А ПРЕМИЯ БЫЛА ТАК БЛИЗКА...
Идут маневры. Эсминец трижды славного Тихоокеанского флота бороздит просторы одноименного океана. В меру ленивый и не в меру сообразительный матрос решил постирать свою шинель. Т.к. самому ее стирать неохота, он решил применить прогрессивный метод полоскания за бортом. Дабы не потерять ценное имущество, он привязал к шинели веревку. А дабы не потерять имущество вместе с веревкой - привязал ее к руке. И все это сооружение забросил за борт. А эсминец шел на полном ходу узлов эдак 30... В общем, катапультированного за борт моряка вылавливали всем эсминцем. И выловили, к большому огорчению дарвиновского комитета.

спёрто

Моя жена -наполовину ирландка, наполовину немка. И у нее, конечно, есть
дедушка-немец, которому 89 лет. И вот мы решили съездить в Германию,
чтобы показать дедушке нашего трехмесячного отпрыска. Дед боевой, прошел
всю ВОВ на Восточном фронте без единой царапины, в плену что характерно,
никогда не был, служил телефонистом. Ну на стороне немцев, конечно.
Сделал для меня 2 открытия. Стали с ним спорить по войну (ну про
вооружение), выяснил, что "УРРА!" он никогда не слышал и даже не
подозревает о таком кличе. Зато слово Б**ДЬ он знает превосходно. Потому
что с таким криком прыгали в окопы или шли в атаку. Второе слово -
"Вперед, ***на мать", так как это значило, что сейчас их будут атаковать
не только пехотой, но и танками.

На всех не хватает, товарищ генерал!

Лето 1955 года. Бог мой, 50 лет назад! Я окончил сержантскую школу и был оставлен при учебном дивизионе дожидаться нового призыва, учить новобранцев курсу молодого бойца. Окончил, между прочим, сержантом. Из 240 курсантов 38-ми присвоили звание «сержант», остальным «младший сержант». Другое дело, что многие младшие сержанты домой уехали старшинами, а я как был сержантом, так им и остался, каковым себя считаю до сих пор. Вита меня называла «средним сержантом», в том смысле, что не младшим и не старшим.
Итак, нас примерно 2-3 десятка таких же, как и я выпускников в школе, где раньше размещалось 250 человек. Естественно, все работы по дежурству, по кухне, по уборке выполняют эти двадцать человек.
В один из дней назначают наряд на кухню, в который попадаю и я. Повара на кухне постоянные. Наряд расставляет на столах миски и ложки, бачки с супом, кашу и компот, режет хлеб и масло, топит котлы. Старшим наряда назначается младший сержант Иванов, ваш покорный слуга назначается кочегаром. Первая мысль, что дескать, старшим наряда должны были назначить меня, как старшего по званию, но эта мысль скоро проходит, тем более что у него полно работы, а ты кочергой вооружился, да поглядывай, чтоб огонь под котлами исправно горел. А следует сказать, что кроме нас в столовой обедали холостяки офицеры и солдаты комендантского взвода.
В хлеборезке заранее на весах развешивались хлеб и масло. Норма на масло была не то 30, не то 40 грамм на день, зато норма на хлеб была 900 грамм. Хлеб делился на 3 раза, то есть по 300 грамм за раз. Довольно большой кусок, даже с учетом того, что хлеб был не очень качественный и очень тяжелый. Когда в столовой кормилось множество людей, хлеборезом назначался специальный человек из наряда, в нашем же случае это был старший наряда. В обед был обязательно компот из сухофруктов. Компот предварительно разливался по кружкам. Для офицеров тот же компот разливался по стаканам. Вот на этом компоте Иванов и погорел.
Ближе к полудню всем нам выдают чистые белые куртки и предупреждают, что будет обедать генерал. А следует сказать, что генерал в Воркуте не частое явление. В 1955 году комбинат Воркутауголь еще входит в империю МВД, и начальником комбината был полковник, начальником охраны всех Воркутинских лагерей был подполковник, а генералов не было вовсе. Так что приезд генерала из Москвы, заместителя министра внутренних дел, был событием. Особо инструктируют Иванова, не дай Бог, не пропустить, вовремя доложить, и все такое прочее. Иванов готовится встретить генерала, ну там чтоб ложка и миска были чистые, а заодно в стакан с компотом добавляет две ложки сахара, размешивает его и ставит стакан в сторонку.
А вот и генерал. С небольшой свитой.
--Товарищ генерал, столовая готова к выдаче обеда. Дежурный по столовой младший сержант Иванов.
--Здравствуйте, товарищ Иванов. Можно у вас снять пробу с обеда?
--Так точно, товарищ генерал.
Я со своей кочергой стою в отдалении, близко не лезу.
Повар насыпает миску борща. «Сверху попостнее, снизу пожиже», как шутили солдаты. В это время на обед строем приходит комендантский взвод, занимает свое место за длинным столом. Генерал скромно пристраивается с краю. Подают второе, Иванов приносит компот. Все съедается и выпивается.
--Товарищ Иванов, можно еще стакан компота?
--Так точно, товарищ генерал!
Иванов бросается в хлеборезку, хватает стакан компота, быстро насыпает туда две ложки сахара и несет генералу. Не растаявший сахар лежит на дне. Генерал берет стакан, не пьет, ставит на стол.
--Иванов, ты пошто своего генерала обманываешь?
--Да я, да Вы... Я не обманываю Вас, товарищ генерал,--Иванов кажется сейчас упадет.
--Ты пошто мне в компот лишний сахар насыпал?.
--Да я вам не насыпал, товарищ генерал. У мня компот в стаканах для офицеров, а им по норме больше положено сахара, --врет Иванов.
--А скажи мне, товарищ Иванов,--генерал сменяет напускной гнев на милость,--а почему нельзя всем давать такой сладкий компот?
-- На всех не хватает, товарищ генерал !


