Наша служба и опасна и трудна… тоже J

Леха лежал на диване и смотрел перед собой. Он сам не мог ответить себе, где он находится. Потолок периодически показывался из клубов сладкого тумана в его сознании, но это был какой-то незнакомый потолок. Вдруг откуда-то сбоку появилась рука и легла ему на лоб. Рука была очень холодной, поэтому в голове стало яснее и там появились мысли. Первая мысль была: 'Этто что еще за нежности?' Затем последовала другая: 'Кто это? Где я?' Леха повернул налитую свинцом голову в направлении роста руки и увидел перед собой какого-то старика. 'Чего тебе, старче?' спросил он. Откуда-то рядом послышались звуки давящихся от хохота людей. Заподозрив неладное, Леха собрал волю в кулак и вынырнул из сладкого дурмана. И увидел еще двух врачей около дивана. А рука принадлежала заведующему отделением, профессору, лауреату и т.д и т.п.. Доктора, увидев отблеск мысли в Лехиных глазах, заржали в голос. Так закончилась еще одна черная полоса в его жизни. Но начнем по порядку.

Началось все с той страшной ночи. Леха спустился в реанимацию посмотреть на свежеоперированных больных. Дежурил он, вот и поперся. А в реанимации работали замечательные сестры, а Леха был еще так молод… Стоит ли говорить, что болтался он там долго. И самая красивая сестра, давно положившая глаз на симпатичного хирурга, решила отправить его за водичкой. Внизу, в холле был аппарат, который питался десятками, а опорожнялся бутылками с холодной газировкой. Надо ли говорить, что Леха понесся исполнять поручение на крыльях? И так же на крыльях полетел обратно. Но на нужном этаже одышка замучила, и он перешел на шаг. Шел, тяжело дышал и смотрел под ноги. Досмотрелся. Увидел цепочку кровавых следов. 'Интересно, откуда они здесь? Морду били кому-то? Когда успели? Или опять дежурный сантехник с электриком гардеробщицу не поделили?' - думал Леха, идя по длинному коридору. И увидел он Алевтину, несущуюся ему навстречу. Во как пить захотела!
- Быстрей, бегом в операционную!!!
- Чего?
- Да ничего! Ноги в зубы и БЕГОМ!!!
- А вода?
- Мudак! Там тампонада! Славка больного на этаже открыл, активное кровотечение!
Услышав такое, Леха бросился бегом, несмотря на одышку, срывая с себя халат. Ворвавшись в предбанник проскользил на залитом кровью мраморном полу, как на коньках, дальше. То, что он там увидел, долго потом ему снилось в кошмарах. На столе лежал дядька с раскрытой грудной клеткой, в глубине которой беспомощно дергался комочек сердца. Вокруг царила суета подготовки к операции. Сообразив наконец, что это не сон, быстро вымыв руки и ныряя в халат, подставленный опер. сестрой Леха на ходу задавал какие-то вопросы, отдавал какие-то команды, на кого-то орал, на него орали в ответ… В общем, ничего они со Славкой не успели. И это было самое паршивое.
Потом, через сутки, он дежурил опять. Лето, все в отпусках, дежурить некому. От нечего делать полез перевязывать кого-то. Снял повязку, немного пощупал рану, нет ли воспаления. И тут на него хлынула струя крови с палец толщиной. На автомате зажав дырку пальцем, на ватных ногах стоял и лихорадочно пытался собрать разбежавшиеся мысли в кучу. Ну не похож больной на умирающего. Лежит вон, глазами хлопает, улыбается. Псих какой-то. Сестра, все поняв без слов смылась. Через 2 минуты в перевязочной уже был еще хирург-почечник и анестезиолог.
