Год 93-й. Абхазия. Все кругом сражаются, как большие. Последний день
зубодробительной командировки, сидим, оттягиваемся вином, думаем о
вечном. Момент истины посещает после четвертой банки. Елыть, всех
отсняли, забыли про сванов. Были такие гоблины, сидели в
горах, если кто приходил в горы - резали нах без разговоров.
Оператор меланхолично говорит - это интересно. Собираемся,едем
в Кодорское ущелье. На входе в ущелье - наша десантура. Поит нас спиртом,
смотрит, как на полных идиотов, но не возражает. Типа - хотите, идите.
Только не признавайтесь, что российские журналисты, лучше - западники,
так, может не сразу прибьют. Достаю из кармана значок - Би-Би-Си, один
деятель подарил, цепляю на грудя, фокусируемся, идем в горы сванов
искать. На исходе третьего часа заворачиваем за валун - стоят два
джигита. В бурках, папах-мапах, один - вылитый Мимино, держит наган,
второй - маленький, кривоногий, но гордый - с ручным пулеметом.
Я - обрадованно, тыкая на значок Би-Би-Си, на очень ломаном русском.
- О, этто есть сванн. Ми - есть иностранны корреспондент.
Ми приехали вас снимайт, ви нам рассказывайт, ми вас показывайт...
Молчат. Тупо смотрят. Завожу шармань заново - О-о-о-о-о, этто есть
сванн.... Ми приехали...
Мимино лениво поворачивает голову к кривоногому.
- ПЫЗДЫТ??? - ПЫЗДЫТ!!!
Кривоногий живенько щелкает затвором. Наше общее очко падает, и катится
по кодорским горам. Рычажок в моей башке не переключается, я, продолжая,
тыкать в Би-Би-Си -
НО, НО, МИ ЕСТЬ РАШЕН, МИ ЕСТЬ ДЖОРНАЛИСТ ИЗ РАША, НО ПЫЗДИТ!!!...
Спасает нас какой-то местный Чапаев. Он невесть откуда появляется, водит
перед моим иностранным лицом "стечкой", и ласково предлагает - сначала
их допросить, и только потом зарезать. На это, без сомнения, правильное
предложение, мой оператор, до этого дня знавший только один забугорный
язык - армянский - матерный, легко и радостно переходит на немецкий,
который он кажется учил в школе. Фраза на уровне подсознания.
Я-А!! Я! Я! ОБЪЯЗАТЕЛЬНО ДОПРОСИТЬ!!!
Сваны окончательно дуреют, ведут нас дальше в ущелье, через час выходим
в аул, кишлак, село, насрать, но в центре - СТОЛ!!! А вокруг - СВАДЬБА!!
Родна мама, мы ж гости, зарежут не сразу. Приглашают к столу, подносят
по рогу, грамм эдак по 600. Хочут тоста. Оператор обнимая рог,
облегченно шепчет - слава ты яйца мои, хоть нажремся перед смертью,
ты главное, командир, говори что-нибудь... Говорю, как настоящая
тамада - что невеста, как виноградная лоза, жених, как горный... бля.
(не козел, и не баран!!!)...ах да, горный тур. Выпиваем залпом.
Немедленно наливают, требуют продолжения про родителей.
Пою песнь песен про стариков. Тем же залпом, и не закусывая, благо
с испугу пьется, как вода. Подходит аксакал -
- ТИ ЗНАШЬ??? МИ ТЕБЕ НЕ БУДЕМ РЕЗАТЬ.
Оператор импульсивно -
- ЧТО ЗА НА ХУЙ!!! ПОЧЕМУ???
- ВИ - НАШИ. САВЕТСКИЕ. ТОКО АНИ ПИЮТ ТАК ЧАЧУ.
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Эпилог, рассказанный десантниками.
Поздний вечер. С гор спускается делегация. Впереди горец с белым флагом,
за ним несут два тела, отдельно взятый горец несет камеру.
Все эта байда бережно кладется в пыль за десять метров до блок-поста.
Сваны уходят. Капитан с новой смены, утром он нас не провожал,
и ничего не знает, осторожно подходит, шевелит стволом остывающее тело
и интересуется -
- Ты, кто, бля, нах, едрить тебя во все пихательные, такой?!
Старший - коматозен, перебирает камушки, смотрит в дальнюю даль.
При повторном вопросе вздрагивает, суетится, шарит по карманам,
что-то достает, и успокаиваясь -
Ми есть иностранны джорналист, ми приехать вас снимайт...
Падает, и затихает. Охуевший капитан принимает из его слабых рук
значок Би-Би-Си...
P.S. Материал получился.
http://www.anekdot.ru/an/an0007/o000715.html#9

Взято на сайте /киде.страна.де/расскаси/армы_расскаси.хтм .

