ПТИЦА

Фамилия - Голубев. Звание - капитан-лейтенант. Имя - Витя, или Вица, это для друзей. Кличка - Птица, сообразно фамилии.
Таких, как наш Птица, больше на свете нет. Я в этом уверен на сто. Нет, теоретически-то я согласен, что каждый человек по-своему своеобразен и единственно неповторим. Но наш Птица - абсолютно своеобразный и исключительно неповторим.
- Проверить срабатывание блока автоматики! Нажать ВР-один!
- Е-есть... нажать ВР-один... - это голос Вицы.
Расчет напряженно ждет, когда загорится лампочка. Она не загорается.
- Я сказал - нажать ВР-один! Птица, мать твою за ногу, ты чем там занят?!
- Есть... щас... нажать... угу-у...
Плюнули на все, дернулись к нему, заглянули через плечо. Ну, да, Витя и в самом деле занят - не оторвать. Пинцетом зажал отчаянно сопротивляющуюся и чуть ли не вопящую от ужаса здоровую сортирную муху и острым скальпелем режет блестящее зеленое брюшко. Дело известное. Аппендицит, как он сам говорит. Тьфу, ёпрст!
Ненависть к обширному мушиному стаду сильнее всего проявлялась именно там, где мухи больше всего досаждали Вице. Как-то раз сменялся он с дежурства, сдал пистолет, передал сменщику документацию, ключи от сейфов и прочую дребедень, а потом и говорит:
- Вот тебе печать, вот тебе ключи... А главный сюрприз - в верхнем сейфе... Пока! Бывай... - напялил фуражку и был таков. Да, я забыл сказать, что дело было в августе. Ну так вот, примерно в полночь новый дежурный вспомнил вдруг про обещанный сюрприз и заинтересованно полез в верхний сейф. Открыл, значит, и тут началось!.. Многотысячный рой мух. Самых разнообразных - обычных и экзотических, больших и маленьких, блестящих, зеленых, сортирных, коричневых под цвет любимой среды обитания и Бог весть каких еще - заполонил рубку дежурного; жужжанье плотным слоем наглухо заткнуло органы слуха, и пятисотсвечевой лампочки не было видно сквозь густую тучу самых прекрасных насекомых на свете! Оказывается, Вица целые сутки во время дежурства отлавливал этих всяких разных мух, где только мог, и собирал в бутылку из-под молока; мухи сидели в ней битком в заточении до тех пор, пока Витя не засунул бутылку в злополучный верхний сейф, снял крышечку и запер сейф на ключ, не забыв опечатать...
У Вицы в голове - линия задержки. Это такая штука, которая задерживает на определенное время полезный сигнал, прежде чем начать его обработку. Вица в этом плане - впереди планеты всей.
Иду в сторону хлебного магазина. Навстречу - он. С буханкой в руках. До закрытия магазина остаются считанные минуты, а может, уже и закрыли, поэтому я спрашиваю, когда поравнялись:
- Привет, Птица! Магазин открыт еще?
Проходит мимо меня, не повернув голову. Буханку прижал к груди, смотрит в вечность. Я оторопело вылупился вслед, и когда расстояние между нами увеличилось метров до тридцати, он вдруг остановился, словно споткнувшись, еще раз глянул в вечность, пожевал губами, подумав, а потом повернулся в мою сторону, виновато улыбнулся и задумчиво проговорил, ковыряя в носу:
- Ну... что тебе сказать... вообще... по этому вопросу...
