1986 год.
Это не только Чернобыль, а и славное время советского футбола.
Сборная СССР - это киевское 'Динамо', ослабленное игроками из других команд - играет в далекой Мексике. Играет хорошо, все болельщики обсуждаю игры и с нетерпением ждут, как высоко наши поднимутся.
А Юра Караулов, двухгодичник из Москвы, болельщик московского 'Спартака', решил что, хоть мы и не в Мексике, а надо и самим играть в футбол и организовал в полку свой маленький чемпионат. Технари сбросились, купили мяч и стали играть в обеденный перерыв, прямо на аэродромной траве, между вертолетами.
В тот момент, когда на стоянку зарулил перелетный Ан-26, Юре выпало право стоять на воротах, которые представляли собой две вертолетные тормозные колодки. Именно к нему и пошел из прилетевшего самолета некто в летном комбинезоне с радостной улыбкой на лице.
'Опять будет спрашивать где ближайший вино-водочный магазин...' - подумал Юрик, и еще больше сосредоточился на игре.
Но подошедший поздоровался и, не убирая голливудской улыбки спросил:
-Слушай, а ты не знаешь, где сейчас Вовка Ш.?
Вопрос явно был неудачным. Володя Ш. год назад погиб в авиакатастрофе, когда в небе столкнулся гражданский Ту-134 и наш Ан-26. Но отвечать все равно надо...
-Так ведь это... Погиб он в прошлом году... В катастрофе нашей, когда командующий погиб...
-Да ты что!?.. Бляха-муха!.. Какой парень был... Эх.. Да...
Отбив удар по воротам, Юра посмотрел на перелетчика. Тот задумчиво смотрел вдаль, думая о бренности жизни... Жалко друга...
Но после паузы спрашивающий опять подал голос и с надеждой спросил:
-Слушай, а Серега В. в том экипаже был?
-Нет.. - тихо ответил Юра.
-А ты не знаешь, где он сейчас? - спросил повеселевший летчик.
'Какого хрена я на ворота встал!' - подумал Юрик
Если первый вопрос был неудачным, то второй вопрос был очень неудачным. Серега В., замкомандира эскадрильи, на почве семейных неурядиц и пьянства два месяца назад повесился...
И опять надо было отвечать...
-Так ведь... Как тебе сказать... Это, значит... Повесился он... из-за баб...
-Как повесился?!
-Просто... На веревке...
Игра тем временем оживилась, атаки стали идти на юркины ворота одна за другой. Юра отбивал, вкидывал мяч в поле, кричал на защитников. И только когда атака наконец-то перешла на другую половину, Юрик оглянулся. Но перелетчик все еще стоял за ним. Правда, уже без улыбки и с опущенной головой.
Увидев, что к нему обернулись, он поднял голову и, решившись, обратился к Юрику:
-Слушай, а... - начал он и замолчал.
И посмотрел Юре в глаза.
А Юра посмотрел в его глаза.
И несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
Молча.
-Да ну тебя на хуй!!! - крикнул летчик, и развернувшись, пошел к своему самолету.
Такова жизнь...
И футбол продолжился дальше.

