Поймаем всех!

С детских лет во мне была абсолютная уверенность в том, что советский пограничник может все, враг не проникнет, а если и рискнет на этот отчаянный шаг, то будет задержан в любом случае. Шли годы, количество прочитанных книг о героях-пограничниках росло, рос и я, причем все больше на заставах и в погранотрядах. В голове занозой засела мысль о карьере офицера пограничника. Пришло время и я пошел служить срочную в погранвойска, что бы точно знать, что можно и, что нужно требовать от солдата. В войсках уверенность, что остановить можно все и всех. На службе я сам тормозил и пароходы и машины, даже паровозы могли на раз. А задержание? Да легко! Исключение составляли разве, что самолеты. Дескать, это вотчина ПВО.
Я расскажу о том, как было развенчано это мое последнее заблуждение.
Дело уже было после дембеля, я учился в МГУ, и этим летом поехал в строяк на Сахалин. На дворе 1991 год. Вылетели из Внукова. В нашем Ил-86 народу было не много, июнь, на остров никто не летит, все летят на материк в отпуска. Помимо нас в почти пустом салоне хмуро пили командировочные и дружно лопали московское мороженное полтора десятка ребят в зеленых фуражках. Они летели на заставы, возвращались из отпусков. В то время еще были такие чудеса, летали на самолетах отпускники. Я естественно влез к ним, поболтал. И вернулся к своим. В Красноярске мы сели для дозаправки. Выгнали нас всех в накопитель, выход в город разрешили. Вышли, взяли пивка, курим. Пограничнички мои опять за мороженным ломанулись. А что еще нужно? Вы себя-то на срочной вспомните! То-то! Все мы на сладкое падки были. Проходит какое-то время и в просвете дверного проема появляется 'небесное создание' стюардесса и, не повышая голоса выше среднего, заявляет: 'Так! Южно-Сахалинск! Проходим на посадочку'. Развернулась и пошла. Прикиньте, ни объявления по громкой, ни информации на табло, ничего! Ну, мы поорали, собрали, кого смогли и на спецконтроль. Прошли, сели на места. Ласково завыли двигатели, стюардессы начали традиционный обход, живо интересуясь пристегнутостью молодых пассажиров. Начали рулежку. И тут меня осенило: 'Стоп, а пацаны-то где?' Передо мной, через три ряда сидело трое ребят погранцов, а сейчас их нет. Я непроизвольно выглянул в окно в надежде на чудо. Чудо не заставило себя долго ждать. Наперерез нашему Илу неслась автоцистерна ЗИЛ-130, на подножках с обеих сторон висело по погранцу, размахивающих фуражками, третий сидел в кабине. Я нажал кнопку вызова стюардессы. Подошла, я ей говорю: 'Скажи пилотам, что мы своих погранцов забыли. Может тормознем?' Сказал без малейшей надежды, ну кто перед взлетом остановит борт? Вот и рулежка уже почти закончилась. Я с тоской повернулся к иллюминатору. А обалдел от увиденного. В кабине явно шла борьба, ЗИЛок рыскал как обезумевший кабан после ранения. В конце концов траектория его выровнялась и он пошел строго на перерез самолету. Чуть притормозив, и сбросив с подножек двух бойцов, ЗИЛ продолжил путь. В лучших традициях погранвойск ребята бежали по полю, выкинув на вытянутой руке зеленый семафор фуражек. Ил кивнул и встал. ЗИЛ уже стоял поперек его курса. Открыли трап, благо на восемьдесят шестом он свой. Тут же из ЗИЛа выбежал третий боец и ломанулся к борту. Они влетели в салон взмыленные, с остервенелыми взглядами, но, не забыв сказать стюардессам 'спасибо'.
Плюхнулись в кресла и попросили воды. А после взлета к ним подошел кто-то из пилотов и спросил: 'Вы как ЗИЛ-то угнали?'
- Так он наш, в погранвойсках служил! Только на взлетку выезжать не хотел, пришлось руль рвать!
Подошла стюардесса и спросила, показав на меня: 'А этот, который тут суетился, он тоже ваш?'
- А то!
- Ну, черти! Ну, мафия! Самолет на взлете остановить!

