Конец Третьей эпохи

(Рассказ-шутка по мотивам любимых книг)

- Тьма сгущается, силы врага растут, а наши - истаивают, лиходейские твари выходят из сумрака, энтропия нарастает...
При слове «энтропия» ясное небо надо Дольном замглилось.
- Это же темный язык физиков, Гэндальф Серый, негоже ему звучать здесь! - нахмурился Элронд.
- Не перебивай мага, Элронд сын Эарендила, плохо кончится, родной! - огрызнулся Гэндальф. - Над всем Среднеземьем безоблачное небо! Ну, пока безоблачное. Собственно, по этому поводу я и собрал здесь представителей всех демократических народов, надо обменяться.
- А чего обмениваться-то? - влез Боромир, - Белый совет, орки какие-то кольца волшебные, голова пухнет! Дать по нему кувалдой, и всех дел! А то можно в Торгсин снести, поднимемся нехило!
- Дал один такой, шерсть на носу, - проворчал в бороду Гимли, - отскочила ему кувалда в лоб, хорошая была кувалда, теперь таких не делают.
- А с мужиком-то что дальше было? - заинтересовался Мерри, который пролез на совет без спроса.
- Ну как что? - ответил гном, - после гномьей кувалды по лбу одна дорога, на Заокраинный Запад!
- А ну, тихо! - прикрикнул Гэндальф. - Хватит уже Фродо с Сэмом кольца в Мордор таскать, могут и не дойти, мало ли... Мы пойдем иным путем!
Захваченные странным порывом, эльфы, хоббиты, гномы и люди встали с мест. Над Дольном впервые в истории Среднеземья прозвучали бурные, продолжительные аплодисменты.
- Присаживайтесь, товарищи, - демократично сказал Гэндальф. - Позвольте, я изложу тезисы. Есть мнение, - тут он кивнул в сторону Валинора, - что самостоятельно мы проблему кольца не разрешим. Мы должны призвать Героя из иных пластов Бытия. Только он сможет победить Врага.
- А ты сможешь наколдовать такого героя, а, Гэндальф? Вот здорово! - захлопал в ладоши Мерри.
- Кольцо сможет, - ответил Гэндальф. - А я ему помогу. Для того, чтобы победить зло, надо использовать силы зла.
- Ты что, наденешь кольцо? - удивился Мерри, - ты же говорил, что светлым нельзя...
- Туковская дурость! - стукнул посохом Гэндальф - конечно, нельзя! Кольцо будет резонатором моей белой магии, положим его в фокус магического зеркала!
- Чем-чем кольцо будет? - не унимался Мерри.
- Когда учебник физики на полке рядом с «Властелином колец» стоять будет, почитай, - отмахнулся Гэндальф, - не все ж тебе по журналам с эльфийской порнухой лазать!
***
Для призывания героя быстренько осушили бассейн, на дно Гэндальф каминными щипцами уложил кольцо, а сам встал у бортика. Любопытные толпились за спиной мага - мало ли, вдруг заклинание отрикошетит, или еще что...
Гэндальф сосредоточился и что-то беззвучно прошептал. В бассейне начал сгущаться синеватый туман. Внезапно из тумана выступил здоровенный полуголый мужик с длинными черными волосами. За левым плечом виднелась рукоятка меча-двуручника, обмотанная кожаными ремешками. Мужик обвел присутствующих льдистым вглядом синих глаз, прорычал: «Кр-ром!» и поволок меч из-за спины.
- Нет-нет, - поспешно сказал Гэндальф, - это не то!
Полуголый тут же заместился мужиком одетым, но с длинными белыми волосами. За спиной беловолосого виднелись уже два меча. Беловолосый обвел присутствующих недобрым взором глаз с с вертикальным змеиным зрачком и поволок мечи из-за спины.
- Да что ты будешь делать! - досадливо пробормотал Гэндальф, делая левой рукой колдовской пасс.
Третий мужик оказался с одним мечом, но в пижонской алой мантии, с длинными белыми волосами и почему-то с красными как у кролика глазами. Он тоже не подошел.
Четвертый был похож на первого: такой же здоровый, но с двумя мечами, длинные черные волосы были прихвачены золотым обручем с большим зеленым камнем.
- Послушай, Гэндальф, - недовольно сказал Элронд, - если ты собрался всю фэнтези перебирать, то имей в виду, что пока доберешься хотя бы до середины, Ородруин погаснет, а Саурон помрет от старости.
- Что за привычка, говорить под заклинание! Лучше помогай: год на переломе, Боргильд в созвездии Реммират...
Элронд почесал за острым ухом:
- Боргильд... Что ты мне про Боргильд... А вектор магистратум какой?
- Ну, брат, - сказал Гэндальф, - это ты сам должен...
Желающих спорить с магом больше не нашлось, и Гэндальф повернулся к бассейну. Опять замелькали тени: громадный бородатый мужичина в сетчатой кольчуге, с мечом, по всей видимости, кладенцом, и в шеломе, зверского вида тип с челюстью как у крокодила и с красным огнем в правой глазнице, сутулый усатый человек вовсе без оружия в сером френче, какие-то типы в латах, со странным оружием, один почему-то синий, с хвостом и луком в руках... Внезапно Гэндальф воскликнул:
- Стоять! Вот оно! - и прыгнул в бассейн.
На дне, удивленно озираясь, сидел ничем не примечательный человек в пятнистой одежде. Оружия человек при себе не имел.
- Глянь, Колоброд, - сказал Фродо, - вроде, из ваших, из следопытов.
Человек, обращаясь к Гэндальфу, что-то спросил. Маг поморщился и легонько стукнул пришельца посохом по макушке. Глаза незнакомца на миг разъехались, а потом он на чистом эльфийском произнес:
- Умоляю, скажите, какой это город?
- Однако! - сказал бездушный Боромир.
- Я не пьян, - хрипло ответил незнакомец, - я болен, со мной что-то случилось, я болен... Где я? Какой это город?
- Ну, Дольн...
Незнакомец тихо вздохнул и печально сказал:
- Шизофрения, как и было сказано...
- Ты здоров, - внушительно произнес Гэндальф, - то есть, по крайней мере, духом здоров, расширенную печень, понятно, не считаем. Ты и вправду в Среднеземье, а это - Дольн.
- А ты - Гэндальф? - догадался неизвестный.
- Да, Гэндальф Серый, - приосанился маг.
- Верю. Настоящий маг, прямо как у Профессора. А то в кино тебя какой-то пид... ну то есть гей играет. И Леголаса - тоже.
- Да, - нахмурился Гэндальф, - с Джексоном мы обязательно разберемся, но позже, а пока...
- Погоди-погоди, - перебил мага пришелец, - ух ты, здорово... и агент Смит, ну, то есть я хотел сказать, Элронд здесь, и Гимли сын Глоина, и... А Арвен где?
