Вынос тела, о пользе глубокого и здорового сна

Дело было еще в училище, стояла летняя предотпускная жара, спали мы все с раскрытыми окнами, всем во сне снился летний отпуск, некоторым снились сутки ареста, кому-то разнузданные и сексуальные женщины. Всем, кто спал в окрестностях курсанта Эдички Воршилова, не снилось ничего, по той причине, что никто из-за пресловутого Эдички не мог уснуть. Во сне Эдик вел себя словно спаниель на охоте, прискуливал, чавкал, сучил ногами, пытался рассказать устройство АГС-17, за который он на огневой получил двойку, сучил ногами и очень часто применял ОМП естественного личного производства. Колыбахи подушками ненадолго приводили его в чувство, он долго извинялся, ходил в туалет, курил, но как только его голова приклонялась к подушке, все начигалось снова.
.. Эта летняя ночь отличалась особой удушливостью и жарой. Многие курсанты ходили в умывальник, мочили простыни, и так пытались заснуть. Вот уже час ночи. С тумбочки с грохотом упал заснувший дневальный, но не проснулся а, так и остался спать, прижав к груди ротный барабан. Эдик этой ночью превзошел себя самого, все соседи его метались к окнам подышать свежим воздухом, материли его во все корки, но тело Эдика было бесчувственным, а душа его унеслась в крепкие обьятия сна про выпуск, отпуск итд. итп, ну короче, в те сны, что положены курсанту по расписанию.
Я поступил просто: залез в свою каптерку, распахнул зарешеченные окна, включил парочку вентиляторов, реквизированных в ротной канцелярии, накидал на пол матрасов и попытался заснуть. И тут примерно в полвторого ко мне повалили страждущие убогие и обиженные, и все с одной жалобой на ночные бесчинствования курсанта Ворошилова. Нас собралось человек пять, посидели мы, попили пивка, принесенного одним рьяным самоходчиком, а потом как-то само собой целесообразно обстановке у нас выработался план действий. Детали были продуманы, роли распределены, расчет времени и даже набольшой графический планчик проводимого спецмероприятия.