В. Хорошилов

Член КПСС

Эту историю я услышал несколько дней назад на охоте. Точнее после охоты, 'за рюмкой чаю'. Разумеется, ко всему этому можно относиться, как к охотничьей байке, но, тем не менее, случай показался мне достаточно любопытным и даже отчасти правдоподобным.
В начале семидесятых годов рассказчик (буду называть его Саней) служил срочную в отдельном батальоне радиоразведки. Часть располагалась на Чукотке, в горной тундре. Человек пятнадцать офицеров и сотни две солдат и сержантов. Километрах в десяти поселок оленеводов, есть еще рядом погранзастава. Объекты батальона удалены друг от друга не более чем на 300 метров, дальше, особенно зимой, почти никто и не ходил. Потеряться в пургу по дороге, например, из казармы в столовую или в баню - как два пальца об асфальт, за время саниной службы таких случаев было два. Одного скитальца даже нашли, и даже живого, другого не нашли совсем. Зато необычно теплым летом обнаружили сразу трех 'подснежников', потерявшихся в разные годы в прошлом.
Короче, место во всех отношениях нескучное, а обстановка вполне соответствует 'всестороннему развитию личности'. Солдатам было чуть легче, для них дембель неизбежен, как крах мирового империализма. В наряды сходили, масло съели - день прошел. У офицеров же была вполне реальная возможность тронуться рассудком за несколько лет пребывания в этом медвежьем углу, ведь занимать все свое время и мысли службой практически невозможно, даже при всем желании, и даже за северные надбавки к окладам. Выкручивались как могли - кто-то увлекался охотой и рыбалкой, другие банально глушили водяру, точнее спирт, третьи азартно делали детей со своими (и чужими) женами. Некоторые совмещали сразу несколько подобных занятий. Но крыши все равно съезжали. В разные стороны и с разной скоростью, в зависимости от особенностей психики носителя.
:Благодаря своему интеллекту, находчивости и личной харизме Саня неплохо продвинулся по службе. На втором году он был старшим сержантом, вступил в партию. Кроме того, он вовремя проявил перед командирами свои способности в области фотографии, и поэтому имел свободный доступ в фотолабораторию. Как-то раз, зайдя в эту самую лабораторию, он обнаружил в фотоувеличителе забытую кем-то пленку. Саня включил увеличитель, и: Пожалуй, во всем русском языке, и даже в ненормативной его части, не найдется таких слов, чтобы описать охватившие его эмоции. Поэтому для краткости скажу, что Саня просто охуел, хотя это будет и не совсем точно.
На всех тридцати шести кадрах были запечатлены мужские и женские интимные места в различных ракурсах, в момент совокупления и по отдельности. Судя по фотографиям, 'моделей' было двое, соответственно, разнополых. Лиц на снимках видно не было, зато гениталии и соски были украшены в стиле S&M советскими деревянными бельевыми прищепками и аккумуляторными 'крокодильчиками'. Такого юный Саня еще не видел, но не даром говорят, что армия - школа жизни.
Ясно, что подобным образом развлекался один из офицеров батальона, но вот кто был этим 'тонким извращенцем'? Саня распечатал наиболее занимательные снимки и внимательно их изучил. В результате этого он не только значительно расширил свои познания в области сексуальных переверсий, но и нашел факты, указывающие на личность армейского порнографа-самоучки.
На одном из снимков был 'изобрАжен' половой член в момент эякуляции, ласкаемый волосатой левой рукой с кольцом на пальце (эта фраза переведена мною с 'боцманского языка', впрочем, как и большая часть исходного рассказа Сани).
Из всех офицеров только один носил кольцо на левой руке. Это был замполит. И руки у него, кстати, были весьма волосатые. Поверить в то, что советский офицер, коммунист, заместитель командира части особого назначения по политической работе имеет такое оригинальное хобби, Саня сразу не смог. Требовались дополнительные доказательства.
Саня договорился с солдатом, работавшим истопником в бане, чтобы тот провел его в подсобку, имевшую скрытую одностороннюю визуальную связь с предбанником (проще говоря, незаметную дырку в стене) во время, когда замполит будет мыться. Это отверстие пользовалась популярностью у личного состава срочной службы исключительно во время помывки офицерских жен, и поэтому истопник был несколько удивлен. Что он подумал, мне не известно, но вслух сказал приблизительно следующее: 'Саня, ты чё, пидором стал?' Очень скоро дружеская, но чувствительная пиздюлина, пришедшаяся в область печени истопника, рассеяла его сомнения в саниной сексуальной ориентации, а вечером Саня стоял у той самой дырки, стараясь не прикасаться к обдроченной стене, и считал родинки на заднице политрабочего:
Теперь личность извращенца была известна наверняка. Тем же способом была подтверждена и личность его партнерши по разврату, ею оказалась, как и следовало ожидать, замполитовская супруга, обладательница незабываемых отвислых сисек и целлюлитных бедер. Сомнений больше не было.
'И этот мудак с прищепкой на яйцах принимал меня в партию!?' - горестно подумалось молодому коммунисту. Нельзя сказать, что Саня был таким идейным ленинцем, но столь вопиющие несоответствие истинного морального облика замполита классическим понятиям морального кодекса строителя коммунизма стало для него потрясением. Извращенца-политработника необходимо было как-то наказать.
Нет, Саня не стал шантажировать замполита. И не стал публиковать компромат в батальонном боевом листке. Просто через пару недель он подбросил пачку фотографий в карман его шинели. И как минимум месяц наслаждался видом политработника, который панически пытался вычислить, откуда же ему пришел такой 'привет'. Хрен там, дедуктивных способностей у замполита для этого явно не хватало. Это же не прищепки жене на сиськи цеплять:

Сказка о том, как студент генерала по стойке 'смирно' поставил.

