ТАЙНАЯ КНОПКА МАЙОРА ЛЕСНИКОВА

Майор Лесников - личность довольно серая и безобидная. Был одним из замов нашего комполка. Одновременно он находился в прямом подчинении жене своей, Ирине Александровне, статной блондинке, сорока лет от роду, обладательнице шикарного голоса и боевого характера. Другой примечательностью Ирины Александровны была грудь, размерам которой бесспорно завидовали отбойные брусы Одесского нефтяного терминала и многие офицеры части. Сам Михал Тимофеевич Лесников уступал своей благоверной около 15 см в росте и килограмм сорок в живом весе. Молва говорила, что майор Лесников частенько получает от спутницы жизни в поддых. Наедине с собой иначе, чем "Фрекен Бок" называть её отказывался. Третьим членом семейства Лесниковых была девочка-подросток, Лина. Рост она унаследовала от мамы, а тонкую кость и тихий норов, - от отца. Когда семейство Лесниковых в полном составе выбиралось на люди, оно представляло собой передвижной карикатурный комплекс. Впереди подобно линейному ледоколу рассекала Ирина Александровна. Она , активно жестикулировала, шумно указывая направление движения каравана и поминутно делала замечания дочери по поводу разнузданности её поведения. Чуть позади, в области завихрений, создаваемых материнским телом сутулясь и покорно опустив глаза семенила девочка. Замыкал шествие сам майор, продвигаясь вперёд то одним, то вторым боком и ревностно отгоняющий взгляды ретивых самцов, проникающие в глубокое декольте благоверной. Кроткий и тихий нрав Михаила Тимофеевича имел одну большую кнопку, при нажатии на которую майор преображался. Худой, облезлый дворовой кот выгибал спину, обнажал клыки и становился львом, если взгляды окружающих по шкале настырности оценивались как "посягательство на личную собственность".
До законного пенсионного дня рождения Лесникову оставалось полгода. Где-то наверху с подачи знакомых в муках решался вопрос о присвоении ему "гумманитарного" подполковника для поднятия пенсионного содержания. Особенным рвением и незаменимостью на службе майор никогда не отличался. Провинностей пытался не допускать, однако дважды ощутимо гремел по служебной и по партийной лестнице. Первый раз это произошло, когда будучи капитаном-командиром роты "допустил" побег двух дезертиров-азербайджанцев прямо с поста при личном оружии. Дезертиров поймали. Слава аллаху, при задержании никто не пострадал, хоть палить и палили. Капитану инкриминировалось недостаточное внимание к подкомандному личныму составу на уровне идейно-воспитательной работы. Многие сослуживцы приговору абсолютно не удивились, потому что знали, что Лесников даже к молодым зелёным соплякам обращается на "Вы" и не кроет их матом. Вдобавок ко всем радостям, из крысиных нор наверх ушла информация о том, что капитан якобы приложил свою руку к получению солдатом из солнечной Грузии отпуска на родину за некую мзду. Факта получения взятки доказать было невозможно, но по совокупности капитан стал ст.лейтенантом и в личном деле заимел нелестные формулировки в свой адресс. Через несколько лет, поднявшись с грехом пополам на две служебные ступеньки и уже будучи представленным к следующему званию возвращался майор Лесников с домочадцами в родной гарнизон с летнего отдыха на берегу моря. Где-то в одном из переходов Киевского вокзала повстречался чете некий колоритный тип. Тип был совершенно пъян, вихляясь и шатаясь стоял под какой-то аркой, словно произведение античного искусства, пустившее лужу себе под ноги. Произведение искусства смотрело глубоко нейтральным взглядом в никуда и смятенно шарило себя по карманам. Когда очередь дошла до пиджака, из внутреннего отделения посыпались смятые разноцветные купюры, образовав в вышеупомянутой луже маленькую флотилию. Донская казачка Ирина Александровна кроме большой груди обладала уникальной хозяйственной жилкой. Жилка взыграла под большой грудью и жена офицера воровито бросив взгляд на округу стала распихивать денежки по карманам семейной походной сумки. Кто-то из сознательных граждан поднял крик.
-Я только хотела их собрать и всё вместе отдать, - лепетала Ирина Александровна непривычно тихим голосом. Муж стоял рядом и не зная что делать просто наблюдал сей благородный акт. На шум собрались люди.
-А ещё офицер!, -укоряюще послышалось из толпы, когда через плотное кольцо зевак пробрался начальник военного патруля.
Ситуация была незавидной, сигнал поступил по месту службы и привидение подполковника пошлёпав на прощание парочкой новых погонов по раскрытой ладони растворилось в муторном тумане всяческих разборов. С тех пор утекло много воды. Однако бумага всё помнила и служебная карьера офицера продвигалась со скоростью упорного азиатского ослика с проблемами опорно-двигательного аппарата.