...Итак, четыре мощных курсанта на цыпочках подобрались к кровати Эдички и осторожно приподняли его кровать, Эдичка всхлипнул, засучил ногами, пустил газы и успокоился. Потихоньку процессия двинулась в сторону туалета и умывальника. Так как Эдик мирно спал, а до места приземления кровати дошли за считаные секунды, план скорректировался в мгновение. Кровать мерно последовала на выход, а потом по территории сонного училища в сторону плаца, за кроватью следовала тумбочка Эдика, его сапоги и табуретка с аккуратно заправленной формой. Все это аккуратно приземлилось в дальнем углу плаца и разместилось как положено по внутреннему уставу, даже прикроватный коврик присутствовал. Исполнители тихонечко отошли, заботливо поправив сползавшее одеяло. На свежем воздухе Эдичка совсем разомлел и раздухарился, чуть ли ни на весь плац были слышны его стоны, выдержки из наставления по АГСу и остальная нецензурщина. Исполнители отшли под сень елок возле корпуса огневой подготовки и решили перекурить и отчаливать в направлении казармы.
.. С дальнего угла плаца выдвинулся патруль по училищу, и сонно топая, поплелся через плац. Постепенно патруль добрел до кровати с храпящим Эдиком, обогнул кровать и потихоньку начал удалятся. Вдруг в мозгах старшего патрульного что-то замкнуло.
- Стоп!- скомандовал он себе и остановился.
Второй патрульный уткнулся ему в спину и, не просыпаясь, продолжал перебирать ногами, шагая на месте. Ощутимо значимая плюха в лоб привела его в себя.
- Ты чё, о...л ?? - спросил он старшего патруля.
- Гля, чё ето на плацу, - ответил старший и показал пальцем на кровать и причиндалы скромного курсанского бытия.
- Ого! - проснулся второй патрульный,- тело какое-то.
Они вдвоем подошли к кровати и осмотрели Эдика, тумбочку, табуретку с формой. Попытались разбудить Эдика, но были посланы как обычно по Уставу.
Патрульные, почесав репы, бодро погарцевали на КПП к дежурному по Училищу. Исполнители выноса тела притаившись за скамейкой и тихо давились от смеха. Минуты через три, бодро отбивая строевой шаг и светя себе фонариком, плац пересек дежурны по училищу, моложавый подполковник, командир одного из курсантских батальонов, человек, прибывший из ДШБ и лишенный напрочь всяческой сентиментальности, за ним гарцевали патрульные, придерживая бьющие их по причинным местам штык-ножи.
Подойдя к Эдику, дежурный громким десантным голосом скомандовал:
- ВСТАТЬ!!!
Эдик ответил ему рассказом об устройстве станка АГС-17.
- Ишь, ты!!! - восхитился дежурный и осветил пространство вокруг Эдика.
- Ну, все вроде нормально,- сказал патрульным он, - форма заправлена, тумбочка где положена, тока вот чё-то меня смущает???
Патрульные обьяснили подполковнику, что его смущает то, что курсант спит на плацу. Дежурный зыркнул на них, и светя фонариком в лицо Эдику, стал трясти его за плечо.
- Эй, курсант, вставаааай, мой сладкий сахар.
Эдик очнулся и сонно вылупился на дежурного.
- Ну, чего еще? - пробормотал он и перевернулся на другой бок.
- Товарищ курсант!!! - возмутился дежурный,- что вы здесь делаете???
- СПЛЮ Я ЗДЕСЬ, - отвечал Эдуард, готовясь снова "обнятся с мохнатым".
- Вы что, здесь всегда спите? - упорствовал дежурный.
- Ага,- бормотал Эдик, начинающий недоумевать, с чего это дежурный прицепился к нему.
- И зимой спите?
- И зимой сплю.
- Да кто вам определил здесь спать-то? - занервничал бывший ДШБшник.
- Командир роты еще на первом курсе, - ответил Эдик и упал в экстаз сна...
- Во, бля, даже в ДШБ такого не видел,- сказал о....ший дежурный...
Потом он посмотрел на клеймление тумбочки, узнав таким образом, с какой роты этот столь необыкновенный курсант и выдвинулся в роту.
Исполнители трюка опредили его на несколько мгновений, успев разбудить спящих дневальных и нырнуть в кровати...
В пять утра в казарму заявился Эдичка, таща волокм кровать, на которой были сложены и сапоги и тумбочка и табуретка...

(Vzyato s foruma desantura.ru, avtor - Gorets-02)