Так был развеян мой последний миф о якобы невозможном. А пограничное братство меня не раз еще выручало, но об этом как-нибудь в следующий раз.

"На границе Крюгер ходит хмурый..."

В самый разгар перестройки я служил в Морских Частях Погранвойск (привет сослуживцам!) Причем служил на катере-перехватчике, небольшом, но очень быстром - быстром настолько, что в кино его обычно снимали не иначе, как "Главный Катер Шпионов". Ну, это так, к слову.

Настоящей же проблемой нашей стало то, что в определенный момент Самое Главное Начальство решило, что катер и слишком мощен, чтобы его держать на стоянке в вечном дежурстве (то есть по тревоге мы отваливали от стенки в 1,5 минуты и еще через 2 мы уже вылетали из бухты на перехват... ну, это отдельная история, причем та еще...) Так вот, какое-то начальство решило, что нас можно использовать и как Сторожевой Корабль, то есть заставить болтаться на границе (12 морских миль от берега) - пусть, дескать мы оттуда стартуем. Ок, сказано - сделано, но народу-то маловато для полноценных вахт, проектировался кораблик для того, чтобы "быстро догнать и еще быстрее захватить", а не стоять в дозоре... Как быть? Командир бригады решил проблему просто: увеличиваем штат моряков в полтора раза, а чтобы могли спать - сделаем третью койку по вертикали (на месте первых двух). Судоремонтный завод за сутки успел все смонтировать, но!

Узкие, в общем, коечки, со всех сторон узкие и тесные, но спать, конечно, можно. И где-то даже стало удобнее - в море, например, при качке. Ибо сверху теперь тебя прижимала верхняя койка или подволок. Надеваешь на себя спасжилет, забираешься на койку, поддуваешь его тут же - и спи себе, трактором не вытянут, не то, что волной в борт... Красота!

А вот теперь и собственно история - "Кошмар на улице Вязов" и "Книга мертвых" одновременно. Это мы в базе стояли, только с моря пришли, а в береговой клуб привезли тем временем первый в нашей жизни видеомагнитофон и в первый же день отдыха весь экипаж увидел впервые обе вышеназванные картины... Опять же для всех нас - первые в жизни ужасники.

И вот этим-то вечером я как раз на очередное дежурство и заступил. До двух ночи торчал в рубке, слушая приглушенные стоны и крики моих боевых товарищей - бедные, посмеивался я, что ж им там снится-то? В два разбудил ночную вахту и в кубрик - спать, спать! Даже не раздеваясь...

Что уж мне там снилось - я не помню... Не до этого было, когда я проснулся! Сердце колотится, лоб в испарине, полная темнота вокруг, поза какая-то неудобная... Только что я бежал куда-то от кого-то там с ножами на пальцах и упал в какую-то липкую яму... Фу, ну и приснится же! Руки я потянул ко лбу - утереть пот... Черт! Руки (обе!) ударились о твердую поверхность в пяти сантиметрах над моим телом. Инстинктивно рванулся всем телом вверх - и ударился со всей силы о нее же лбом: я в эту доску или что там почти упирался лицом, оказывается! Замер... А почему я в одежде? Так, вверх нельзя, голова во что-то упирается, ноги - тоже, а что у нас слева? Я рванулся со всей силы влево, ударился о жесткую поверхность прямо сразу, взвыл (все, все, заживо похоронен!) с еще большей силой рванулся вправо - и вылетел в воздух, крича и пытаясь замахать руками как крыльями, ибо летел я явно в ад! С высоты двух метров, с грохотом свалившись на палубу кубрика, цепляя по пути одеяла остальных спящих вокруг и расшвыривая их и разные попавшие под руки предметы, вспугнув прикорнувшего в ходовой рубке дизелиста (ночную вахту), я так и не понял до конца в тот момент - что же происходит, собственно? Кроме одного - я жив, и пока еще - не в гробу!