- Ну, бойцы, че делать будем?
- Ну этаа, что-то будем.
- Ну, тогда поехали… в операционную.
И уехали на всю ночь. А утром, на разборе полетов, ему сказали примерно следующее: 'Победителей не судят, но в следующий раз…' Что будет в следующий раз, Леха слушать не стал. Просто развернулся и ушел заниматься делом.
А через сутки… Правильно, Леха опять дежурил. Решил быстро всех вылечить, и, наконец, выспаться. Хрен там. Остановился больной в коридоре. Начали массаж и так перевели его в реанимацию. Знаете что такое 'реанимационные мероприятия в полном объеме'? Нет? Так вот это цирк с конями. Начинается все с лихорадочного включения всех приборов. Тут же срабатывают все алярмы. Выглядит вся эта суета примерно так:
- Тинь-тинь-тинь-тинь - дыхательный аппарат.
- Бом-бом-бом, бом-бом… Бом-бом-бом, бом-бом. Донннн - алярмы монитора.
- Кошки, шевелитесь быстрее! Набирайте …
- Леха, давай на массаж! Борь, ты на токе! Я дышу. Леха, командуй!
- Ых-ых-ых-ых-ых -ВДОХ!
- Ш-ш-ш-ш-с-с-с-ш-ш-ш-ш-с-с-с-с-ш-ш-ш-ш - два вдоха инжектором
- Мань, глюкозу мне! Я сказала МНЕ, а не В МЕНЯ! - кто-то получил банкой по черепу.
- Тинь-тон-тинь-тон-тинь-тон-тинь - обидевшись, что на него не обращают внимания, сменил пластинку дыхательный аппарат.
- Ых-ых-ых-ых-ых -ВДОХ!
- Ш-ш-ш-ш-с-с-с-ш-ш-ш-ш-с-с-с-с-ш-ш-ш-ш! Качай!
- Бом-бом-бом, бом-бом… Ббом-бом-бом, бом-бом. Донннн
- Девушки, глюкоза, кальций, инсулин - двадцать, десять, пятьсот! Живее! Потом лидокаин, стодвадцать! Леха, прокачай!
- Ых-ых-ых-ых-ых -ВДОХ!
- Ш-ш-ш-ш-с-с-с-ш-ш-ш-ш-с-с-с-с-ш-ш-ш-ш! Качай!
- Руки фу! Что мы имеем? Ага… Борь, 120 набирай, Леха качай! Кошки, сода двести, струйно!
- Ых-ых-ых-ых-ых -ВДОХ!
- Ш-ш-ш-ш-с-с-с-ш-ш-ш-ш-с-с-с-с-ш-ш-ш-ш! Качай!
- У-у-у-у-ы-ы-ы-ы-ы-ы-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и- дефибриллятор набирает заряд
- Отскочь… ОТВАЛИ, я сказал
- РАЗРЯД! - и-и-и-и-и-и-й-йепт-тя! Есть!
- Вижу, что есть! Ну и че там? Ничего… Еще кальций с адреналином! Леха давай!
- Тинь-тон-тинь-тон-тинь-тон-тинь!
- Да заткнет кто-нибудь эту бандуру?
- Не нервничай, качай!
- А что здесь, собственно происходит? - зашел великий доктор. Откуда только взялся? И где раньше был?
- Виталь, отвали, работаем!
- Вы как с кандидатом наук разговарива… - Бамс! - поллитровая стеклянная банка с глюкозой, со свистом пролетев около уха этого с позволения сказать доктора , разбилась об стенку за его спиной.
- Да что вы себе позволяете?!
- Пашшел на ххх#й! - почти хором.
- Понял!
- Во-во! Вали отсюда!
- Девушки, все? Борь, набирай.
- У-у-у-у-ы-ы-ы-ы-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и
- Леха! РАЗРЯД! - и-и-и-и-и-и-й-йепт-тя!
- ЛЕХА!
А офонаревший Леха уже кувыркался в воздухе. Руки убрал, но, прислонившись к кровати, принял на себя часть заряда. Его не отбросило током, просто, получив кувалдой по голове, он очень испугался. Поэтому решил увернуться от еще одного возможного удара, но мышцы не слушались. - Блямс! - это он приземлился об косяк.
