ПОМОЙНАЯ ИСТОРИЯ
Поехал я как - то в командировку в полк Дальней авиации, который располагался неподалеку от Житомира и славился своей летной столовой и трехэтажным домом офицеров, облицованным мрамором.
Представившись командиру, я узнал, что в полку ждут зам. Главкома и до его отъезда никакие вопросы решать не будут. Ну, что ж, наше дело военное: ждать - значит ждать.
Между тем, к приезду высокого гостя готовились с размахом. Наведение порядка на территории поручили капитану - коменданту гарнизона, которому в случае успеха пообещали майорские погоны. Опьяненный блеском майорских звезд, комендант развил бурную деятельность, чем довел прочих офицеров до состояния тихого бешенства.
И вот, настал решающий день. Измочаленный комендант носился по огромному гарнизону, как волна - частица, стремительно появляясь и исчезая в самых неожиданных местах. Он даже сумел где - то раздобыть 20 комплектов формы военных регулировщиков: черные куртка и штаны из кожзаменителя, белые краги и каска, жезлы, раскрашенные наподобие члена зебры.
По плану, Зам главкома с аэродрома должны были везти в знаменитую столовую на обед, поэтому весь комендантский взвод был расставлен вдоль дороги по пути проезда высокого гостя. Комендант занял стратегически важный пост у столовой.
И вот, по рации ему сообщили, что генеральский самолет сел и через 20 минут гости будут на месте. И вдруг, из - за угла столовой выехала телега, влекомая каким -то древним, облезлым животным. На телеге стояла бочка с помоями, за рычагами сидел воин нерусской национальности. Телега направлялась привычной дорогой к гарнизонному свинарнику, т.е. навстречу кортежу.
Комендант истошно завопил что - то неразборчивое, но явно нецензурное.
Услышав знакомые слова, воин дернул вожжи, гужевой транспорт от неожиданности подпрыгнул, и телега перевернулась. Содержимое бочки живописно раскинулось на газоне, аккурат перед входом в столовую. Один взгляд на этот натюрморт делал прием пищи в принципе невозможным...
Убрать ЭТО в сжатые сроки нечего было и думать, разве что сжечь напалмом вместе с газоном. И, тем не менее, решение было найдено!
Когда зам главкома подъехал к столовой, он с удивлением увидел стоящую ни к селу, ни к городу, прямо перед газоном шеренгу военных регулировщиков, а на правом фланге по стойке 'смирно' с идиотически - уставным выражением лица застыл будущий майор...

10.09.01

В когтях сирены

Она работала в штабе нашей части на какой - то маленькой должности. Была она некрасива, с грубоватым лицом и коренастой фигурой. То ли татарка, то ли башкирка по имени Гюзель. Впрочем, все называли ее Гюльчатай, а она и не обижалась. Было у нее и еще одно прозвище, но об этом - после.
Холостячка, как принято говорить в войсках, Гюльчатай имела одну слабость. Она любила молодых лейтенантов. Завидев свежеприбывшего, она, подобно коршуну, начинала описывать вокруг него круги. Круги все сжимались... бросок - и жертва у нее в когтях.
И вот, в полк прибыл молодой лейтенант Юра. Высокий, румяный, неженатый... словом, прожженная во многих местах Гюльчатай напряглась.
Своих чувств от нас, близких друзей, она не скрыла, поэтому мы взялись за дело. У кого - то сразу же случился внеплановый день рождения, стол был накрыт в общаге изобильными дарами летно-технической столовой. Инженер по фотооборудованию ради такого случая выкатил канистру спирта. Юре мы объяснили, что в пехоте новичков обкатывают танками, а у нас - женщинами и вообще, если он не побывает в когтях Гюльчатай - он не может считаться полноценным инженером! Юра слегка побледнел, но заявил, что к бою готов.
Через полчаса после начала мероприятия Юра вышел покурить, Гюльчатай незаметно выскользнула за ним. Процесс пошел. Через несколько минут по коридору пронесся сладострастный женский вопль: Гюльчатай - Сирена имела обыкновение любить во весь голос. Мы переглянулись. Нас переполняли почти отцовские чувства.
- За это надо выпить! Разлили.
Вдруг в комнату вломился полураздетый Юра с глазами на пол - лица. Раньше я думал, что 'глаза на пол-лица' - это художественное преувеличение, ну вроде 'крепкой как антоновское яблоко девичьей груди'... Так вот, глаза у Юры были как раз на пол-лица.
- Что, уже?!!
- Б#я, мужики, я думал, вы пошутили!
- ?!!
- Да я ее только начал е#$ть, а она как закричит: 'Якши!' и когтями мне в спину!!!

