UPSHIPS
(окончание)

Что бы ни говорили, а в мире существуют заговоренные места. Чаще всего их делает такими не мистика, а человеческая молва и стечение обстоятельств. Так было бы и с гибелью "Экрона", если бы не одно "но" - он был не один, их было два, и оба разбились в одном районе.
2 июля 1912 года пляжи Нью Джерси были забиты тысячами загорающих людей, когда в небе появился дирижабль, поднимающийся на север вдоль побережья, чтобы в один момент лечь на курс 90 градусов и начать покорение Атлантики. Это был полужесткий корабль "Экрон" длиной 90 метров, несущий на борту пятерых смельчаков во главе с сорвиголовой Мелвилом Ваниманом, построившим дирижабль на свои личные средства. Над их головой, в газовых баллонетах, находилось 11000 кубических метров водорода. Они и взорвались на глазах отдыхающих людей. Все пять аэронавтов погибли то ли от взрыва, то ли от падения с высоты в воду.
А 3 апреля 1933 года сюда же, к этим берегам, прибыл другой "Экрон" - ZRS-4. Его первоначальный полетный план барражирования вдоль Восточного побережья США был отменен из-за ухудшившейся погоды, и тогда адмирал Моффетт, встречающий на своей базе важного гостя, отдал приказ о подготовке к краткому тренировочному вояжу. Контр-адмиралу очень хотелось доставить удовольствие человеку, разделяющему его взгляды на аэронавтику и помогающему "прыгающим кораблям" всем, включая деньги. Этим человеком был Альфред Мазури, вице-президент компании "Mack Truck", производящей знаменитые на весь мир грузовики. В полет отправился и командир авиабазы Лейкхерст капитан 2 ранга Фред Берри.
Командир корабля Мак Корд, чувствующий поддержку опытного старпома Уайли, поднял "Мэкон" в воздух ближе к вечеру, так и не дождавшись, когда рассеется туман. Взлет корабля в условиях полного штиля прошел легко. Набрав высоту 90 метров, ZRS-4 мгновенно скрылся из вида провожающих его на аэродроме. Город Братской Любви был пройден в звенящей тишине под блеск мириад звезд - Филадельфия молча провожала аэронавтов в последний полет...
Офицеры "Экрона" допоздна засиделись в кают-компании, обсуждая с важным гостем его планы создания флота транспортных "эйршипов". Расходясь по каютам, они почувствовали легкое качание палубы, что было нехарактерно для корабля, на котором было невозможно подвергнуться морской болезни, но не придали этому значения. Даже те шесть человек, которые когда-то пережили катастрофу ZR-1 "Шенандоа"!
- Наше место? - спросил Моффетт, заглянув в 22.00 на ходовой мостик перед сном.
- Проходим маяк Барнегат, сэр!
- Хорошо! Сделайте разворот над морем в полночь и следуйте на Лейкхерст.
- Ай-ай, сэр!
Но через два часа на корабле творилось то, что обычно случается с надводными кораблями, попавшими в крепкий шторм: палуба ходила ходуном, выбрасывая матросов из коек, гальюны потеряли свою уставную чистоту, а ходовая вахта стояла в спасательных жилетах, хватаясь за поручни, чтобы удержаться на ногах.
Прибывший на мостик Моффетт совершил трагическую ошибку: правила воздухоплавания рекомендуют в таких ситуациях выключить двигатели и дрейфовать по воле ветра, но адмирал решил пробиваться сквозь фронт непогоды, отжимающей "Экрон" от берега, чтобы вовремя доставить своего гостя на берег. Неожиданный штиль, наступивший после трех часов яростной борьбы со стихией, озадачил их, но было решено двигаться дальше - навстречу бездне, в адский глаз циклона, сверкающего молниями! И тогда стихия нанесла удар: потеряв высоту в разряженном воздухе, корабль попал под молот 50-узлового ветра, снесшего кормовые