ГОНКИ НА ПЛ.

В те, теперь уже далекие, но присно памятные времена, когда наша держава не стеснялась демонстрировать флаг своего Военно-Морского Флота на просторах мирового океана, четыре дизельные подлодки вышли из базы г. Полярный и направились на боевую службу в Средиземку. Путь, прямо скажем, не близкий. А с учетом скрытности перехода, малой средней скорости движения (днем - в подводном положении экономичным ходом, а ночью - зарядка аккумуляторных батарей и вентиляция отсеков), мелких аварий и борьбы за живучесть, телепались они до места назначения в общей сложности месяца полтора.
В конце концов, скрытно просочившись через горлышко Гибралтарского пролива и дошкандыбав до нашей плавбазы, они радостно всплыли на глазах изумленного 6-го супостатского флота и пришвартовались по два корпуса с каждого борта. Как выглядят наши подводники, особенно проходящие службу на "дизелюхах", уже писано-переописано. Поставь их рядом с зэками - не отличишь, а после длительного перехода добавь к воображению еще тракториста колхоза "Светлый путь" времен первых пятилеток и получишь абсолютно достоверную картину. Командир плавбазы, обозрев прибывших братьев по оружию, приказал организовать баню для личного состава, ужин и кино, потому как была суббота, а офицерам дал час времени на мытье в душе, бритье и переодевание.
В кают-компании накрыли шикарный стол. Когда все собрались, командир плавбазы сказал то, что положено в таких случаях, и по старой флотской традиции провозгласил первый тост: "По случаю…". Второй, естественно, "За дам…". Третий - "За тех, кто в море!" - святое дело, а дальше началась произвольная программа.
Как определяется степень опьянения морских офицеров? Непосвященные скажут: по внешнему виду. Нет, ребята! Только по разговорам, которые на флоте называются травлей. Если травят о политике, значит, все только начинается, если про женщин - процесс в разгаре, ну а когда перешли к службе - все, писец, уже не долго осталось.
И вот на последней стадии один из командиров ПЛ вдруг заявляет, что его лодка во всех отношениях лучше, чем остальные. И даже максимальный ход у нее больше на 2 узла, хотя все они одного проекта. Ну, кто же, спрашивается, такое стерпит? И хоть они и командиры, которые все знают, все понимают и ничего не боятся, но после принятого на грудь остатки юности лихой в одном месте заиграли.
- Как это? С чего это вдруг твоя лучше? - загудели остальные командиры, приняв позу оскорбленных мушкетеров. Задетым оказалось самое святое - командирское тщеславие и самолюбие.
- Твоя лучше, говоришь?..
- А не у тебя дейдвудные сальники потекли в Бискае?..
- А не мы тебя ждали, пока ты течи латал?..
- Да сам-то ты…
- Ладно, вам, чего на мужика насели? Ну, спорол глупость, не подумавши…
- Да пошел ты, заступник…тудыть… растудыть…
- Сам пошел…
Командиры, выступавшие в начале единым фронтом, постепенно стали разбиваться на секции. Потом, глядя на них, сцепились между собой старпомы. А механики уже давно были готовы, они только отмашку ждали…
Видя, что страсти накаляются, и дабы не допустить выхода ситуации из-под контроля, командир плавбазы на правах хозяина и старшего по званию принял решение:
- Отставить базар, мужики! Есть предложение! - все разом затихли. - Ща проверим, кто чего стоит. Штурман, тащи карту!.. Так… Вот смотрите, здесь болтается наш эсминец. До него… примерно… миль десять. Туда и обратно - двадцать. Тому, кто приходит первым, ставлю ящик коньяка.
- Алярм!!! - заорали командиры.- Боевая тревога!!! Экипажам на лодки!!! По местам стоять, со швартовых сниматься!!!
Моряки вылетели из бани в прямом смысле в мыле и помчались по боевым постам, сверкая голыми задницами.
И вот четыре советские подводные лодки, дружно оторвавшись от плавбазы, ринулись параллельными курсами в надводном положении, выжимая из дизелей все, что возможно. Американцы ох…ли! Куда?.. Зачем?.. Почему?.. С какой целью?.. Поняли они только одно, что ихний американский "уик-энд" накрылся нашим русским медным тазом, и привели свой флот в полную боевую готовность.
А эти прут - ветер свищет, выдвижные устройства, как мачты у Лермонтова, гнуться и скрепят, волны до мостика захлестывают, в эфире сплошной русский мат. Это на плавбазе организовали тотализатор. А как еще подбодрить болельщикам своих боевых слонов - только через эфир. Радиоразведка супостата такой музыки еще никогда в жизни не слышала.
Командир того самого эсминца, который обозначал собой, сам того не ведая, точку поворота на обратный курс, вылетел на мостик в чем был, когда ему доложили, что четыре наши подлодки летят к нему полным ходом. Он тоже напрягся, как и весь 6-й флот США. На его запрос: "Что случилось?" все четыре командира дружно его послали… открытым текстом, описывая при этом живописную циркуляцию вокруг его корабля. И тогда командир вполне мог произнести знаменитую фразу, вошедшую в классику современного кинематографа: "Ну, вы, блин, даете", провожая окошмаренным взглядом удаляющиеся корабли.
Где-то на полпути до плавбазы на одной из лодок сдох дизель, не выдержав экстремального режима. Командир другой лодки застопорил ход, подошел, взял ее буксиром за ноздрю и потащил к плавбазе. Не мог он кореша бросить. Но две другие продолжали гонку на полном серьезе. Когда все снова ошвартовались у плавбазы, америкосы опять сильно удивились и потом долго еще морщили репу, пытаясь разобраться в новых тактических приемах этих непонятых русских.
Но супостат был не одинок в своем недоумении. Наше командование тоже было весьма озадачено, когда получило информацию, что противник вдруг ни с того ни с сего решил поиграть в войну. Но когда стали известны подробности забега на короткую дистанцию наших подводных лодок, доложили на самый верх. Главком был в бешенстве. Он приказал доставить этих жокеев в Севастополь и пожелал сам лично провести разбор полетов. Маленький Главком аж подпрыгивал, пытаясь дотянуться своим кулачком до носов стоящих перед ним на вытяжку бравых русских флотских офицеров. Он обещал их всех снять с командиров, разжаловать и сослать в солнечный Магадан. В течении всей экзекуции они сохраняли полное спокойствие, всем видом своим показывая, что послать подводника дальше прочного корпуса невозможно. Даже солнечный Магадан в сравнении с нашим "железом" выглядит, как Сочи. Да и кто будет менять сразу четырех командиров кораблей, находящихся на боевой службе? Главком это тоже понимал. Влепив каждому по НССу (неполному служебному соответствию), он отправил их обратно - искупать вину перед Родиной.