- Известно где, макияж никак закончить не может, - пояснил Арагорн, - попозже подойдет, и вообще, не отвлекайся, времени у нас в обрез.
Когда все расселись за столом, Гэндальф откашлялся и сказал:
- Я вызвал тебя сюда, чтобы сообщить пренеприятное известие...
- Знаю-знаю, - непочтительно перебил его незнакомец, - у вас проблемы с Сауроном. С первоисточником я знаком, но я-то тут причем?
- Если будешь поменьше перебивать, я быстрее дойду до сути дела, - сварливо ответил Гэндальф.
Пришелец знаком показал, что будет молчать, достал из кармана коробочку, сунул что-то в рот и поджег. Потянуло трубочным зельем, все, кроме экологически продвинутых эльфов, тоже закурили.
- Фродо, - сказал Гэндальф, - покажи кольцо.
Хоббит неохотно вытянул из-за пазухи цепочку и положил на стол.
- Ага, - сказал незнакомец, - понятно. Сила Саурона в яйце, то есть в кольце. Ну так отнесите его в Мордор и бросьте в Ородруин, в чем проблема-то?
- Понимаешь, Фродо с Сэмом в очередной раз могут его не донести. И тогда тьма поглотит Среднеземье...
- Как это не донести? В книге же написано, что донесли и бросили...
- Литературный мир поливариантен, - вздохнул Гэндальф. - Ну как тебе объяснить? Про дерево логических возможностей слышал?
- В академии учил...
- Это упрощает. Вот и представь: книга - это исходная точка, корень дерева. Каждый новый перевод - отдельная ветвь. Вот есть, скажем, муравьевский перевод. Есть кистяковский. В одном живут хоббиты, в другом полурослики, а в третьем - вообще невысоклики. Каждый такой перевод - отдельная большая ветка.
- А чей перевод лучший? - заинтересовался пришелец.
- Григорьевой и Грушецкого, - твердо ответил Гэндальф, - мы сейчас в нем. А есть еще фильмы, мультики всякие, даже комиксы. Когда человек открывает книгу, на дереве вырастает новый листок...
- А если книгу перестают читать и забывают?
- Дерево засыхает... - грустно сказал Гэндальф, - но это не наш случай. Пойми, что вызвав тебя, мы создали на дереве логических возможностей новую ветку, и теперь ее рост будет зависеть только от нас и от тебя, герой из иного мира. Кстати, позволь узнать твое имя.
- Майор Васильев... Сергей. Сергей Дмитриевич, то есть...
- Так вот, товарищ майор Васильев, будущее Среднеземья теперь зависит от тебя. Моя магия говорит, что ты тот, кто нам нужен.
- Поня-я-ятно... - протянул Васильев, стряхивая пепел в эльфийскую вазу. - Точнее, нет, непонятно, - а я-то как сюда попал?
- Чтобы перенести тебя сюда, мы воспользовались магией кольца.
- А... обратно?
- Когда кольцо будет уничтожено, его сила истает, и ты вернешься в тот мир, из которого попал к нам сюда.
- А если мы его того... не уничтожим? - спросил Васильев.
- Это вариант обсудим после! - туманно ответил Гэндальф. - Ждем плодотворной дебютной идеи.
- Ну-у... - задумался Васильев, - вопрос серьезный... Хотя... Слушай, Гэндальф, а если Саурона грохнуть, кольцо исчезнет?
- Как же ты его грохнешь, он же Дух Стихий, дитя Илуватара? А вообще, да, они неразрывно связаны. Исчезнет Враг - распадется кольцо. Распадется кольцо - Саурон развоплотится до конца времен. Только вот убить Саурона непросто, даже Исилдуру удалось у него только палец отсечь... А я не Исилдур, да и ты тоже...
- Так-так-так... Есть мысль! А скажи, ты из моего мира, кроме меня, еще кое-что перенести можешь?
- Вес какой? - деловито спросил Гэндальф, извлекая из-под мантии логарифмическую линейку. На обратной стороне красовалась надпись «Made in Valinor. For staff only».
- Ну-у-у... - задумался Васильев, - тонн сорок будет.
- Что такое «тонн сорок»? Система СИ в фэнтези не используется! - сварливо сказал Гэндальф.
- Елефанта четыре... И еще на пару хоботков по мелочи...
Гэндальф что-то подсчитал, шевеля губами, и сказал:
- Должно получиться. Рассказывай, что придумал.
- Подробно не могу, у вас допуска нет, и вообще вы иностранцы. Но никакой душара, будь он хоть трижды Майа, этой штуки не выдержит, гарантирую. Только вот что... В Мордоре потом долго ничего расти не будет, и вообще...
- Там и сейчас ничего не растет! - хмыкнул Арагорн, - это вообще не проблема.
- На сельское хозяйство бросим Сарумана! - веско сказал Гэндальф. Как не справившегося. Из Политбюро... то есть Белого совета, мы его вывели. Пусть теперь Мордорщину поднимает. Еще что?
- Надо будет в Мордор одну штуку отнести, поближе к Темному замку, радиомаяк называется.
- Фродо, Сэм, собирайтесь! - приказал Гэндальф.
- Опять идти? - заныл Фродо, - уже вся шерсть на лапах вылезла...
- Не ной! Ты хоббит или где? - прикрикнул на него Бильбо. - Мысленно я с тобой!
- Цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи! - хлопнул ладонями по столу Гэндальф. - Элронд, как насчет ужина?
***
- С-с-с, наша прелес-с-сть, мы хотим его, да-с, - шипел Горлум. Он скакал на трех лапах, удерживая в четвертой коробочку, которую он вытащил ночью из мешка спящего Фродо.
- Кольца нет-с, поэтому мы возьмем вот это, оно наш-ш-ше, это подарочек на день рождения, у Смеагорла сегодня день рождения, у него всегда день рождения, когда он что-то хочет-с-с... Мы унесем эту вещь к корням гор и будем любоватьс-с-ся ей, горлум-горлум, а может, продадим ее в Гондоре, злым, нехорошим гондорцам, у них такие с-с-трашные, светлые мечи, но Смеагорл не боится их, потому что у него сокровище! Смеагорл прода-с-ст сокровище, и будет каждый день есть рыбу, сладкую рыбу, горлум-горлум!
Внезапно ему на плечо легла тяжелая лапа. Горлум взвизгнул и обернулся. Перед ним стояли два орка в грязных мундирах с нашивкой «Первая патрульно-постовая хтоника Мордорского гарнизона». Тот, что повыше, щелкнул полосатым бичом и прорычал:
- Документики предъявляем, гражданин! Отметка о временной регистрации в Мордоре есть? Пр-ридется прр-ройти!
***
Саурон задумчиво разглядывал лежащую перед ним коробочку. Заклятия познания результата не давали, в коробочке теплилась какая-то странная жизнь, но кто или что ее создало, Враг не понимал. На крышке коробочке тлел зеленый огонек.