А происходило в этот момент вот что: мгновенно проснувшийся от грохота и моего вопля дизелист спросонья дал звонок "Боевая тревога!" и нырнул к себе - заводиться (кто ж его знает, что ему прикемарилось). Я, как дежурный по кораблю, на сигнал уже просто автоматически включил в кубрике свет. Бойцы, спавшие в обнимку с кошмарами и уже немного привыкшие к разным воплям и стонам (но тоже, как и я, так и не привыкшие, даже за три года службы, к боевой тревоге), вырывались из кошмарных липких острых лап и выпадали из коек примерно так же, как и я - но менее с воплями испуга, а более с матерными проклятиями на устах. По боевому расписанию, совершенно офонаревший, я взлетел в ходовую и подтвердив голосом боевую тревогу по внутренней и внешней (это значит громкой... ОЧЕНЬ громкой, на всю бухту) связи "Боевую тревогу", включил весь свет на катере, включая наружное освещение - и свою РЛС. Заработал дизель, не прошло и пяти-десяти секунд - все бойцы, держа в руках одежду неслись или уже сидели на боевых постах, включая различную аппаратуру. В течение минуты мы отключились от берегового питания, а швартовая команда замерла на своих местах, наш командир-лейтенант сорвался к Дежурному по Стоянке (хоть бы кто удивился, что мы не дежурный корабль) - а радист запросил Оперативного Дежурного бригады на выход и целеуказание... Ну, действия оперативного дежурного вы себе можете примерно представить - четыре часа ночи, все вроде спокойно, а тут сначала удивленный дежурный стоянки спрашивает "чего это так резко срывается перехватчик" и тут еще сам перехватчик требует цель... Решив, что он что-то пропустил, наш ОД запрашивает ОД погранокруга, на что тот встает на уши - у него тоже никакой информации - и начинает теребить все погранзаставы, а корабли бригады, на всякий случай поднятые по тревоге дежурным по стоянке кораблей, тоже начинают заводиться...

Весело, да? Собак всех, через полчасика разобравшись, естественно списали на дизелиста - он же дал "Боевую тревогу". Но мне никогда не забыть ни отношения к нему экипажа (его никто из нас ни разу не упрекнул за ТАКОЕ пробуждение от ТАКИХ снов), но и мечтательное выражение моего дружка - нашего старшего радиста по прозвищу "Рембо" (шкафчик этот и до и во время службы занимался какими-то там единоборствами):

- Жалко все-таки, что не было никакой цели. А то бы так отдохнули!...

Я с ним был в какой-то мере согласен - но больше мне было жаль тех, кто попался бы нам в тот момент...