Витю представить очень нетрудно: рост значительно выше среднего(его ботинки традиционно называли ластами), столь же большая голова с этакой виноватой доброй улыбкой, огромные ласковые глаза и торчащие локаторами уши. Насчет ушей он очень сильно комплексовал, и намекнувший на их величину и другие особенности рисковал нарваться на немилость. Немилость эта выражалась во фразе "Так, Юра, я тебя предупреждаю, еще раз ты что-нибудь скажешь про мои уши, и я... я... я..." Что - "я" - никто не знал, потому что Витя был очень добрый и, кроме мух, никого в жизни никогда не обидел. В голове у него всегда играло что-нибудь из старого доброго хард-рока, изредка вылезая наружу, и те, кто знал Витю более трех лет, запросто отличали по его выражению лица "Лед Зеппелин" от "Юритмикс". Линия задержки работала постоянно, без перерывов на обед и сон, и поэтому Птица был неимоверно рассеянным. Он мог прийти на построение без галстука, мог надеть галстук и не прийти на построение, мог уйти со службы в чужой фуражке или шинели - невзирая на разницу в размерах, мог часами витать в облаках, настраиваясь на сеанс дальней космической связи с Альфой Волопаса, но при всем при этом он был истинный патриот своей Родины, и потому та смело доверяла ему ядерный курок. Преображался он только на спортплощадке - линия задержки на время игры отключалась СВЫШЕ, и мы только дивились потрясающей его подвижности и острой реакции. Волейбол, баскетбол, настольный теннис - тут с ним немногие могли потягаться. После игры линию задержки включали обратно.
- Вица! Весь проход загородил! Сказано же - не стой в узкостях! Дай пройти!
Витя (подумав буквально пару минут):
- На.
И, пожав плечами, отходит в сторону.
Прославился Витя еще на первом курсе училища, изваяв во время самоподготовки из пластилина великолепную скульптурную форму - скажем так, извечный символ плодородия - более чем в натуральную величину, заботливо и тонко исполнив все складочки, сосудики и щелочку. Вошедший начальник факультета к творчеству Родена, Микеланджело и им подобных определенно был неравнодушен, и потому шедевр тут же был изъят, а перед ужином второй факультет выстроили в традиционную "свинью", и начальник долго и возмущенно распространялся насчет высокого искусства, размахивая и потрясая зажатым в кулаке творением и называя его простым татарским словом из трех букв. Витя пожимал плечами, зная, что еще ни один гений не был оценен по достоинству при жизни, а худсовет в лице начальства влепил ему пять внеочередных нарядов на службу...
Рейсовый катер-паром назывался в честь неизвестного мне великого человека "В. Голубев", и этот факт сильно веселил не только меня.
- Вица, как отдохнул в отпуске?
- Нормально... Еду я, значит, в поезде, а тут заходят трое таких... уркаганов... и говорят: в картишки сыграем? Я сразу - ага! - фиг вам, говорю, в карты в поезде я не играю... А они - да ладно, мы и без тебя сыграем... И начали, я смотрю, они не на деньги, и вообще играть не умеют, в простого дурачка... Потом предлагают - давай по копеечке? Ты, мол, нас не бойся, мы не шулера какие-нибудь, только по копеечке, и не больше... я - нет, я только смотреть буду, они: не хочешь - не надо...
- Вица, короче!