- Нано-Сильмарилл, что ли, - подумал он и нажал выступ рядом с огоньком. Зеленый огонек потух и загорелась красная надпись непонятными рунами «Излучение».
- Саруману что ли позвонить, - подумал Враг, - он на таких штуках волколака съел. Кряхтя, Саруман вынул из крэдла паланитир, и царапая когтем и поминая нехорошим словом Илуватара, стал набирать код Ортханка.
***
Майор Васильев, Элронд и Арвен играли в преферанс. Васильев от скуки быстро обучил эльфов «сочинке», нарисовали карты и по вечерам играли на пиво. Пива в Дольне не было, поэтому пили мирувор под каленые орешки мэллорна.
На прикупе дремал Бильбо. Он с самого начала не рассчитал своих сил, поэтому время от времени широко улыбался, звучно произносил «Друзья мои!» и пытался выпасть из кресла. На него не обращали внимания.
Играли молча, но глаза эльфов время от времени вспыхивали глубоким огнем - остроухие явно играли на одну руку.
- Хода нет - ходи с бубей! - глубокомысленно сообщил Элронд, заходя с фоски.
- Нет бубей - Гламдрингом бей! - ответила тузом Арвен.
Внезапно навигатор, лежащий рядом с Васильевым, пискнул и высветил на экранчике карту местности.
- Есть!!! - заорал Васильев, - хранитель выполнил свою миссию! К машине!
Зеленое чудовище, стоящее на лужайке неподалеку от дворца, внезапно заревело, завоняло горелым земляным маслом, засветилось призрачными огнями. Длинная шея чудовища стала подниматься и уперлась в звездное эльфийское небо. Откуда-то из брюха чудовища вынырнул Васильев, таща за собой коробку, к которой была привязана длинная черная веревка. Он спрыгнул в заранее отрытый окопчик, в котором уже сидели Элронд и Арвен.
- О, Манвэ Сулимо, - сказал он и перекрестился, - пора!
- Во имя Эру Единого, жми! - сказал он, протягивая коробку Арвен.
Несколько ударов сердца ничего не происходило. Внезапно Дольн потряс тяжелый грохот, полыхнуло пламя, и что-то огромное с горящим хвостом рванулось в небо.
Разматывая пожарные шланги, к выжженному, дымящемуся кругу земли побежали гномы-пожарные.
- Ну и как же мы будем отсюда за ним наблюдать? - благодушно спросил Элронд.
- Наблюдать будем за мной! - ответил Васильев, - если исчезну, значит, сработало!
***
Саурон забеспокоился. Он чувствовал приближающуюся опасность. В небе летело нечто, и это нечто было опасным. Он попытался проникнуть в разум летящего тела и с воплем схватился за пустоту, увенчанную шлемом. «Измерить-вычесть-исправить, измерить-вычесть-исправить» - с невероятной скоростью повторялась одна и та же тупая мысль создания. Саурон попытался покинуть сознание непонятной твари , но вдруг в мозг раскаленной иглой ему ввинтилась новая мысль: «ВЗВЕДЕНИЕ ГОЛОВНОЙ ЧАСТИ - ВЫПОЛНЕНО». Пришло мгновенное озарение, но было уже поздно...
***
- Ну что, долго мы тут будем торчать как два Белых Древа в Валиноре? - нахально спросил Боромир.
- А ну, цыц! - обернулся на голос Гэндальф, - тебя орки вообще в первом томе застрелили, брысь отсюда! Сказано - ждать!
Перед Мордором показалось неслыханное чудо. Все члены Братства кольца собрались дивиться сему чуду: вдруг стало видимо далеко во все концы света. Вдали засинел Авалон, за ним разливалось Запретное море. Бывалые люди узнавали и Валинор, горою поднимавшийся из моря, и страну дымов Хитлум. По левую руку видна была земля Арвиниен.
- А то что такое? - допрашивал Мерри Гэндальфа, указывая на далеко мерещившиеся на небе и больше похожие на облака серые и белые верхи.
- То - вершина Орудруина, - ответил Гэндальф. - С нее век не сходит снег, а тучи пристают и ночуют там.
Внезапно полыхнуло ослепительно белым. Хоббиты упали на землю ногами к Мордору. Когда они поднялись и к ним вернулось зрение, они потрясенно увидели, что вершину Ородруина срезало наискось, из нее изливаются потоки лавы, башни замка Врага кренятся и оседают, а в зону пониженного давления с печальными криками несутся назгулы.
Арагорн схватился за грудь, где у него на прочной цепочке из мифрила висело кольцо Всевластья.
- Оно ушло! - воскликнул он, - а без него так пусто и темно...
Шарахнула ударная волна, с деревьев посыпались листья, земля затряслась.
Леголас, самый зоркий из всех, внезапно всмотрелся в небо.
- Что это, Гэндальф? - удивленно спросил он.
По небу кубарем катился, роняя перья и издавая сдавленные вопли, какой-то живой клубок, за ним второй и третий.
Гэндальф приложил ладонь козырьком к глазам, и вдруг под его густыми усами возникла широкая, добрая улыбка.
- Орлы, орлы Манвэ летят! - пояснил он.

Репатрианты

- Товарищ майор, на полсотни втором опять высокое в «Букете» выбивает, - сказал инженер эскадрильи, - только теперь на первом передатчике.
- А раньше на каком выбивало?
- А раньше на третьем. А теперь на первом...
- Сами-то смотрели, нашли чего?
- Никак нет, всё облазили, вроде нормально все, придется, наверное, борт в ТЭЧ закатывать.
- Ладно, - нехотя сказал Артемьев, - пошли, сам гляну. Стремянку не убирали?
Около бомбардировщика ревела машина АПА - электростанция, под самолетом стояли ребристые кожухи, снятые с передатчика и высоковольтного выпрямителя. Артемьев пристроил фуражку на кожух, вздохнул и полез по стремянке. Он понимал, что если инженер эскадрильи и техники ничего не нашли, то ему лезть бессмысленно, но в конечном счете решение принимать все равно придется ему, инженеру полка по РЭБ. На стоянке блуждающий дефект все равно не найдешь, придется закатывать самолет на неплановый ремонт в ТЭЧ, а может быть, даже вызывать заводскую бригаду. Командир на совещании опять будет расстраиваться по поводу снижения боеготовности и бестолковых РЭБовцев, а зам по ИАС, конечно, скажет, что если отказ будет по вине части, то командировочные заводским будет оплачивать инженер по РЭБ из своего кармана.
За спиной инженера кто-то хихикнул.
- Эта сволочь эскадрильская еще и хихикает! - обозлился Артемьев, - запустил матчасть, а я за ним разгребать должен, опять жопу по самые плечи раздерут...