рули управления, выкрутившего дюралюминиевые шпангоуты дирижабля, которые, лопаясь, проткнули кормовые гелиевые баллонеты. Потеряв остойчивость, "Королева Небес" ухнула хвостом вниз в бушующий океан. Старпом Уайли повис на поручнях ходовой рубки, с ужасом глядя на дьявольский глаз, посылающий молнии вслед падающему "Экрону". Когда раздался удар об воду, Херберт потерял сознание: его тело, пробив лобовое стекло, было выброшено в бурлящий океан и всплыло лишь благодаря заранее надутому жилету. Он не знал, что рядом борются за жизнь еще три члена экипажа, успевших покинуть вертикально тонущий корабль - они держались за выброшенную масляную бочку, поддерживая над водой бесчувственное тело четвертого - радиста Коуплэнда. Один из матросов подплыл к телу Уайли и стал тащить его в сторону плавающей бочки. Но сил не хватило, и смелый моряк скрылся под водой. Жаль, так как рядом с терпящими бедствие уже показалось немецкое судно "Фобос", ставшее бортом к волне и спускающее вельбот на воду. Капитан Карл Даллдорф, из-за шторма находившийся на мостике своего танкера, первым увидел огни, как ему показалось, падающего самолета, приказав изменить курс и двинуться на помощь. Вскоре на борт были подняты боцман Ричард Дил, бортовой кузнец ZRS-4 Вуди Эрвин, так и не пришедший в сознание Уайли и бездыханный радист Коуплэнд, откачать которого не удалось. Старпом "Экрона" пришел в себя только через полчаса и сразу же попросил передать сообщение о гибели дирижабля Береговой Охране США.
Немедленно к точке гибели "Королевы небес" устремились четыре корабля БОХР, эсминец "Коул" и тяжелый крейсер "Портлэнд". Да, именно тот "Портлэнд", на который вскоре сошлют штурманом ни в чем не виновного Чарльза Розендаля. Первый фрегат появился на месте трагедии только к шести часам утра, когда спасать надо было уже не членов экипажа ZRS - 4, покоящихся на тридцатиметровой глубине в 27 милях от берега, а аэронавтов другого дирижабля - полужесткого тренировочного J-3. Он вылетел из Лейкхерста на спасение не просто моряков "Экрона", а самой программы воздухоплавания, на спасение отца аэронавтики и морской авиации Америки - адмирала Моффетта. Но, пересекая линию берега между Барнегатом и Атлантик Сити, несчастный воздушный кораблик попал все в тот же циклон. Беспощадный ветер оторвал левый двигатель J-3 и прижал эйршип к земле, вынуждая экипаж семи смельчаков совершить вынужденную посадку. Они уже выпустили гелий и сбросили якорь на песок пляжа, когда ураган снова поднял дирижабль в воздух и кинул его в волны в 300 метрах от берега. Пятеро были спасены прибывшей летающей лодкой полиции Нью Йорка. Командир J-3 Камминс и рулевой корабля утонули вместе с гондолой...
В один день Америка потеряла 76 достойных людей и моряков. А через трое суток на "Райский" пляж Нью Джерси выбросило тело адмирала Моффетта...
Присутствовавший на его похоронах Президент Рузвельт сказал: "Гибель "Экрона" и смелых офицеров и матросов его экипажа - национальная трагедия. Я скорблю с нацией и, особенно, с семьями тех моряков, которых мы потеряли. Корабли можно заменить, но нельзя заменить таких людей как адмирал Моффетт и его товарищи, которые умерли, оставшись до конца верными лучшим традициям флота США". Конечно, слова Рузвельта были ничем иным кроме стандартного бюрократического соболезнования, но ФДР, искренне любивший корабли и флот, переживал эту трагедию. В том, что программа аэронавтики должна быть закрыта, в Вашингтоне не сомневался никто. Но Рузвельт дал дирижаблям еще один шанс. Последний.