НА ОСТРОВ (продолжение)
Часть 5-я. ПЕРЕХОД.
...Почти четыре часа утра. Корабль неспешно двигался к проливам. Комдив живучести, получив последние доклады и заполнив вахтенный журнал, готовился сдать вахту ВИМа.
Заскочивший в ПЭЖ ночной проверяла начмед, поболтав немного о назойливых пассажирах, ушел докладывать на ГКП.
- Очередной смене приготовиться на вахту!- коротко брякнула корабельная трансляция.
- Еще минут двадцать и в койку. Времени мало, в 7.00 проход Босфора.
Равномерное гудение маршевых турбин, сливаясь с шумом в усталой голове, внезапно разорвано сигналами аварийной тревоги:
- Пожар в тамбуре 89!
Секунды на размышления. Положенные команды в пост живучести и электрикам в электростанции. Лишь бы только «плафоны» чего-нибудь лишнего не отключили!
Беготня, топот ног, хлопанье дверей, лязганье задраек.
- Что там? - запыхавшийся бчэпятый в тропичках на босу ногу и своей механической пижаме- комбезе.
- Не ясно, смените... сейчас! - изолирующий противогаз на плечо и наверх.
- Тамбур проходной, кондиционер, офицерский гальюн... Что же горит? - мелькало в голове озадаченного комдива,- Неужели кондиционер? Блин, это ж кают-компания!!!
В смежном тамбуре дым, вокруг никого. Включившись в ИП, нырнул в 89-й. Дымная тьма. Жарища. Присел. Чуть легче. Где пламя? Так, кажется, есть.... Мерцает чуть впереди. Ближе. Пламя из щели в приоткрытой боковой крышке кондиционера. Видно как медленно оплавляется и сползает задняя стенка.
- Шланг, ствол! - выскочив из тамбура, бросил набежавшим аварийщикам.
Секунда и все в руках.
- Подать воду!- короткая команда и опять, туда же, - лишь бы электрики все сделали правильно...
Клокотание воды, шипение пара, потрескивание. Жарко. Но кажется все. Пламени нет. Кругом хлюпает вода. «Плафоны» молодцы, сработали верно, живой...
Выйдя из тамбура, снял противогаз. Тесно от народа, красно от огнетушителей.
- Что горело, Царев? - спросил стоящий неподалеку бледный адмирал.
- Коллективный кондиционер типа «Пассат», работает на кают-компанию, буфетную и каюту старпома. Возгорание внутри, очень сильно поврежден. Причины не знаю. Возможно электродвигатель.
Подход к Босфору никого уже кроме вахты не интересовал. Кругом шепот, обсуждения, версии и догадки.
В разоренном возгоранием помещении командир с механиками подводит первые итоги. Тамбур черен от копоти, на воздуховодах кусками висит то ли оплавленная, то ли обгоревшая «негорючая» изоляция. Кондиционер восстановлению не подлежит. Электродвигатель не причем, электрический комдив убедительно доказал. Тогда что?
Чекисты периодически кого-то выдергивают. Расспрашивают. Бдят. Поздно. Запах гари везде, в том числе и в кают-компании. Как же будет теперь с финальной сценой переговоров?
Пока одни ищут, кто виноват, другие решают что делать.
Кондиционер демонтировать, установить другой, из нижних помещений. Все ободрать, зачистить, промыть и покрасить. Иллюминаторы кают- компании и буфетной не закрывать.
Не вышли еще из Дарданелл, как к ослабевающему запаху гари стал добавляться знакомый запах свежей краски. Может, пронесет?...
***
Назавтра новая напасть. Проявились любители сувениров. На месте бронзовых табличек президентских кают одни только отверстия от шурупов...
Корабельная трансляция донесла эмоциональную просьбу начальника походного штаба, в голосе которого кроме истеричных, появились и скорбные нотки:
- Товарищи матросы, но ведь нельзя же так...Верните. Подбросьте. Клянусь - ничего никому не будет!
Какая сволочь это сделала? Вряд ли кто-нибудь из своих. Снова засуетились чекисты. То ли они не зря жуют хлеб, то ли обреченный голос адмирала разжалобил, но бирки снова на месте. Никого не наказывали, ничего более не сообщалось. Лишь тихо поговаривали о прикомандированных любителях эксклюзива, сигнальщиках.
Есть и хорошие новости- запах гари в кают-компании действительно пропадает.
Время вспомнить о своих «героях»- начмеде и трюмном комдиве. Один обнаружил возгорание, и, кинувшись докладывать в каюту к старпому, спас его - стелившийся сверху дым уже доставал до лица спящего кавторанга.
Повода наказать другого не нашли, поэтому, как и начмеда, осчастливили «ценным» подарком - бейсболкой и майкой в целлофановом пакете, все с символикой ВМФ СССР.
- Держи, моряк, - отдал комдив свой приз матросу Мамадалиеву,- будешь на ДМБ в родной степи тушканчиков пугать!
Благодарные глаза прилежного казаха в очередной раз удивленно округлились...

