Продолжение легенд пограничного училища.

Легенда посвящена самому светлому для всех погранцов празнику - 28 мая.

Сам свидетелем истории не был, но любой выпускник МВПКУ голову даст на
отсечение за ее правдивость.

Не нужно говорить, каким днем для всего зеленофуражечного населения
страны является 28 мая. Достаточно послушать в этот день фронтовые
сводки, приходящие из парка им. Горького.
Знал об этом и комендант ближайшей к училищу комендатуры. Им ведь надо
план выполнять по задержанным нарушителям воинской и прочей дисциплины.
Раскинув мозгами, комендант поручил начальнику патруля - капитану
какой-то там строительной части - сесть в засаду у КПП училища и ловить
курсантов в подпитом состоянии.
Капитан задачу понял правильно и, прихватив своих патрульных - пару
доблестных солдат "космических войск" (для непосвященных в СССР так
строибатовцев называли), лучших сынов своего кишлака, встал неподалеку от
КПП и курит.
Жертва злостного капитана вышла из автобуса в состоянии легкого
недопития до смертельной дозы и нечетким строевым шагом направила свои
ноги в сторону КПП. Капитан, как настоящий стратег, направил своих
верных патрульных на перехват одного спереди другого сзади, чтобы жертва
не убегла. Причем тому, который заходил спереди, пришлось наизусть
выучить фразу по-русски: "Курсант, начальник патруля ходи!", которую он
и произнес начинающему трезветь от такого зрелища курсанту.
Курсант машинально привел форму одежды в порядок, придал твердости шагу
и направил свои стопы в сторону капитана, уже мысленно ковырявшему дырку
в кителе для очередной медальки.
- Товарищ капитан, курсант Табуреткин!
- Документы ваши, товарищ курсант! Вы пьяны!!!!!
- Никак нет, тов. капитан! Я выпимши! - сказал курсант, медленно
протягивая ухмыляющемуся начальнику патруля военный билет.
И тут военник как-то естесственно выпадает из нетвердой руки курсанта на
землю, капитан с нескрываемым отвращением в адрес "нажравшегося сопляка"
нагибается дабы его поднять... И получает смачный пендаль в
самодовольную харю!!!!!
Вторым пендалем был сбит лучший сын какого-то там кишлака в чуркестане,
второй славный сын остался стоять в состоянии полной прострации.
А курсант поднял свой военник и спокойным шагом прошел через КПП в
родное училище.
Поднявшись с земли, капитан первым делом пытался придумать статью
трибунала, под которую он отдаст этого курсанта, когда поймает с помощью
дежурного по училищу. С этой мыслью он ворвался на КПП и с криком "Это
нападение на патруль!!!!" был сопровожден к дежурному по училищу
подполковнику Б-ину.
Нужно отметить, что подполковник Б-ин - одна из самых одиозных личностей
в истории училища в силу неординарности свойе личности. Его помнят и
знают многие выпуски училища, думаю, знающие люди уже поняли, о ком речь и
улыбаются.
Ворвавшись в дежурку, капитан с самым серьезным видом заявил:
- Товарищ подполковник! Только что курсант вашего училища совершил
нападение на патруль, ударил офицера!
- Как фамилия курсанта? - без интереса спрашивает Б.
- Я не запомнил его фамилию, но у него есть отличительная примета - ОН
ПЬЯН!!!
- ??????????????????????????? - посмотрел на него Б.
Капитан начал понимать, что какой-то подвох тут присутствует.
Б. открывает ящик стола, выбирает там конверт и говорит капитану:
- Иди по училищу, и если встретишь трезвого курсанта, сразу веди ко мне!
Я его своими правами в отпуск отпущу!!! - демонстрирует "пожарный"
отпускной билет с печатью и подписью генерала.
Бедному капитану ничего больше не оставалось, как с позором покинуть
поле такой грандиозной (как ему представлялось) битвы.

(с) МВПКУ

Майор запаса
(взято с анекдот .ру)

Зимний сон.