Go, Macon, go!

- Джентльмены, капитан 2 ранга Дрезель с сегодняшнего дня назначается на должность командира авиабазы Лейкхерст, его старший помощник, капитан 3 ранга Уайли, моим приказом становится командиром ZRS-5. Элджер, благодарю за прекрасную подготовку экипажа! - сказал контр-адмирал Кинг сидящим офицерам. - Мистер Уайли, насколько готов "Мэкон" технически к дальним полетам?
- Сэр, новые трехлопастные винты прекрасно справляются со своей работой. Они увеличили наш максимальный ход на 3 узла. Сегодня мы можем выжать из "Платиновой Блондинки" почти 76 узлов. Однако, есть небольшие проблемы с корпусом и управляемостью корабля. Два месяца назад в условиях сильной турбулентности над Флоридой мы получили повреждения кормовой части - легкую деформацию ребер жесткости. Кроме того, тот полет показал, что кольца крепления верхнего руля слишком тяжелы и постоянно приводят к дифференту на корму. Я порекомендовал бы облегчить хвост "Мэкона", сняв среднее кольцо и оставив только два из них, которых достаточно для обеспечения жесткости и устойчивости конструкции.
- Хорошо, обсудим это позже с инженерной службой, - согласился новый начальник Бюро Аэронавтики Эрнест Кинг. - Теперь - о главном! Господа, у нас появился уникальный шанс надрать задницу Начальнику Штаба ВМС. Послезавтра Президент убывает в отпуск на Гавайи на крейсере. Сопровождать его будет Билл Стендли. Предлагаю нетривиальный ход, чтобы привлечь внимание Рузвельта - он любитель таких афер. Не приказываю, но предлагаю...- улыбнулся Кинг, начав описывать свой план.
....
Утро Уайли начал с чтения газет, которые ему принес корабельный почтальон матрос Коллавэй.
- Леон, внимательно просматривай не только первые полосы. Мне нужна полная информация. Любая деталь может решить все! Завтра, как всегда, скупи в городе все свежие выпуски газет. Любое предложение в них, содержащее слово "президент" должно быть подчеркнуто тобой красным карандашом! - серьезно сказал командир почтальону, начинающему подозревать Уайли в подготовке покушения на Рузвельта.
- Сэр, прошу разрешения войти! Есть новости! - постучался Коллавэй в дверь каюты командира через два дня. - Президент на крейсере "Хьюстон" проходит Панамский канал.
- Вахтенный офицер, - снял трубку телефона Уайли, - Послать оповестителей за офицерами! Начинайте подготовку корабля к полету.
Через два часа ZRS-5 шел на полной скорости на юго-запад. Внизу зеркалом лежал Тихий океан. Стоящий на ходовом мостике командир, не в силах сдержать захлестывающий его азарт, закричал:
- Go, Macon, go!

Сутки полета прошли напряженно. После стремительного скачка длиной в 1400 миль, пройденных за 20 часов, ZRS-4 прибыл на границу квадрата поиска, рассчитанного штурманом дирижабля на основании всего лишь статьи из газеты. Однако его работу облегчало то, что ни командир "Хьюстона", ни сам Рузвельт не знали о готовящейся "диверсии", поэтому крейсер шел кратчайшим курсом на Гавайи обычной для перехода скоростью в 20 узлов с включенными ходовыми огнями. Это была легкая добыча...
Рано утром президент сидел в своем любимом боцманском парусиновом кресле под тентом, поставленном на баке корабля. Здесь он был один на один с морем, которое так любил. Выкурив сигару, он пожалел, что не может прочесть свежую газету, поэтому попросил подошедшего адмирала Стэндли вызвать радиста с телетайпной лентой последних новостей. Прикрыв глаза в ожидании, он услышал отдаленный звук мотора, но не придал ему значения.
- Прогревают двигатель гидроплана на "Новом Орлеане?" - подумал он и обернулся. Но увидеть идущий в кильватере крейсер эскорта не смог - мешала надстройка "Хьюстона". Рузвельт опять закрыл глаза, убаюканный легкой приятной качкой и теплым ветром, обдувающим лицо.