Часть 6-я. НА ОСТРОВЕ.
- И чего только эти русские так расстроились? - удивлялся прохладному приему поднявшийся на палубу крейсера маленький чернявый островитянин.
Как ему, этому улыбчивому живчику объяснить, что на крейсере есть левый борт и есть борт ПРАВЫЙ. А смотрит на него угрюмо старший помощник не потому, что не нравится ему он, островной лоцман. Знает хмурый кавторанг простую истину - за все на борту корабля он в ответе. И если суждено президентам здесь подписать какие-либо договоры, то смогут они это сделать, только поднявшись по этому, раскуроченному на его глазах лоцманским катером ПРАВОМУ трапу, ломаная линия поручней которого подчеркивала - миссия под угрозой.
Не сразу, но ощутил разницу в крейсерских бортах поднявшийся на ГКП островитянин. Прикуренная на левом крыле ходового сигарета, на правом погасла. Продолжая следить за эволюциями корабля, вернулся назад, на левый. Но что это? Рука не находит оставленную у иллюминатора зажигалку.
- Here is а gift for you! - нашелся вахтенный офицер, протянув свою, - Презент, твою мать! - добавил зло в сторону сигнальщиков. К чему шокировать хрупкую психику чернявого, на Острове ведь «нет зла, зависти, соленых огурцов и воровства...» и маленькая безделушка, подаренная когда-то греческими моряками, перекочевала в карман моряка островного.
***
Ветер. Шторм. Вахта ходовая. Крейсер и стоящий рядом «Напбелк», штабной корабль шестого флота США, в унисон мотает вокруг якорей. Противится природа рандеву...
В посту энергетики суета. Движенческий комдив, «упрямство жуткое прославив», безуспешно пытается запустить одну из турбин. Не хочет слушать совета коллег и внять их подсказкам. Гордый, поэтому и мучается...
Утро. Шторм стихает. Бухта, только-только освещенная поднимающимся солнцем, оживляется разрезающими ее поверхность катерами американской охраны. Накат еще приличный, но морпехи, утонув в капюшонах регланов, сквозь брызги и волны кружат вокруг кораблей.
Пора и нам ... устроить демонстрацию:
-Корабельный вертолет к полетам изготовить!
Под дружное: «Раз, два, взяли! Раз, два, ухнем!», на глазах удивленных островитян из углубления ангара выкачен летательный аппарат.
Но куда и зачем лететь вертолету? Пожужжав для приличия лопастями, его снова закатили на место.
-Продолжить корабельные работы,- гремит трансляция по верхней палубе.
На правом шкафуте столпотворение.
-Да-а-а, все у вас ЗАВАЛЕНО, кроме этого трапа,- уныло констатировал комбриг, оценивая результаты испытаний восстановленного в походных условиях изделия. Игра слов, призванная вызвать улыбки моряков, никого не веселила. Стало понятно, команду: «На правый трап, трап ЗАВАЛИТЬ!» - до возвращения в главную базу никто больше не услышит.
- Что могли, то и сделали, - с надеждой посмотрев на левый борт, согласился старпом.

