Ночью выпал первый снег. Снежок. С тем, чтобы с наступлением позднего рассвета превратиться в противную, грязную жижу. Слегка моросило, а ветер нервно разбрасывал по городу клочки тумана. Было по-утреннему безлюдно. Лишь в одном из переулков копошились какие-то тёмные силуэты. Их было много. Они были одеты в парадную форму, а на их погонах сверкали буковки "К".

Другие силуэты, которых было поменьше, успешно пародировали Броуновское движение и с матюгальниками в руках делали попытки организовать первых. Они бросались от машины к машине, от отделения к отделению, от расчёта к расчёту, страшно вращали зрачками глаз и делали всё, чтобы первые, те, c буковками "К" на плечах, проснулись.

Курсанты стоически переносили истязания, временами широко раскрывая глаза. Однако, первыми проснулись всё же местные жители.

Это происходило в СССР, где граждан мало волновали их гражданские права и прочие демократии. Жители не угрожали пригласить милицию, не обещали призвать организаторов шума к ответу в суде, а просто смотрели в окна, с пониманием, по-праздничному, ругались под нос и начинали жить новый день.

День 7-го ноября. Местные знали, что парад начнётся отсюда. Испокон веков он начинался здесь. Рано утром солдатиков сгружали с автомобилей, выстраивали, мариновали несколько часов, загружали и везли на площадь перед обкомом.

Трёх-четырёх этажные дома с палисадниками были выстроены иноземными архитекторами в конце 19-го века и до сих пор поражали своей монументальной мощью, былинными барельефами с богатырями, высотой потолка и облупившейся штукатуркой. Где-то там, на первом этаже монументального дома, жил да был отставной майор ВВС, Герой Советского Союза, бывший лётчик-испытатель местного авиазавода. И, наверное, звали его как-то, но для простоты, для читателя, он останется Майором.

Становилось всё светлее и светлее. Редкие, но злые автомобили шуршали по месиву на асфальте, обдавали шишиги с пушками грязевыми потоками и уносились вдаль. Так и не проснувшиеся люди, с буковками "К" на погонах, спешно несли откуда то вёдра с ледяной водой, окоченевшими красными руками елозили грязными тряпками и приводили парадную технику в божеский вид. До следующего встречного грузовика....

Майор давно не спал. Многими десятилетиями он просыпался ни свет, ни заря, ехал на бригадном автобусе на заводской аэродром и трудился на благо советского народа. Сегодня он никуда не поехал. Он уже давно на пенсии. Но он не спал. Он стоял у украшенного обвалившейся лепниной оконного проёма, смотрел на солдатиков и вспоминал молодость.

-Тащ командир, разрешите обратиться, - мальчишеским тонким голосом, почти моля, говорил один из курсантов, вытянувшись перед ухарского вида офицером.
-Ну?
-Ссать хочу, тащ командир.
-Мигом в подворотню. Минута на всё.
-Есть минута на всё!

Майор поставил чашку горячего чая на стол, спешно надел галоши и вышел на улицу. Курсант стоял, сутулясь, в углу и копошился руками в ширинке.
-Эй, служивый! Другого места опорожниться не нашёл, или как?
Солдат замер, не оглядываясь на голос. Потом его плечи задёргались и он стал всхлипывать.

Майору стало не по себе.
-Да будет тебе! Успокойся. Это я пошутить хотел. - Неудачная шутка, вздохнув, добавил Майор.
-Слушай! Ты это, ссы давай. А с водой вот, что сделаем: ты мне вёдра приноси, я тебе тёплой водой наполнять буду. Всё ж не так холодно будет.

Курсант повернулся к Майору лицом, размазал сопли рукавом шинели, и с непониманием глянул на пожилого человека.
-Двигай давай! Стоишь тут, глазами писяешь...
-Ага, есть! - привычно козырнув, выпалил боец и убежал.

Майор трудился, не покладая рук. От входной двери - в ванную комнату, там наполнял вёдра почти кипятком и шёл обратно. Пустые жестяные вёдра громко гремели на бетонном полу парадного, и на шум выглянул сосед из квартиры напротив. Майор в нескольких словах обрисовал ему ситуацию и спустя пару минут сосед, одевшись, пришёл на помощь.

