Утка тоже человек

Не пускайте военных на охоту. Не надо. Оберегайте их от этого мероприятия всеми силами.
Они будут вам преданно смотреть в глаза, пускать слезу - не поддавайтесь.
Это они на службе - бравые и с оружием на ТЫ. А на охоте... короче, не пускайте.
Отец рассказывал.

Наконец! Охота! Суета будней за спиной, вот она, долгожданная встреча с природой!
По дороге: «За охоту...»... «За целкость в стрельбе...»... «Да и за любовь, а шо?...»
В избушке егеря веселье продолжалось. Стол, заваленный природными яствами, водка морем. «Хорошо-то как, братцы...»
А она, холодная, в запотевшем стакане искрится в свете тусклой лампочки, огурчик, крепенький и пупырчатый, солонинка тает во рту...

Нудный егерь чего-то бубнил, наставлял, значит, как себя вести на охоте.
Но его не слушали.
«За зверей...»... «За порох...в этих... а, в прыыыхвниссах..»... «А споём?» «А давай!» «А это...как его...взяли?!! Да какое нафиг ружьё... гитару!!!»

Угомонились в пол-третьего ночи. В три утра скотина-егерь уже всех поднял.
Злой человек, безжалостный. Мы ж, блин на ОХОТУ приехали, понимать надо.
Поворчали, но делать нечего.
Тела развезли по точкам.
Вову и Витю выгрузили в какой-то замшелой бухточке, показали сектор обстрела и оставили приходить в себя.
Егерь зло сплюнул на копошащиеся в траве тела. «Хантеры, мля!». И укатил.
Головы еще не раскалывались, слишком мало времени прошло, но штормило обоих не по-детски. И пить хотелось.
Лежат оба. Шевелиться лень. Тупо смотрят на зарождающийся рассвет.
Вдруг где-то вдалеке «Бах!» «Бах!». Началось.
Охотники оживились, разобрали ружья и уперлись нетрезвым взглядом в горизонт.
Чего-то не летят... Подождали... Да что за фигня?!! Нет никого.
Вдруг Вова замечает боковым зрением какое-то копошение...
«СМОТРИ!! Вот же она!!!»
И точно, утка. Села невдалеке, метрах в десяти сбоку. Игнорирует бравых охотников напрочь. И что-то клювиком там в перьях...
Вова был ближе, разворачивает корпус и НААА!!!!
«Б...!!! Ты видел?!!! Нет ты видел?!!! Одним выстрелом!!!»
Они запрыгали по берегу, побросали ружья, заорали пронзительно.
Вдалеке проносилась стая уток, испугано косясь в их сторону.
«Нет, ну первая же!...Эх ты, заямоядорогая!» - причитал Вова, поспешно раздеваясь.
Вода была студеная, Вова быстро догреб до тушки, прижал её к телу и повернул обратно. И тут началась мистика.
Берег не приближался.
Вова ускорил вращение рукой и засучил сильнее ногами. ОН НЕ ПРИБЛИЖАЛСЯ! Пьяные силы уходили быстро. Холод мерзкими лапками сдавливал мошонку. Все было тщетно. Мир перевернулся с ног на голову.
В голову полезли нехорошие мысли про всяких там водяных и прочих русалок.
Вова с тоской посмотрел на берег.
Витя, офигивая от нереальности происходящего, выпучил глаза, открыл рот и пустил слюну. Почему-то именно эта струйка слюны жутко напугала Вову. Он с ужасом взглянул на тушку и отшвырнул её прочь.
Водяной отпустил, берег пошел навстречу.
Вова, истерически дрожа телом, вылез на четвереньках на берег и вопросительно посмотрел на Витю.
«А я-то чего?,,,» - почему-то попятился Витя.
Посидели-покурили, стараясь не смотреть в сторону трупика.
«Птица погибла. Так?»
«Да»
«Значит грести в другую сторону она не может. Так?»
«Да»
«Да и вообще - она же легче человека?!!! ТАК?!!!»
«Да»
«Что ты дакаешь?!!! Андеграунд!!! Скажи чего-нибудь, я с ума схожу!!!»
Посидели-покурили.
«А что-то там этот егерь бесноватый насчет подсадных уток говорил...Я думал метафора...»
Метафора плавала порванным трупиком в камышах.
Мир начал возвращаться в привычные рамки.
«Может скажем, что умерла с испугу там... от разрыва сердца...»
«Ага...умерла...а голова? А руки... в смысле крылья? Её же ж в клочья!!!»
«Дааа.... Некрасиво получилось...»
Опять покурили.
«Слушай, а давай скажем, что она отвязалась и улетела?»
На том и порешили. Вова сплавал с ножом к телу и перерезал веревку.
Вечером в избушке егеря, хлебая горячую уху под водочку, слушали возмущенные вопли:
«Нет, ну куда она могла деться? Ну куда? Все есть - одной нет!»
Согласно кивают, типа горе-то какое, и взгляд только в тарелку.
«Нет, ну скажите, куда?»
«А может, улетела... отвязалась там, и улетела...»
«Отвязалась, мля! Ага, ножом веревку перерезала и улетела!!! Утки, они что - человеки?!!!»
Сочувственно кивают. Да мол, хрен поймешь этих уток.

