ПРО САНЮ ПОЛОУМОВА

На каждой заставе, в каждом отряде (комендатуры пропущу, ибо там состав очень переменчив), округе (по-новому - региональном управлении) и, даже на самом верху, в ГШ ФПС (по-новому - ПС ФСБ РФ), есть пара-тройка человек, которых называют "человек-легенда". Эти "люди-легенды" настолько прочно входят в фольклор указанных подразделений, что за давностию лет теряются их фамилии, имена и даже звания.
Обычно, рассказывая о них, молодое поколенье говорит, что: "одного мэна, на такой-то заставе так заколбасило, что он..."...
Поколенье постарше рассказывает: "был-де, товарищ один в отряде у нас..."...
Совсем старые пограничники, немощным языком тихонько блеют: "...Да-а-а...Были люди в наше время..."...

А я расскажу Вам про Саню Полоумова, ибо его имя и фамилия никогда не вытрутся из анналов Тихоокеанского пограничного округа...

Сразу оговорюсь - баек про нашего Саню много. Ежели кидать в одну кучу, биглеровский движок не выдержит. Буду по частям... Да и по сути своей, Саня Полоумов соотносится с Фомой Фомичевым, любимого мною Виктора Конецкого... Темы моря и службы на границе, может, и расходятся в чем-то (хотя... вру, конечно, МЧПВ выдали таких Фомичевых-Полоумовых очень много), но глубИны человеческой души остаются постоянными.

О том как Саня получил медаль "За отличие в охране ГГ"

- Лейтенант, рад приветствовать вас на нашей заставе "Утиная", ордена "Кутузова", ордена "Боевого Красного Знамени" Посьетского пограничного отряда, Краснознаменного Тихоокеанского пограничного округа, Комитета Государственной Безопасности, Союза Советских Социалистических республик !
НЗ был настроен игриво. Это подтверждал двухметровый шлейф этиленгликоля, образовавшийся в организме НЗ в результате чрезмерного употребления горячительных напитков внутрь накануне, и усугубленный утренней четырехсотграммовой кружкой старшинской самогонки.
Зеленый (в полном смысле этого слова, ибо в основе своей он был армейцем и приехал на сборы в отряд в красной форме, и только вчера переоделся в дивную, пограничную, отливающую всеми изумрудными оттенками, от фуражки, до окончания брючного канта, запрятанного в сапоги) лейтенант быстренько распознав, что и здесь люди служат, молодцевато отрапортовал:
- Товарищ старший лейтенант! Курсант, тьфу, лейтенант Полоумов прибыл в ваше распоряжение на стажировку и изучение инженерного обеспечения вверенной вам заставы!!
-Епть...Ты что, инженер что ль ?.., - удивился НЗ, - Бля, а мне вчера позвонили, что замбоя дают...
В голосе старшего лейтенанта явственно прослышалась тоска... Впрочем, пересилив себя и не забывая законов гостеприимства, старший лейтенант Строков вежливо поинтересовался, в каких академиях обучался господин лейтенант.
- ТВВИКУ, тащ старший лейтенант..., - С омерзением выговорив аббревиатуру, Саня тут же поправился, - Тюменское высшее военное инженерное командное училище!
- Ладно, ладно, лейтенант, не надо тут мне "товарищей", тебя как зовут-то?
- Саша я, товарищ старший лейтенант!
-Ну и чудно. А меня Аркадием. Можно просто Аркашей, ежели ни при бойчилах.
Потоптавшись, как застоялый конь на месте, Аркаша странно и воровато оглядываясь, прильнул к уху "инженера".
- Сань, ты... Это... Как ?
- Чего "как" ?, - смышленый лейтенант, валяя Ваньку, лихорадочно соображал, соглашаться или нет.
- Сань, у меня тут на примете, за углом, есть одно местечко... - начал, но не закончил начальник, обнаруживая крепкое знание Джерома Клапки Джерома...
- Епть! Да я, как все!
- Господи, ай бог мой, ай сподобил ! Хоть один нашелся! - Явно придуриваясь, Аркаша скомандовал "за мной" и вальяжно прошествовал в канцелярию заставы.
- Давай!
- Чего давай? - Красноарбузный лейтенант вроде и не понимал чего от него требуется.
- Ясно...
- Дежурныыыый!!
- Дежурныыыыыыый!!!
- Я, тащ старший лейтенант !
На пороге канцелярии возник амбалистый сержант, с опаской взиравший на Аркашу.
-Ты...Эта... Оганесян...Скажи повару, что гости у меня...Там... пусть приготовит что-нить. И... эта... старшину ко мне...