Потом всё прекратилось, и в парадное вошёл молодой усатый офицер в лихо заломленной фуражке.
-Вы что, отцы, охренели? Мы что, баб тут воспитываем?
-А в чём дело, товарищ старший лейтенант?
-А то, что нехуй им горячую воду давать. Не положено!
-Так, старшой, сказал Майор, - малец то окоченел, пипиську из штанов вынуть не мог! На хера тебе такой боец нужен?
-Не твоё дело, старый. Нефиг тут. Гуманист, млин!
Офицер крутанул усы, ещё раз грозно зыркнул на стариков и, исполнив крутой "кругом", вышел из парадного.
-Видал? - взглянув на соседа, осуждающе покачал головой Майор.
-Да, ладно, брось! Армия всё-таки!
-И хуля, что армия? Не люди, что ли? Я понимаю, война там, возможности нет. Ладно. На то он и солдат. А тут - на ровном месте ебёт. Курсантик этот, он что, лучше стрелять станет?

По переулку прошипел злыми колёсами очередной ЗиЛок. Майор плюнул под ноги, выудил из-за уха Беломорину, вышел на улицу и закурил. Солдаты, боясь поднять глаза, махали тряпками. Старший лейтенант и ещё один офицер сидели в кабине шишиги, курили сигареты и громко хохотали.
Сержант с большой головой и красным лицом среднеазиатского происхождения прохаживался вдоль техники, похлопывая себя по голенищу сапога неким подобием хлыста.
Майор ещё немного подымил, тщательно затоптал сигарету и вернулся домой. Взял два стакана, вынул из морозилки бутылку "Русской" водки и вышел снова на улицу.

-Командир, - звучно хлопнул он по дверце шишиги. -Выходи.
-На, - протянул он стакан усатому старшему лейтенанту.
-Был неправ! - Прошу прощения. Выпей вот, а то праздник на календаре.
Офицер ещё пытался что-то сообразить, но рука его уже прочно вцепилась в ёмкость, а глаза, глотая слюни, наблюдали за булькающей бутылкой.

-Ну давай, всех благ! - сказал Майор. Потом налил второму. Потом снова первому. Потом второму и снова первому. Потом выпил сам, занюхав рукавом. Опять закурил и медленно пошёл вдоль колонны к УАЗику, стоящему в голове. Там, с рацией в левой руке сидел подполковник и что-то быстро писал на планшете.
-Подполковник, выпьешь с военным пенсионером? - спросил Майор.
-Нет, отец, не обессудь. Парад у меня.
-Вот ты, подполковник, не пьёшь, а лейтенанты твои хлещут. Хоть тоже, парад у них.
-Какие лейтенанты?
-А вона, в последней шишиге, командир!

Крики подполковника Майор слушал, уже стоя у себя на кухне и заедая остаток водки солёным огурчиком из прошлогоднего урожая с дачи.

Потом в дверь постучали. С ведром в руках стоял давешний старший лейтенант. От него ощутимо разило водкой.
-Горячей водичкой не подогреете?
-Запросто! Звери что-ли? А хочешь, ещё налью?

Из жизни 38-го гвардейского танкового полка. г.Борисов.

ДЫМ БЕЗ ОГНЯ.