“Память - ничем не заменимый хлеб насущный,
без коего дети вырастут слабыми, неспособными
мужественно встретить будущее...”

ХАКАС

Помните легендарный случай, когда спецназёр из Холулая при сдаче экзамена добрался до Москвы и вернулся назад в свою часть? Кто с Дальнего Востока, не даст соврать. В бухте Джигит, что на острове Русский, располагается спецназ Краснознамённого Тихоокеанского флота - подразделение боевой разведки КТОФ - созданный более полувека назад для ведения диверсионной деятельности в тылу противника. Его цель - оглушить и ослепить врага, уничтожив его береговые приборы слежения за флотом. Если потребуется, заминировать и взорвать вражеские корабли и подлодки. Воинская часть Холулайцев, так их называют в народе, на протяжении всей своей истории считается элитной. Относится к составу сил постоянной готовности. Ее командир назначался Главкомом ВМФ СССР. Так вот, раньше проникнуть через все кордоны и заслоны дальше Красноярска никому из Холулайцев не удавалось. И потому в Московской комендатуре, когда к ним зашёл оборванный и голодный парень явно призывного возраста, ни о чём таком и не слышали. Но, на всякий случай, посадили парня в камеру. Парень проспал 18 часов кряду. Проснувшись, съел сразу завтрак, обед и ужин. Поняв, что здесь о нём ничего не знают, ушёл из-под стражи, из военной гарнизонной комендатуры назад, к себе на остров Русский. Вконец измотанный, голодный и оборванный, вышел под Хабаровском на одну воинскую часть и «сдался» командованию.

- Всё, нет сил. Сообщите моему командиру, что я выполнил задание.

Так вот этот то парень и был нашим Хакасом!

После четырёх лет срочной службы уволенный в запас Хакас вернулся в свой Абакан и поступил учиться в медицинское училище. Получив диплом, работал фельдшером на "Скорой помощи". Через год устроился на службу к нам, в Хакасский СОБР. Имя у Хакаса было труднопроизносимое - Бурук Торгул - и потому мы звали его просто - Хакас. Бурук Торгул не был похож на представителей своего народа. Рост сто восемьдесят пять, светло-рыжий и голубоглазый, и только монголоидные скулы выдавали в нём потомка найманов. Про свою службу в спецназе ВМФ Хакас ничего почти не рассказывал. Во время приёма на службу в СОБР при сдаче зачётов по физической подготовке проводится спарринг бойцов СОБРа с кандидатами. Можно сказать, кандидатов просто избивают, проверяя их выносливость. Хакас разделся. На левом плече у него была наколка в виде черепахи!?

