ОСОБЕННОСТИ ОХРАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГРАНИЦЫ НА УЧАСТКЕ ЗАСТАВЫ В ГОРНО-ТАЕЖНОЙ МЕСТНОСТИ

часть 1-я. "Школа пьяной синей птицы"

Внимательный читатель, просмотрев мои предыдущие опусы об особенностях того и этого на участке заставы, наверняка задался вопросом... "Так что ж ты, сволочь..., тебе Родина доверила границу охранять, а ты? Только водку жрал, дизеля чинил, да коров гонял?!". В какой-то мере он окажется прав, так как вышеперечисленные дела занимали в моем графике значительно больше времени, чем личное участие в охране границы... особенно, первое... (я имею в виду ремонт дизелей). Но случались и такие дни, когда я, отбросив дела, одевался попроще, брал в руки автомат и выходил на участок в надежде: "серых уток пострелять, руку правую потешить, сарацина в поле спешить иль башку с широких плеч у татарина отсечь!".
Последнего нарушителя на участке "Амазара" взяли в 1978 году, когда один морально неуравновешенный гражданин - житель одноименного поселка, без всяких видимых причин протопал 200 км. вдоль одноименной речки, но был схвачен бдительным пограничным нарядом, запутавшись в колючей проволоке заградительного забора. Соседям же слева и справа на этот счет везло значительно больше...
Буквально за пару недель до моего приезда произошел прорыв на участке соседа слева. Два чрезвычайно целеустремленных молодых человека, шестнадцати лет от роду, из города Тында теплым августовским днем сошли с поезда на станции Ерофей Павлович, имея устойчивое намерение стать послушниками монастыря Шаолинь. Где находится прославленный в фильмах о мастерах кунг-фу монастырь, они представляли слабо, но справедливо полагали, что в Китае. Согласно карты, вырванной из школьного атласа, Китай должен был находится прямо за рекой Амур. Таким образом, преступному сообществу, в просторечии именуемому "шайкой", необходимо было добраться до Амура и переправится через него, а там уже любая собака подскажет дорогу к вожделенной обители, где бритые наголо монахи в оранжевых одеждах учат всякого прохожего тайне удара "Смертельное касание" и технике боевого клича "Кииий-я". Так считали два малолетних приверженца у-шу, не подозревая однако, что план их идет вразрез с уголовным кодексом. Не знаю точно, адептами какого стиля боевых искусств были эти юноши, но полагаю, что скорее всего в названии их школы должно было фигурировать слово "пьяный". Иными обстоятельствами трудно объяснить то фантастическое везение, которое сопутствовало этим двум доморощенным Брюсам, а пьяным в России всегда везло, чему я лично был неоднократным свидетелем. Они правильно выбрали направление и ориентир, начав спускаться от станции по реке Утени, что фактически спасло им жизнь, ибо Ерофей Павлович стоит акурат на водораздельном хребте и, пойди они в другую сторону, то безусловно сгинули бы в чащах и буреломах на границе... административной границе Читинской и Амурской областей. Им повезло, поскольку спускаясь по таежной реке, они не встретились с хозяином тайги, нагуливающим жир перед зимней спячкой. Их не сожрала мошка и не забодал комар, не лягнул лось и не загрызли волки, они не отравились грибами, которые ели, у них не отсырели спички, они не разбились, сорвавшись с утеса, не утонули в болоте и даже толком не простудились! Эх ребята... скажу я вам... такое бы везение, да в мирных целях!
