Нет, сэр, корабль всего лишь пролетел в нескольких десятках метров от небоскреба. Это фотомонтаж...
- Неважно! Дело сделано - и это главное! Подумайте об экспедиции ZR-1 на Северный Полюс! Она крайне необходима перед выборами. Кстати, а кто управлял кораблем?
- Немец, сэр...
- Что?!!
- Капитан Хайнен. Он недавно натурализован и принят на службу в ВМС США.
- Надеюсь, что командует "Шенандоа" не он? - нахмурился Кулидж.
- Нет, сэр - Вейербахер...Он руководил и строительством дирижабля.

Уже через полгода командиром ZR-1 стал капитан 3 ранга Пирс - истинный англосакс, которому было суждено повести корабль на Полюс. Но судьба сказала: "Нет, нет и нет!". В январе 1924 года "Шенандоа" была сорвана с причальной мачты сильным ветром и унесена в сторону Нью-Йорка, чудом не сев на иглы небоскребов города. Получив повреждения фюзеляжа и рулей, лететь на север ZR-1 уже не могла, да и баллонеты с газом, сделанные из выделанных козлиных шкур, начали пропускать дорогой гелий, производства которого в Америке не существовало.
Но, отремонтировавшись и получив нового командира Захария Лансдауна, дирижабль быстро восстановил свое реноме - один за другим начались длительные полеты, бьющие рекорд за рекордом: 57 вылетов, 740 часов налета, 28000 миль, пройденных от Канады до Мексики, от Восточного побережья до Западного. Так один из беспосадочных полетов (если не считать швартовку к плавучему дирижабленосцу "Патока") длился 19 дней и 19 часов, за которые было пройдено 9300 миль! Это была Слава!
Но все проходит...
2 сентября 1925 года "Дочь Звезд" отправилась в свой последний полет, держа курс вглубь американского континента. Уже была пройдена Филадельфия, и штурман корабля, лейтенант Розендаль, сменяясь с вахты, доложил о приближении к восточной границе штата Огайо, когда "Шенандоа" потряс удар: мощный шквал ударил в центроплан корабля, секирой разрубив его пополам и оторвав кабину управления. Она камнем упала на землю, убив командира Лансдауна и 13 человек, находившихся в ней и в хвостовой секции, рухнувшей вслед за кабиной. Вот тогда-то и взошла звезда самого яркого аэронавта ВМС США - Чарльза Эмери Розендаля. Находясь в носовой секции ZR-1, поднявшейся на огромную высоту, он взял управление борьбой за живучесть на себя и после долгих отчаянных попыток посадил стометровый обрубок "сигары" на землю и спас 28 сыновей "Дочери Звезд".
Был траур, но не было ощущения краха, хотя за три года до этого разбился и ZR-2, построенный в Англии специально по заказу ВМС США. Проходя испытания в Великобритании под именем R-38, дирижабль упал, унеся жизни 44 моряков. Но построенный в Германии ZR-3 уже совершил рекордный бросок из немецкого Фридрихсхафена в Лейкхерст под Нью-Йорком, преодолев за трое с небольшим суток 4300 морских миль. Так Германия сдержала одно из обязательств по репарациям, выполнение которого слишком затянулось - все боевые дирижабли времен Первой мировой войны были уничтожены руками экипажей, препятствующих передаче своих кораблей Англии и Америке. Только в 1922 году, поддавшись давлению Лиги Наций, поверженный Фатерлянд заложил первый и последний водородный дирижабль для американского флота, взявший все лучшее от проекта "Graf Zeppelin".
15 октября 1924 года на его борт погрузился немецкий экипаж под командованием легендарного капитана "Графа Цеппелина" доктора Хьюго Экенера, чтобы всего за 81 час доставить заказ в Америку, оставшуюся с одним воздушным кораблем.
А дальше была слава и только слава! Водородный, разработанный в начале века корабль оказался единственным "эйршипом", встретившим естественную старость и ушедшим на покой, не пережив ни одной аварии за 15 лет службы - ведь он стал сто двадцать шестым цеппелином качественной германской постройки. Американцам в Лэйкхерсте осталось сделать немногое - спустить водород из баллонетов корабля и заправить их гелием, чтобы обеспечить безопасность первой леди США миссис Кулидж, прибывшей на освящение ZRS -3 "Лос Анджелес" - так теперь назывался немецкий LZ-126.
