"Ласковый МАТ"

1988 год был ознаменован , помимо прочего, двумя событиями: появлением на просторах СССР группы "Ласковый Май" и моим уходом в Армию. И если первое событие имело огромное значение для всей последующей истории нашей Родины и ее попсы, то второе было не столь глобальным, хотя и ощутимым лично для меня.
События, правда, происходили в обратном порядке. Сначала, после успешно сданной досрочной сесии за второй курс, я присоединился к защитникам завоеваний социализма на северо-западных его рубежах (Северная группа войск, г. Свидница. Польша). И уже потом, ближе к осени с далекой Родины до нас стали доходить о гениально-восхитительном творчестве очаровательных детдомовцев.
Вся беда была в том, что никто из нас их не видел и не слышал. Нет, возможно, они уже как-то и появлялись до нашего ухода в армию. Но в студенческой среде, из которой и состоял в основном наш призыв, как-то было не принято слушать что-либо легче Deep Purple. По телевизору "ЛМ" еще не показывали, да и телевизор мы видели чаще выключенным либо с программой "Время" или "Служу Советскому Союзу" внутри. Ну а магнитофоны - какие, извините, магнитофоны в учебке на самых рубежах социализма?
Но земля полнилась слухами, стали появляться публикации в газетах, короче, постепенно мы все же получили представление о сути и содержании творчества А.Разина и его сотоварищей.
Из старых рокеров никто не блевал только благодаря скудости пищи в столовой. Сравнение с "Ласковым Маем" становилось худшим из ругательств. И вдруг...
Старинное здание нашей части, построенное еще немцами до Второй мировой, пережившее эту войну, штурм Свидницы каким-то из Белорусских фронтов, военное положение в ПНР 1981-83 гг, Солидарность, а также множество парко-хозяйственных дней - доброе наше здание содрогнулось и, похоже, дало трещину. Такого матерного рева, смешанного с нецензурными рыданиями, никто раньше не слышал. Ревел и бился в конвульсиях курсант N, студент из Москвы, 190/90/50, где 150 - объем бицепса. Как у классика, "поспешили солдату письмо передать".
Нежная и далекая подруга... Нет, она не изменила, не вышла замуж и не поменяла пол. Просто на дворе был еще 1988 год, железный занавес еще не упал, и рок-концерты на стадионах еще не стали реальностью. Просто любимая сообщала воину, что, мол, "Я СТЕРЛА ТВОИ ЗАПИСИ PINK FLOYD, URIAH HEEP и IRON MAIDEN и записала на освободившиеся кассеты ВСЕ ПЕСНИ ЛАСКОВОГО МАЯ!"

Дарья Севастопольская.

Конец 80-х, приятель- кап-лей в отпуске с женой и дочкой-Дашкой четырех. Теща и жена решают: пора дите и покрестить, Толян не против. После завершения процедуры бабуля распрашиывает внучку как что прошло:
Ой, бабушка, мы ходили в красивый такой дом, и там Дед-Мороз давал целовать мне якорь.

Дешевый сиквелл с душком мелкой подлянки на основе гражданского самосознания.

РЕВЕРАНС В ТРОИЦКОЙ БУХТЕ

Как я смотрюсь? Нормально? Десмонд Моррис в программе «ВВС»? Не надо льстить...
Начинаем? «Мотор»? Мотор...