- Короче? Ну... триста пятьдесят отстегнул...
Как уже было сказано, Витя был спортсменом, а кроссовки хорошие в те времена были жутким дефицитом. Конкретно - кроссовки "Адидас". После фирменных часов "Ориент" они были для Вити пределом мечтаний и идеей фикс. И вот Витя вернулся из очередного отпуска:
- Ну... поехал в Москве на стадион "Динамо"... жду... смотрю, выходят четверо... настоящие спортсмены - костюмы "Адидас", кроссовки тоже... пострижены так аккуратно, коротко... я им говорю: "Ребята, где можно адидасовские кроссовки купить?" Они: "Садись в машину, поедем, будут тебе кроссовки"... я сел... тачка такая фирменная, вольво... завезли куда-то... и говорят - ух ты, какие часы у тебя классные! Я говорю - "Ориент"... Они: "Снимай". Ну... что делать... снял часы, отдал... они говорят - все, вали отсюда... я говорю - а как же кроссовки? Они: "О, мы совсем забыли! У тебя же еще и бабки есть!"
Что самое интересное - кроссовки из этого отпуска он все-таки привез, и часы новые купил.
Сижу дома. Звонок. Снимаю трубку - в ней Вица.
- Юрик! Ты давай, хватай гитару и через час - на хату к Юрке Дубову! Он мне ключи оставил, будут классные тетки, так что давай... выпить ничего не бери, у меня все есть. Это будет здорово, хы-хы!
Я тогда Витю знал еще мало, а потому через час ломился по указанному адресу - звонил, стучал, звал через дверь... Мертвая тишина в ответ. Проторчал под окнами лишних полтора часа, потом озлился и пошел на квартиру к Вите. Что еще за фокусы?!
Витя тогда жил в чудильнике, и еще на подходе я понял, что он дома: музыка орала нещадно. Из-за его двери выплывали слои дыма, дрожа от обилия децибел. Ну, думаю...
Открываю дверь - ёксель-моксель, не видать ничего: дым, дым, дым. Витин голос сквозь рулады "Блэк Сэббэт":
- О! А вот и наш Юрик! - я с трудом разобрал в клубах длиннющий силуэт, семафорно размахивающий руками. - Прошу любить и жаловать! Уж с ним-то никогда не соскучишься!
Ага, думаю, значит, "тетки" все-таки есть. Тогда ладно, разборки потом, сперва - женский пол. Разогнав кое-как дым, делаю шаг внутрь помещения - ну конечно! - сидят на диване с ногами, глупо улыбаются, но только никакие не тетки, а буквально вчера прибывшие для прохождения службы молодые лейтенанты в количестве 2 (двух) тел... Пьяные, понятно - в хлам, в дуст, в дрюсюсюлю и еще неизвестно в чего.
Витя:
- Ну, что, хы-хы? Как я тебя тонко подколол? Не обиделся, нет? Юрчик...
На тебя?! Вица! Да ни Боже мой! Надо быть последней сволочью, чтобы обидеться на Вицу. Дело в том, что я знаю один его маленький секрет - он всегда жил для других немножко больше, чем для самого себя.
Где ты теперь, Витя-Вица-Птица? Где-то в Севастополе, говорят... Дорого б я дал, чтобы снова пожать твою нескладную большую и добрую руку...
Ах, да, совсем забыл! Мы же с мух начали? Так вот:
- Вица, откуда такая патологическая ненависть к мухам?
- Откуда, откуда... Вот знаешь, вот стоишь ты дежурным, с девяти до двенадцати маленько поспать можно, а они, сволочи, летают, на рожу садятся... Ну, садятся - это ладно еще, ходят по ней, по роже, хрен с ними... Но вот когда эта падла взлетает и ногами отталкивается!..