Было это в весной 197... года.
Стоял Володя на тумбочке, при входе на военную кафедру, на первом этаже, у двери. А с утра суета какая-то, офицеры незнакомые бегают. Один полковник в сердцах фразу бросает, что с кафедры не то что изделие - лошадь с упряжкой и черта с рогами вынести можно. Затем прибегает майор З. и говорит, чтоб пропуск дневальные у всех требовали.
- А если одногруппник? -- спрашивает Володя.
- Должен быть пропуск, -- отвечает майор.
- А если знакомый офицер?
- Он должен предъявить пропуск.
- А если незнакомый офицер?
- Тем более должен предъявить пропуск.
Ну, Володя у всех пропуск и начал требовать. А тут дверь распахивается и входит человек в форме генерала армии. Со второго этажа строевым шагом спускается начальник кафедры, отдает честь и начинает рапортовать. Генерал улыбается, командует "вольно", говорит: "Ну, пойдемте" и делает шаг в направлении лестницы.
Тут Володя строевым шагом выходит вперед и вытягивается по стойке 'смирно' перед генералом. Тот в замешательстве принимает аналогичное положение.
А Володя громким командным голосом кричит:
- Товарищ генерал армии! Предъявите Ваш пропуск!
Не ожидавший такой наглости генерал так и остался стоять перед студентом по стойке "смирно". Что сказать не знает. Тут офицеры набежали, Володю оттерли, генерала увели.

Оказалось, кафедру инспектировал сам главком РВСН.
Он очень высоко оценил подготовку студентов.


P.S. Эту байку написал не я, но сам слышал в бытность свою студентом. Пересказал с небольшими купюрами и изменениями.
P.P.S. Наши студенты еще и не так могут!

Когда ещё совсем салагой был, первые недели на своей базе, случился у меня "спор" с прапором, ну и получил я "два часа на выход" в пятницу.
Поясню - служил в Цахале (Израиль). Там домой нормально каждый день ходить (базы-то в основном в городской черте). Ну, у меня выход домой был раз в две недели, на пятницу - субботу. "Два часа на выход" - значит, что я выхожу домой на два часа позже всех остальных, попутно выполняя поручения по "очистке территории базы". Транспорт там у нас совсем плохо ходил, и когда мои два часа подшли к концу, шансов поймать автобус совсем не осталось. Половил попутки с часок, бросил это дело и попёрся обратно на базу, громко матеря прапора, сионизьм и прочую номенклатуру. А тут как раз спускается с базы знакомый "сверчок", "нагад" по-ихнему. На аффигенном мотоцикле , что-то страшное, много деньгов стоит, гордость хозяина и всех его солдатов. Мотоцикл - из таких, на которых лежат, Бандит-1200 называется (то ли Сузуки, то-ли Кавасаки). ВИдит он меня, пригорюневшегося, "куда тебе", спрашивает . "В Хайфу", говорю. "Я бы тебя взял, тока у тебя каски нету."
Не беда, отвечаю, лечу в караулку, хватаю первую попавшуюся резервную каску, напяливаю и ..полетели. Каска из тех, в которых в войну за независимость воевали, металлическая, обшарпанная, с ремешками-шнурочками, короче, посмешище для настоящего воина. Но воину начихать, по большому счёту, главное до девахи добраться. Летим, значит, на шоссе вышли. Тут нас ГАИ догоняет, дали ему дорогу, а он поровнялся с нами и едет рядышком. Я глянул - два гаишника внутри сидят, угорают со смеху, лежат форменно. На светофоре стали - окошко открывают, сказать что-то хотят да не могут - судорогой их сводит. Вроде бы, всё по правилам у нас, не подкопаешься, а вроде, каска "ненастоящая". Вообщем, слезай, говорят, куда тебе? Так я на ментах и доехал до зазнобы своей...

'Я в армию приехал из деревни, поэтому гранату в глаза не видел, а сделал себе консервную банку на деревянной ручке…'
м-р Григоров, наставление по тренировкам в метании ручных гранат.