Осторожно, чтобы не удариться об острые углы станций, он протянул руку и щелкнул выключателем, тускло засветился плафон. За спиной опять хихикнули, теперь громче. Внезапно до Артемьева дошло, что он не может слышать хихиканье инженера эскадрильи: тот остался внизу, а хихикают внутри самолета. Осторожно переступая на стремянке, он обернулся. На кожухе передатчика сидел человечек и болтал ножками. В руке он держал крошечные бокорезы. Человечек был в техничке, но не в технарском берете на веревочке, а в шапочке, похожей на тюбетейку. У человечка были огромные совиные глаза и зеленоватая кожа.
Не склонный к употреблению технических жидкостей Артемьев все-таки напрягся. Особых алкогольных подвигов он за собой, в принципе, не помнил, но как любой мужик инстинктивно боялся белой горячки.
- Та-а-к, - протянул он, - ты кто такой?!
- А то ты не видишь! Глаза разуй, - нахально ответил человечек, - я гремлин здешних мест!
- Кто-о?! Ах ты, гадость! Да я тебя сейчас...
- Но-но! Руки не распускай, харя! - огрызнулся гремлин и на всякий случай отодвинулся. - И вообще, гремлина грубой силой не изведешь!
- А чем изведешь? - тупо спросил Артемьев.
- Щас, так я тебе и сказал! Книжки читать надо, а не «шпагу» дуть по вечерам!
«Поймаю гаденыша и в керосине утоплю», - пообещал себе Артемьев, но сдержался и миролюбиво спросил:
- И что ты тут делаешь?
- Что гремлинам положено, то и делаю! Ломаю.
- Так это ты, жаба зеленая, передатчики портишь?! - задохнулся инженер.
- Я, а кто же еще, - гордо сообщил человечек и щелкнул бокорезами.
- Или ты спятил, или я... - обреченно сказал Артемьев. - А ну как навернешься вместе с бортом тысяч с десяти? Ведь ни ушей, ни зубов не останется!
- Не учи ученого! - надулся гремлин, - мы, климовские мужики, ломаем с понятием, нашел камикадзе!
- Та-ак... Теперь многое становится понятным... - Артемьев ладонью смахнул пот со лба. - И много тут вас таких?
- Ну, много не много, а в каждом самолете свой гремлин живет. В РЛС, РСП, РСБН, - гремлин загибал тоненькие пальчики, - еще кое-где. Работаем, стараемся, как можем! Процесс, хи-хи-хи, идет.
- Откуда же вы на наши головы, раньше же не было вас вроде?
- Из Грейт Бритн, по ленд-лизу, - пояснил человечек, - жили в Бобруйске, а как алия началась, все репатриировались, а мы не успели
- Чего-о?!
- Того-о! - передразнил гремлин. Сам знаешь, в Бобруйске дивизию разогнали, большинство наших это... ну, воссоединилось, а мы не успели. Потерянное колено, - горько пояснил он.
- Так вас, гремлинов, что, тоже по пятой графе различают?
- А где не?! Таки различают. И куда бедному еврею гремлину податься? Я тебя, тебя спрашиваю, морда антисемитская! - взвизгнул человечек. - Я, если хочешь знать, вообще гремлин стоматологии, но работы нет! Не-ту! Уехали все. А у меня семья. Пришлось профессию менять. Знаешь, как трудно?!
- Погоди-погоди, так что получается, гремлины в каждом роде войск есть?
- Есть. Хуже всего тем, кто в танках живет, танк попробуй, сломай! У артиллеристов шумно, а еще есть десантные гремлины, но они больные на всю голову, особенно когда выпьют. А что ты хочешь, работа больно нервная. Меня туда звали с повышением, я не пошел. В бомбардировщике жить лучше, работы много, и руки чистые, авиация!
«Как же избавиться от этого маленького мерзавца?» - лихорадочно соображал Артемьев, и вдруг его осенило.
- Слышь, братан, - неизвестно почему переходя на новорусский язык, сказал Артемьев, - а ты к братве в Израиль хочешь? Могу помочь.
- Мало ли чего я хочу, - пискнул гремлин, - это же у чертей на рогах, пешком что ли мне идти?
- Слушай сюда, - конспиративным шепотом сказал Артемьев, нагибаясь к гремлину. - Видел на стоянке Ил-76?
- Ну... - недоверчиво протянул гремлин.
- Не нукай на инженера полка, мелочь зеленая! - строго оборвал его Артемьев, - слушай сюда. Завтра этот борт пойдет в Бейрут с гуманитарным грузом. Собираешь братанов, с утра до предполетной грузитесь и сидите как мыши под веником. Машину не трогать! А то ещё развинтите на запчасти от счастья. В Бейруте выгружаетесь, а там до исторической родины лапой подать, верблюда попутного тормознете. Только смотри, они через Вену полетят, еще каких-то еврокомиссаров забирать будут, не сойдите раньше времени. Ну, сечешь фишку, брателло?
- А ты не врешь? - подозрительно спросил гремлин, но голосок его предательски дрогнул.
- Да честное офицерское! - забожился Артемьев.
- Соблазнительно... - пробормотал гремлин, - чертовски соблазнительно... Погоди, а что я там буду делать?
- Где?
- В Караганде, блин! На родине исторической.
- Как что?! По специальности работать! Там знаешь, как стоматология развита!
- В стоматологию? Постой-постой, так мне что, из авиации уйти?!
- Ну, не хочешь в стоматологию, в АОИ иди служить, там тоже ВВС есть, или в Эль-Аль - в гражданскую авиацию, зато свои кругом, подумай, а?
- Да, прав ты... - грустно сказал гремлин, - хочешь не хочешь, а ехать надо! Самолет вот только жалко, привык я к нему, он мне уже как родной, - печально сказал гремлин. - А, была, не была! А можно я напоследок гайку отвинчу, а? На память!
- Крути, - сказал Артемьев, - вот эту крути, смотри, какая красивая.
Гремлин голыми руками стремительно скрутил гайку, сунул ее за щеку, помахал на прощанье ручкой и исчез в гаргроте.
Артемьев вздохнул и полез из самолета. Внизу его ждал инженер эскадрильи.
- Ну что, товарищ майор? Что-то вы долго...
- Все, больше не будет выбивать.
- А что было-то? - почтительно поинтересовался инженер.
Артемьев не догадался заранее придумать отказ, поэтому строго посмотрел на подчиненного и сказал:
- Что-что... Матчасть надо лучше учить, вот что! Глуши АПА, борт чехлить.
Он подобрал фуражку и пошел со стоянки.
***
Утром, контролируя предполетную, Артемьев краем глаза заметил вереницу размытых серых силуэтов, скользящих к Ил-76.
***
Летная неделя прошла на удивление спокойно. В пятницу вечером Артемьев с баллоном пива уселся в кресло, наслаждаясь честно заработанным уикендом. Ожидая начала хоккея, он включил телевизор. Артемьев сонно пропускал мимо ушей захлебывающуюся скороговорку дикторши, но вдруг насторожился.