11.10.2001

Еврейский погром

На вертолетный полк обрушилось стихийное бедствие в виде учебного сбора студентов одного из московских ВУЗов. Специфика бедствия состояла в том, что студенты обучались по специальности 'Прикладная математика и кибернетика' и по национальности были... ну, в общем, понятно. Правда, было их немного, всего 12 человек:
Начальником сбора назначили майора Тарасенко, по национальности украинца. Впрочем, товарищи, нет. Хохла! Чистейшего, классического, самого наихохлейшего из хохлов. Понимаю, что звучит неполиткорректно, но - из песни слов не выбросить!
И вот, 'Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень'.
Первое построение. Студенты еще в гражданке. Тарасенко берет строевой расчет:
- Альтман!
- Я!
- Бронштейн!
- Я!
- Векслер!
- Я!
- Певзнер!
- Я!
-Цветков! Тут Тарасенко с надеждой поднимает взгляд.
- Я! - отвечает двухметровый Цветков и вежливо приподнимает над головой кипу:
- Блин! Разойдись на х#й!
Ну, и что мне с ними делать? - возмущенно спросил Тарасенко у майора с военной кафедры.
- Да как обычно! Для начала - строевая, уставы, огневая: начальное упражнение из АКМ, первое из ПМ:
- Да на что им АКМ?! - взвился Тарасенко, - все равно потом на 'Узи' переучиваться придется! Зря мы здесь горбатимся! Все равно ведь уедут все!
- Постой, постой, - вмешался я, - ты что это, антисемитизм здесь разводишь, а?! Ты коммунист или нет? Может, ты еще еврейский погром здесь устроишь?
- И устрою! - окрысился Тарасенко и вышел, грохнув дверью канцелярии.
Через пару дней он заявился в казарму перед отбоем. Студенты построились. Запинаясь от неловкости, московский майор объяснил цель прибытия начальника сбора.
- Всякая власть - от бога,- задумчиво сказал кажется Певзнер, - пусть смотрит, товарищ майор.
Тарасенко с ухватками профессионального вертухая полез по тумбочкам.
В первой, кроме разрешенных туалетных принадлежностей и конвертов, он обнаружил книги. Названия книг разбирались с явным трудом, некоторые были написаны на языке вероятного противника. Тарасенко надолго задумался над увесистым кирпичом 'C++ Builder', затем перешел к соседней тумбочке. Там было примерно тоже самое, только вместо 'Builderа' красовался справочник по непонятному 'Prolog`у. Пролог чего описывается в книге, начальник сбора выяснять явно побоялся. В четвертой тумбочке лежала православная Библия:
- Ну чего ты к ним привязался, - спросил я у Тарасенко, - нормальные парни, грамотные, спокойные. Может, тебе чего сделать надо или починить? Они могут:
- И тренажер могут? - задумался Тарасенко, - мне командир за него задницу разодрал уже по самые плечи. Там вроде компьютер какой-то: Не понимаю я в них ни пса: А второй месяц уж не работает.
На следующий день студенты отправились знакомиться с тренажером.
Когда в ангаре вспыхнул свет, кто-то из студентов, кажется, неугомонный Певзнер, не сдержал удивления:
- Ни хрена себе, у#бище, товарищ майор! Античная техника! Ладно, парни, взялись!
Несколько дней я был занят своими делами и на тренажер не заходил. Наконец, любопытство взяло верх.
В ярко освещенном ангаре мощно гудели вентиляторы, завывали сервоприводы, приборные щитки в кабинах Ми-24 весело светились. На полу были расстелены трактовые схемы. Два студента, направив в зенит задние мосты, затянутые в х/б образца 1943 года, ползли вдоль схемы. Периодически они теряли нужный провод и переругивались, используя родные для всей общности советских людей слова.
- Здорово, умы! Как дела?
- Нормально, - не разгибаясь ответил кажется Альтман, - уже взлетает: правда, пока хвостом вперед. Но это - ерунда. Поправим. Мы его тут поапгрейдили немного, - усмехнулся он, - летать будет, как 'Команч'
- А где Тарасенко? - спросил я,- где этот местечковый антисемит?
- Жарко, - невпопад ответил кажется Векслер и опять нагнулся над схемой.
- Так где он? - не понял я.
- Ну, я же сказал - жарко! - пояснил Векслер, - за пивом нам поехал. Два ящика он нам уже должен - за то, что включилось и взлетело, а третий он обещал, если все остальное заработает. Ну, я ему сказал, пусть сразу три берет, чего два раза ездить?