Майор и электричество

Рассказал мой батя, 25 лет оттрубивший в РВСН

Дело было на "точке", то есть КП ракетной дивизии под городом Кунгуром. Есть там такое помещение, типа распределительной, несколько кабинок с рубильниками, к каждому подходит 3 токоведущие шины - железки сечением ремень напоминают, толстые металлические полосы. Все это дело довольно основательно подвешено под потолком на системе изоляторов и покрашено в разные цвета.
Теперь к делу. Очередная проверка, личный состав всей оравой ликвидирует, исправляет, подгоняет и прочее. Майор техбата, навесив на грудь баночки с краской, кряхтя и матерясь на чем свет стоит, залазит на обесточенные шины, садится на них задницей и красит тоководы перед собой в соответствующие цвета, по мере покраски двигаясь попой вперед и дымя сигаретой. Идиллия. Вдруг распахивается дверь, залетает солдат из чурок, косит взглядом на рубильники, и, завидя отключенный магистральник, кидается к нему, что-то бормоча про неработающий магнитофон. Майор заинтересовался, но не успел даже испугаться. Зольд, презрев табличку "Не включать - работают люди", что есть дури рванул рубильник в положение "Вкл". Как потом говорил майор, ему стало как-то необычно и волосы на заднице зашевелились. Однако, убедившись, он еще в этом мире и порадовавшись что не обоссался, бравый майор тихонько окликнул солдата.
- Эй!
Зольд закрутил головой и увидел майора. Хоть он был и чуркой, но сообразил, что там никому быть вроде как неположено и вообще невозможно - сидит человек на 10 киловольтах и вроде как разговаривает, хоть и слегка дымится (сигарету майор обронил при пуске тока). Майор опять:
- Ты зачем его включил?
Зольд стоит, соображает.
- Слушай, зачем включил-то? Выключи.
Зольд допер, повернулся к рубильнику и выключил.
- Выключил? Точно выключил? Ну подожди, не уходи.
Майор слез, аккуратно поставил баночки, аккуратно же взял стоящую в углу лопатку (совковая, добротная такая, черенок только полтора метра)... и с диким ревом кинулся за ошалевшим от множества событий зольдом. Тот дал драпа невзирая на законы физики, перескакивал через сугробы и низкорастущие деревья, но майор, изрыгающий на ходу потоки мата и связующих предлогов и междометий, не отставал, сшибая как сугробы, так и деревья с личным составом что имели несчастье попасться ему на пути.
Короче солдата он догнал (к счастью, на тот момент уже потеряв лопату) и просто набил ему морду.
Позже выяснилось, что спасло майора:
1. Толстые ватные штаны
2. Сантиметровый слой краски на шинах
3. Картонка под задницей, подложенная дабы не марать штаны

Если понравится - напишу еще что-нибудь.