«Пресс-служба Пентагона опубликовала заявление о том, что командование ВВС США отдало приказ о приостановке полетов над всей территорией страны. Причиной явилось резкое повышение аварийности на всех типах летательных аппаратов. К счастью, обошлось без катастроф и жертв. Эксперты пока затрудняются назвать причины этого беспрецедентного явления, начато расследование».
«Хе-хе, - вяло подумал Артемьев, - шейхи керосин им что ли ослиной мочой бодяжат? Теперь и на их улице праздник...»
Пошел репортаж с какой-то американской авиабазы, Артемьев с любопытством посмотрел на экран и чуть не выронил стакан, подавившись пивом. Он увидел, как из-под стойки шасси В-52 метнулась до боли знакомая размытая серая тень.
«А там-то они откуда?!» - с удивлением подумал он и вдруг рассмеялся. Он налил полный стакан пива, подошел к экрану и чокнулся.
«Всё правильно, как это я забыл? Пересадка в Вене! Этого я не учел, но так, пожалуй, будет даже лучше. С приездом, маленький брат!»

Где живет дьявол

Майор Николаев недовольно откинулся на спинку компьютерного кресла. Проклятущий «Пэтриот» никак не хотел подавляться. Ладно, - подумал он, - попробуем поиграть коэффициентами. Для начала здесь и здесь. Он внес изменения в длинное, как железнодорожный состав из разномастных вагонов, основное уравнение РЭБ и нажал Enter. За спиной что-то негромко хлопнуло.
Николаев крутнулся вместе с креслом и обнаружил у себя за спиной немолодого, полноватого мужчину, похожего на наркома иностранных дел Георгия Чичерина. Мужчина был облачен в хороший костюм, крахмальную сорочку и ленинский галстук в горошек. На залысом лбу красовались рожки.
- Черт... - пробормотал Николаев.
- Именно, именно, молодой человек, - доброжелательно ответил незнакомец, - это именно он, то есть я. Черт, дьявол, иблис, сатана, анчутка беспятный и всё такое. Кстати, Локи - это тоже я.
- Так он... ну то есть вы... един?
- Сущность одна, - покивал гость, - а это так... - он глянул на компьютер, - скины. Кстати, сигаретой не угостите? А то нам только «Кент» завезли, а у меня от него адский кашель. Уж и не знаю, что эти бесы в табак мешают...
В состоянии тихого обалдения Николаев протянул дьяволу пачку.
- О, «Ява» явская, совсем другое дело! Дьявол ловко выбили сигарету из пачки, добыл из указательного пальца огонек, прикурил и с удовольствием затянулся.
- А хорошо тут у вас, уютно, - одобрительно сказал он, осматриваясь.
- Ну, да, неплохо, вроде, - ответил Николаев. Ему рабочий кабинет казался давно привычным и совсем не уютным, но спорить с гостем по пустякам он не стал. - Нас тут вообще-то четверо, но уже поздно, все разошлись, а я вот никак задачку решить не могу, ну и задержался. Да, кстати, скажите, а как вы сюда попали?
- Так вы же меня сами вызвали!
- Я?!
- Вы. Помните афоризм «Дьявол живет в мелочах»? Народ мудр. Вы же сами изменили коэффициенты в уравнении вызова, и вот я перед вами.
Николаев обернулся к компьютеру. Формула на экране монитора мягко светилась, периодически стреляя зелеными искорками.
- А вы молодец, - похвалил дьявол, - другие, бывает, со страха в обморок падают, истерики закатывают. Совсем не боитесь?
- Так вас же не бывает! - не подумав, ляпнул Николаев.
- Дайте угадаю, - не обиделся гость, - коммунист?
- Так точно. С 1982 года. Научный атеизм учит, что дьявола нет. И вообще, у меня партбилет в сейфе, сейчас как достану, покруче святой воды будет!
- Не сработает, - поморщился дьявол, - партвзносы-то за восемь лет не уплачены, маны не хватит, хе-хе. Но в целом - да, позиция, уважаю.
- Так вы что, душу мою покупать будете? - поинтересовался Николаев, закуривая в свою очередь, - дешево не продам, предупреждаю!
- Что вы, молодой человек, зачем мне ваша душа? Да и потом, подумайте сами, ну какая у коммуниста душа, сплошной протокол партсобраний! Ну-ну, не обижайтесь, я пошутил. Есть у вас душа, есть, вон, аура красная с голубым кантом по виду Вооруженных Сил. Оставьте себе. С душами у нас давно проблем нет, девать некуда. Наш мир стар, очень стар, люди умирают часто, а все души к нам, куда же еще?
- А... туда? - Николаев наугад ткнул в потолок.
- У них-то как раз с посещаемостью проблемы... Но там и складские территории не в пример нашим, рассчитаны только на праведников, а их раз два и обчелся. Так что пусть уж за вашу душу они сражаются. А я, с вашего разрешения, просто немного отдохну, уставать я что-то стал в последние столетия, шумно у вас на земле, суетливо, нет гармонии сфер.
- А может, коньячку по чуть-чуть? - спросил Николаев, - у меня бутылка в сейфе есть, не «Хенесси», понятно, но все-таки армянский. Только вот с закуской проблемы...
Дьявол небрежно повел рукой с дымящийся сигаретой и перед ним возник столик с хрустальными рюмками и коньячной закуской.
Выпили по первой, закусили лимоном.
- Неплохо, неплохо, - сказал дьявол, закуривая вторую сигарету.
- Скажите, - поинтересовался Николаев, - а вы только закуску можете... вот так? А скажем, водку или коньяк?
- Нет, - с сожалением ответил гость, вертя в руках рюмку, - крепкое не могу, только воду в вино. И все время получается древнееврейская кислятина, за две тысячи лет надоела до чертиков. Не живет вино столько времени.
- Надо же, - удивился Николаев, - и у вас граничные условия... А вообще... как там?
- Бардак! - коротко ответил дьявол, разливая коньяк. - На правах гостя предлагаю тост: За ВВС!
- Спасибо, - поблагодарил Николаев, - а можно спросить...
- Во многия знания многия печали! - проявил знание первоисточников дьявол. - И вообще, не торопитесь вы, со временем сами все увидите. По вашим меркам еще очень не скоро, - уточнил он, поймав испуганный взгляд Николаева, - но увидите. Ощутите на себе, так сказать, дар людям Илуватара.
- А Илуватар... тоже он?
- Таки да, - усмехнулся дьявол, но не в том смысле. Ладно. Раз уж я у вас в гостях, попросите у меня чего-нибудь.
- Ну... я даже не знаю... - растерялся Николаев... - у меня как-то... вот разве, чтобы дети не болели...
- У вас же нет детей? - поднял брови черт.
- Ну, я вообще про детей... про всех... Или про всех нельзя?
- Про всех нельзя, - вздохнул черт, - такие уж на земле порядки, не нами установлены, не нам менять. Ладно, давайте так, я вам сейчас карму подправлю...