Большие учения маленькой страны

Со всем прискорбием хочется отметить сразу: не смешно. Потому что все нижеизложенное абсолютно достоверно, а обычно наша жизнь без некоторого приукрашивания особенно смех не вызывает. Что поделаешь? Будем довольствоваться, не побоюсь этого слова, правдой.
В одной маленькой, но крайне гордой стране решили провести что-то вроде учений. Автора всегда очень огорчают нападки и насмешки в адрес могучих балтийских государств, поэтому точное местонахождение данного государственного образования указано не будет. Решайте сами, кого обижать необоснованной критикой. Учения эти были, вобщем-то, одними из первых после зловещей советской оккупации, многое было в новинку для юного (в определенном смысле) народа. Поэтому учения ознаменовались парой-тройкой казусов, которые и будут освещены. Эдак штрихами, набросками.
Набросок первый. Слои населения...
Карты использовались еще советские. Как ни странно, за последние годы появились новые постройки, при чем в отдалении от большоих городов. Постройки - элитарные деревни, целые деревни сказочных домиков.
Обычно возле таких домиков сиротливо стоят два, а чаще три джипа. И прочая деревенская обстановка.
Теперь берем другой ракурс. Раннее утро. Лес. Воинское подразделение, проникнутое духом патриотизма и какой-то, не побоюсь этого слова, независимости. Лица чем-то замазаны - чтобы, наверно, слиться с родной природой. В руках - автоматы, заряженные (о ужас!) пулями. За плечами - ранцы, набитые сгущенкой, галетами и запасным бельем. Командир - человек молодой, характер - нордический, внешность - арийская. Прошел курсы не в одной Дании, а еще и в Норвегии. Теперь он может передвигаться на основании топографических данных (карта). Этот человек несколько надменно тычет в карту и говорит: впереди у нас чистое поле, далее - озеро, осуществим бросок, у озера все желающие получат открытки с видом столицы. На память. Отряд - в воодушевлении, учения все-таки, не шутки. И эти человек двадцать, а может - все сорок, устремляются вдаль. После запланированных получаса впереди (а дело все начиналось в лесу; это так, к слову) показалось озеро. Правда, это не ожидаемое поле, но тоже, согласитесь, неплохо. Однако озеро оказалось украшено примерно пятью джипами, тремя палатками, а главное - какими-то людьми, сумрачно сидящими с удочками, что уж совсем поразительно, так как, нетрудно догадаться, у костра поблескивали пустые бутылки. Подразделение с ощущением собственной значимости промаршировало совсем рядом, причем бойцы, признаться, были несколько обескуражены взглядами и бормотанием рыбаков, которые никак не ожидали увидеть здесь вооруженных людей и теперь выражали свое неудовольствие на незнакомом языке (что-то вроде: 'нах..чух..на..нах..'). Однако ничто не может смутить бравых солдат..и через вторые полчаса впереди показалось искомое поле. Однако на нем вырисовывалась деревенька за шлагбаумом. Снова меняем ракурс. Обитатели этих полустеклянных домиков надеялись, видимо, отдохнуть от народа. Однако не все так просто. В самом начале выходного дня они на улицах своего питомника наблюдали этот самый народ, который, получается, пришел напомнить о себе. Некоторые бойцы стали вспоминать уже какие-то фотографии времен Второй Мировой: как некие солдаты стучат прикладами в некие окна с требованиями как минимум обогреть... Однако природная сдержанность взяла вверх, отчего картина стала еще более пафосной: народ, молча гремя амуницией, прошел сквозь деревеньку, а ее обитатели смотрели на проходящих сквозь жалюзи с эдаким смешанным чувством внутрях...
Апупеоз: в полицию в тот день поступали истерические сигналы...о высадившимся русском десанте. Не признали своих-то солдат...Вот что значит оторваться от народа.

Командировочные истории (сериал).
О любви.