Вообще-то, берега таежной речки Утени мало походят на набережную реки Волги, скажем, в Самаре, и оттого не располагают к пешим прогулкам. Берега эти трудно проходимы, круты и обрывисты, русло извилисто, а вода холодна, даже летом. Таким образом, поход вдоль по ней двух балбесов безо всякой натяжки можно назвать беспримерным! Ночью, цепляясь за коряги вдоль крутого глинистого берега, они счастливо миновали электро-сигнализационный комплекс, который летом не преграждает достаточно широкую в этом месте речку и даже не поняли его назначения. Наконец-то дойдя до истины, что вовсе не обязательно следовать устью реки, а надо лишь идти по ее направлению, они вышли на луг и далее пошлепали по широкой пади, постепенно забирая влево, по направлению к заставе "Широкий ключ". Тут им под ноги попалась проселочная дорога, по которой два товарища вышли прямо к заставским воротам, но не заметили их в густом предрассветном тумане. Следуя одной им понятной логике, парни свернули на развилке вправо и вышли на берег Амура. Они быстро сообразили, что большая река - это и есть Амур и не стали отдыхать, хотя сильно устали, и потому пограничники не повязали их во сне, заметив с наблюдательной вышки. Они разминулись с часовыми на подступах, видимо, уже отправившимися спать согласно плана. На берегу они обнаружили большую корягу, оседлав которую смело форсировали реку, тем самым успешно осуществив преступный замысел, и нарушили границу Российской Федерации, после чего причалили к берегу в районе населенного пункта Мохэ, нарушив тем самым границу китайскую. Но здесь "пьяная удача" покинула наших героев. Полагаю, что удача эта - наш национальный феномен, четко очерченный территориально рубежами - границами. Как только ты пересек эту пунктирную линию - абзац! И синяя птица улетает к родным берегам , вести неторенными тропами другого искателя приключений. Первый же встреченный друзьями хунвейбин увидев двух ободранных пацанов совсем не китайской внешности, словно заклинание повторявших "Шаолинь! Шаолинь!", преисполнился к ним общечеловеческой жалости и отвел, но как вы, полагаю, понимаете, не в монастырь(находящийся на другом конце страны), а к воротам пограничного поста. На посту их, вопреки китайской практике, не били, а, сняв показания, накормили и дали поспать.
На следующее утро над домиком погранпредставительских встреч поста Мохэ взвился флаг, означающий, что китайский пограничный комиссар желает встретится со своим российским коллегой. Поскольку других видов связи регламентом службы пограничных комиссаров не предусмотрено, наш полковник, переправляясь на тот берег Амура, терялся в догадках о целях встречи. Худшие догадки комиссара нашли подтверждение на ехидно-улыбчивых лицах "соседей". "Пиздец... прорыв", - сказал про себя полковник, который был комиссаром лишь по совместительству, а основную часть времени руководил пограничным отрядом, участок которого и проткнули подобно шилу два незадачливых Джеки Чана тындинского разлива.

Конец истории не так печален, как могло бы показаться... Все остались живы. Полковник - начальник отряда получил выговор, а старший лейтенант - начальник заставы строгий, после чего написал рапорт о переводе в Таджикистан, где я и встретился с ним спустя год. Два несостоявшихся монаха тоже получили... по два года условно. Что с ними стало потом, я не знаю, хотя могу предположить, что люди державшие за хвост синюю птицу в жизни не пропадут.
Возможно, они выучились, заработали денег, купили тур в Китай и посетили знаменитый монастырь, бывший когда-то их мальчишеской мечтой, а возможно и нет.

В отдаленных ракетных гарнизонах служат очень простые парни и понятные инструкции писать не боятся. Например, в одной инструкции ракетной части СибВО была такая запись: "Дежурному оператору запрещается спать, положив голову на пульт управления ракетной установкойЮ чтобы слюни из открытого рта не замкнули электрические контакты".

Мемуары, которые никогда не будут написаны полностью.
(Гвардейская, Таманская, гордимся мы тобой.... (гимн Таманской дивизии))

.... Конец апреля, последние дни в учебке, на голове уже обосновалась пилотка, организм вспоминает подзабытое за зиму ощущение нормального нижнего белья. Сданы все экзамены и нормативы по программе подготовки санитарных инструкторов, а ещё полгода назад кто бы мог подумать, что за это время из слесаря механосборочных работ сделают медработника? Но в Советской армии непреодолимых препятствий не было и быть не могло. Экзамены сдала даже группа товарищей из Каракалпакии. Заодно их научили в пределах норм уставов и на русском языке понимать.