- Карма же у буддистов вроде... - удивился Николаев.
- Не умничайте, молодой человек! - Дьявол положил сигарету в пепельницу, вытянул руки, что-то нащупал в воздухе и слегка помял.
- Всё, теперь порядок.
- А эти... ну, как их, чакры?
- А это, товарищ майор, есть голимое суеверие, - едко усмехнулся дьявол, - поменьше эзотерические книжки читайте. Ну, по посл... по крайней, и я двину. Спасибо за коньяк. Снимайте заклятье.
- Перекреститься что ли, или возгласить: «Изыди, сатана?»
- Escape нажмите, идолопоклонник, - поморщился дьявол.
Николаев повернулся к компьютеру и нажал клавишу, за спиной раздался легкий хлопок.
***
Николаев вышел из метро, надвинул козырек фуражки на лицо и побрел в торговый центр, чтобы купить себе что-нибудь на холостяцкий ужин. На улице валил мокрый снег, наметая на погоны шинели сугробики. Огромный аквариум торгового центра дышал теплом, время было позднее, большинство касс супермаркета уже не работало, а у оставшихся толпились покупатели с наполненными тележками. Стоять в очереди из-за упаковки сосисок и батона хлеба не хотелось, и он завернул в компьютерный салон. На витрине стояла игрушка - чертенок с вилами. Чертенок покачивался на пружинке и улыбался. Николаев засмотрелся на него, вспоминая своего сегодняшнего гостя, и вдруг услышал:
- Товарищ майор, может быть, вы нам поможете?
Николаев обернулся. Перед ним стояла девушка в черных джинсах и короткой пушистой шубке, она весело улыбнулась Николаеву и пояснила:
- У меня сегодня погорел ноут, срочно нужен новый, а я не могу выбрать, менеджер, - она кивнула на девушку-продавщицу, - похоже, тоже не в курсе...
***
Через час Николаев сидел за рабочим столом в квартире своей новой знакомой. Старый ноут лежал на диване, новый тихо шуршал на столе кулерами, слева лежала стопка компакт-дисков, а на экране ноута щелкал процентами инсталлятор Фотошопа.
За окном, готовясь ко сну, ворочался, подмигивая автомобильными фарами, уставший от дневной сутолоки огромный город, не переставая, валил снег, куда-то спешили, обходя лужи, люди, а в комнате было тихо и тепло. Хозяйка возилась на кухне, позвякивая посудой, иностранный запах нового компьютера смешивался со слабым запахом незнакомых духов.
В комнату вошла девушка, посмотрела на экран и сказала:
- Скоро будем ужинать.
Потом присела на диван, помолчала и спросила:
- А вы уже с Кузьмой познакомились?
- Нет, а кто это?
- Кузя, а Кузя, - сказала девушка, - у нас гость, а ты прячешься, - нехорошо, иди сюда, будем знакомиться. Вот негодник... Не идет... Сейчас. Она отошла в тень и вернулась, неся на руках черного кота.
- Знакомьтесь, это Кузьма, Кузя, - она поставила кота на стол. Большой, пушистый черный кот с белой манишкой и кисточками на ушах подошел к ноуту, внимательно обнюхал его, шевеля усами, посмотрел на экран с бегущей линейкой прогресса, потом сел, обернув лапы хвостом, повернул мордочку с янтарно-желтыми глазищами к Николаеву и подмигнул ему.

Шинель номер пять

(правдивая история)

Известно, что мартышки измеряют удавов в попугаях, солдаты считают, сколько им осталось до дембеля по несъеденным порциям масла, а у офицера срок службы идет по изношенным шинелям.
Мои шинели номер один и два прекратили существование, износившись в хлам на аэродроме, шинель номер три вообще не появилась на свет, поскольку отрез пошел уже не помню на какие домашние нужды, а в шинели номер четыре я ходил на службу. Проблема состояла в том, что через год после женитьбы шинель мне удавалось застегнуть только на выдохе. Со всей остротой встал вопрос о пошиве новой.
Шить военную форму одежды - это очень противное занятие. Сначала нужно получить на складе материал и фурнитуру, причем, всегда оказывается, что для пошива по стандартным лекалам не хватает 2-3 сантиметров. Не знаю уж, как это получается у вещевиков, но где бы я ни получал материал на форму, его обязательно не хватает. Офицер, у шинели которого одна пола короче другой, выглядит вызывающе, поэтому в ателье приходится «договариваться», чего я терпеть не могу.
Подождав 2-3 месяца в очереди, попадаешь к закройщику, потом ездишь на примерки, потом платишь свои деньги и еще полгода ждешь очередной выдачи вещевого имущества, чтобы Родина тебе эти деньги вернула. И еще неизвестно как сошьют... Моему первому ротному, например, шинель в талии заузили так, что на бедрах она торчала наподобие кринолина, а воротник сзади отставал от шеи сантиметров на пять. Когда шеф в обновке приехал на точку, с антенны РЛС упала ворона.
Можно, конечно, взять готовую шинель, но я еще не видел человека, которому готовая шинель пришлась впору. Подозреваю, что тыловики делали лекала, обводя на картоне друг друга. Вся военная форма почему-то была рассчитана на дистрофиков с узенькими плечиками и глобусным брюхом. В том месте, который тактично называется «шагом», кроме положенного природой имущества можно было легко разместить ПМ и два магазина. Допускалась, правда, подгонка брюк путем удаления двух специальных клиньев на штанинах, от чего штанины винтом заворачивались на ногах. В общем, тихий ужас.
Тогда я еще был человеком сравнительно молодым и не подверженным депрессиям, но представив, что мне предстоит, я затосковал. Неожиданно спасение пришло со стороны моего шефа. Перед дембелем он вместе с документами цикла, секреткой и бутылью спирта передал мне контакты своего закройщика.
На следующей неделе, уточнив адреса, пароли и явки, я отправился в ателье ГУТ «Военторг» вблизи станции метро «Октябрьское поле».
Все пошивочные ателье похожи друг на друга - унылые помещения с облупленными манекенами, плакаты «Правила ношения формы одежды офицерами, прапорщиками и мичманами СА и ВМФ», грязноватый пол, запах гладилки. Дождавшись своей очереди у приемщицы, я произнес секретное слово и был допущен в примерочную. Через несколько минут брякнули кольца занавески и в комнату вкатился закройщик. Он сунул мне руку, буркнул: «дядя Боря» и спросил: «Шинель? Давай материал».
Померив материал и подкладку, дядя Боря издал призывный звук, из подсобки немедленно появилась девица с блокнотом, а дядя Боря начал меня обмерять. Ростом он был всего метра полтора, но невероятно широкоплечий, косолапый и очень проворный. Я поворачивался, поднимал то одну, то другую руку, а дядя Боря, пуская лысиной зайчики, прыгал вокруг меня, делая многочисленные и какие-то причудливые обмеры.