Много лет эта фраза была моей поговоркой:
На всех не хватает, товарищ генерал !

Только попал на свою базу из учёбки для техперсонала ВВС, и почти сразу, чтобы жизнь мёдом не казалась, направлен на неделю хозработ на территории части. И, в полном соответствии с моим еврейским счастьем, именно на эту неделю выпал "неожиданный" визит на нашу базу не какого-нибудь там хрена, а самого МАХи. МАХА на израильском армейском слэнге это совсем не та, которую Гойя обнажённой рисовал, а очень даже Мефакед Хейль ха-Авир, то бишь командующий всея ВВС Израиля.
То что происходит в преддверии визита такого высокого начальства известно, я думаю, всем. Тут израильская армия не слишком отличается от любой другой. Всё срочно моется, красится, стрижётся, чинится, прячется и посыпается песком. Кто этим занимается? Разумеется, те бедолаги, на долю которых выпало дежурить на хозработах под чутким руководством расара базы (кто такие расары, тут уже писали). После того, как всё подмели, помыли и подстригли, пришло время красить, а точнее КРАСИТЬ.
Бойкий зам расара, подвизавшийся на благодатной ниве хозработ, потому что доверить ему что-то сложнее лопаты в армии не решились, выдал мне ТРИ банки краски, подвёл к стенке, белеющей пятнами облупившейся краски, сказал: "Чтобы была как новая" и свалил. Почему мне дали три банки с краской? На тот момент я не задался этим вопросом, хозработы вообще не располагают к мыслительным процессам. Открыл одну банку, по-быстрому замазал места, где краска слезла и пошел докладывать об окончании работы. Зам расара подошел, задумчиво посмотрел на стенку, на меня, произнёс "Шутник, да? Ну-ну" и исчез. Пока я пытался вникнуть, он вернулся с расаром. Тот окинул орлиным взором стенку, потом меня, а потом он заговорил... Его речь была по-восточному витиевата и цветиста, вкрапления русских выражений сияли в ней во всей своей матерной красе! Из этой речи, помимо того, что наш расар имеет нездоровые сексуальные пристрастия и глубокие познания в Камасутре, я понял, что был в корне не прав. Стенка была выкрашена в ТРИ цвета. Поскольку эти цвета были схожей тональности я их не различил и закрасил всё одним цветом, из одной банки, плюс поразмазывал образовавшиеся подтёки. Стенка стала похожа на камуфляж. Вникнув в проблему я сказал:
-Дык не вижу я здесь три цвета, дальтонник я. Могу справку из санчасти принести.
Расар посмотрел на меня так, как будто я назвал его беременным ёжиком и произнёс:
- Дальтоник, значит, красить не можешь... Ну-ну, тогда пошли.
Оставшиеся два дня дежурства я провёл в дренажной канаве, выковыривая "японским" ножиком растительность из стыков бетонных желобов. А стену перекрасили заново, полностью.