Ну? Помогайте мне. Интересно, что народ скажет. Народ ошибаться не может.
«Аврора» ? «Варяг»? «Киров»? «Курск»? «Тойота-Лендкрузер»? Яхта с моторчиком? Нет? Не то?
Чё-то серое? Железное? С кучей матросов? Врагу не сдается? Своим тоже? Теплее.
Был в свое время такой замполит на БФ - капитан 3 ранга В.М. Саблин. Его потом расстреляли за острое желание жить в Швеции. Или за попытку мятежа. Или за своеобразное понимание марксизьма-ленинизьма. Так вот, он назвал крейсер - плавающей тюрьмой. Правда, он имел ввиду советский крейсер. Но здесь надо сказать, что не очень-то друживший с исторической истиной В.С. Пикуль в своей работе «Крейсера» отразил тот очевидный факт, что в данном, тюремном отношении, русский крейсер не сильно отличался от советского. То есть, матрос всегда сохранял высокую вероятность удариться лицом о кулак офицера. И тот факт, что до революции на этом кулаке была лайковая перчатка, а после - цепь хозяйственная стальная, мало что для этого матроса менял.
Если же абстрагироваться от социальных условностей, крейсер - это сложное инженерное сооружение, имеющее все качества мореходного боевого корабля и предназначенное... да хрен его знает, для чего... для всего. Чем они только не занимались - во всяком случае, единственная, пожалуй, общая характеристика этого железного сооружения состоит в относительно большой автономности и относительно высокой скорости, на что указывает само название, происходящее от голландского «крюйс» - крест, символично обозначавший шатание по морю из угла в угол. То есть крейсер - это нечто из области рассуждений об открытом море.
Но полностью абстрагироваться от всякой социалки нам не удастся, и вот почему: некоторое количество наших с вами соязычников, прошедших через трюма, платформы, палубы, рубки, башни и батареи этих мрачных изнутри и красивых снаружи сооружений, пожалуй, согласиться с мнением опального, но смелого замполита В.М. Саблина, расстрелянного в конце 70-х годов.
Да, дорогие. Советский крейсер - это тюрьма. Зона. Довлатова читали? Солженицына? Прямые корабельные сосны заменены корабельными мачтами, но их не пилят. Лагерные бараки - кубриками, нары - овальными проволочными подвесушками в три яруса, а роба... робой. Чем, интересно, можно заменить робу?
При этом надо сказать, что придумывают и строят эти плавающие лагеря вполне приличные и даже умные люди - конструктора. Они обычно весьма озабочены тем, что называется ТТХ - насколько мощным и эффективным будет данный корабль, насколько устойчивым к повреждениям, насколько дорогим... Это, вообще говоря, не только про советский крейсер - про любой. Но только в большинство любых эти самые конструктора добавляют еще и социальный блок вопросов: а как там будут размещены, устроены, помыты-одеты-довольны люди, без которых этот боевой агрегат - просто металлолом. Мне иногда кажется, что конструктора советских крейсеров, классических 68-бис, всерьез полагали, что тяготы и лишения - это такая же данность, как и сама материя философская. И больше их или меньше - никакой роли не играет. Впрочем, конструктора здесь особо не выделялись - если уж сам служивый люд порой искренне считал так же.
Но и это не главное. Главное - отношения. Точно так же, как в зоне нет существенной разницы между зэком и цириком, так и на крейсере нет существенной разницы между матросом и офицером, особенно молодыми. Они живут параллельно - оба ограничены в своих желаниях, оба ограничены в своем развитии. Конечно, матросу тяжелее, но у него значительно короче срок отсидки, и он все время сокращается - пять лет, четыре, три, два... Офицеру сложнее - он совсем недавно рекрутировался на полный четвертак, так, чтобы по выходу на пенсию уже и оставалась человеку в удел только эта самая пенсия. Добровольность данного действа - такая же иллюзия, как и свобода выбора за Занавесом.
Крейсер... Давайте пробежимся по этому серому призраку из носа в корму, по вот этому, левому, борту - клюзы... якорь-цепи, прорастая сквозь них, тонут в воде - там, далеко, почти на середине бухты, лежат якоря.. Палуба бака обшита деревом - под ней сталь. Топ, топ. Слева - орудийная башня. Заглянем? Здесь, внутри, спят три конских крупа - три орудийных казенника. Вот элеватор подачи боезапаса - кажется, что сейчас отсюда высунет матовую морду кабанчик-снаряд. А? Пятьдесят пять килограмм. Его можно подать к орудию и вручную. А иногда - нужно. Здесь тихо и темно, как в пещере - а ведь мы в десятке метров над уровнем моря. На воздух? На воздух. Выше - еще одна башня. Стволы в строгой диаметрали. Сразу за ней растет башня надстройки, переходящая в мачту, которая теряется в низких тучах. Олимп. Пошли. Тоже башня, но поменьше - универсальный калибр.
Что это? Пушки... здесь везде пушки. Большие, средние и маленькие. Это крейсер. Легкий. Это еще легкий. Тяжелого нашему Минсудпрому потянуть не удалось.. голову аккуратно... так и бегают - нагибаясь. Так и служат, не разгибаясь. Дверь - вот, огнетушитель здесь... опять дверь - опять пушка. Господи, сколько их... да не так уж много - три башни на каждом борту. Аккуратно - вот еще одна. Вниз не пойдем - там 20 метров вертикального трапа в котельное отделение. Двадцать. Внизу там были годки. Трюмачи и турбинисты. Офицеры? Они с цепями туда ходят. Не знаю, гопники, наверное... Здесь вот шлюпки спасательные. И рабочие. И разъездные. Аккуратно - трап вниз. Этот - наклонный, хвала Всевышнему. Еще две большие башни главного калибра. Вверх не смотрите - притихший город по-прежнему дрыхнет, верхушки мачт по-прежнему цепляют низкие тучи. Рубка дежурного по кораблю. Здесь встречают командира, адмирала, рассвет и первый инфаркт. Ну-с, вот почти и все. Большой корабль, правда? Там, внизу, когда-то были люди. Люди. Они друг другу - военнослужащие. Сойти с корабля просто так нельзя - радуйтесь, эта ваша возможность почти недостижима для смертного экипажа. Для команды.
Вот и пробежались. Мельком, вскользь. 200 метров по дощатому настилу, так сказать. Я искренне не рекомендую спускаться вниз. Там есть много таких мест, по сравнению с которыми Матросская Тишина - лесная хижина. С плодами эволюции отношений в закрытых, изолированных отсеках надо быть осторожнее. Там жили... да нет, люди. Обычные люди - только склонности у них... того... пещерные. Было еще ничего, пока условно-осужденных не призывали. Потом все это стало - лагерь. Почти невозможно поверить - он ходил в море, стрелял, маневрировал, красился и лопал макароны. Такой вот лагерь на свежем морском ветру. В БКК - это офицерская кают-компания, - на полном ходу можно было спокойно играть в бильярд. Он, крейсер, умел потрясающие вещи - например, за 12 минут встать на оба якоря способом фертоинг. Что это? Ну, поставьте «в зеркало», рядом, три «мерина» по рупь сорок. Средний уберите. А теперь на 100 км/ч запаркуйтесь между двумя оставшимися на «Пежо-605». С первого раза, не трогая КПП. Получилось? А у него - получилось. И где - на Спитхедском рейде, в Англии. Эффектно? Да уж. Эффект шарашки. Той самой. Если не встанешь на оба якоря фертоингом за минуты - жизни не будет. Будет только партполитработа. По самые не балуйся. Без отпусков, выходных и перекуров. В цирке за это платят деньги - здесь просто не наказывают. Вот и все отличие.
Да уж. Не приходила. О чем подумать? Оставить корабль? Ну, представим. Вот он стоит на якорях, кормой к пирсу. Команда снялась и ушла? Не выйдет - он же живой. Что-то течет, что-то сильно. Постепенно он получит крен. Или дифферент. Потом будет штормовое предупреждение. Порвет швартовы. Навал на пирс - надводная пробоина, в которую будет захлестывать волна. Дифферент станет больше. Пробоина уйдет под воду... корабль сядет на грунт. Вздохнет. Ляжет на борт. И устало умрет. Вот что будет без людей. Постойте... Вы хотите сказать, что дело не в крейсере? В людях? В стечениях обстоятельств и взаимоотношениях? Вы правы. Без людей он не может. Но почему же люди, заселив его палубы, трюма, погреба и коффердамы, сразу делают из него для себя тюрьму? Не знаете? И я не знаю. Такие, наверно, люди... Я провожу вас до микроавтобуса, потом вернусь...
Уехали.
Ну, привет, ветеран. Ты все еще жив... извини, я наплел тут этим киношникам про то, как здесь когда-то жили. Хоть что-то близкое к реальности... Как тебе? Я знаю, что не прав. Я знаю, что 800 советских человеков, так или иначе насильно засунутых в твое чрево, по-другому в узде не удержать. Надо же - людей в узде. Такое было время. Ты бы выжил тогда без этой узды? Нет? Даже не родился бы? Это точно - сначала ты опоздал на этот свет, а потом был дважды судим именно за то, что все-таки родился. Извини - твоя душа должна была найти парусник. А нашла - крейсер. Артиллерийский крейсер во второй половине того идиотского и кровавого века. Ты не виноват. Я знаю - тебя хотят сделать музеем. Я помогу, чем смогу. Шум толпы на набережной Портсмута, тогда, в 1953, аплодисменты твоему братцу... Его уже нет. Ты остался один. Как воин в поле. Как всегда и жил. Прости... Я пойду. Ты остался совсем один. Прости. Ты не виноват. Я как-нибудь загляну. До свидания, ратник. До свидания, фельдмаршал... Прости.