По прошествии часа совершенно пьяненький Саня и частично пьяный Аркаша изъяснялись в любви друг к другу.
Аркаша вынашивал надежды на то, что Саня:
1. Починит ОЛБ (1 штука) "С-100 (Скала)" на стыке 3-4 участков;
2. Отъюстирует окуляры "Витима", безнадежно залежавшегося на складе АТВ;
3. Отремонтирует два комплекта "Кристаллов" попранных кабанами на восьмом участке;
4. Приведет в порядок дорогу на линейке, начиная от 1-го и до 11-го участка заставы включительно, согласно всем правилам рокадного строительства.

Пьяный Саня вынашивал надежды на то, что:
1. Ему дадут выспаться;
2. Не будут домогаться ремонтом техники, которую он в глаза не видел;
3. Забудут пьяный базар про рокадное строительство, ибо он помнил из инженерного искусства только то, что дорога должна быть не ровная как стол, а иметь форму дуги, дабы дождевые осадки скатывались... Куда эти осадки и потоки должны скатываться, Саня уже не помнил.
Как мы видим, думы лейтенанта Полоумова были гораздо приземленнее, в отличие от дум Аркаши Строкова.
Саня выразил желание перессать.
Указав направление молодому "инженеру", начальник заставы, пригорюнившись, предался своим, начальническим, мыслям...

Перессывая в довольно поганом сортире, Саня ощутил кряхтение и сопение в соседней кабинке...
- Кто здесь ? Чего пугаешь ?
- Ааа...Это Вы, товарищ лейтенант... Я думал, Строков...
- Оганесян ?
- Я...
- Тьфу... Кстати, Оганесян, а чего это ты такой пугливый-то ?
- Тащ лейтенант, с нашим Аркашей будешь пугливым. Он ведь что не так, сразу в соску...
- Да ну ?
- Точно говорю... Вчера меня отмолотил... До сих пор болит все... Вот...просраться не могу... Как напрягусь - в ребрах резь....
- Епть, Оганесян, точно лупит, что ль ?
- Дык... Это... Тащ лейтенант, он ведь мастер спорта по боксу. Кхы... кхы... Как приехал, сразу грит - буду спортивную подготовку у вас поднимать. Привез с собой две пары перчаток, и теперь... Извольте. Как пролет какой - сразу на ковер... Вчера я на ковре был... А позавчера, не поверите, старшину сначала напоил его же самогоном, а потом, под видом укрепления боевой подготовки, соблазнил его, старшину, размяться... э-э-э на ковре... Старшина-то пьяный был. Напялил эти перчатки и стоит, ждет. А Аркаша раз ему, в подбородок левой, потом, два - правой в ухо. И приговаривает еще: "Вот тебе за соблюдение распорядка дня, вот тебе за дембелей наших..." ...Радовался потом, как дитя малое, ах, говорит, ай да связка получилась милая... Вы что думаете, тащ лейтенант, почему старшина не показывается?...
Вдохновенную речь командира отделения Оганесяна Микаэла Саркисовича прервал гнуснейший звука ревуна.
Микаэл Саркисович, напуганный не сколько ревуном, сколько (вероятно) перчатками Аркаши, на ходу подтягивая штаны, метнулся к казарме.
Потихоньку поплелся и перессавший Саня Полоумов....

На плацу выстроился весь личный состав заставы во главе со старшиной, у которого левая сторона морды дивно отливала всеми цветами радуги.
- Лейтенант!! Бегом!!!
- Аркаша, я ведь...это...
- Лейтенант, я не понял, ы-ы-ы, я Вам не Аркаша, извольте обращаться как положено к старшему по должности и званию !!! Бегом марш!!
- Есть!
- Куда, бля? Опоздавшие в левую оконечность строя, бля!!!
Стыдливо встав на левый фланг, Саня слушал боевой приказ. Он уже начал понимать, что совместное винопитие никак не отражается на правилах службы.
Злобно пролаяв, что супостат совершил прорыв на 9-м участке, т.е слева от заставы, Аркаша соизволил сам возглавлять тревожную группу.
- За меня остается лейтенант Полоумов! Лейтена-а-а-а-нт... смотри... ежели что... в соску-у-у-у-у...
Эти слова долетели уже из судорожно подпрыгивающей и удаляющейся "шишиги".

Неожиданно обратившийся во ВРиО НЗ, лейтенант Саня Полоумов ощутил себя человеком.
- Строиться...
Фиолетовоглазый старшина, подойдя, молвил, про то, что люди устали. Может, не надо?
- Строиться!! Или в соску!!!
Недовольно ворча, любимый личный состав начал опять строиться...
И тут промяукал ревун и бесстрастный голос дежурного связиста возгласил, что сработал третий участок.
Господи, слава богу, что старшина не уехал,- только и подумал Саня.
- Чего делать, чего делать, старшина?
- Значит так, лейтенант, я беру пятерых и выдвигаюсь, у нас там РОИС (рубеж основных инженерных сооружений. Прим. автора.) в два ряда. До системы километра три от китаез, и с тыла, от системы, тоже километра два.
- Я возглавляю. Поехали !!! Оганесян, за старшего, ежели что - в соску !