Получив письменное раздрешение от автора выше указанного, предлагаю на всеобщее обозрение, а заодно надеюсь что их владелец порадует нас новыми историями, тем более что сайт наш ему понравился, а до недавнего времени он про него не знал.

И так история первая.

Произошло это в далеком 1988 году. Посчастливилось мне тогда проходить срочную службу в далеком заполярном поселке, где стоял отдельный батальон внутренних войск. И надо же было так случиться, что в это самое время произошло нечто, происходящее в этих местах не чаще, чем раз в 100 лет. А именно, пожаловала в этот самый батальон грозная комиссия из Москвы. В эти памятные 2 недели произошло много интересного. Вот один из эпизодов. Комиссия, желая проверить боеготовность батальона, отдает приказ поднять батальон "в ружьё". Это значит, что все должны как можно быстрее одеться, похватать автоматы и прочее снаряжение и построиться на плацу. У нас в роте руководил этим процессом молоденький лейтенант, совершенно обалдевший от выпавшей ему ответственности. Когда последний солдат покинул помещение, лейтенант с ужасом обнаружил, что никто не удосужился взять рацию. Желая исправить этот непорядок, лейтенант хватает рацию и бежит вдогонку за ротой, твердо решив вручить рацию первому встречному, то есть последнему покинувшему роту солдату. Последним оказался всеобщий любимец рядовой Бердимурадов. Этот самый Бердимурадов был выходцем из одной из солнечных республик. Быстрота реакции, сообразительность и знание русского языка не входили в число достоинств, которыми обладал сей доблестный воин. За отсутствием альтернативы, лейтенант решил вручить ему рацию и инструктировать Бердимурадова подоходчивее. Сказал он дословно следуюшее: "Бердимурадов, ко мне! Запомни, ты - стрелок-радиотелефонист!". Тщательно подумав, добавил следующее: "Твоя задача - не проебать радиостанцию!" Боеготовность проверялась следующим образом: генерал обходил построенный батальон, и каждый, напротив кого он останавливался, должен был представиться: "товарищ генерал, рядовой такой-то, стрелок-пулеметчик". Когда генерал остановился напротив Бердимурадова, последний, собрав все запасы своей доблести, гордо выпалил: "таварыш генерал, рядовой Бердимурадов, стрелок-радиотелефонист!". Однако генерал оказался слишком проницательным. Он заподозрил некое служебное несоответствие, и провокационно спросил: "Радиотелефонист, говоришь? Твоя задача?" На что бравый солдат, в соответствии с полученной инструкцией, без запинки ответил: "Не проебать радиостанцию!". Генерал оказался понимающий, поэтому санкций не последовало.

Привожу обсалютно настоящий рапорт одного оперативника РУБОП. Не знаю как Вам, а я плакал, особенно когда видел лицо начальники которые его читал.

Руководителю следствоенно-оперативной группы
Следователю по особо важным делам
майору юстиции Иваной Н.Ю.(фамилия изменена)

Докладаваю Вам, что 27.02.2000г, я несмог прибыть на место проведения следственного мероприяти в виду наступления у меня глубочайшей дипрессии и кризиса среднего возраста. В связи с таким серьезнейшим заболеванием я был вынужден обратиться в ближайшее медицинское учреждение за квалифицированной помощью. Джурный врач установив мой диагноз, прописал мне срочно принять 500мл водки производства завода "Кристал". Данный медицинский припорат имеет ряд побочных эфектов, таких как, нарушение координации движения, растройство пямяти, ухудшение зрения. Данные побочные явления наступили у меня после принятия этого препората.
В связи с вышеизложенным прошу отозвать ваше представление о применении в отношении меня мер дисциплинарной ответственности в виду наличия форс-мажорных обстоятельств.
Целую.

оперуполномоченный по особоважным делам
ЦРУБОП ГУБОП СКМ МВД РФ
капитан милиции Васин В.В.