Конь с яйцами.
В 1947 году Москва праздновала свое 800-летие, по какому поводу решено было воздвигнуть против Моссовета небезызвестное Копыто - памятник якобы основателю Москвы беспартийному князю Долгорукому Ю.В. История создания памятника и портреты его авторов на клеймах уздечки - песня особая, сейчас не об этом речь.
Открытие монумента, трибуна с почетными гостями, среди которых крупнейший тогдашний спец по древнерусской истории академик Нечкина (кто помнит - автор школьного учебника). Полотно падает, общий вздох, несколько мгновений благоговейной тишины, в которой Нечкина негромко, но отчетливо - чтобы все слышали - цедит сквозь зубы:
- Русские князья… на кобылах… не ездили!
Коня Юрию Владимировичу подогнали на следующий день, благо можно было обойтись совсем небольшим тюнингом.

Где-то когда-то слышал вот такую историю, но за точность не ручаюсь...

Авиационный завод, который уже бог весть сколько времени собирал какие-то там аэропланы, прислал в конструкторское бюро письмо с просьбой пересмотреть чертежи и технологию сборки одного из узлов. Мол, подлезть внутрь никто не может ни отверткой, ни ключом, короче, встало все производство.
На что последовал резонный вопрос-"А как же вы раньше-то подлезали и закручивали? Ведь столько времени никто не жаловался?"
Ответ был следующий:У нас тут мужичок работал. Так у него после перелома кисть руки была неправильно сросшаяся. Вот он этой грабкой как-то все и закручивал. А теперь он на пенсию ушел, да и руки никто больше ломать не хочет...

Навеянно историей замполита от 03.12.2002.
Недавно пришлось побывать в одном замечательном русском городе, всё в нем хорошо, да только на центральной площади с двух разных её сторон стоят два памятника великому Вовке. Всё бы ничего, да только стоят они лицом друг к другу и пальцами (в смысле рукой) указывают друг на друга. Как пояснил мне приятель, местный житель, памятник в народе кличут "Перевод стрелок." Вот такие казусы нам достались в наследство.

Снаряд, вылетевший из канала ствола, как правило, назад не возвращается.

Оценка стрельб артиллерии:
- увидел разрыв - отлично
- услышал - хорошо
- нашел по опросам местных жителей - удовлетворительно

ЧАРЛИ ЧАРЛИ БРАВО!

У каждой шутки бывает предыстория. Когда шутят политики - всегда стоит искать контекст, который может стать завуалированным посланием противной стороне.
Нам не известен контекст оговорки президента Буша Старшего, однажды заявившего на пресс-конференции: 'Семь лет я работал плечом к плечу с президентом Рейганом. Были у нас триумфы. Были и ошибки. Кое-что нам удалось изъеб:хм:избежать:'. Что - то он имел в виду. Имел несомненно, хотя и посыпались на него со всех сторон упреки в психической слабости, ставшей следствием стресса, пережитого в воздушном бою над Тихим океаном, когда молодой пилот Буш был сбит японским истребителем и чудом спасся.
Вспомнилась и 'шутка' президента Рейгана в 1984 году, когда уже прославившийся своими речевыми фортелями 'красавец - ковбой' заявил в прямом эфире радиостанции Санта - Барбары следующее: ' Сограждане - американцы, рад сообщить вам, что я только - что подписал директиву, ставящую Россию вне закона. Мы начинаем бомбардировки через пять минут'.
А наш корабль в те минуты лежал в дрейфе под Сан Диего, и мы 'вспотевшими' глазами читали ленту американского информационного агентства, приславшего нам подписанный приговор. Друг с другом не прощались, но было очень грустно:Не дано нам было знать тогда, что это была, хотя и трагически опасная, но шутка. Шутка с контекстом! Рейган должен был бы продолжить свое выступление, сказав: 'Я заявляю это потому, что извещен о начале перевода советских ракетно - ядерных сил в высшую степень готовности. Прощайте, сограждане - американцы!' Но он не продолжил. Мы же, только возвратившись в базу, узнали причину президентской русофобии - молодой боец на нашем советском узле связи, опечаленный изменой подруги и обозленный на весь свет, передал такое распоряжение в эфир. Благо, что он не мог его продублировать! Иначе - большой КАБУМ и ничья в финале Холодной войны.
А пока шел полуфинал, и преимущество оказывалось то на одной стороне, то на другой. Это и имел ввиду Джордж Буш. Конечно же он должен был знать об одном из многочисленных эпизодов Великого противостояния, в котором, как считалось противной стороной, флот США сыграл со счетом 2:1. Мне это представляется сомнительным. Назовем данный эпизод как 'Леги против Чарли' и проследим за развитием событий и счетом в ходе 'Игры'.

Место действия - прибрежные воды США в районе Сан Диего.
Первый тайм. Счет 0:0.