Сахарно искрящийся снег, пахнущий свежим арбузом, сугробы которого мягкой ватой обволакивают кряжистые комели стройных сосен, звенящий морозный воздух...
Детство, как далеки от сегодня твои мечтания и сказочные грезы, в которых, бывало, улетаешь в невиданные сказочные грезы и волшебные миры!
Как хочется вернуться в твои сны...
Или броситься плашмя и зарыться с головой в рафинадную снежную гору, подняв при этом облако холодных алмазных брызг, отгоняя сонное наваждение...
- Малина, б---ь! Крепче трос крепи, нах! Сорвется - тебе первому чердак отшибет! - рык начсвязи будто острым штык-ножом распорол идиллическую картину дремотного воображения, в одночасье разметав ее в пух и прах.
Да, хорошо зимой в лесу, чисто и пахнет хорошо...
Пахло, пока черные клубы солярной копоти не омрачили девственно-белоснежные покровы тишины траурной каймой необратимых последствий вторжения армейской бронетехники.
Заснул, что ли? Как-то на "тумбочке" стоял по молодости, заснул мгновенно (ни сроду, ни после такого более не было)- проснулся только лишь когда пол у своего лица увидел: плашмя упал на руки перед собой, как только не убился - неведомо... Со стороны смешно было, весело...
Значит, сон, все-таки...
Ноги в портянках, навернутых вопреки уставу, поверх фильдеперсовых гражданских носков, безжалостно мерзли на твердом студеном покрове уже утоптанного и успевшего слежаться снега, медленно прогоняя дремоту.
Впрочем, после практически бессонной ночи, проведенной в замысловатой позе на кожухе (и, что самое мерзкое, на каких-то особо неудобных выпирающих рычагах) в кабине ГАЗ-66, мороз ими был уже менее ощущаем, нежели крепатура и отечности.
Точно! Эта передвижная военная телефонная будка - оборотень, превращающийся по ночам в камеру пытки всякого, кто отважится переночевать в ее нутре: ноги не вытянешь, щели не заткнешь и прямо не ляжешь - движок мешает!
Так и спишь в четверть глаза, время от времени выскакивая на мороз потопать отнимающимися ногами, и жизнь тогда кажется райской!
До следующей необходимости размяться и согреться.
А спать хочется все сильнее...
- К машине! Быстрее! - начсвязи, хоть и одет не в пример теплее солдатика-срочника, торопил и сам торопился. Может, причиной тому была уже "теплая" компания других кадровых воинов, а может - и не менее теплая, но уже в другом смысле, компания воительниц-связисток, сегодня прибывших "поставить галочку" об участии в выезде.
Ага, быстрее...Как же... Не выспавшееся чудо в шинели, с опухшими от недосыпа глазами и задубевшим на холоде лицом ковыляет непослушными ногами к борту заиндевевшей за ночь БМП-КШМ и с трудом переваливается в люк механика-водителя.
О-о-о-о!!!! Как тут все запущено...Заморожено - надо понимать. А в перчаточках (тем более - в рукавицах) - хренушки на кнопочки понажимаешь, да и штурвал плохо прощупывается - как таким управлять! Силой мысли, что ли? Снимаем, значится...
- Ты что там, уснул, что ли?! Запускай! - начсвязи жестом киношного Деда Мороза приложил рукавицы ко рту наподобие рупора.
Не хочет машинка двигаться, ей, наверно, тоже холодно и спать хочется. Сколько там вариантов запуска бмпешки, пять, кажется? Ну-ну...четыре мы испробовали (воздух, стартер, комбинированый "воздух-масло", чего-то еще с проводами внешними. Все равно - малопригодный в нашем случае...)
Один остается, господа хорошие.
Русский народный метод "с толкача" называется.
Раз-два, взяли! А вот вам х...й, "теперь - банановый!" голосом ублюдочного американского кролика издевается машина.
- Еще круг! Ни хера не понимаю...Освободи место! - начсвязи почти выдергивает механика из гнезда и вкидывает себя на свое место. - Поехали! Я научу вас ездить, б...ь!
Еще виток, Гагарин с его количеством оборотов вокруг матушки-Земли давно посрамлен.
Дым коромыслом, рев двигателя.
От тянущей бмпешки.
Та, что тянется на поводке, явно решила сегодня поиграть в партизанку на допросе: "Вы не услышите от меня ни звука, кляти вражины!".
Прошла четверть часа, скоро обед. Тянущая машина тоже уже не против подкрепиться.
Начсвязи задумчиво стоит перед молчаливой горой металла и мрачно переводит взгляд с нее на окружающий пейзаж и обратно.
Механик кешээмки-тягача уже третий раз безуспешно пытается привлечь внимание командира, робко пытаясь обратиться.
- Не заведется - будешь сам толкать до части! - лаконичности военных решений позавидовали бы даже скупые на слова суровые амбалы из Спарты.
- Слышь, чего скажу...- Малина, потеряв надежду поделиться соображениями с командиром, отвел в сторонку сонного механика упрямой машины. - На стенке справа внизу, на топливном проводе вентиль стоит...Подачу соляры регулирует...Может и вообще отключить...А?