1991 или 92 год. Ленинград. Военное Училище.
Играем в футбол. Комбат меня отзывает и говорит.
- Мои (жена, дочь) улетают. Ключи от квартиры только одни. Ты идёшь, ешь, смотришь видик, там кассета номер девять (и так быстро-быстро начал дышать) посмотришь её и жди меня. Я буду часов в NN.
- Есть.

Его жена меня накормила, вынес я им чемоданы и пошёл смотреть видик, разумеется. Хорошо! Везде пепельницы, кури, где хочешь. Вот мне приспичило по большому. Захожу, машинально снимаю штаны, присаживаюсь и только начинаю тужиться, как унитаз подо мной разваливается на куски. Просто вдребезги! У меня шок и запор. В панике пытаюсь его собрать. От мелких кусочков все руки в крови. П....ц!!! Что делать? Комбату толчок разбил! Ситуация глупее не придумаешь.
Делать нечего, сижу, жду. Время NN давно прошло. Под утро заявляется пьяный, как и положено в отсутствие жены комбат. Причём дверь открыл своими ключами. Увидев меня, полез драться. Вроде его отпустило, вспомнил кто я и что. Я ему сообщаю про унитаз. Вид должно быть у меня был очень жалкий и потешный. Он сползает по стене и дико ржёт.
- Это я его разбил! Уже неделю к соседям срать ходим.

Обошлось. Через неделю я один тащил к нему домой через весь город новый унитаз. Чуть не обосрался.