Байки второго отдела ОКПП 'Одесса'

Сколько гениальных людей описывало украинскую ночь! Нет, есть в этом, что-то магически притягивающее. Бездонное небо, с его всеобвалакивающей темнотой, мерцание звезд. Всё это каким-то непонятным образом воздействует на человека и заставляет вглядываться ввысь. А ночи на морском побережье еще более завораживающи. Тихий шелест прибоя, искрящаяся дорожка света луны, голубовато-зеленое мерцание планктона в кильватерном следе портофлотовского катерка. Все умиротворяет, настраивает на спокойный созерцательный лад.
Порт не располагает ко всему вышесказанному, единственным местом в Одесском порту, где все это можно наблюдать были рыбные причалы, а если говорить точнее песчаный берег, где сваливались водоросли для последующей переработки в сладкий мармелад и агар-агар, мечту всех сластен. Но однажды на нефтегавани случилось то, чего в принципе быть не может, вырубились 'юпитеры' и она погрузилась во мрак. Нет, сказать, что это был кромешный мрак, значит соврать, свет с соседних районов порта, прожектора на отдельных строениях присутствовали, огни на танкерах, но не было ощущения освещенности. И чернота неба, и звезды, и шорох волны обвалились на причалы, накрыв собой максимально возможное пространство. Она пришла и вступила в свои права, украинская ночь.

Я заступал на службу во вторую смену с двух до восьми. Причал был пятый, место романтически-поганое. Стоишь на железе, среди стендеров для загрузки нефти, причал выносной, под ним гуляют волны, зимой холод собачий, летом жара от железа, а ночью, ночью, особенно летом, очень хочется спать. Мерный шум стендеров, не менее мерный шум прибоя, слабая освещенность, если бы не комары, сколько бы мамаш не дождалось бы сыновей. А что, вполне реально, 'моргнул затяжным' и плюх с причала, привет родителям. Ладно, хорош трепаться, к делу. Менял я Серегу, пришел как всегда: 'Как дела, чего случилось?' Он мне: 'Да пошел ты! Все нормально, двое с берега не пришли. Спать хочу, пока!' И попер в машину грузиться. Надо признать, что спать хотелось всем, и мне в том числе, недели две уже 'рыли через шесть' вечная проблема с численностью личного состава. Ну, встал, перемигнулся фонариком с младшими, все нормально, ответили, служим. Ночь поглотила меня минут через сорок, сказалась усталость и отсутствие привычного освещения, а тут, как на зло, еще у буржуев трап не подсвечивается. Одно слово, маета. Вроде и бдишь за пароходом, но как-то неубедительно. Ночь затягивает, вводит в дрему. Начал 'моргать затяжными'. Что не делал, приседал, руками махал, на звезды пялился, не помогает. И волна, еще, подлюка, тихо так, вкрадчиво, мерно: 'Спа-а-ать, спа-а-ать'. Ну и каюсь, смежил ясны очи. Не знаю, что меня толкнуло, но только очнулся я как от взрыва, в момент. Открываю глаза, а дальше… Дальше я действовал не осознавая, что творю и зачем. В ночи, в полуметре от меня в воздухе висели огромные глаза и белоснежный оскал зубов. Я рванул штык-нож и полоснул им перед собой. Картинка отпрянула от меня и раздался вскрик, переходящий в судорожное полукрик полубормотание: 'Май френд! Май френд! Ай эм сейлор, иц ми!' И тут до меня дошло: 'Бля, негра! Ну конечно негра, урод, не ранил бы!' 'Урод' относилось ко мне. "Замотан" был так, что даже не посмотрел кто из моряков не вернулся, в паспорта не глянул. Романтик хренов! Стуканет, все, пиши пропало. С ножом на моряка бросился. Мозги начинают судорожно выдергивать из памяти слова: расист, международный конфликт, трибунал, три дня расстрела и прочую чушь. Но надо же как-то выходить из ситуации, негру моего трясет как в лихорадке. 'Делать что?!!! Бля!!!' Я не знаю, что подвигло меня на это, но все остальное произошло как-то само собой. Я сдвинул брови и мрачно заявил: 'Ю а лейте! Андерстенд!' Он судорожно кивнул в ответ. 'Итц ласт тайм фор ю, афте зет…' После этой фразы повисла многозначительная пауза. 'Френд' судорожно сглотнул комок в горле и, кивнув, срывающимся голосом ответил: 'Андестенд! Итц ласт тайм!' 'Смотри мне, бля!' Мама дорогая! Ну откуда у советского человека, что берется? Ну, обязательно надо филосовски диалог закончить, ну, причем тут 'бля'? Ладно, воспитательную работу провел, на пароход запустил, 'френда' не порезал и то хорошо. Сон как рукой сняло, стою, мандраж по полной, мысли только вокруг 'расстрела', короче, беда. Посмотрел на второго красавчика, слава Богу, белый. Прошла проверка, доложился, тактично умолчав о происшедшем. В семь утра приперся второй "Дог Жуан" (кабель по нашему), пьяный в дупель. Запустил.
В восемь сменились, а к двенадцати часам пароход уже толкнули. До этого момента я не сомкнул глаз, ждал комиссию, а вдруг негра заложит. Не заложил! Но случай этот я запомнил на всю жизнь, да и он, я думаю, тоже.