Были мы как-то втроем в командировке в российской глубинке, в городе "Е", на сугубо закрытом заводе "У". Вы все люди взрослые, серьезные, и понимаете, что если я не называю вещи своими именами, то на это есть веские основания, не имею права разглашать. И еще двадцать лет не буду иметь права. Скажу лишь, что город раньше носил имя одного революционного деятеля.
Вместо гостиницы нас там поселили в заводском санатории-профилактории. Там же и питались. А по вечерам в фойе столовой устраивались вечера отдыха: танцы, посиделки, тут же знакомились, завязывали быстротечные романы и расходились парочками по укромным уголкам или своим комнатам - кому как удобнее. Короче - люди отдыхают, на то и санаторий.
Один из наших инженеров был большой любимец женщин. Вернее любитель. В смысле - он женщин любил, а они его не очень. Не то чтобы он бабник, просто внимание и восхищение прекрасного пола были жизненно необходимы ему для творческого вдохновения, ведь инженер, может вы и не поверите, но работа творческая. К тому же согревание в лучах сияющих женских глаз повышали его самооценку. Ведь наш друг от рождения был неказист. Когда-то в юности одна девушка (его первая настоящая любовь) сказала ему: "Ты какой-то серый и невзрачный", чем глубоко оскорбила его и они расстались.
Зато природа щедро наградила его умением красиво и вдохновенно врать, вешать лапшу на уши доверчивым девушкам. О себе он говорил уклончиво и туманно: "Да так... Делаем кое-что на вашем заводе. Сами понимаете, больше не могу рассказать". И вокруг его головы начинал сиять романтический ореол таинственности и засекреченности. Немного погодя он начинал вливать в уши простодушным уральским красавицам о том, что он ежедневно рискует жизнью, хватая дозы радиации (вранье), как вынес на себе раненного друга из под пучка гамма-лучей, а потом давал ему свою кровь для переливания (наглое бессовестное вранье!). После чего девушка понимала, что она должна, просто обязана одарить своей любовью героя, живущего, быть может, последние мгновения на грешной земле. И даже благодарное человечество не узнает, кто же спас его от, может быть, нового Чернобыля. Потому как засекречен до неузнаваемости.
И вот вечером пошли мы посидеть, потанцевать с местными красавицами. Наш приятель быстро приглядел себе барышню лет так за тридцать. С ними он лучше себя чувствовал. С двадцатилетними разные проблемы, например, в самый ответственный момент начинают комплексовать. Дескать я не такая (на 10 баксов дороже). Женщины постарше не комплексуют, они знают что им надо, все понимают. К тому же барышни постарше не просятся замуж, а он был женат.
Вы скажете: ай-яй-яй, как не стыдно, супружеская измена. Извините, тут уж я вступлюсь за своего товарища. Измена - это когда полюбил другую женщину, все остальное - это легкие увлечения. Как у нас шутят: семейное положение - командировочный.
И вот начал этот приятель договариваться с барышней. Типа - пойдем ко мне, посидим, чайку попьем. Она сказала, что вот сегодня нельзя (ну понимаешь, у меня такой день...), а вот завтра сразу после ужина пусть он приходит в ее номер.
- Чайку попить, или чего другого? - уточнил приятель с двусмысленным намеком.
- Там увидишь.
- А конкретнее?
- Ну, я тут отдыхающая, и ты после работы должен будешь отдохнуть. Вот и приходи. Типа, отдохнем вместе.
У приятеля аж дыхание перехватило. Вот такие откровенные предложения действовали на него лучше всяких пошлых ужимок.
Назавтра он не стал, как обычно, задерживаться на работе. Прийдя в номер, помылся, побрился, сменил носки и белье. Взял бутылку коньяка, коробку конфет и пошел к дверям нужной комнаты. Постучался, с замиранием сердца и дрожью в коленках. Щеки его полыхали огнем, словно он и вправду хватанул дозу радиации не менее 50 рентген сразу.
Дверь открыла его вожделенная барышня и приветливо предложила войти. Он вошел, а там...
Нет, у меня просто сил не хватает говорить о таком невозможном обломе. Короче, там "Свидетели Иеговы" собрались на молитвенное собрание. А эта барышня у них типа руководитель, проповедь им читает, наставляет на путь праведный. Ему тут же всучили какие-то религиозные брошюрки и журналы и предложили присесть, принять участие в обсуждении, как она выразилась. Наш товарищ садиться не стал, а тут же заторопился обратно, сказал, что ему надо срочно на работу, там у него источник нейтронов включенный остался. Он только выключит его и тут же обратно прибежит.
После этого он до конца командировки женщин за версту обходил, и даже не смотрел на них.

PS:
Аллюр, ты сейчас это читаешь?
Ваш уралмашевский профилакторий "Солнечный" - это блядское гнездо и рассадник сектантов-иеговистов - платных агентов мирового империализма, национал-большевизма, сионизма, исламского фундаментализма и прочих гребанных "измов".
Такого парня! Так обосрать! И так жидко! Ненавижу!
А эту рыжекрашенную суку, если еще поеду на УралМаш, я повешу, честное слово, на стволе той мемориальной "тридцатьчетверки", что стоит неподалеку от профилактория. Ты знаешь где это, у входа в парк Победы, в конце Кировоградской улицы.
PPS: А на том заводе выпускают шагающие экскаваторы. Всего лишь. И никаких тайн - продукция во всем мире продается.