- Ну, ты там живой?
- Г-ы-и-а-у-а-й…
- А, ну ладно! Низко пошел. К дождю, наверное.
- Ж-ы-а-о-п-о-ы-а…
- Ну, что мы имеем сейчас? Оба-на! Есть ритм. Руки за спину! Стоим, смотрим, ждем. Готовьте настой волшебного корня добутрекса…
Вдруг смолкли все алярмы, спало напряжение, рядом дружелюбно пофыркивал дыхательный аппарат, а около него лежал Леха с мутным взглядом и сломанным ребром.
- Ну что, болезный? Как дела?
- Нормально… Чем это меня так?
- Как чем?! Током! А если ты опять вздумаешь двери ломать - еще получишь! Ха-ха-ха. Ладно, поднимайся, хорош уже ветошь изображать! Ласточка ты наша! Ха-ха-ха.
Поднявшись по покосившемуся косяку, кое-как Леха выполз в коридор. Скорее он напоминал хромого бегемота.
- Атас! Летающие хирурги!
- Ладно-ладно, засранцы! Ха-ха-ха-ха - это уже ржал Леха.
А через сутки… Ну, вы понимаете, да?
На этот раз остановился больной в соседнем отделении, за которым по дежурству Леха присматривал. Нашего героя эта весть застигла в реанимации, где он наблюдал свежеоперированных больных. Схватив экстренный чемодан, он понесся по коридору, увлекая за собой замешкавшихся реаниматологов, как в атаку. Обладая большой массой, он медленно набирал скорость и так же медленно ее сбрасывал. Повернув за угол он вошел в визуальный контакт с зав. реанимацией. Чувствуя, что не остановится, крикнул:
- Сан Саныч, в сторону!
- Га ?!
Хрррясь - это Леха затоптал препятствие. Хлюп, хлюп, хлюп - это по остаткам препятствия пробежали еще два доктора и сестра.
На этот раз все произошло в душевой. И ребята, стоя по щиколотку в воде пытались что-то сделать. Впрочем, все те же действующие лица исполняли те же роли. А великий доктор Виталий приволок дефибриллятор и набрал заряд. Услышав сигнал заряда все посмотрели на Виталию и, потеряв дар речи, внимательно следили, как тот прицеливается. И только самый старший реаниматолог заорал:
- Да уберите вы идиота с оружием с поля! Убийца! - Никто не хотел оказаться в шкуре Лехи.
Ну а что было дальше - все описано выше. И на этот раз тоже успешно.
После всех этих передряг Леха, наконец, добрался до дивана. И уснул мертвым сном в ординаторской. А утром постовая сестра будила его:
- Алексей Петрович! Вставайте, а то сейчас врачи придут!
- ?!!!
- Ну вставайте уже!
- А Я ЗДЕСЬ КТО ВООБЩЕ?!! Сгинь, нечистая!
Леха лежал на диване и смотрел перед собой. Он сам не мог ответить себе, где он находится. Потолок периодически показывался из клубов сладкого тумана в его сознании, но это был какой-то незнакомый потолок. Вдруг откуда-то сбоку появилась рука и легла ему на лоб. Рука была очень холодной, поэтому в голове стало яснее, и там даже появились мысли. Первая мысль была: 'Этто что еще за нежности?!' Затем последовала другая: 'Кто это? Где я?' Леха повернул налитую свинцом голову в направлении роста руки и увидел перед собой какого-то старика. 'Чего тебе, старче?' спросил он. Откуда-то рядом послышались звуки давящихся от хохота людей. Заподозрив неладное, Леха собрал волю в кулак и вынырнул из сладкого дурмана. И увидел еще двух врачей, около дивана. А рука принадлежала заведующему отделением, профессору, лауреату и т.д и т.п…