Страшный враг
Есть такая буржуазная, безусловно чуждая нам теория под названием 'социал-дарвинизм'. Дескать, все процессы в обществе основаны на явлении естественного отбора. Сильный набрасывается на слабого, как Мцыри на барса, слабый, ясное дело, пытается увернуться, но при этом не забывает дать пинка еще более слабому, который бездарно путается под ногами и неприятно визжит. И всегда в этом биоценозе находится этакий зайчишка с пушистым хвостиком, которого никто не боится, а, наоборот, норовят тихо придушить или ошкурить по живому.
На оборонном предприятии такой зайчишка - инженер-конструктор. Кто же его враг? Может, технолог? Конечно, технолог. Стоит только принести на подпись чертеж этому монстру, как он начинает глумиться:
- Нетехнологично! И здесь нетехнологично, и тут: А это вообще дешевле отлить из золота, чем делать по вашему чертежу! Сколько у вас тут толщина стенки заложена? 0.25? А у нас такого сортамента нет. Или 0,1 или 1,0. Выбирайте.
- Да как же выбирать? Если взять 0,1, оно развалится, а если 1,0 - и вовсе не взлетит:
- А это уж, голубчик ваше дело, вы же конструктор! Да, кстати, вы тут диаметр отверстий 4,5 заложили, так мы на 6 поправим. У нас на складе как раз кондукторы 'на 6' остались, ну да, те еще, с 1957 года которые. Хорошие кондукторы, еще спасибо скажете: Эх, слабак: ну, вызовите ему кто-нибудь скорую:
А еще кто? Представитель заказчика? А как же!
- Товарищ майор, разрешите обратиться!
- Ну-ну, что это вы, товарищ конструктор, даже неловко: Что у вас?
- Да вот тут, по чертежу болт с закладной головкой, а мы предлагаем заменить на круглую.
- Как это - заменить?
- Ну, видите ли, болты делали в Прибалтике, а она, Прибалтика эта, теперь стала суверенной и болты поставлять начисто отказалась! Письма присылают, но никто ничего понять не может, потому что написано на прибалтийском.
-Вы с ума сошли! Да на этом болте, может, держится вся обороноспособность государства! А вдруг наш солдат при исполнении воинского долга зацепится за этот болт полой шинели?
- А как же быть?
- Согласовать с производителями шинелей! И чтоб виза начальника ГРАУ была! Нет! Министра обороны! Кру-гом! Шагом - марш!
Много врагов у конструктора: снабженец, гегемон-пьяница, тупоголовый солдат, который вешает портрет любимой девушки на вентиляционные отверстия капризной аппаратуры, прикуривает от маячковых ламп и открывает бутылки с газировкой об угол серебреных волноводов. Но самый страшный, смертельный, беспощадный, жестокий враг - изобретатель. Если его впустить на территорию, дать освоиться, развернуться - пропал завод! Пропал план, пропала премия, как ежемесячная, так и квартальная! Если только где-то вдали прошелестят страшные слова - 'рационализаторское предложение' - надо срочно закрывать ворота, подниматься на стены, лить на головы неприятеля горящую смолу и нечистоты, кидать ящики с запчастями и сборники ГОСТов!