Прощай Ковров - как говорили, город дождей (но кто же их видел, зимой-то?), б....й (народная молва говорит о многочисленных ткацких фабриках с женскими общежитиями) и мотоциклов - вот этого добра действительно было много даже зимой. Впереди служба в нормальных войсках, кому как повезет, но мне выбирать было не из чего - как особо и слишком умному светила только пехота и конкретно гвардейская Таманская. Напутственные слова сержантов были в простоте своей незатейливы: "Вешайтесь, товарищи курсанты, Тамань - это конец".
В конце-концов попал в неё, родимую, и даже в один из самых старых и заслуженных полков Советской армии, более того, в роту по совместительству являвшейся ансамблем песни и пляски дивизии. Но, замаячившая было халява, обломилась сразу, даже наоборот все получилось.
Вся рота была просто помешана на физо, а фамилия ротного оказалась тоже под стать - Шайтанов. Знакомство происходило через турник. Оказалось, что норм ВСК для прохождения службы именно в этой роте недостаточно, и из нас пообещали сделать к концу службы достойных звания гвардейцев.
Каждое утро начиналось с забега на N километров с последующим усиленным преодолением спортивного городка, причем все это проделывалось с легкостью и даже с элегантностью, что, впрочем, было и не удивительно, основная масса личного состава была из выпускников циркового училища, среди которых попадались просто феноменальные индивидуумы. Может ли, к примеру, нормальный человек стрелять с одной руки из ПКМа? Оказывается, может, ну конечно не совсем нормальный, а тот, что стоит внизу пирамиды из шести человек. Особенно грустно приходилось нормальным людям, не обремененным происхождением из старинных цирковых фамилий и одноименным образованием.
Радость интенсивного физического совершенства продлилась, однако, не очень долго, всего несколько недель, потому что политотдел выступил застрельщиком очередной инициативы по ликвидации неуставных отношений, хотя, честно говоря, их и не было в том виде, который сейчас на всех углах прессы рисуют. Ведь если ты "чмошник" (ЧМО - чудак московского округа), то не зависимо от периода службы им и останешься. Но, тем не менее, оказался этажом ниже в другой, уже, почти, нормальной роте.
Рота была особенной, в ее списки навечно зачислен герой Советского Союза. Человек, совершивший подвиг во время войны и удостоенный этого высокого звания посмертно.
Как сказал выше, рота была почти нормальной, она была "показной". Для тех, кто не знает что это такое: "показ" - комплекс мероприятий, предназначенный для демонстрации представителям принимаемой стороны красы, мощи и неограниченных возможностей Вооруженных сил Советского Союза. "Показ" обеспечивался с помощью "отмазов" - мероприятий, в основном в ночное время ("таманская ночь") направленных для придания "показного" вида различным, объектам, сооружениям и технике. "Таманская ночь" - основное время проведения "отмазов" для обеспечения "показов", т.к. в армии все "строго по распорядку" и на дополнительные, незапланированные мероприятия нет просто времени, поэтому все делается после отбоя ночью.
Не буду утомлять, чем все это достигалось, но, к примеру, туалетов было два, один действующий, а другой показной, открываемый только на время показа. Был показной наряд по роте - три бугая почти под два метра ростом с комплектов регалий ряда в три и еще много чего в том же духе.
Да, расположение роты тоже было непростым, койки в один ярус, с никелероваными дужками, а на полу был паркет, покрываемый мастикой раза два - три в месяц.
Но все это были нормальные таманские будни, сопровождавшие всю дальнейшую службу, а пока вместе с нами (специалисты прибывшие в полк из учебных частей) в роту привели молодое пополнение, пехоту из карантина, расписали оружие и начали слаживать дружный воинский коллектив. Естественно, первым этапом обучения были тренировки по подъему - отбою за 45 секунд. Потом были тренировки подъема по тревоге. Здесь стоит сделать опять отступление, не знаю, что у нас был за штат, но в роте одних только пулеметов ПКМ было аж 18 штук, а к ним сменные стволы, запасные коробки с лентами, а еще были ночные прицелы, тоже 18 штук, а еще гранатометы и снайперские винтовками и наконец караульные патроны в большом железном ящике, не считая личного снаряжения и вещей, носимых в вещмешке (это только на учениях он крепится на штатном месте в БМП, а так носился на себе) и, конечно же, шлема стального - каски. Все это по тревоге выносилось на себе в район сосредоточения (км где-то 6 от полка). Особый цинизм заключался в том, что техника шла где-то по соседней просеке без бедных кочколазов, трусивших навьюченными, как верблюды. Халява, наконец, обломилось и мне, будучи на сержантской должности и не имея в мирное время подчиненных я, естественно, был посыльным и по тревоге бежал оповещать ротного, имея на себе только автомат и свою санитарную сумку, все остальное во время моего отсутствия перли на себе бедные мотострелки, обильно потея еще домашними пирожками. Поначалу, не втянувшись в службу, это было, действительно, очень тяжело. Народ просто вымирал на ходу, и их приходилось постоянно разгружать.