КОМАНДУЮЩИЙ.
И опять ОПК "Светогорск". Май месяц. Опять ждем командующего СЗПО. Все шуршат, судорожно приводят отделение и себя в порядок, бирки, боевые листки, чистка оружия, внеплановый ПХД с привлечением всего свободного от службы личного состава, включая служебных собак и тараканов. Приехал. Как обычно синее Volvo с маячком и куча УАЗиков. И приехал, видимо, не в духе, что, в принципе нормальное состояние всех командующих. Боец-часовой, успел открыть ворота и сразу получил 10 суток ареста для профилактики (никто, конечно, его на губу не отправил, но все же). Начальник - майор И. доложил командующему на плацу (20 X 40 м) и повел его в отделение. И тут началось. Для простоты восприятия диалога, точнее монолога командующего, обозначу его - К, а начальника - Н. Зашли в дежурку.
К - Начальник, а почему плитка на полу разная? Готовься сдавать дела, мля. (пол выложен плиткой белого и коричневого цветов в шахматном порядке)
Н - Дык, не знаю, товарищ командующий, не я клал.
К - Да вы совсем охренели тут, как вы службу несете. Ё,,,%:?* мать, а почему стены разноцветные? (стены покрашены голубым цветом и несколько сантиметров от потолка белым, собственно как и потолок) Ты че, совсем о(*?%%;;ел, что ли. Границу кто охранять будет? Мляяяяя, (это он уже зашел на лестницу) это что за муйня? (лестница с 1 по 3 этаж выкрашена наподобие ковровой дорожки, кстати в точном соответствии со всякими методическими рекомендациями и Уставами).
Н - Товарищ командующий, генерал Б. приказал, Ваш зам. по тылу.
К - Е*&^)(%)%%, погоны сниму, готовься сдавать дела. Чтоб через неделю здесь был новый начальник. Поразвели тут, мля. Как вы границу охраняете с такой-то лестницей?
В это время ваш покорный слуга одевался у себя в приежке в гражданскую форму одежды после сна, который, в свою очередь был после ночного дежурства. И вот сижу я на кровати, одеваю носок. Открывается дверь и я вижу целого генерал-полковника, своего начальника и кучу "звезд" из Питера около них.
К - это что за уё№;;ще?
Н - это мой заместитель, лейтенант В.
Я застыл по стойке смирно с тупым выражением раболепия на лице. 20-секундная пауза и .... командующий задает вопрос, который потом мне задавали все, пока я не уволился.
К - кто такой лейтенант?
Тупо молчу, потому как не знаю что ответить, дабы не обидеть К и не подставить Н. Толи командующий звание такое забыл, толи рожа моя помятая ему не понравилась, толи фамилию мою хочет услышать, хотя начальник ее уже сказал. Хрен его знает.
Итог: ни одного вопроса по службе не было задано, начальнику дали срок 2 недели на подготовку к сдаче дел и устранения всех замеченых недостатков, три дня бойцы отдирали краску с лестницы топорами, а начальник пытался найти однообразную плитку. Но все кончилось хорошо, выдимо камандующий забыл, что есть такое отделение пограничного контроля и начальника не уволил.