Однажды на пороге нашего КБ появился человечек в потрепанном костюме. Оглядев присутствующих просветленным взором фанатика, он представился:
- Лев Абрамович Меерович, изобретатель. Мы вздрогнули.
Выяснилось, что вдохновенный Лев Абрамович изобрел складную антенну, которая очень бы пригодилась, ну, например, для аварийно-спасательных радиостанций и (тут Лев Абрамович понизил голос) для решения разведывательно-диверсионных задач. На стол рухнула пухлая пачка каких-то сомнительных документов и черный цилиндр, наподобие чертежного тубуса. Делать было нечего. Пригласили главного конструктора, начальника военной приемки, кого-то еще и обсуждение началось.
Сначала все было, как говорится, чинно-благородно, Лев Абрамович уверенно жонглировал 'затуханиями', 'коэффициентами бегущей, а равно стоячей волны', ошеломил присутствующих шикарным словцом 'вобуляция' и, наконец, смахнув с вдохновенного чела трудовой пот, произнес:
- Ну, а теперь, товарищи, посмотрим, как это работает, - и дернул за кольцо в торце тубуса. У меня сразу возникли нехорошие ассоциации с метанием ручных гранат, но как следует обдумать эту мысль я не успел. Тубус звонко щелкнул и раскололся.
Самым умным оказался начальник военной приемки: тучный генерал, профессор, доктор и лауреат с неожиданной прытью перескочил через стол и оказался у входной двери. Проверив, что дверь не заперта, он успокоился и с интересом стал следить за происходящим.
Инженеры, не обремененные многолетним опытом военной службы, оказались отрезанными от двери и наблюдали за работой адской машины, постепенно отступая к стене.
Между тем, антенна работала с тупой мощью и непреклонностью шагающего экскаватора: щелкали какие-то задвижки, скрипели пружины, постепенно на полу возникала громоздкая конструкция, отдаленно напоминающая Эйфелеву башню. Технолог попытался остановить работу дьявольского механизма, но с матерным воплем отскочил, облизывая порезанные пальцы. Лев Абрамович не позаботился 'завалить' кромки деталей. Внезапно на головы нам посыпались осколки неоновых ламп, это антенна добралась до потолка и начала разворачиваться вширь. Запахло жареным электричеством. Изобретатель с умиленным лицом матери, только что разрешившейся первенцем, наблюдал за работой своего детища. Внезапно в верхней части антенны раздался сухой револьверный щелчок и из недр конструкции выскочил тонкий штырь с алым вымпелом. На вымпеле можно было различить какие-то кривые буквы. Приглядевшись, я смог прочитать слово 'Ура!'
Очевидно, надпись на вымпеле прочитали и другие. Главный конструктор, страшно побагровев лицом и, надувшись, как токующая жаба, смог прохрипеть только одно слово:
- 'Вон!!!'

Принцип военного землекопа:
"Бери больше, кидай дальше. Пока летит - отдыхаешь!"

Армейская аксиома:
Любой приказ,который может быть неправильно понят, понимается неправильно.

Следствие:
Если какое-нибудь устройство может быть собрано неправильно, обязательно найдется человек, который это сделает.