- Я не умею драться. - сказал Хакас.
- Ты, диверсант грёбаный, и не умеешь? - едко заметили Хакасу.
- Нас не учили драться. Нас учили убива-а-ть! - был ответ.
После чего Хакас вошёл в транс, глаза его из голубых стали тигрино-жёлтыми, а сам он весь излучал волны животной агрессии. Он гипнотически смотрел на своих противников по спаррингу, как удав на кроликов.
- Эй, Хакас, очнись! Что с тобой?
Хакас вышел из транса и в мгновение ока уложил двух наших краповиков на двухнедельный больничный. Парень был принят на службу в СОБР и занял должность фельдшера отряда.

Больше всего на свете Хакас любил холодное оружие, бывшее, казалось, частью его организма, любил петь своим приятным грудным голосом на древнем кереитском языке и любил женщин. Всех! А женщины любили его! Про себя Хакас говорил, что он из детдома, но считает себя потомком какого-то древнейшего исчезнувшего азиатского народа, жившего в горно-таёжном районе реки Чулут.

- Я из рода Найманов империи Кереитов - говорил Хакас.
- Хакас, о чём ты всё время поёшь? Как чукча, что вижу о том и пою? - прикалывались первое время над ним сослуживцы.
- Я пою песню воина - отвечал Хакас - Пою о том, что величайшим наслаждением и удовольствием для воина является подавить и победить врага, вырвать его сердце и заставить женщин побеждённого врага обливаться слезами. Чтобы превратить животы их в ночное платье для сна и подстилку, а их сладкие губы цвета грудной ягоды сосать.

Так говорил Хакас. Ещё у него был свой родовой деревянный дом, в глухом углу Урянхайского края, на солнечной приверхе Бий-Хема. Ещё одним чудачеством Хакаса было то, как он на праздники разделывал барана или жеребёнка на шашлыки. Первый раз даже видавшие виды бойцы СОБРа были поражены. Хакас вонзал свой нож в грудную клетку закланного животного. В разверстную грудную клетку барана вводил руку, нащупывал сердце жертвы и сдавливал его до тех пор, покуда животное не умирало. После этого на земле оставался лежать баран с вырванным сердцем.
- Ну ты, Хакас, и мясник!
- Я фельдшер!

Все новогодние праздники 95 года, Хакасский СОБР провёл в городе Грозном. И только после старого Нового года, на Крещенье, отряд передислоцировали на отдых в спокойную станицу Наурская.

Тёплое февральское солнце приятно грело. Хакас, Грек и Леший возвращались с помывки в расположение СОБРа. Мылись в душевой что в станичной котельной, которую держали местные казаки и любезно приглашали к себе своих защитников. Разомлевшие от горячей воды и не по-зимнему теплого солнца, парни неторопливо шли по пыльной улице. Откровенно наслаждаясь в общем-то, мирной тишиной и чистотой тела.

Любитель холодного оружия и женщин, Хакас предложил зайти в кафешку, где торговала приглянувшаяся ему молоденькая и симпатичная чеченка. Хакас уже познакомился с ней и при случае не упускал возможности, купив шоколадку или коробку конфет, подарить сладкий подарок своей сладкой сердечной зазнобе.