Бойцы готовилась принимать присягу, обшивали парадную форму и тут поехали на учения в ГУЦ (Гороховецкий учебный центр). Выезжать на батальонные учения с боевой стрельбой до присяги не принято, но факт остается фактом. Погрузились в вагоны, закрепили технику и поехали. Для меня это была вторая поездка на полигон. Я умудрился съездить туда еще в учебке, но это отдельная история.
В ГУЦе нас отымели по полной программе, ведь учения были тоже "показные", проводил их сам командующий округом. Чтобы не нарушать законы, запрещающие до присяги боевые стрельбы, кроме начального упражнения и метания гранат, присягу принимали на неделю раньше остальных. Все было, как в военной хронике, полевая форма, знамя полка, специально доставленное на полигон, фотокорреспондент окружной газеты "Окопная правда" (извините, "Красный воин"). Даже обед праздничный умудрились повара сделать, правда, ели из котелков.
Учения были стандартные, марш, развертывание в цепь, долгое нудное наступление со стрельбой и метанием гранат и в конце отражение контратаки, к нашему счастью без рытья окопов и капониров.
И тут произошел забавный случай, кто-то наверху решил показать работу служб тыла. Короче запланировали "подбить" один танк, ремонтники должны были эвакуировать его, а медики экипаж. Все было выполнено, как по нотам, в определенный момент один из танков повернул башню набок, опустил ствол и запалил сначала шашку белого дыма, а потом черного. Ремонтники на МТП лихо подскочили, накинули тросы и стали эвакуировать, параллельно медработники в моем лице и такого же санинструктора из соседней роты подъехали на санитарной машине и стали эвакуировать экипаж. Хоть наши танки самые низкие в мире, на башню лезть было неохота и мы вытащили по всем правилам с помощью носилочной лямки механика-водителя, занесли его за пригорок и оставили "лечиться" на солнце. Вдруг со стороны танка раздался зычный голос зампотеха, который, вспоминая всех и вся с применением нормального армейского лексикона, пытался нам объяснить, что танк подбит условно и без механика с места не двинется, и вообще, что мы срываем ему показ. Честно говоря, переть на себе танкиста до санитарки метров 70 никто и не собирался. Учения для нас кончились, это был наилучший вариант, кстати, навязанный начальством. В машине мы заранее заботливо развернули и закрепили носилки с прицелом провести остаток учений в горизонтальном положении, чем пылить с ротой не один километр по полигону. Вдруг звук открываемой задней двери и мы, вскочив и похватав спросонья автоматы, увидели замполита батальона. Как он оказался так далеко от личного состава выполняющего "боевую задачу", осталось для всех загадкой но, мы сидели, прижав к груди оружие, все оставшееся время, а он отдыхал на носилках, наверное чувствуя себя раненым. Потом выяснилось, что автоматы мы похватали друг друга, что выяснилось только при погрузке в эшелон для обратной дороги. Свой старый автомат я вновь получил, когда в очередной раз поехал в ГУЦ уже прикомандированный к соседней роте вместо Андрюхи, застрявшего в медсанбате на излечении. Была такая беда среди санинструкторов, стоило заболеть по-настоящему, с госпитализацией, очень тяжело было выписываться, потому что младшего медперсонала не хватало и использовали выздоравливающих. Но это уже совсем другая история. Случившаяся уже позже.