- Президент США прибывает на борт своего штабного корабля,- сквозь рокот американского вертолета доносится по верхней палубе из динамиков ГКСа.
- Американский Президент на авианосце N поздравляет моряков с национальным праздником,- чуть позже информирует трансляция голосом замполита.
Из сообщений, рождающих уважение к Американцу, возникает вопрос: «А что делает наш Президент?». Но, увы, молчит трансляция по этому поводу ...
***
Решение принято - не будет переговоров на военных кораблях. Договариваться будут в комфортабельных условиях теплохода «Пролетарский писатель», стоящего у стенки одного из причалов.
Ни к чему жалкие потуги флота и напряжение сил экипажа. Огорченным морякам разрешено лишь обменяться делегациями, организовав показы своих кораблей.
...Счастливчики, побывавшие на «Напбелке», пораженные возможностями и уровнем компьютеризации, задаются вопросом: «А что показывать будем МЫ? Стандартный маршрут с ГКП, кают-компанией, музеем и сауной?». С учетом открытости американской стороны показ решено разнообразить некоторыми командными пунктами и постами.
- Господа!- пафосно начал разъяснять командир, когда многочисленная толпа американцев заполнила и без того тесное помещение ПЭЖа, - сейчас мы находимся в посту, откуда осуществляется управление всей корабельной энергетикой и борьбой за живучесть надводного корабля. Пульты управления, представленные здесь, - продолжал командир,- обеспечивают все необходимые функции для выполнения этих задач, - и, дав минуту на осмысление, знай наших, бодро добавил,- все НА КОМПЬЮТЕРАХ...
Переводчик, на минуту оцепенев от бессовестной лжи и уровня «эрудированности» командира, прервал затянувшееся молчание приглашением к дальнейшему продолжению экскурсии ...
Разочарованный не желанием президентской четы Союзного государства вершить «исторические» дела на подрагивающих палубах военных кораблей и ограниченный в своих действиях требованиями протокола, Президент Заокеанской державы засвидетельствовал почтение советским морякам доступными средствами - произвел ритуальный объезд крейсера на катере.
...В это же время командир дивизиона движения, непочтительно ругаясь в сторону непокорной турбины, решительными действиями положил конец собственному упрямству.
Заменив рекомендованный товарищем агрегат, он без всякой надежды на успех нажал кнопку пуск. Уставший, залитый избыточным топливом двигатель благодарно отозвался нарастающим свистом турбокомпрессора.
- ПЭЖ- ГКП! В чем дело? Что вы делаете?!
- Двигатель запускаем!
Резкий хлопок и вырвавшаяся из трубы крейсера шапка дыма, похожая на ядерный гриб, оборвали начавшийся диалог.
- Комдив, вы же опытный офицер!- через мгновенье продолжил негодовать пришедший в себя комбриг,- почему именно сейчас!!!
- Тащторанга, - после минутной паузы прохрипел динамик ГКСа,- не думали мы..., что он запустится.
- Д-а-а, - уже спокойно вещал начальник, провожая глазами удаляющегося Президента, - чем думали, то и получилось ...
Американец, держась за поручень завершающего циркуляцию катера, жестом римского цезаря держал поднятым вверх большой палец свободной руки. Это был не жест помилования незадачливого гладиатора-комдива. Бывший морской летчик и участник Второй мировой, знал цену старым флотским традициям и все понял верно - красивой шапкой дыма корабль прощался с возможностью увидеть его на борту.
(окончание следует)

Сказки «триста десятой» сопки
Сказка б/н 04

Услышав выстрелы, начкар, несмотря на октябрятско-пионерско-комсомольское прошлое и партийное настоящее, перекрестился. «Длинными очередями бьет. Интересно, в кого?» - мелькнула мысль. Еще не вернулся из отпуска тундрюк-промысловик, полчаса продержавший по уши в снегу эскадрилью, и вот опять. Дальний пост, граница аэродрома - как раз соседний, вот только никаких народных троп рядом нет. Вроде бы нет... сопка там и лес (да-да, есть и лес, со своими «соснами-великанами» метров трех-четырех высотой). Боец молодой, таджик, в карауле первый раз - ожидать можно чего угодно.
Но все это уже на бегу - галопом, напрямик, по пояс в снегу. Примчались - трупов не видать, уже хорошо. Отобрали на всякий случай автомат, стали разбираться. Солдат толком ничего объяснить не может - мол, шевеление какое-то подозрительное было, на «Стой! Кто идет?» никакой реакции, вот он и пальнул по этому шевелению. После второго рожка патроны кончились вместе с шевелением. По кому стрелял - черт его знает. Поняв, что трупы все-таки будут, начкар перекрестился снова.
Полезли смотреть на его добычу - метрах в пятидесяти от поста росомаха. Свеженькая. Башка размолочена в клочья. Потом сосчитали - все шестьдесят пуль в голову положил. В темноте, вообще не видя цели, стреляя длинными очередями. Стрелец ворошиловский.
Часового поощрили двухнедельным отпуском - с формулировкой «За снайперскую стрельбу». На этот раз ротный, выписывая документы, от шуток воздержался...