..Однажды зимней ночью 1990 года меня оторвали от увлекательнейшего изучения устава строевой службы, вежливо предложили взять из пирамиды автомат и пройти с проверяющим и разводящим на посты с целью проверки несения службы часовыми. Поломавшись для виду, я влез в шинель, зарядился и мы потопали куда надо. Капитан-проверяющий, младший сержант-разводящий и я, рядовой-караульный.

Первый пост (бензозаправку, так как знамя хранилось в дивизии) проверяли долго. Часовой куда то заныкался и долго нас не замечал. Впрочем, его понять было можно - шёл очень густой мокрый снег, видимости не было никакой и вообще, было очень мерзко и погано.

Тут надо уточнить, что, согласно инструкции, часовой днём должен торчать на вышке, изредка спускаясь вниз, чтобы не заскучать. Hочью же ему это делать категорически запрещается, он должен непрерывно циркулировать по посту, проваливаясь по колено в ямы с водой, поскальзываясь на собачьем говне и изредка проламывая доски настилов, проложенных над особо корявыми участками ландшафта.

Второй пост. Склад боеприпасов к стрелковому оружию и мобимущества. Прямоугольник ~600х200 метров огороженный колючкой в два ряда. Подошли. Остановились у границы поста под прожектором. Hоль внимания. Ни тебе криков "Стой! Кто идёт?!", ни другой какой активности. Капитан, изрядно разозлённый предыдущим бойцом, командует продолжать движение внутрь.

Что унучки послушно и исполнили (q) ДМБ.

Прошли внутрь периметра и двинулись по часовой стрелке в поисках несомненно спящего ("Ну, пропидор носатый!" - вещал капитан - "Ну гнида лесная, на гауптвахте сгною падлу, в нарядах умрёт чурка ёбаная!") младшего сержанта Бельдыева, урюка таджикского по национальности. Прошли мы метров сто под сей бравурный аккомпанимент. И тут с вышки по нам выпустили длинную очередь из любимого всеми развивающимися народами земли автомата Калашникова образца 74 года.

Трудно передать всю прелесть ситуации. С неба обильно сыплется липкое и сырое говнище, под ногами его ничуть не меньше, так как днём по посту обильно разъезжают тягачи, прокладвая глубокие колеи. И тебе в это месиво надо падать, потому что над головой несутся с огромной скоростью маленькие кусочки оболоченного свинца со стальными сердечниками внутри и встреча их с головой или иными частями тушки ничего приятного не сулит... Hеуютно как то себя чувствуешь, мягко говоря. Особенно неприятно капитану, по каким то причинам заступившему на дежурство по гарнизону в парадной шинели. Еще неприятнее сознавать, что тебя сейчас убьют. И не где нибудь в горячей точке, а на окраине мирного Павловска. И убьют не за то, что ты кому то что то сделал нехорошее, а просто потому, что кому то понадобился твой автомат (в то время распространённым явлением было нападение на посты с целью захвата оружия и боеприпасов, что по моим понятиям являлось занятием почти безопасным. По крайней мере, отцы-командиры на инструктажах периодически сообщали о подобнх случаях то в Сертолово, то в Колпино, то ещё где нибудь).

В общем, я очень обиделся и расстроился. Вытащил из под своей тушки неизвестно как там оказавшийся автомат (нес то я его на плече, как Уставом положено), привёл его в боевое положение (флажок переключателя вниз до упора, потом вверх на один щелчок, рукоятку затворной рамы на себя до упора и отпустить, не сопровождая), высунулся из колеи, положил ствол на подвернувшийся кирпич и выпустил по вышке полмагазина короткими очередями, как учили.

В свете далёкого прожектора присутствующие увидели бесорменную тушку, камнем выпавшую в проём вышки на землю. Тут в себя пришёл товарищ капитан и от наступившей ясности и миновавшей опасности огласил окрестности крепкими выражениями. Ему вторил сержант-разводящий, у которого, судя по всему, начала от неожиданности событий развиваться истерика. Сержанту капитан отвесил лечебный подсрачник, на меня посмотрел одобрительно, но матом всё же покрыл, от полноты чувств видимо.

Усыпанные в честь перманентного переоборудования поста строительным мусором и обломками ящиков 200 метров до вышки мы пробежали довольно быстро и не спуская внимательных взглядов с кучи тряпья под вышкой. Не было у нас твёрдой уверенности в супостате и в его намерениях. Капитан размахивал пистолетом и сквозь зубы матерился, мы с разводящим держали автоматы а-ля спецназовцы из тогда ещё несуществовавшей игры и затравленно озирались, моля Б-га, чтобы у мерзавца не было сообщников-снайперов, благо пост по старой советской традиции освещался исключительно снаружи внутрь, так что сразу за колючкой от часового можно было спрятать слона.

Каково же было наше разочарование, когда под вышкой мы нашли целёхонького, слегка попахивающего говнецом и абсолютно бесчуственного младшего сержанта Бельдыева. Супостата не обнаружилось, обнаружился на вышке автомат Бельдыева. Тоже попахивающий, но уже благородными пороховыми газами.