А "Мэкон" в это время принимал на борт "Спэрроухок" лейтенанта Миллера. Он висел подвешенный к передней резервной трапеции, ожидая, когда самолет лейтенанта Киветта будет поднят внутрь ZRS-4 с основной трапеции в корме дирижабля. Вот опустилась балка крана, вышли распорки, жестко закрепляя самолет и не давая ему раскачиваться, когда Киветт поднялся вверх по спущенной лестнице, а сам "Спэрроухок" начал втягиваться в Т-образное отверстие в днище "Мэкона". Зажегся зеленый свет - Миллер отцепился от "временного причала", сделал разворот и быстро причалил к основной трапеции. Поднявшись по лестнице, он тут же побежал к ближайшему телефону:
- Командир, есть контакт с "Хьюстоном"! Да, 100 миль западнее нашего места! Понял! Есть готовиться к очередному вылету!
Прозвище "Счастливчик" еще раз сослужило Уайли добрую службу. Слегка угасший азарт появился вновь:
- Службе авиамехаников снять шасси с самолетов Миллера и Киветта! Боцманам приготовить наблюдательную корзину к спуску! Почтальону прибыть на ходовой! Вахтенный, на курс 100 градусов, всем машинам полный вперед!
Командир дирижабля хорошо знал, что надо делать, чтобы понравиться Рузвельту - у него были хорошие учителя Моффетт, Розендаль и Дрезель - больше шума, дыма и пыли в глаза! Ошеломить! Восхитить!
- Гарольд, ты последняя надежда аэронавтики! - серьезно сказал Уайли, заканчивая инструктаж Миллера перед вылетом, но не сдержался и улыбнулся. - Возьми эту пачку газет и сбрось ее точно на голову Стэндли! Не промахнись!

- Фрэдо, лента новостей! - сказал Начальник Штаба ВМС США Стэндли, подойдя со спины к Рузвельту и протягивая пачку бланков с приклеенными полосками. Но прочесть их президент не успел - он опять услышал звук двигателя и увидел два самолета, заходящие боевым курсом на крейсер. Звон боевой тревоги раздался на "Хьюстоне" только тогда, когда истребители, пройдя по борту, взмыли ввысь и закрутили карусель высшего пилотажа.
- Черти! МОЛОДЦЫ! - кричал Рузвельт, не видя кислое лицо Стэндли.
Закончив выход из горки, ведущий "Спэрроухок" прошел над крейсером на уровне мачт и что-то сбросил перед форштевнем корабля. Когда спущенный вельбот доставил плавающий пакет на борт, президенту принесли пачку газет от 18 июля 1934 года. Под бечевой, стягивающей газеты, лежал конверт с силуэтом ZRS-5 и надписью "19 июля 1934 года дирижабль "Мэкон" атаковал крейсер "Хьюстон", следующий на Гавайи". В углу стояла подпись Херберта Уайли.
- Браво, "Мэкон"! - только и сказал Рузвельт и крайне удивился, услышав от Стэндли иное. Разъяренный адмирал прошипел:
- Трюкачество на радость публике в цирке, недостойное офицера Уайли!
Сказав это, он кивнул в сторону серебряной сигары, появившейся над крейсерами. Под ней, в 100 метрах ниже, раскачивалась наблюдательная корзина с прикрепленным флагом США.