Стянуто с anekdot.ru, но по-моему прикольная вещь...

Произошла эта история в 1997 году в городе Термез. (Самая южная точка
Узбекистана. Граница с Афганистаном).

Учился я тогда в Ташкентском политехе на 4 курсе и, как водится, летом
всех прошедших военную кафедру погрузили в вагоны и отправили на военные
сборы. Почему-то АСУ (как ракетчиков) послали на границу с Афганистаном
в славный город Термез. (Термез - 55 по Цельсию в тени, солнце
испепеляющее все живое). Нас - беленьких, пухленьких взяли под белы
рученьки и поселили в палатках мест так по 40 в каждой рядом с плацем,
где нет ни одного дерева.
В общем, я был первый свалившийся с тепловым ударом. Ночью меня
"гонящего по-черному" поймал начштаба, делавший обход части. Наверное,
его испугали мои настойчивые попытки выпить воды из грязной канавы.
Разбудили нашего куратора, вдрыбадан бухого, погрузили в КамАЗ и
отправили меня в военный госпиталь.
Регистраторша, мягко говоря, по-русски ни хера не понимала, знала только
по-моему "Звани-фамили", я, как гражданский, сказал - Лукьяненко (моя
фамилия), а про звание забыл, куратор же по полной форме оттарабанил
"гвардии майор Клименко". Регистраторшу переклинило нахрен, и она
записала "Майор Лукьяненко".
Но это я уже узнал потом - меня вырубило.
Просыпаюсь я утром и первая мысль: Ё!!!! Я в раю!!!
Двухместная палата с кондиционером для майоров и полковников! И это
после недели ада в палатке. Из одежды - трусы и часы. И все. (Пижамы XXL
у них не нашлось. Потом нашли. Но выдали короткие штаны - пришлось потом
из них шорты сделать). Примерно дня два я отходил - жрать не мог, только
пил зеленый чай и воду.
Потом, выбравшись в коридор, никак не мог врубиться: все прохожие
(солдаты, сержанты) вытягивались и желали мне здоровья. Какие вежливые.
В столовой вообще лафа - отъедался как кабан на раскормку... Сдружился с
офицерами - старлеи, летехи немного меня постарше - они долго ржали и
помогали держать легенду.
А, к слову сказать, попав в госпиталь, так просто из него не выбраться.
Пролежал я там 20 дней. Из 30 на сборах. Кульминация была, когда мои
дружбаны свалили в самоволку и решили на последние бабки гостинчик
какой-то купить - печеньки там всякие, яблоки и прочий хлам.
Приходят и спашивают меня по фамилии, а в ответ: Нет такого курсанта и
рядового нет, есть майор и вам к нему не положено.
Перемахнув через забор, они все-таки отыскали меня, как раз в аккурат за
ломящимся от жратвы столом (плов, шашлык, салаты, ледяная водка, ледяные
соки). У одного капитана (зам по тылу в какой-то части) как раз был день
рождения.
Это надо было видеть - охреневшие рожи моих дружбанов.
Вернувшись обратно в часть, я пожалел, что меня в лазарете подольше не
подержали - все черные как черти и худые - поголовно у всех дристун.
Меня сразу объявили духом и попытались поиздеваться, но майорские
замашки постоянно вылазили наружу. Особенно в столовой - их кормили как
простых солдат. Стоит раздатчик и из одной кастрюли шлепает солдату
херню какую-то, а сержантам мясо хорошее и ништяки всякие. Когда мне
тоже как простому солдату так насыпали, я раздатчику по жбану кружкой
дал. Потом я питался как сержант и больше духом никто не называл.
Вот так я был майором.
Привет всем кто себя узнал ;)