Выход в море на боевую подготовку в пятницу всегда неприятен для экипажей кораблей вне зависимости - советский это флот или американский. Такое на нашем флоте чаще всего 'светит' якорной стоянкой на рейде до понедельника, у американцев - лишением бонуса к жалованию за невыполнение недельного плана. Провести же уик-энд на борту, когда в бинокль можно разглядеть прелестниц в бикини на пляжах Байя Калифорния, для них немыслимо.
В то утро пятницы мы лежали в дрейфе в точке, с которой хорошо просматривался Норт Айленд и торчащие за ним топы мачт ошвартованных в ВМБ Сан Диего кораблей, ожидая ежедневный мини-парад - выход американских 'боевиков' в море. Как по расписанию в 09.00 'поплыл' фок большого крейсера, за ним - узнаваемые 'низкорослые' мачты фрегатов типа 'Нокс' и 'Перри'. Недолгое ожидание - и вот уже под мостом , соединяющим город и остров Норт Айленд, появились 'мышиные' силуэты отряда боевых кораблей, возглавляемых нашим старым знакомым - крейсером 'Леги' - металлической реинкарнацией Уильяма Леги, Начальника Штаба ВМС США при президенте Франклине Рузвельте, кораблем таким же подтянутым и строгим до вздорности как и сам почивший адмирал. Это он за три дня до описываемой встречи сыграл злую шутку, целенаправленно включив на полную мощность средства радиоэлектронной борьбы и прервав нашу связь с Владивостоком на долгие пять часов. Встретившись опять, мы не думали, что этот день станет днем реванша!
'Чарли', не удостоившись приветствия чопорного 'Леги', пристроился в кильватере американских кораблей, следующих малым ходом курсом, ведущим на главную игровую площадку 3 Флота ВМС США - Тихоокеанский ракетный полигон 'Пойнт Мугу'. Здесь на тридцати шести тысячах квадратных миль водной поверхности Калифорнийского залива проводятся большинство учебных и испытательных стрельб; здесь запускаются зенитные и противокорабельные, противоспутниковые и баллистические ракеты корабельного и воздушного базирования. Сердце и нервный центр этого монстра - остров Сан Николас, с которого осуществляется наблюдение за акваторией и воздушным пространством и управление всеми силами и средствами, находящимися в зоне ответственности Главного диспетчера полигона, 'бессмертное' имя которого - 'Плид Контрол'.
Вступив на 'шахматную доску' Пойнт Мугу, виртуально расчерченную квадратами боевой подготовки, отряд 'Леги' отметился в сети 'Плид Контрола', сообщившего 'удивленному' флагману, что на хвосте у него висит советский 'Чарли Чарли Браво' (так в устах американцев на военный манер звучал наш бортовой номер 'ССВ' ). Крейсер и фрегаты в ответ плотоядно 'улыбнулись' белоснежными ракетами 'Стандарт' и 'Си Спэрроу', выехавшими на направляющие пусковых установок, впрочем не для устрашения 'Чарли', а для проверки оружия перед операцией, и начали движение в район стрельб севернее Сан Николаса ближе к островам Сан Мигель и Санта Роза, которые как естественные укрытия создавали 'парниковые' условия для стреляющих, прикрывая их собой от ветра, волнения и течения. На них же размещались три вертолета и радиопеленгаторы, сыгравшие в последующих событиях важную роль. А пока лазурное небо Калифорнии не подозревало, что через час его начнут дырявить с той же тщательностью, что и мультяшная эскадра из 'Приключений капитана Врунгеля'.
Придя в точку, отряд рассредоточился в боевой порядок треугольником со стороной в 3 мили, милостиво позволив 'Чарли' занять безопасное место в его центре после того, как 'Леги' рутинно предупредил нас о нахождении в районе опасных ракетных стрельб. Сделано это было полусонно - безразлично как и подобает 'железному адмиралу'. Ну, и слава богу! Значит, не будет назойливых облетов 'Орионами', опасного маневрирования и попыток вытеснения из района. Пятница! В ней все дело! В ней и этимологии этого слова, ведь английское Friday означает Free day - свободный день!