Появление "Лос Анджелеса" оказалось очень кстати для начальника Бюро Аэронавтики вице-адмирала Уильяма Моффетта, в одиночку сдерживающего нарастающее давление со стороны недовольного Конгресса и командования ВМС США. Моффетт был одержим дирижаблями: для них он жил и строил, привлекал частных инвесторов и убеждал строптивых чиновников выделить средства на покупку за границей хотя бы гелия для "Шенандоа" и "Лос Анджелеса", которые летали поочередно, передавая газ друг-другу перед каждым вылетом. Когда через год "Дочь Звезд" разбилась, на программе строительства дирижаблей неофициально был поставлен крест, а "Лос Анджелес", оставшись без гелия, прекратил полеты. Но Моффетт не сдался - он назначил командиром ZRS-3 своего верного Розендаля, приказал заправить эйршип водородом и послал дирижабль в нескончаемые полеты, сам постоянно находясь на его борту - подальше от чиновников, ближе к своему любимому детищу и делу жизни. Он говорил Розендалю, стоя на ходовом мостике корабля:
- Чарльз, не пропускай ни одного города по маршруту полета! Мелькай, мелькай и мелькай над ними. Стань привычным для людей внизу! Дай им ощущение счастья от того: что они увидели наш дирижабль, что налоги, заплаченные ими, пошли на благое дело. И еще - больше рекордов и положительных новостей для прессы! Иначе Стэндли нас съест...
И Розендаль, не менее одержимый воздухоплаванием, чем адмирал, старался изо всех сил - ZRS-3 стал летающей лабораторией для ученых и участником всех крупных флотских учений. Газеты пестрили сообщениями: "Лос-Анджелес" совершил беспосадочный перелет до Бермуд и обратно!", "Сенсационное путешествие из Нью-Йорка до Пуэрто-Рико!", "Посадка цеппелина на корабль "Патока"!", "В Техасе найден гелий! Дирижабли спасены!". Да, они действительно были спасены: Конгресс выделил деньги на строительство еще двух гигантов - "Экрона" и "Мэкона"; а ZRS-3 совершил посадку в техасском Форт Уорт и заправился инертным газом "под завязку", чтобы продолжить удивлять публику и власти полетами до Панамского канала; посадкой на борт авианосца "Саратога"; экспериментами с трапецией для посадки и старта бортовой авиации, доказывающими возможность создания летающих авианосцев, которыми должны были стать уже строящиеся в Огайо ZRS - 4 и 5.
3 июля 1929 года произошло событие не менее важное, чем первая посадка самолета на палубу надводного корабля. В тот день "Лос Анджелес" под управлением Херберта Уайли, за месяц до это сменившего Чарльза Розендаля (последний был назначен на должность командира экспериментальной эскадрильи в Лейкхерсте), поднялся над базой на высоту 750 метров и, встав носом против ветра, легко набрал скорость в 86 км/час. В тот день у дирижабля был несколько необычный вид - за его кабиной управления в районе миделя корабля была установлена железная трапеция - совсем такая же, как у воздушных акробатов, прыгающих под куполом цирка. Вскоре в небе появился биплан со странным крюком над верхним крылом. Поравнявшись с кабиной ZRS-3, пилот самолета OU-1 лейтенант Гортон махнул рукой Уайли, подтверждая готовность к испытанию. Сделав круг, биплан зашел в хвост дирижабля и начал медленное сближение с трапецией. Чуть погодя "Лос Анджелес" легко тряхнуло - самолет успешно зацепился за трапецию. Спустя еще несколько минут, Гортон, не снижая оборотов двигателя, дернул рычаг, отжимая крюк, зацепленный за металлическую перекладину - OU-1 отделился от ZRS-3 и, провалившись на сотню метров, выровнялся, набрал скорость и успешно приземлился на аэродроме внизу.
Вскоре такие воздушные стыковки стали привычным делом - занимались ими уже не OU-1, а специально сконструированные для этого истребители "Куртисс Спэрроухок", пилоты которых называли себя "летающими гимнастами".
Все было готово для появления воздушных авианосцев...
(продолжение следует)