Параллельно в перерывах между боевой и политической подготовками занимались решением не менее важных задач, которыми издревне славится Таманская дивизия, в основном это, конечно, домыслы и слухи, но отдельные эпизоды имели место. Навсегда запомнилась борьба с одуванчиками. Откуда на военном зеленом газоне они только берутся в таком количестве, если их ежедневно уничтожают? Имели место и мероприятия особого смысла и глубины действия. К примеру, у соседей, в батальоне связи, перед проверкой плац чистили мастикой для обуви, мы до этого не доходили, но караулку кирпичом натирали, белый белым, а красный красным. Ну, свалки и помойки масксетями драпировали, так для этого сети и существуют. Боксы с техникой отдельная песня - катки техники БМП нагуталинины, пол под машиной покрашен, не просто одним цветом, а по периметру еще и обведен полосами разных цветов, на стенах висят батареи, правда не подключенные, но считается помещение отапливаемым. Короче, не соскучишься.
А еще были многочисленные проверяющие и делегации с соответствующими показами. Особая статья строевые смотры - важное мероприятие в жизни военнослужащего, если кто думает что достаточно построиться и пройти с песней мимо трибуны с командованием, то глубоко ошибается. Строевой смотр служит в первую очередь для проверки оружия, амуниции и снаряжения бойца. Все должно соответствовать установленным нормам и обязательно иметь бирку. Для непонятливых придумали даже поговорку: ?Солдат без бирки, что х... без дырки?. У бедного мотострелка бирок было, как говорят украинские соседи, богато. Помимо нашиваемых на основное снаряжение, носимое на себе, и включавшего: лямки плечевые любовно называемых "сбруей", ремень полевой, различные подсумки и чехлы для магазинов, гранат, малой пехотной лопатки, фляги, средства химической защиты в виде комплекта ОЗК и противогаза и, конечно же, плащ-палатку и вещмешок, имело место и дополнительное связанное с прочим вооружение, и моей санитарной сумкой. На каждом обозначенном выше предмете должна была быть пришита бирка установленного образца, покрашенная в установленный цвет, подписанная чернилами установленного цвета и пришитая соответственно нитками так же строго установленного цвета. Как вы можете представить, число комбинаций по цветовой гамме позволяло менять ее с завидной регулярностью.
Были еще парко-хозяйственные работы со знаменитой фразой комбата прозвучавшей ответом на заявление об отсутствии в полку цемента: "В вооруженных силах цемент есть", суровые будни в караульной команде полтора месяца "через день на ремень", с уникальным случаем караула в течение двух суток подряд (сам по себе сформировался "черный" юмор - "Смены не будет" (Н.Островский "Как закалялась сталь")), шесть поездок в ГУЦ на учения, два парада на Красной площади, другие менее заметные события типа стрельб, тактики, вождения и, наконец, долгожданный дембель.

А я вот наблюдал, как человеческое лицо меняет цвет от бледно-белого до красного...
Шел я по Земляному Валу... В форме, слегка выпивши, то есть берет на затылке, песни насвистываю, пиво в руке... Курский вокзал, рай для патрулей. Подходит товарищ сержант.
- Товарищ рядовой, вы не отдали воинское приветствие старшему по званию.
Вот тут-то я и офигел... Когда это контрабас спецназовский перед слоном прогибался? да еще и с красными погонами слоник...
задело меня такое отношение. действительно разозлился. и говорю я слону:
- Давай-ка на начальника патруля посмотрим! Что он скажет в мой адрес?
Подходит лейтенант. Даже не старшой... Блин, да у меня командир роты младше меня, кэп. А тут - чудо на тонких ножках! И животик такой пивной... смотрю на него и думаю - и что он хочет со мной сделать? Слоны не станут себе здоровье портить в конфликте со мной. Он сам слабоват будет... И возраст... Спрашиваю его :
- Что хотел, ПИДЖАК?
Вот и увидел я всю гамму красок на лице.. Так он и не сказал мне, что ему было от меня нужно...
может, спросить чего хотел, и постеснялся?


З.Ы. "Пиджак" (для тех, кто не знает) - лейтенант, получивший звание не в училище, а в институте на военной кафедре... недоделанный офицер, точнее - не офицер...