ВОЕННЫЙ МЕМУАР
(по мотивам двухгодичной службы инженер-лейтенанта)
CЛУЖУ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ!
То, что служба - не работа, я понял с первых дней на полигоне. После пяти-шести часов абсолютного безделья начал было искать правду в курилке. А утомленные армейским опытом ветераны меня воспитывали.
- Зачем я вообще здесь? Ни дела, ни работы!
- Не забывай, ты не на работе!
- Но я с раннего утра на об'екте дурью маюсь вместе с сусликами!
- Значит так надо Родине!
- Ну а в 5-то утра зачем было выезжать?
- И это надо Родине! Родине также надо, чтобы ты не задавал идиотских вопросов... А честно служил!
- Как в стране дураков! - добавил к разговору свою любимую фразу один из "воспитателей".
Бывало и наоборот. Из-за срочных, с точки зрения ВПК, испытаний неделями мужики не видели света белого, а также первого, второго и компота; а также верных жен и любимых собачек, боевых подруг и долгожданную баню; а также не видели сухого *), крепленого, кон'ячка и водочки со спиртиком. Шампанское, в крайнем случае, тоже пошло бы на безрыбье, но и его не видели. А вот до одеколона не опускались. Хотя зубами и скрипели.
Когда общее состояние уже можно было охарактеризовать, как легкое озверение, приходили отцы-командиры и говорили об агрессивности империализма и о том, что в 41-ом было трудней.
Почему-то запомнилось начальское ругательство той поры: "Здесь вам не профсоюз!"
Кроме того, что называлось "боевой работой", было немало (особенно для лейтенантов) нарядов, руководства хозработами, участия в комиссиях по проверке наличия и много другого подобного.
ФАКТ: Мне довелось даже сеять рожь (специально обработанную для быстрой всхожести) на лысом клочке степи, поскольку скоро должен был приехать Маршал. Если Маршалу захочется посмотреть в эту сторону степи, чтобы ему было красиво и зелено. Впрочем, к этому я подключился добровольно, когда вдруг увидел, что, надев котомку с семенами через плечо, этим занимается подполковник. Вдвоем мы быстро отсеялись... Траву не красил, но руководил покраской многих подобных вещей.
--------
*) белого и красного
ЛИЧНЫЙ СОСТАВ
Чьим лично на полигоне был личный состав, и почему "личный" я не знаю до сих пор. В армии говорят - личный состав, подразумевают солдат, которых там называют "бойцами". На мой прямой вопрос: "Чьи вы?" солдаты, после мучительной паузы, отвечали по-разному:" Мы лейтенанта Ы!", "Мамины-папины", "Военная тайна" и тому подобное. Но если вопрос ужесточался:" Чьи вы ЛИЧНО? ЛИЧНО чьи вы? Чьи ЛИЧНО вы?" - тут окончательно терялись.
Но все равно солдат у нас было меньше, чем лейтенантов, которых было меньше, чем подполковников. Так что личный состав был в цене и в дефиците, от чего имел немало страданий. Бывали и смертельные случаи.
Поэтому и строевой подготовки было преступно мало, поскольку не до глупостей на полигоне - обороноспособность укреплять надо.
И самоволок было мало, куда в степи убежишь? В городке одни офицеры. Если заявишься за водкой в городок, то это даже удобно, поскольку в городке и гарнизонная губа под рукой. Единственный вариант - это в деревню. Но весь транспорт под надзором офицеров. А пешком - больше суток. И нет гарантии, что не нарвешься в деревне на знакомого лейтенанта. "Мало самоволок" подразумевает, что они все-таки случались. Каждая становилась легендой. А пойманного бойца, как правило, отвозили в психушку ближайшего областного центра.
МАЙОР С
Первым моим непосредственным начальником был майор С. Он - ас, а я - зеленый лейтенант. Он маленький, квадратненький и умный. Я - худой и бестолковый.
Он начал с фундаментальной вводной инструкции:
"Секретную документацию не терять!
Руками технику не трогать!
На глаза начальству не попадаться!".
Мне горевать о своей жизни, как о поломаной и Красной Армией загубленной, в сравнения с тем, как все обернулось у него, было бы Чебурашкиным горем.
Он имел незаурядные способности в математике, электронике и еще кое в чем. Более всего поражала его общая эрудиция, которую ему совершенно некуда было девать, а кроссворды он не любил.
К концу службы я стал его начальником, поскольку у него не было высшего образования, только военное училище. И "майор" - его предел. А меня перевели на подполковничью должность. Впрочем, это отразилось лишь на денежном довольствии. Майор С и остался асом, а я - зеленым, более худым и уже немножко нервным.