Hа стрельбу прибежала поднятая в ружьё толпа злого народа из караульного помещения с начкаром во главе (зрелище ещё то), Бельдыев тут же получил неслабых 3.14здячек, был снят с караула а на его место установили следующего в очереди. То есть вашего покорного слугу. Стоять мне предстояло четыре часа вместо двух.

С рассветом меня наконец то накрыло - дрожь в коленях, слабость сфинктеров, головная боль и прочие признаки адреналинового похмелья. Чтобы отвлечься я посчитал дырки в вышке и натурально офигел от собственной немеряной крутизны. От гибели и травм Бельдыева спасли лишь бортики вышки, выполненные из двух слоёв пятимиллиметрового железа и заспанного между ними в большом количестве щебня. В неудобной позе, с 200 метров, при поганом освещении я уложил в прямоугольник метр на полтора 15 выстрелов из 17. Удивлению моему (и начальства) не было предела.

Утром из казармы явился земляк-чурбанистанец Бельдыева, дабы занять его место в механизме круговорота бодрствующей, отдыхающей и заступившей смен. Он то и рассказал мне по секрету, с какой стати это чудо открыло стрельбу. Оказывается, среди чурбанистанцев бытует мнение, что в караул ходить западло. Холодно, голодно, скучно. То ли дело наряд по столовой - туда они ходить обожали. Hо чтобы тебя не взяли в караул, нужно быть или очень молодым бойцом, или залётчиком, каких свет не видел. Бельдыев и решил организовать себе залёт в карауле, что по его мнению являлось идеальным вариантом. Он потом утверждал, что таки кричал всё, что положено, стрелял в воздух и так далее... Но месяц гауптвахты ему командир части выписал несмотря ни на что (вообще же дело по обыкновению замяли). Кстати, месяц на Пушкинской гауптвахте е хер собачий. Побывавшие там бойцы сообщали, что застеклены окна исключительно в офицерских камерах, а печи (там печное отопление) топят только с утра, один раз в день. Ну и прочие курортные прелести типа разгрузки угля, снарядов и строевой подготовки по 12 часов в день.

У меня последствий никаких не было, кроме того, что мне дважды пытались дать люлей землячки Бельдыева, да нескольких душещипательных бесед с замполитом, считавшим по непонятным причинам, что у меня тонкая душевная организация...

Авианосец. (размышления на тему)