Близился день семейного торжества и семья майора Лесникова отправилась навестить тёщу в какой-то славной станице на берегу Дона. Отметили встречу, славно посидели, и наутро Михаил Тимофеич прихватив пъяненького тестя отправился рыбачить. Рыбалка прошла довольно успешно и всё ещё передвигаясь на своих двух майор возвращался в тёщин дом. Завидел баньку, из трубы которой шёл дым. Зарадовался, - вот как тёща уважает, - специально к приходу его парЫ развела. Зашёл в хату, бросил снасть, взял чистое бельё и отправился шуршать вениками. В баньке уже парилась великотелая жёнушка и ближайшее будущее пОшло подмигивало офицеру. И только чья-то незнакомая рожа, занимающаяя раму малюсенького окошка под потолком несколько попортила настрой Лесникова. У рожи была пара гляделок, нахально пожирающая белую обнажённую плоть Ирины Александровны. Под оболочкой кроткой плоти Михаила Тимофеевича взорвался гейзер. Выбрасывая спёкшуюся от жара землю босыми ногами обогнул строение баньки, узрел лесенку, приставленную к стене и какого-то субъекта на лесенке. Субъект выглядел совсем здоровым хлопцем, но с разозлившимся львом спорить бесполезно. Хлопец сказал "му" и прочертив зубами грубокую борозду в дереве спикировал вниз. Бревно из поленницы поставило точку в межличностном конфликте. Из кармана штанов любопытного самца торчала рукоять штык-ножа и через несколько минут участковый принимал клиента на поруки. Таким образом был отловлен ещё один дезертир, повлиявший на судьбу майора. На этот раз, - в благополучную сторону. Под помпу гарнизонного значения среди прочих Лесникову было присвоено долгожданное звание. Приезжий чин из округа выдавал речь полную реверансов, феерверков и прочих благодарностей за службу, за офицерскую честь и за задержание вооружённого дезертира. О тайных кнопках майора Лесникова было известно и наверху, поэтому поздравляющий то и дело усилием воли отводил взгляд от Ирины Александровны.

...А я люблю дождь...
...Мокну на улице или гляжу на падающие струны из окна своего кабинета...
Струнки эти выбивают из меня что-то такое...
И от их шепота вспоминается детство...
...Вспоминаю, как мы, маленькие, с сестрами прятались от приближающейся грозы на чердаке нашего старого и покосившегося дома. Мои маленькие двойняшки-сестренки боялись, а я по-взрослому говорил им :
- Девки, не будьте бабами...
Вспоминаю, как становилась свинцово-сизой наша Лена.
Лене было очень неприятно, когда против ее течения начинал дуть северный ветер, приносящий на своих крыльях пенистость и пелену небесной воды арктических циклонов.
Лена сопротивлялась, и на ней возбухали трехметровые барашки...
Папа, угрюмый и невозмутимый мужик, смеялся надо мной, когда мы возвращались на нашем "Прогрессе" с рыбалки домой: "Сын, не будь бабой...."
Я не хотел быть бабой, мне просто было страшно...
Мне было двенадцать лет, когда папа, командир Ил-14, взял меня на борт, дабы отвезти к деду и бабке в Якутск.
И опять дождь. И щетки с неимоверной скоростью пытаются очистить лобовые стекла машины. И батя не может уйти от этого, неожиданно взбесившегося фронта, потому что взлетал с недобором по топливу... И самолет кидает, как будто взбесилась необъезженная кобыла... А мне опять страшно, и сквозь шум двигателей я опять слышу : "Сын, не будь бабой...."
А вы знаете, я люблю дождь...
Просто люблю за то, что эти тоненькие и бесцветные струнки напоминают мне о моем детстве и отце...

Любое решение командира, даже неправильное, но
доведенное до конца - верно.