Вторые сутки ищем. Чего ищем.... Кого ищем....

Постепенно остывающий в любви к пограничным войскам КГБ СССР, лейтенант Полоумов выдвигался вдоль этой виртуальной вертикали, разграничивающей недра и воды...

Дело было нешуточное. Обозначив ложную сработку на левом фланге, враг попытался пройти на правом... Это уже потом обнаружилось...

- Товарищ лейтенант... Может, отдохнем ?
- Какой "отдохнем", ребята...
- Товарищ лейтенант, километров пятнадцать прошли... Пить хочется, метров через 300 речка...
- Фляги?
- Смеетесь, товарищ лейтенант?
- Тьфу... Ладно, черти, сколько, говорите, там до речки-то ?
- Метров 270 уже, тащ лейтенант...
- Что за речка?
- Рязановка, тащ лейтенант...По китайских Хуяо-хэ ...
- Гы... Не врешь?
- Точно говорю, тащ лейтенант, Хуяо...Там метров 200 еще, и автотрасса на Краскино проходит...

- Ладно... привал...
Бросились пить.
- Паламарчук, Мантуров, потише....
- Есть...
Рязановка (Хуяо-хэ) тихо журчала, и Саня грустно думал о том, зачем он сунулся в это дерьмо... Ведь мог бы быть простым командиром взвода саперов, года через три стал бы ротным тех же саперов...
Паламарчук с Мантуровым весело фыркали, сняв ПШ...
- Мужики, перекур пять минут и поехали...
Посидели.
Помолчали.
Покурили.
- Тащ лейтенант... слышите?
- Ничего не слышу...
- Не, тащ лейтенант, что-то не то....
- Епть, Паламарчук, ты что?
- Слышите?
- Литинанта, я тоже слышал, - Мантуров встрепенулся, - спит кто-то, литинанта? А?
Саня прислушался.
В лесу, действительно, еле слышно, но отчетливо-трубяще раздавались звуки "Хррр-хррр..."

Саню наградили медалью "За отличие в охране Государственной Границы". Мантурова и Паламарчука тоже.
Оказалось, что шпиён, уже полтора суток сидел в бетонной трубе, которая в половодье пропускала через себя воды Рязановки (Хуяо-хэ) и которая была расположена прямо под автотрассой Славянка-Краскино. Впрочем, сейчас труба была почти сухой, ибо сезон тайфунов еще не настал. Никакому дураку не пришло бы в голову искать его там. Да и собака не взяла бы, будь Саня Полоумов с собакой...
К счастью, шпиён тоже был человеком. Пройдя в трубу по воде, он не подумал о резонирующих свойствах оной. И потом он хотел спать.. Ах... как он хотел спать...

© A.B. Ostrognikoff (Colonell) 2002. stgs@rol.ru

Как-то мне довелось лечиться в центральном клиническом госпитале имени Бурденко в Москве, и я сохранил об этом лечебном учреждении самые тёплые воспоминания. Командованием была поставлена передо мной боевая задача вырезать паховую грыжу. В палате грыженосцев личный состав подобрался холостой и жизнерадостный. Санитарками в госпитале работали девушки-солдатки, имеющие лимитную московскую прописку и учившиеся в вечернем медучилище. Палату грыженосцев в качестве санитарки обслуживала девица редкой красоты с явными садистскими наклонностями. Она кокетничала со всеми пациентами одновременно, но доступа к телу не позволяла. Госпиталь тогда являлся военным учреждением, и в нём соблюдался режим секретности. Поэтому никто не знал, когда его возьмут на операцию. График операций висел в комнате врачей. Садистка-санитарка подглядывала, когда кто идёт на операцию, и в ближайшую после операции ночь обещала отдаться. Будучи девушкой не только исключительно красивой, но и честной (такой её воспитал комсомол), она пребывала вечером в день операции в вызывающих одеждах.
После операции по поводу грыжи, когда у человека разрезан живот, ему больно не только любить, но даже кашлять и глубоко дышать. Красавица-санитарка объяснений никаких не принимала, отсутствие взаимности связывала с недостатком любви и расставалась навсегда. Ослабленные потерей грыжи военнослужащие очень переживали, клялись в любви, и при воспоминании о ней им было мучительно больно.
Но эти опасные игры с офицерским составом элитных подразделений Советской армии не могли продолжаться бесконечно долго. Однажды один старший лейтенант спецназа откликнулся на её зов. Она точно знала, что его операция закончилась два часа назад, и поэтому безбоязненно провела его в операционную и позволила себя раздеть, а так же положить на операционный стол.
Разошедшиеся швы послеоперационной раны и обильная кровопотеря не помешали спецназовцу выполнить свой солдатский и человеческий долг.
Когда голая, залитая кровью с головы до ног, только что лишившаяся невинности, проживающая в столице своей родины по лимитной прописке, редкой красоты санитарка вбежала в комнату дежурного хирурга и сообщила ему, что ее суженый истекает кровью на операционном столе, у врача с двадцатилетним стажем выпала из руки уже поднесенная ко рту рюмка с неразбавленным спиртом. В госпитале имени Бурденко такого не случалось со дня его основания.
(С сайта http://psich.com)