Закончив, он что-то посчитал в уме, шевеля губами, и сообщил: «Примерка через неделю, двадцать пять сверху». О том, что дяде Боре нужно доплачивать, я уже знал, поэтому молча кивнул. Мой бывший шеф предупредил, что дядя Боря - мастер уникальный, шинели у него шьет пол-Москвы, поэтому такса - четвертак сверху с шинели плюс бутылка чего-нибудь приличного спиртуозного.
Через пару недель я приехал за обновкой. Дядя Боря выкатил манекен, на котором висела моя отглаженная шинель. Я осторожно надел ее и застегнул, с трудом пропихивая пуговицы в тугие петли. И тут случилось чудо. Плечи сами собой развернулись, спина выпрямилась, я вдруг ощутил желание управлять войсками и даже, поднявшись на трибуну Мавзолея, принять парад частей Московского гарнизона.
Шеф сказал правду, дядя Боря оказался настоящим мастером. С тех пор я шил форму только у него.
Как и положено правильному закройщику, дядя Боря увлекался дрессировкой зеленого змия, поэтому на примерках частенько дышал «духами и туманами». Это не мешало ему работать виртуозно. Брюки, например, он шил вообще без примерок (а у преподавателей форменные брюки просто «горят» и понятие «просиживать штаны» для них не фигура речи, а суровая реальность). Правда, однажды, на примерке очередных брюк я с изумлением обнаружил вместо одного заднего кармана справа два - справа и слева. Помявшись, дядя Боря объяснил, что сначала «малость промахнулись» и прорезали карман не с той стороны, вот и пришлось выкручиваться. Это было, конечно, нарушением формы одежды, но ни одному проверяющему так и не пришла в голову кощунственная идея посчитать карманы на заднице проверяемого...
Но, повторяю, коронным блюдом дяди Бори были шинели, любые - повседневные, парадные, флотские, тут ему равных не было. Зарабатывал дядя Боря, видимо, неплохо, но для полного счастья хотелось ему поехать поработать за границей. Оказалось, что в группах советских войск в Германии, Польше и в других странах тоже есть ателье Военторга, вот туда-то дядя Боря и нацелился. Однако даже с его связями это оказалось делом непростым. Желающих на такое хлебное место оказалось столько, что, казалось, проще было пробить для дяди Бори должность командующего группировкой, чем закройщика в ателье в Вюнсдорфе. Но он не отчаивался и продолжал плести хитрые интриги.
И вот однажды он, самодовольно улыбаясь, сообщил, что решение по нему состоялось, и скоро он уедет в загранку. Я, конечно, вежливо пожелал ему удачи, а сам вспомнил эпизод из «Семнадцати мгновений»: «У кого же теперь мы будем лечиться?» Мы попрощались...
Прошло полгода. Мне опять понадобилось что-то сшить, я поехал на Октябрьское поле уже «как простой инженер», и вдруг в ателье за спиной приемщицы увидел знакомую квадратную фигуру. Через полчаса я стоял в примерочной.
- Так вы не уехали? Места что ли не было?
- Было, отказался, - энергично махнул коротенькой ручкой дядя Боря. - Они совсем там офигели, - пояснил он свою мысль, но другими словами. - Я закройщик по шинелям, по ши-не-лям! Понимаешь? Вот. Ты - понимаешь. А они мне предложили знаешь куда ехать? В Анголу! Шорты габардиновые с кантом шить! Бля!

Липкий полковник Н

Летом в Нежине стоит противная, влажная жара. Говорят, что именно такой микроклимат необходим для выращивания знаменитых нежинских огурчиков. Местные рассказывали, что семена этих огурчиков где только не сеяли, но неизменно вырастали обыкновенные «рязанские апельсины».
Благодатный огуречный климат действовал на двух командированных из Москвы, полковника и майора, как-то неправильно. Пупырышки на них появлялись только в результате помывки холодной водой (горячая по случаю лета была отключена во всем городе), а страшненький зеленый цвет полковник Н приобрел в результате острого опыта по разбавлению лимонада концентратом кваса. Не прошло и часа после принятия внутрь экспериментатором этого, с позволения сказать, коктейля, как его прошиб ураганный понос. Н мучился всю ночь, протоптал в линолеуме тропинку к сортиру, и на утро его лицо было фирменного зеленого нежинско-огуречного цвета.
В мире существует глубокая внутренняя гармония, и паря над фаянсовым другом, Н временно отрешился от эротических грез, пересказом которых изрядно меня доставал. Н. был старым холостяком, и гормон у него играл в полную силу. Как и большинство людей этого сорта, Н был трусоват, и страшно боялся заразиться «чем-нибудь этаким». Забыть о половой проблеме хотя бы на время Н мешало то обстоятельство, что гостиница была заполнена абитуриентками, приехавшими поступать в местный пединститут. Завалив вступительные экзамены в Киеве, второй подход к снаряду науки они решили сделать в Нежине. В гостинице днем было очень жарко, и чтобы организовать хоть какое-нибудь движение воздуха, двери и окна в номерах держали открытыми настежь. Барышни, совершенно не чинясь, лежали на кроватях в одних прозрачных трусиках, задорно отклячив кругленькие попки, и шуршали учебниками, не забывая стрелять глазами на двух «летчиков» с немалыми для Нежина погонами. Н после прохода по коридору долго приходил в себя.
Между тем, заведующая местным турбюро, эффектная сорокалетняя женщина, явно положила глаз на моего шефа, и ее можно было понять. В маленьких городах адюльтер не скроешь, а тут - мужественный, седеющий московский полковник, который сегодня здесь, а завтра уехал в свою Москву. Но она не знала, с кем связалась. Намеки становились все прозрачнее, но Н от исполнения святого долга командировочного офицера уклонялся. Наконец, мадам потеряла терпение, и пошла во фронтальную атаку, спросив: « а что вы делаете сегодня вечером? Н растерялся только на секунду и твердо ответил, что вот именно сегодня он идет на отбой вверенных ему студентов.
В дальнейшем Н в турбюро заходить опасался, и все переговоры по организации экскурсии студентов вел через меня.
Вообще, эта экскурсия стоила Н не один килограмм нервов. Проблема состояла в том, что Положение о военных кафедрах требовало организовать для студентов во время сборов экскурсию с посещением мест боевой и трудовой славы советского народа. Большую часть экскурсии оплачивал профком, меньшую сами студенты, и с организацией такой экскурсии никогда проблем не возникало, пока за дело не взялся полковник Н. Для него нежинские сборы со студентами были вообще первыми, для меня они были рутиной, но Н был полковником, а я майором.
Неожиданно для себя Н обнаружил ужасную вещь: неустранимое противоречие в руководящих документах. Один документ, как я уже сказал, предписывал провести экскурсию, а другой сурово предупреждал, что посещение мест боевой и трудовой славы военнослужащими срочной службы осуществляется в парадно-выходной форме. А студентам на сборах такая форма не полагалась.