Очередной отпуск он обычно проводил на диване, поглощая большое количество книг и безуспешно дрессируя кошку приносить ему тапочки.
ФАКТ: Однажы в поезде он ехал в одном купе с попом, который, после беседы на богословские темы, не поверил, что С служит не в Храме, а в Советской Армии.
А еще у него мелко тряслись руки, особенно перед обедом (а не с похмелья, как может кто подумал). Лекарства и уколы не помогали, а названия болезни я не помню. Остановить у него тремор можно было одним способом - взять в руку пистолет. При этом обе руки успокаивались и стрелял контрольные упражнения майор С всегда на "отлично". Когда он брал в руки отвертку - шлицы крутить, тремор тоже уменьшался, но до пистолета отвертке далеко. Пистолет даже приближение обеда не могло пересилить.
КАПИТАН К
Капитан К очень боялся всяческого облучения, поскольку знал про него много нехорошего. Ходили слухи, что он носил трусы со свинцовыми пластинками. А к голове он относился равнодушно. Во время включения антенн СВЧ он зачем-то приседал, снимал с головы фуражку и еще ею прикрывался. Он крепко пил, искренне считая, что таким образом борется с последствиями облучения. После особенно длительного СВЧ-облучения он кроме того бегал в деревню. Из деревни обычно возвращался задумчивый и вновь пересчитывал оставшиеся до дембеля годы, говоря при этом самому себе непонятную фразу "А могу и не успеть...".
МАЙОР У
Майор У был влюблен. Он пытался это скрывать, но на лице все было написано разборчиво и несмываемо. Он был влюблен в свою жену Катю уже около двадцати лет. Служба ему была в радость (в тягость) в той степени, в какой она позволяла (мешала) любить Катю. Он служил примерно, но казалось, что не очень обращал на это внимание, поскольку для него это было вторичным. Просто, если его хвалили на службе - Кате было приятно. Поэтому грамоты он предпочитал устным благодарностям, которые Катя не могла слышать. Как истинный рыцарь он защищал право Кати, как жены офицера, говорить при удобном случае: "А вот мой...".
Он был субтильным и невысоким. Катя почти на голову выше. Имела умеренно пышные формы и можно сказать, что была красива. Он был у нее под каблуком и это делало его счастье даже более полным. Тем более, что тираном Катя (вроде бы) не была. У них было двое детей-школьников.
Время от времени офицеры подразделения беззлобно и однообразно шутили по этому поводу. Когда майор У медлил с ответом, то обязательно следовала чья-нибудь реплика: "Он сначала с Катей посоветуется". Других шуток я не помню. Помню только, что ему завидовали.
Была у него одна слабость - он любил домино, и к успехам (неудачам) в этом деле относился более ревниво, чем к служебным. Каждый день в автобусе мы проводили по нескольку часов, поэтому распространена была игра в домино на специальных досках с бортиками. Так вот во время игры в домино к нему следовало обращаться "профессор".
ПОДПОЛКОВНИК Т
Подполковник Т очень хотел быть генералом. Был неглуп, подтянут, красив. На мундире носил три поплавка. Но, поскольку в их числе не было Академии Генштаба, T мог всплыть разве что до полковника. Поэтому он не любил окружающую действительность и вопреки ей все-равно хотел стать генералом. Дружил он разве что со своей женой, поскольку иначе одной ее жалобы в политотдел на недобросовестное выполнение супружеского долга было бы достаточно, чтобы поставить крест на карьере.
У холостяков с карьерой возникали известные сложности. Почему-то тамошние политотделы очень чутко относились к супружеским обязанностям подчиненных, считая их залогом боеготовности части и основной сферой приложения своих усилий. Может даже более важной, чем цитирование Ильичей и раздачу грамот.
А еще подполковник Т любил бегать трусцой во главе группы вверенных ему офицеров. Это позволяло ему укреплять здоровье для будущей генеральской жизни. При этом можно было на часок остаться наедине со своими мечтами и спиной чувствовать приятный зуд от телепатируемых проклятий задыхающихся подчиненных. И так много кругов по пыльно-жаркой степи, под злорадные ухмылки немногочисленных солдат, отдыхающих в курилке в тени.
Его подразделение всегда было самым отличным.
(окончание следует)