Я всегда улыбаюсь про себя, когда слышу фразу: "Я в танке горел" (ветеранов ВОВ и всех конфликтов прошу не обижаться - перед вами снимаю шляпу).
Эту фразу любил повторять перед младшим призывом сержант Сарыбаев, уроженец солнечного Узбекистана, стараясь подчеркнуть свою исключительность - и нельзя было сказать, что он врет. Но все по порядку.
Наш замполит батальона м-р Морозов прибыл к нам в часть почти одновременно с нами - мы из Печанской учебки, он из Даурии (ЗабВО), где служил в укрепрайоне на границе с Китаем 12 лет после выпуска из военно-политического училища и танки он видел только закопанными в землю по башню.
У Сарыбаева поначалу с танками было еще хуже - он их попросту боялся, хотя учебку закончил по ВУСу коминдир танка, он по прибытии в часть был назначен наводчиком, да и то номинально.
В ноябре 87 наш полк стал готовиться к показательным учениям, где впервые должна была применяться автоматизированная система управления
войсками на поле боя. Как вещали нам политработники(в том числе и наш): "Партией и правительством нам оказана честь и бла-бла-бла" И для документального подтверждения, как мы достойно выполняем задание партии, с нами на генеральную репетицию напросился с фотоаппаратом наш замполит, с трудом уговорив комбата, ибо тот считал, что политработники на учениях это как на флоте - женщина на корабле - к неудаче - и как в воду глядел!
Чтобы обезопасить себя от неожиданностей, комбат распорядился посадить замполита в нестреляющий танк с опытным мех-водителем. Ну, а в наводчики дал упомянутого выше Сарыбаева в качестве гидропривода башни - повернуть,опустить-поднять пушку.
Все действо должно было сниматься на видео с вертолета, и чтобы было понятно, что и где, позиции обозначались цветными огнями и дымами.
Замполиту достался сильно б/у танк - исправны были только двигатель и управление. Вдобавок ко всему в башне не было освещения и люки башни плохо запирались и в движении хлопали, грозя проломить голову и во избежание этого замполит защелку люка установил на стопор, что сыграло с ним злую шутку.
По команде на выброс дымов майор поджег шашку и попытался открыть люк,забыв, что он на стопоре.
Положив еще не начавшую дымить шашку на колени, он в темноте стал снимать стопор, но из-за неосторожного движения шашка скатилась с колен и упала на днище танка под самый конвейер боеукладки. Бросив возиться с люком, замполит попытался ее достать. Но не судьба - раздался хлопок и танк начал бысто заполнятся черным вонючим дымом.
Первым из танка кинулся механик - еще бы! Только он знал, сколько на днище пролито соляры и мазута,да и затаренные им два заряда для холостого выстрела в конвейере не способствовали медлительности.
Вторым был замполит - но второпях и в темноте он не смог расстопорить защелку, стало трудно дышать, и он ломанулся через пушку в люк наводчика.
Сарыбаев, видя такое дело, тоже начал спасаться.
Люк наводчика на Т-72 больше командирского, но все же рассчитан на покидание танка одним членом экипажа, а тут сразу двое полезли. Короче - застряли.
Наводчик вылез по грудь, замполит только голову высунул.
То, что что-то не так, первыми заметили с командной вышки: бегущий по заснеженному полю человек в черном комбезе сразу бросился в глаза.
Первым у их танка оказался мой ротный - капитан С.
Вскочив на башню, он ногой в грязном сапоге запихал майора обратно, за шиворот вытащил орущего благим матом Сарыбаева, а затем почти задохнувшегося замполита.
К счастью, танк не загорелся - на днище вдобавок ко всему воды тоже хватало - из аваийного люка на днище у механика в танк набивался снег.
Тут же у прокопченного танка комполка провел разбор полетов, предварительно отправив младший офицерский и рядовой состав по своим машинам.
Мой танк стоял недалеко, и я в командирскую оптику видел бледного комполка(попало от комдива), красного(от злости)комбата, и черного(от копоти) замполита.
Послесловие:
Бедный комбат! Даже будучи слушателем Академии ГШ, он не подозревал о существовании закона Мерфи, который гласит: "Если из множества способов добиться чего-либо существует единственный, который ведет к катастрофе,всегда найдется кто-нибудь, кто этот способ использует."

У нас на базе (да и не только у нас) была добрая традиция розыгрыша молодых, только из учебки, солдат. Вариантов было множество, от банального посылания на склад за трусами с заземлением и "электрическим порошком", до выставления новичка на пост у сортира при офисе командира базы.
Когда я попал на базу, Деди и Амир были уже на третьем году службы, но история их розыгрыша легендой передавалась из поколения в поколение.
Дежурным розыгрышем в нашем отделе была АНТЕННА. Это была здоровая направленная антенна на цоколе с элетроприводом, установленная на крыше нашего корпуса. Новичков, как правило, утречком отправляли на крышу приказав каждые 15 минут поворачивать антенну на 180 градусов ВРУЧНУЮ. Это нужно, дескать, для проведения сложных профилактических работ. Шутка считалась удавшейся, когда потные (тени на крыше нету) и вконец заебавшиеся вращатели спускались вниз, дабы выяснить, доколе им эту дрынду вращать. Работал даже тотализатор, где солдаты вместо денег ставили наряды и дежурства.
Так вот, Амир и Деди вошли в историю, так как они, единственные за всё время существования нашей базы, проторчали на крыше 8 (ВОСЕМЬ!) часов, исправно поворачивая эту долбанную антенну каждые 15 минут. И это в августе, при +30 в тени (которой нету). Все заебались ждать, пока они заебутся, и решили это безобразие прекратить. Самый азартный и рисковый игрок в "разведи новенького" на целых два месяца остался без единого наряда.

Служил я в г. Владикавказе. На территоррии военного городка находился стадион, а за ним почта. Естественно, солдаты, ходя на почту, поле не обходили, отчего на нем имелась хорошо вытоптанная дорожка. Что только не делали командиры, чтобы отучить солдат от этой привычки. Пойманых на этой тропинке заставляли ее перекапывать, бегать в бронежелетах и т. д.
Бесполезно.
Был у нас нач физ полка м-р Муслимов, он как раз и занимался этой проблемой. Он ставил таблички, что, типа, не ходить и т. д. Таблички выдирались, солдаты шли дальше. Но однажды, подойдя к краю поля, мы увидели табличку: "ТРОПА ПИДОРОВ", после чего развернулись и пошли в обход. Спустя месяц, тропинка начала зарастать...