Подсказывать, советовать и вообще перешагивать через голову командования, имеющему законное начальственное право иногда подзабыть что-нибудь (матчасть, например) является в армии грубейшим нарушением субординации с логически вытекающими из нее печальными последствиями.
В данном случае, пожалуй, и на издевательство над старшим по званию потянет.
У-у-у, как все плохо! Не объяснишь ведь командованию, что не выспамшись не то что про вентиль, имя свое забыть можно...
Перед глазами явственно и выпукло начали проступать очертания огромной задней части, неизвестно кому принадлежащей, но пахнущей дурно. - Скажи капитану сам, а? - тихо ответил механик и отошел подальше. На всякий случай.

Вечерело, перспектива толкать руками в парк полтора десятка тонн брони отступила в неизвестном направлении. Вслед за ней вальяжно помахивая округлостями отступила и пугающая своими очертаниями дурно пахнущая неприличная часть чьего-то тела.

В какую компанию ушел начсвязи - греть одну или обогревать другую - истории неизвестно, да и неважно.
Механик же, напившись после ужина горячего чае-имитатора (полдесятка пачек, высыпанных в котел полевой кухни, в дальнейшем разбавляемых дополнительным количеством воды по мере необходимости) почувствовал себя не так уж плохо.

Остроносые верхушки сосен меланхолично покачивались в темном небе, набухающем очередной порцией снега, навевая сказочные сны из далекого детства.
Насквозь промерзшая кабина ГАЗ-66, злорадно поблескивая прищуренными в светомаскировке глазками, казалось, плотоядно ощерилась решеткой радиатора, прикрытого попонкой, как лицо гангстера с Дикого запада...
Она уже была готова, она ждала и манила солдата в свои ледяные объятия на очередную ночь...