На этот раз в кафешке было несколько агрессивно настроенных молодых чеченов. Пассия Хакаса прятала глаза и старалась не смотреть на него. Но что такое влюбленное сердце? Хакас заметил опухшие от слёз глаза своей девушки и замазанный косметикой синяк.
- Что это?
- Уходи быстро и не встречайся со мной! Не надо! Это мои братья.
Тут к СОБРовцам подошли борзые молодые из нохчей и предложили выйти на улицу. Поговорить.
Хакас, Грек и Леший вышли, окруженные численно превосходящим «противником». Адреналин приятно возбуждал.
- Слушай, чурка, ещё раз увидим, будешь говно своё жрать! - сказали Хакасу. Сценарий перепалки развивался естественным образом.
- Что, если у тебя автомат, так ты и смелый? Да? - бросил в лицо Хакасу один из чеченских парней.
- А что, слабо, ссышь один на один!? На ножах!? - предложили Хакасу.
- О! Благодарю вас, боги моих предков за милость ко мне. - прошептал Хакас и воронёная сталь клинка мягко улеглась в привычную ладонь.
У Нохчей хищно блеснули на солнце лезвия страшных, с зазубринами, тесаков.
- Чичас, как барана тибя разделаем! - послышались угрозы.
- Да я баранов больше за свою жизнь разделал, чем ты съел, сопля зеленая. - весело скалясь, отвечал Хакас.
Грек заметил, что глаза у Хакаса стали тигрино-жёлтыми...В миг один, Хакас взмахнул ножом. Точнее сказать, что никто и не заметил взмаха. Сухожилия на плечах и предплечьях двух ночей были перерезаны. Грудь и животы рассечены. Самому здоровому и злобно брызгающему слюной парню Хакас вонзил свой нож над левой ключицей, разверст грудную клетку и погрузил свободную руку в разъятую грудь. Рука нащупала трепещуюся сердечную мышцу и надавила на неё. Хакас держал сердце врага, пока оно не перестало рваться из пальцев. Противник какое-то мгновение остался стоять с вырванным сердцем и глазами, полными ужаса и непонимания. Нохчи, как кролики, заворожено смотрели на Хакаса и на своего сородича - оцепенели. Когда все очнулись, бойцов СОБРа уже и след простыл. Остался только на земле лежать труп с вырванным сердцем. Да еще четверо пострадавших корчились в пыли и тихо скулили от боли и бессильной злобы.

Уже через час Хакасский СОБР находился в станице Ищерская. Как будто его и никогда не было в Наурской. А Хакас, Грек и Леший рано утром вылетели из аэропорта Минеральных Вод через Москву на Абакан. Для них эта командировка закончилась. А война!?

Хакас же по приезде домой отказался от прохождения медицинской экспертизы по психу и уволился из СОБРа. Говорят, уехал к себе на Бий-Хем, забился в глуши Урянхайского края. Работает ветеринаром в близлежащем скотоводческом хозяйстве да врачует помаленьку местное население в глухих населённых пунктах, где о врачах сроду и не слыхивали.

Больше в Хакасии никто Буйрук Торгула не видел. А вот летом 95 года на территории Чечни начали находить боевиков, лежащих на земле с вырванным сердцем и разъверстой грудной клеткой...

А ещё рассказывали, что какой-то из мощных чеченских полевых командиров назвал Хакаса личным врагом и обещал кучу денег за его голову...

Звучит как сказка, но ведь нет дыма без огня.. Рассказывали, что есть холулаевцы, которые когда попадают в Чечню, просто днем спят, а ночью уходят в лес или в горы и возвращаются с "трофеями". Иногда не возвращаются...

Порадовал коллега, полковник в отставке. Впрочем, по его словам, разведчики в отставку не уходят.
- В чем дело? Почему вид больной, почему левый глаз не открывается?
- Мигрень, - говорю.
- За что у нас левое полушарие отвечает?
- За логику.
- Так отдайтесь чувству!

Две цитаты с моим неуклюжим переводом

В предисловии к 5-му тому своей "Истории американских морских операций во 2-й Мировой Войне" (Битва за Гуадалканал), автор С. Е. Морисон поместил эпитафию, увиденную им на могиле одного из погибших там морпехов:

"Аnd when he goes to Heaven
To Saint Peter he will tell
Another Marine reporting, Sir;
A've served my time in hell!"

"Морпех предстал пред райскими вратами
И ключарю Петру он доложил:
"Сэр! Чист я как ангел перед Вами -
Свой срок в аду сполна я отслужил!"

Мне тут же вспомнились слова из Гимна Морской пехоты, которые, странным образом, перекликаются с этой эпитафией(http://www.uspharmd.com/usmc/mchymn.htm)

"If the Army and the Navy Ever gaze on Heaven's scenes,
They will find the streets are guarded By United States Marines"

"Если наши Армия со Флотом
Когда-нибудь окажутся в Раю,
Морскую там найдут они Пехоту,
Службу вечную несущую свою!"

Перевод, я повторяю, неуклюжий, так что сильно не бейте!:-)