До определенного времени старший прапорщик Билан в народе носил погоняла "Самогон Стаканович" (среди офицеров) и "Кулибин" - среди гражданского населения. Билан был начальником ПАРМ (передвижных автомобильных ремонтных мастерских), которые выезжали раз в пятилетку, и то в случае самой крайней и острой необходимости, и поэтому все местное население, зная таланты Билана в ремонтном деле, притаскивало ему свои машины на починку. Ко всему этому спокойному бытию, в число достоинств службы в ПАРМе входило наличие УРАЛа-375, который, в отличие от своих дизельных собратьев, потреблял только бензин АИ-93 (были такие на заре выпусков УРАЛа) и служил стабильным источником дохода для обмена горючего для ДВС на горючее для Homo Sapiens. Если бы водка была бы самой твердой официальной валютой в мире, то Стаканыч получил бы как минимум пять пожизненных заключений за использование ее подделки в виде самогона, и еще парочку за незаконное хранение золотого запаса в виде спирта и валюты, типа водки или коньяка, хотя пил Стаканыч исключительно стаканами и только самогон на травах, или коньячный спирт, поставляемый ему каким-то родичем из Молдавии.
Когда-то Толя был личным водителем какого-то очень мажорного генерала, и тот, выходя на пенсию, помог выкупить Билану разбитую вдребезги кем-то из солдат почти новую черную 24-ю "Волгу". Билан собственными руками машину починил, и ездил на ней раза два в неделю в свободное от пьянства и службы время, обслуживая свадьбы местного населения.
Однажды, завезя молодоженов на банкет в санаторий какого-то завода, находящегося в лесу, Стаканыч возвращался домой в предвкушении первого стакана. И тут услышал шорох за водительским сиденьем, повернувшись туда головой, Билан увидел живую белку, которая сидела в кульке с магарычем от благодарных родителей счастливых молодоженов. Как она туда попала, неизвестно, но Толику пришла в голову мысль словить ее, причем, уповая на свое водительское мастерство, он решил это сделать, не останавливая машины. В общем, белка начала метаться по салону, а машина зигзагами по дороге, пока не словив обочину, Стаканыч не положил "Волгу" на бок в кювет. Проезжавший мимо абориген, остановился, но увидел, что Билан, целый и невредимый пулей вылетел из машины и побежал в сторону посадки, а на вопрос "Толя, ты куда?" - получил ответ "За белкой". Абориген действительно увидел белку, и находясь в состоянии благодушия, решил ему помочь в этой охоте. Следующий же водитель, увидев, что в кювете лежит на боку "Волга", рядом стоит 412-й "Москвич", тоже остановился, и, спросив у жены аборигена, не нужна ли помощь, поехал дальше. Проехав пару-тройку километров, он заметив патруль ГАИ, решил сообщить им о ДТП.
В это же время, Стаканыч осознав, что белку он уже не догонит, начал думать, что делать дальше. Решение пришло мгновенно - надо снять стресс путем опорожнения благодарности. Достав из машины кулек и стакан из бардачка, он предложил аборигену разделить с ним компанию. Тот, живший, всего лишь в 200 метрах от места события, отказываться не стал, сколько тут ехать домой. Прибывшие через минут 15 гаишники, на вопрос, что произошло, получили честный ответ о ловле белки, тем более, стойкий, свежий и до боли знакомый запах подтверждал их слова. Гаишник, тоже местный и знающий Стаканыча лично, вслух начал журить Толика о вреде алкоголя, тем более за рулем, а когда узнал правду, чуть не умер со смеху. А поскольку был еще трезв, предложил аборигену со вторым гаишником съездить домой и позвонить в часть с целью вызова помощи из части.
Помощь скоро прибыла, и машину оттащили в расположение. На утро на вопрос о происшествиях дежурный по части честно доложил командиру о случившемся, на что получил ответ, ставший афоризмом нашего полка.
"Профессионализм не пропивается, его можно только проесть, зарабатывая себе на хлеб".
А после этого Толя Билан получил единственное погоняло "Толя-Белочка"