Как много еще не написано об этих чудо-машинах и их смелых экипажах. Яркая сторона аэронавтики 30х годов, пожалуй, на этом сюжете и заканчивается. Созданный специально для ведения разведки и обнаружения кораблей в Тихом океане, особенно в районе Гавайских островов, "Мэкон" так и не стал "зорким оком" Тихоокеанского флота США, и дело даже не в нескончаемых интригах конгрессменов и начальства флота: он был слишком заметен, чтобы постоянно попадать в прицелы истребителей, взлетающих с авианосцев; слишком красив и ярок, чтобы считаться серьезным оружием войны. В битве Стэндли и апологетов дирижаблестроения никто не победил - только проиграл. Проиграла сама Америка, которой так нужен был "Мэкон" 7 декабря 1941 года. Он бы, скорее всего, погиб, сбитый истребителями японского авианосца "Акаги", но успел бы послать сообщение, предупреждающее Пирл Харбор.
"Мэкон" ушел сам - 12 февраля 1935 года ZRS-5 разбился у мыса Сур южнее Сан Франциско. У него оторвался верхний руль - не выдержали те два кольца, крепящие его к фюзеляжу - третье было снято по предложению Уайли. Падение в воду прошло контролируемо, после чего "Мэкон" еще 40 минут держался на воде. Почти весь экипаж (81 человек, включая Херберта Уайли) спасся. Случайно погибли только двое - запаниковавший радист, выпрыгнувший со слишком большой высоты, и вестовой кают-компании, утонувший, не сумев пробраться через ставшие западней стяжки и перекрученные шпангоуты в хвосте корабля.
Что стало с нашими героями позже? Уайли и Розендаль стали адмиралами. Розендаль, уйдя в отставку в 60е годы, купил дом на берегу океана рядом с авиабазой Лейкхерст и всю жизнь ждал возвращения дирижаблей. Почтальон Коллавэй служил на крейсерах Тихоокеанского флота в войну с Японией. Сейчас он лежит на кладбище Сан Педро в Калифорнии. Старшина Джордж Уэлди ушел в 1997 году и похоронен в Маунтен Вью. Уиллис Пек прошел Вторую Мировую Войну солдатом-танкистом 20й дивизии, а после нее стал журналистом. Жил он в старом отцовском доме. До своего последнего дня он писал историю Солнечной долины, в которой дирижабли занимали главное место.
Я очень рад, что смог узнать о них, увидеть их фотографии. Они вызвали мое искреннее восхищение.
Над моим письменным столом теперь висит оригинальная фотография "Мэкона", сделанная в 1932 году. В одной рамке с ней - письма, отправленные с борта ZRS-5 с именами Антона Хайнена, Чарьлза Розендаля и Элджера Дрезеля. Когда я написал уже половину этого рассказа, я узнал, что в 2015 году в США будут построены гигантские военные дирижабли для переброски войск в любую точку мира. Но это - уже другая история, мало интересующая меня и не вызывающая восхищения. Славу "Экрона" и "Мэкона" им не разделить...

Догадливый Миша.

1986 год, г. Ленинград, общежитие стройтреста 19, пр. Большеохтинский 31.