Командир ГИСУ "Плутоний" Дим Димыч очень любил фантастику и военную историю. Ему бы, по-доброму, самому писать.
Ан нет. Доводится Дим Димычу в основном читать.
И не то, чтобы всякую фигню. В основном служебные и опознавательные надписи на палубных самолетах вероятного противника, когда они с любопытством (а чем еще заняться-то?) кружатся над ныряющим в волнах гидрографом.
Ну, так послушаем же Дим Димыча:
"Кэптен Рой Дж.Смит" - написано под фонарем кабины вот на этом "хорнете". Капраз полетел. Командир авиагруппы. У них, понимаешь, капразы летают. Между мачтами с преодолением звука, как пацаны на мопедах. Интересно, этот Рой Дж.Смит водку пьет?
Понимаете, гидрограф - это даже не СКР. Нет у командира гидрографа никакой возможности дать, например, кому-нибудь звонкий подзатыльник и сказать по-доброму: "Что ж ты, ебт, на вахте харю-то давишь, верблюжье семя, а?
Потому как все вокруг гражданские. Ну, есть, конечно, пом и начальник лаборатории - офицеры, и мичман есть, шаман. И еще есть как раз четыре женщины. Это, вообще говоря, хорошо. В том смысле, что органы не затекают, в общем-то.
Но это же и плохо.
Потому что я все должен делать сам.
Потому что ГСы иногда тоже назначают следить за авианосцами. Страна у нас такая. Если есть у врага авианосец - за ним надо проследить. А то вдруг убежит. А следить надо, чтоб умные ракеты, что на самолетах, что на аэродромах, что на земле (далеко-далеко-о-о, еб-тать), знали, в каком районе океана ентот авианосец искать.
Они, конечно, не найдут. Потому что даже не отвалятся от самолетов. Потому что те даже не взлетят. Потому, что погоды не будет, там, на земле (на левый борт - ох, двадцать два по кренометру, а как там эта дура с островочком - нормально, шпарит себе, самолетики вжик-вжик).
Но на земле погода нелетная, поэтому пыжься-не пыжься, а смысла в этом слежении нет никакого (на правый - восемнадцать, гражданского меха давно пора удавить).
Надо спутник запустить следящий - там, наверху, хорошо, не качает. Или завербовать какого-нибудь негра и дать ему ма-ахонький передатчик, пусть сам светится. Так нет же, лучше кодлу особистов содержать (а скажите, Дмитрий Дмитриевич, вы глянцевых журнальчиков-то не находили на слежении, а? Ну, с бабами-то?)
Да-а. Ну что, завершил наш дружок полеты. Надо сообщать. Такое-то время, такое-то место. АВУ "Немец" полеты завершил. Курс, скорость, состав ордера...
Шаману, конечно, тоже плохо. Спит он сейчас там, где стоит. Так, пошел-пошел.... головушкой о пиллерс: хрясь! - проснулся, молодец, иди, Петрович, сюда, писать буду.
Время-место, у всех на глазах охуенных размаров авианосец начал срочное погружение... нет, не так... вдруг что-то загудело и охуенных размеров авианосец сам начал набирать высоту... во как надоел. Не, вот так! Вдруг что-то хрустнуло и по корпусу пробежала дрожь... Это, уже, пожалуй, даже эротично. Нет.
Придется писать правду, голую отвратительную правду о мерзком поведении Атлантического океана.
Долго писать, пока вся эта Ю.С. шушваль не втянется в Гибралтар.
Все, огоньки на перроне погасли - полеты закончены.
Теперь, от нехуй делать, начнутся управления маневрами. Фрегаты, что прежде, приподняв жопы, стояли в низком старте спасать упавших птиц, теперь разминаться будут вокруг меня. Право-лево на борт, что ж ты, русская морда, так опасно маневрируешь?
Как будто оно мне надо.
Но это чуть позже.
А пока почитаем.
Что это у нас?
Ага. С.Э. Морисон, "История военно-морских операций ВМС США во Второй мировой войне"
Итак.
"Соединение Хэлси было обнаружено в 800 милях от берегов Японии несколькиим дозорными шхунами с гражданскими командами, на которых находилось несколько военных моряков.
На одной из них, обнаружив корабли, послали за молодым унтер-офицером, который спал внизу.
Когда тот поднялся на мостик, рулевой сказал: "Посмотрите, господин унтер-офицер, на наши прекрасные авианосцы".
Тот посмотрел и говорит: "Да, неплохие корабли. Только они не наши." Потом он пошел вниз и застрелился."
Ага, один к одному.
Вот, оказывается, как они влияют на психику. А интересно, кому там хорошо? Наверно, только летчикам. Им-то хули?
Вот наши бакланы: дайте нам нормальный авианосец и мы сдвинем землю. А зачем ее двигать? Просто бакланам в падлу летать с земли, надоело. Авианосец им подавай.
Адмиралы, как один, морды воротят, особенно те, кому довелось столкнуться с выводком номер 1143 и особенно самолетом по имени Як-38.
Авианосцы им, отмороженным, нужны...
Не то, чтобы мне было жалко англичан (америкосам следить за ними в откровенную падлу), будут, как я сейчас, кувыркаясь, наблюдать ежедневный цирк на верхней палубе, топлива пожгут... какой только смысл, если "яша" сам ничего не умеет, движки в любой момент отказывают и катапультное кресло срабатывает само по себе, когда захочет. Сколько народу побилось...
А главное, зачем?
Скоро, скоро Гибратлар, сдам я эту атомную сволочь какому -нибудь "дикому" чефовскому БПК, и - на Кубу.
Куплю жене попугая.
Как на "Стрельце", чтоб ходил по столу и орал "Боцман, бля, где пе-чень-е-е-е?"
И еще чему-нибудь научим.
Это ж не человек.