И карусель закрутилась. С материка были запущены радиоуправляемые мишени, которые устремились к 'Леги' и его отряду, имитируя атаку крылатых ракет. Навстречу им с крейсера и фрегатов начали взмывать 'птички' с головками теплового наведения, взрываясь далеко впереди и вверху и оставляя очередную 'дырку' в небе в виде белесого облачка. 'Отразив' первую волну нападения, 'Леги' задробил стрельбу, позволяя вертолетам, прилетевшим с островов, эвакуировать приводнившиеся на парашютах мишени. Три целехонькие оранжевые 'сигары' дрейфовали в зеленых пятнах разлившейся маркирующей краски, ожидая, что подлетевший вертолет зависнет, подхватит стропы крюком и унесет их на берег для обслуживания, заправки и последующего использования, так как не в них целились ракеты с кораблей, а в горящие магниевые шашки, сбрасываемые мишенями по радиокоманде с Сан Николаса.
Быстро сделав дело, вертолеты улетели, дав возможность 'Леги' отстреляться по второй волне и, немного подождав, по третьей, после чего крейсер и его отряд 'вышли не редан' и помчались домой в Сан Диего, забыв, что 'МакДональдс' работает круглосуточно. 'Плид Контрол' 'зевнул' им на прощание и тоже закрылся. Два вертолета сообщили, что горючее на исходе и смылись занимать очередь за двойным чизбургером, оставив, видимо, самого молодого собирать два все еще плавающих 'сигарных окурка'.
Нам же до похода в пельменную на улице Ленинская оставалось еще месяца три, поэтому мы продолжили курсировать самым малым ходом в том же районе, с интересом наблюдая за трудягой вертолетом и делая ставки - уложится он в 30 секунд для захвата мишени крюком или нет. Первый раз уложился. Мой друг Колька выиграл банку черешневого компота. Прилетев за второй мишенью, вертолет замешкался, выловив 'рыбку' только со второй попытки и на второй минуте.
- Нервничает! - сказал Николай, отдавая банку обратно. Он болел за вертолетчика, так как сам был страстным рыбаком.
- Тащ капнант, - раздался голос сигнальщика, - еще одна приводняется у нас по курсу!
- Стоп машинам! Право на борт! - крикнул вахтенный, экстренно переведя 'Чарли' в циркуляцию, иначе американская ракета приземлилась бы к нам на бак или повисла на фок - мачте, зацепившись стропами. Вовремя отвернув корму от опасной для винтов медузы упавшего парашюта, корабль лег в дрейф всего в двух кабельтовых от плавающей мишени.
- Вертолет, сволочь, на подлете! - сглотнув слюну и закатав губы обратно сказал вахтенный, в глазах которого отражалась картина - оркестр на стенке, встречающий героя с ракетой под мышкой, и радостно плачущие адмиралы! Картина помутнела и исчезла, как только вертолет завис над зеленым пятном. Но американский пилот (Привет, Брайан!) возродил нашу надежду : стрекоза 'Белл 206' с позывным Aspen - 'Осина' ( Скажите мне теперь, что только у нас нелепые позывные!) трижды пытался поймать мишень, чему не мешали ни волны, ни ветер, но так и улетел пустой. Часы показывали 18.00 местного времени, на календаре все еще числилась пятница.
- Вернется! Заправится и прилетит! - сказал Колька, продолжая симпатизировать пилоту - 'рыбаку'. Но он так и не прилетел ни через час, ни через полтора. Солнце стало 'моргать', предупреждая о скором 'выключении', а соблазнительная 'рыбка' дрейфовала уже в одном кабельтовом от 'Чарли'.
- Вахтенный, самый малый вперед. Руль лево на борт. Сигнальщику следить за мишенью! - первым принял решение старпом, желая приблизиться вплотную, сделать фотографии и:подумать над дальнейшими действиями.

Продолжение следует.