- Ваше решение, товарищ майор? - поинтересовался Н, вникнув в суть проблемы.
- Говно вопрос, товарищ полковник, - отрапортовал я, - переоденем их в граждань, да и все, мало ли в Киеве летом экскурсий?
- Нет, так нельзя, - возразил Н, - вот в «Положении» записано, что гражданская форма одежды хранится отдельно и до окончания сбора не выдается.
- А мы выдадим! - похуистично объяснил я, - первый раз что ли?
- Нет, опять возразил Н. Ничего нарушать мы не будем. Должно быть законное решение! Я позвоню военному коменданту Киева.
- Вот тогда нас точно заметут! Это ж «бараны», они что в Москве, что в Киеве...
Но Н был непреклонен.
Звонили из кабинета начальника штаба полка. Н долго не мог дозвониться, а когда военная линия все-таки пропихнула коннект, Н долго объяснял дежурному помощнику коменданта суть вопроса. На том конце линии ответили кратко и, видимо, довольно образно. Если после употребления шахид-коктейля Н позеленел, то положив трубку, Н побледнел, потом посинел, потом покраснел. Я с интересом наблюдал за этой цветомузыкой, прикидывая, чем кончится дело. Однако Н смог меня удивить в очередной раз:
- Я на экскурсию не поеду! - заявил он.
- Не волнуйтесь, - сказал я, - я сам все организую, - а вы тогда займитесь билетами на обратную дорогу.
И Н занялся... Но об этом - позже.
В назначенную для экскурсии субботу утром у КПП уже стояли три «Икаруса». Воспользовавшись бесконтрольностью, я снял наряд, запер и опечатал казарму, объявил флагманским «Икарус», оборудованный самой симпатичной экскурсоводшей, и приказал начинать движение.
И движение было начато. Проехали Бровары, и вот перед нами один из красивейших городов мира. Однако киевский музей Великой Отечественной войны даже в те годы производил странноватое впечатление. Огромная бетонная тетка со щитом и мечом, стоящая в несуразной позе на чем-то вроде карандашницы, военно-патриотические чувства как-то не пробуждала. Злоязычные киевляне звали ее «Викой Брежневой» и рассказывали, что сразу после установки монумента рука с мечом начала опасно гнуться. Меч пришлось укоротить, в результате он стал напоминать римский гладиус, а несуразно маленький щит пробуждал воспоминания о боях гладиаторов. Поэтому мы туда не поехали, а посетили Андреевский спуск, Владимирскую горку, прогулялись по Крещатику и закончили экскурсию в Лавре. Все прошло на редкость спокойно, студенты, большинство из которых в Киеве никогда не бывало, просто сияли, чему также способствовала некая толика холодного пива.
В Нежине у КПП нас уже поджидал Н. Когда я доложил ему, что все прошло как по маслу, Н испытал прямо-таки гамлетовские терзания. С одной стороны он понял, что пропустил роскошный шанс прогуляться по Киеву, вместо этого просидел весь день один в скучном Нежине, а с другой - потерял право доложить в Москву, что без происшествий провел экскурсию, ведь вместо него ездил я...
Чтобы укрепить авторитет старшего группы преподавателей, Н занялся железнодорожными билетами. Комендатуры ВОСО в Нежине не было, прямого поезда Нежин - Москва тоже, и Н вел длительные и сложные телефонные переговоры с Киевом. Я не вмешивался. Наконец, за неделю до отъезда Н объявил, что пришло время выкупать билеты, и мы отправились на вокзал. В кассе нам сообщили, что да, телеграмма относительно нас получена, но есть проблема. Оказалось, что поезд, на который Н заказал билеты, в Нежине не останавливается.
Н метнулся к начальнику вокзала. Начальник вокзала, подавив естественное недоумение, сказал, что своей властью он может остановить поезд максимум на три минуты, и если вы успеете... Н ответил, что не успеем. «Тогда, - сказал начальник вокзала, - идите к начальнику станции, может, он чем поможет.
Начальник станции, как оказалось, работал в одноэтажном домике, расположенном рядом с вокзалом.
- А он на обед ушел, - низким, грудным голосом сообщила секретарша, путая украинские и русские слова. Голос у нее был настолько грудной, что грудь периодически задевала клавишу «Пробел» пишущей машинки, и «Ятрань» давала короткую, злую очередь.
- А когда он вернется? - нервно поинтересовался шеф.
- Как когда? - удивилась секретарша, - как покушает, так и придет.
Чтобы не пропустить начальника станции, мы оборудовали НП на лавочке рядом со входом в домик. Я сбегал на вокзал за пивом, Н, естественно, от пива отказался.
За лавочкой была разбита клумба, буйно заросшая подсолнухами (надо понимать, ожидающие лузгали в нее семечки) и мальвами. Огромные шмели, больше похожие на недокормленных колибри, с бомбардировочным гудением пролетали мимо нас, валились в разноцветные граммофоны цветков и начинали там с недовольным урчанием возиться, раскачивая немаленький цветок. Потом, перемазанные пыльцой, вылезали и на бреющем уходили на базу.
Вскоре появился начальник станции, который решил наш вопрос в одну минуту.
- Значит так, мужики. Ваш поезд стоит полчаса в Конотопе. До Конотопа из Нежина идет электричка. Раз вы поедете на электричке в сторону Москвы, ваши билеты на поезд действительны и на электричку. Только имейте в виду, что электричка одна, и если на нее опоздаете, ну, сами понимаете...
В день отъезда за час до отхода электрички я привез студентов на вокзал. Полковника Н там не было. Он уехал за сгущенкой. Бродя по городу, Н разнюхал, что где-то на другом конце Нежина можно купить разливную сгущенку, причем она будет дешевле сгущенки баночной. И жадный Н соблазнился...
Шло время, Н не появлялся. Если бы он оставил мне билеты, то я бы плюнул и на Н и на его сгущенку и уехал со студентами один, но хитрый полковник оставил мне свой чемодан, а билеты на поезд взял с собой. Студенты уже давно сидели в электричке, а я стоял на перроне, ломая голову над проблемой: что лучше, остаться в Нежине без шанса попасть на свой поезд, или уехать в Конотоп без билетов? Оба варианта мне не нравились. За десять минут до отхода электричке на платформе появился Н. Он бежал мелкой рысью, держа на вытянутых руках два открытых детских ведерка со сгущенкой. Несмотря на то, что он старался нести ведерки бережно, часть сгущенки выплеснулась на брюки, и Н сопровождал почетный эскорт шмелей, прикидывающих, как бы стащить с Н сладкие вкусные брюки и отнять ведерки. Как я его тогда не ударил, не знаю...
Дальше рассказывать неинтересно. Мы без приключений доехали до Конотопа, там пересели на свой поезд и на следующий день были в Москве.
Ах да, забыл. В поезде было жарко, и за ночь сгущенка прокисла.

И это второй из рассказов о полковнике Н.