Пойдем, товарищ.
Перенесемся на тридцать лет назад.
Пойдем.
«Поводим обезьяну».
Помнишь, мы говорили так, когда собирались прогуляться по городу, заходя во все те места, где наливают?
В любые годы, какие бы указы и постановления не принимались...
Это сейчас Город заполнен заведениями.
А тогда....
Честное слово, я все больше и больше люблю их.
Годы нашей молодости,
Годы беззаботной юности......
А начнем мы конечно с «Холла» в гостинице «Краина»
Для разминки фифти-фифти, коньяк с шампанским.
Да какие там трубочки, залпом, это ведь так, для хода, мы не собираемся пока нигде задерживаться....
И потихонечку, мимо «Пятачка» на «Адмирале» - мы еще вернемся сюда, пройдя полный круг, по солнечной стороне Большой Океанской, двинемся к площади под ёлкой...
Вот он, «Бочонок»....
Спустимся, открыв тяжелую дверь, с коваными петлями.....
Ликер, ликер, именно здесь мы выпьем по пятьдесят ликера, чтобы потом уже не возвращаться к этому напитку, нам еще долго бродить по городу?
И снова, поднявшись на солнце - а интересно, почему на Океанской почти все заведения на солнечной стороне, пойдем все дальше и дальше, любуясь на серые от времени стены, решетки и колонны. Мы будем нескромно заглядывать во дворики, где запущенные и давно не работающие фонтаны, полусгнившие рейки скамеек и неторопливые городские старушки...
Городские старики умирают рано...
А старушки живут, и с ними живет память и история этого города, дважды возрождавшегося из руин усилиями всей страны,.. и преданного своей страной...
Но он еще не знает своей судьбы, этот город, что ему, ведь на дворе семидесятые, бесшабашные семидесятые...
Пройдем мимо пивбара, заглянув на секунду, нет ли там знакомых...
Вон они, уходящие вглубь земли лампочки, куда -то далеко в полусумрак... сколько легенд ходило о Городских подземельях, и одна из них связана как раз с этой штольней... Ладно, нам - дальше, уже совсем рядом, вот она, «Снежинка», и мы не пропустим случая...
Как там у нас кофе с коньяком? А то же самое без кофе? Очень хорошо. Постоим у стойки, смакуя «Чайку», и снова полюбуемся известковыми сосульками и снежинками в слюдяных блестках на светло-голубом фоне стен.
Но вперед, вперед, дружище! Нас уже ждет «Льдинка».
Здесь еще в пятидесятые была стограммовочная... и сюда любил заходить мой отец. Зайдем и мы, и закажем кофе с коньяком... без кофе естественно.
И двойную порцию.
И посидим минуту.
И помолчим.
И просто поглядим в стекло стен на неторопливо текущую городскую толпу, на поднимающихся к «Победе» людей... на тормозящие городские троллейбусы.
Если бы я был поэтом.
Я написал бы оду
Посвященную городским троллейбусам....
Набитой в дни увольнения «шестерке», неторопливой «двойке», рабочим «единичке», «семерке» и «девятке», вечно кружащей «пятерке».
Но я не поэт.
Поэтому просто - за городской троллейбус, за те мимолетные знакомства... за разлуки без печали - и... дальше, дальше...
К площади под елкой, и мы пойдем, неторопливо, покуривая «Ту-134»....
Вот и «Ключик»... Естественно, мы заглянем сюда, и попросим кофе. Да, с коньяком. Да, с двойным.
Отсюда начинается самое интересное на нашей дороге.
И смотри - наша «обезьяна» уже начинает подниматься на задние лапы, и пытается на них ходить...
Нда-а-а-а....
В канонербухтенную стекляшку мы сегодня, конечно, не заглянем... мы гуляем, и еще не пришло время посидеть и поговорить....
Мы наконец-то вышли на городской «брод», но сначала, не переходя на морскую сторону, зайдем в ближайшую арку. Для тех, кто не знает - это просто столовая N1 . Пусть им
Но мы-то знаем.
Волшебный дворик, с зеленой верандой, увитой еще спящим сейчас виноградом... и виноградным вином. Возьмем по чуть-чуть, полстаканчика. И отломим уже набухшую почку винограда на закуску... и терпкость древней ягоды войдет в нашу кровь....
И снова, вперед и вперед, нам еще идти и идти, по «броду» и дальше, «по вождю», возвращаясь туда, откуда мы начинали...
Мы сегодня не будем почти нигде подолгу останавливаться...
Но в «Чайку» мы, конечно же, зайдем, и присядем ненадолго и возьмем бутылочку «рислинга».
Что может быть лучше рислинга в этот солнечный весенний денек, когда деревья на бульваре уже покрылись легким малахитовым налетом, но еще свеж норд-вестовый ветерок, лениво шевелящий воду канонерской бухты....
Мы посидим и полюбуемся на редкие еще паруса у яхт-клуба, на желтые откосы Хрусталки, на белый равелин на той стороне бухты...
Но нечего засиживаться, тем более, что наша обезьяна уже вполне встала на задние лапы - встанем и мы...
И мимо застывшего навеки над бухтой орла, якорей, и камней бывшего городского пляжа потихонечку пойдем к «Волне»...
Сколько сиживало здесь народу - и мичмана, и лейтенанты, и адмиралы. Его так любил Чурсин...
Но мы туда сегодня не заглянем, мы по самой кромке набережной подойдем к гроту под «Волной», и возьмем по стакану «Городского игристого», и посмотрим на склоняющееся уже к входу в бухту солнце сквозь его рубиновые пузырьки...
За нас!
За Город!
За флот!
И выпьем не спеша, врастяжку - как торопиться с этой солнечной радостью - и посмакуем терпкую кислинку во рту.
И под Поцелуевым мостом - мимо «Яиц», двух уродливых стекляшек, направимся прямо в «Рваный парус».
По полстаканчика муската - и все.
Нам уже пора перекусить, и хоть наша обезьяна вожделенно осматривается в поисках еды, мы таки пройдем еще совсем немного, прямо под «Фантомасом», сокращая дорогу, оставив слева грустного Павла Степановича, которого развернули после войны спиной к так горячо любимым им кораблям - прямо в «Козью жопу»...
Привет, привет, наша старая знакомая буфетчица. Как лихо она наливает «четыре по стопятьдесят» из одной полулитровой бутылки! Это класс... это надо видеть... да бог с ним, не в пятидесяти копейках дело...
Здесь, под старым деревом, здесь, где по рабочим дням, после восемнадцати встречается весь флот - и дивизия, и гидры, и овсига, и штаб - здесь мы перекусим.
Здесь место не назначенных встреч и долгих разговоров.
Будь а американским шпионом, я бы спился именно здесь - и ценней моей информации не было бы в анналах ЦРУ.
Ну вот. Наши ноги стали тяжелеть.
Но еще зовет нас дорога по «Вождю» к «Станюковичу», чтобы зайти в «Лакомку».
И выпить кофе с эклером.
Здесь всегда самое вкусное кофе и самые свежие эклеры.
Осторожно, осторожно, что-то наша обезьяна пытается съехать с высокого стула...
Пора...
Уж короткие южные сумерки цепляются своими щупальцами за штык героев-комсомольцев.
И мы побредем, здороваясь со знакомыми домами и памятниками к Поэту - мы еще помним, как он горделиво стоял посередине площади, встречая всех, поднимавшихся в город с пересыпи... мимо комендатуры, пельменной, библиотек, и снова выйдем на «Адмирала».
Ну, как?
Никто не хочет попить?
На «Пятачке» сегодня на счастье работает пивавтомат... нет? Не хочешь? И обезьяна тоже не хочет...
Тогда - на «двенадцатый» - и по домам
День кончился.
Обезьяна идет в клетку.
До встречи...