Жил в нашей общаге такой огромный сибирский парень - Миша. Я тоже родом с Сибири, но если меня иногда сравнивают с медведем, то его можно сравнить, пожалуй, с мамонтом.
Главной его особенностью была поразительная догадливость. Не такая уж плохая черта. Но Мишина догадливость была особенной: от нее все буквально стонали и рыдали. Крылатой фразой было - Миша догадался. Это ничего хорошего не предвещало.
Как-то на работе, в электромастерской, в половине второго собрались три мужика и с заговорщицким видом стали о чем-то шептаться и считать деньги. Но тут вошел мастер и, как на грех, зацепился языком, стал что-то про работу говорить. Рабочие, скрывая нетерпение, кивали ему головой и думали про себя: "Скорее бы тебя черт унес".
И тут вошел Миша. Он с порога спросил у мужиков:
- А чо это вы тут собрались? Я сварщика везде ищу, а он тут почему-то!
Миша глубоко задумался... И тут его осенило:
- А-а-а! Вы к двум часам в магазин за водкой собрались!
И тут взял слово мастер:
- Та-а-ак, а ну-ка - все по своим рабочим местам. И чтоб вечером все были трезвы, как стеклышки. Я лично проверю!
Аналогичный случай был и со мной.
Обеденный перерыв у нас был с 12.00. А столовая, где мы обедали, работала с одиннадцати. Если пойти к двенадцати, то придется отстоять огромную очередь, поэтому я потихоньку смывался на обед в пол-двенадцатого. И вот спускаюсь я с крана, чтобы пораньше смотаться в столовую. И тут снизу мне кричит Миша:
- Саня! Ты чо так рано слезаешь? В столовую, что ли, намылился?
И, надо же, опять мастер услыхал. И крикнул мне:
- А ну-ка, на фиг, обратно на кран! И чтоб до двенадцати я тебя внизу не видел!
Самый скандальный случай произошел с Мишей в общаге.
В одной комнате жили двое ребят-армян. Отличные ребята, надо сказать. Было у них хобби - любили они девушек. Всех, и в больших количествах. Тоже в общем-то, не самое плохое занятие: кто-то по водочке ударяет, кто к женскому полу повышенно пристрастен.
И вот пригласили как-то вечером эти ребята к себе двух симпатичных приличных девушек. Не подумайте чего плохого: просто хорошего кавказского вина выпить, музыку послушать, потанцевать - пообщаться, короче.
Время пролетело быстро и девушки вдруг спохватились, что уже начало первого ночи. Они заторопились:
- Ой, нам пора домой, уже поздно, а завтра на работу.
Ребята стали их уговаривать.
- Девушки, а вы оставайтесь у нас. Места в комнате хватит, утром вместе позавтракаем, на работу поедем. Да и поздно уже, транспорт не ходит, зачем вам на ночь глядя пешком топать.
Девушки засомневались, уже не стали так настойчиво собираться уходить. Одна из них посмотрела на другую:
- А может, останемся?
- Ну, я не знаю... - протянула та, - неудобно как-то.
В общем, наступил самый решающий момент, ради которого, чего уж тут скрывать, ребята и пригласили девушек.
И тут в комнату вошел Миша (двери днем обычно не запирали, только если все уходили). Хрен его принес! Тут такой момент, а он не во-время.
- Привет, ребята! Дайте закурить, все магазины закрыты - купить негде.
- На! - дали ему сигарету с подтекстом: бери и проваливай. Но от Миши так просто не отделаться.
- Вы знаете ребята, у меня и спичек нет. Можно у вас огоньку?
- На! - ему протянули коробок, в надежде, что теперь наконец-то он уйдет.
Миша долго стал прикуривать, спички то не зажигались, то ломались.
Армяне сказали ему:
- Миша! (Блин горелый) Забирай коробок с собой, мы тебе дарим его!
Миша повернулся к выходу. Ребята, затаив дыхание, смотрели ему в спину. Ну, давай же, ну, уходи! И тут Миша опять обратился к ним:
- А чо это - первый час ночи, поздно уже, а у вас девушки сидят?
И Миша глубоко задумался. И тут на него сошло озарение:
- А! Они ночевать у вас остаются!
И ушел.
Девушки сразу возмущенно фыркнули: да нас тут за блядей держат! И уехали, обиженные и оскорбленные.

ГОРДОСТЬ РОДИНЫ.
Горжусь я тобою - военный строитель!
Твой подвиг в труде и велик и суров.
Ты верный наследник и строгий хранитель
Традиций и славы больших мастеров.
С румянцем в лице,как пунцовые розы,
Всегда энергичен и крепок собой.
Зимою тебя не пугают морозы,
А летом палящий томительный зной.
С друзьями о темпах работ беспокоясь,
Ты каждое утро на вахту встаешь.
С военной професией,быстро освоясь,
На стройке снорвито ты кладку ведешь
Ты любишь команды и *майна*и *вира*,
И сварки огонь как лихой Прометей.
Тебе как защитнику счастья и мира
Нет высшего долга служить для людей.
Я тоже строитель,и мы побратимы,
В нас силы с тобой боготырский заряд.
Трудись же на благо Отчизны родной,
Как мастер,как друг,
Как Советский солдат!

Автор мне не известен..............