Кто мне писал на службу жалобы?
Не ты? - Да я же их читал!
(В. С. Высоцкий.)
Начало 80-х годов прошлого века. Губернский город N.
- Привет!
- А, Лика! Здравствуй, здравствуй... Отлично выглядишь сегодня.
Андрей сразу вскочил, галантно улыбаясь и незаметным щелчком отправил окурок в урну. И подумал про себя: "Надо же так суметь себя изуродовать. Ну ладно, нравится ей злоупотреблять косметикой, пусть. Но почему надо краситься или как валютная проститутка, или как вампир из фильма ужасов?"
Разумеется, ничего такого он вслух никогда не говорил. У них в секторе было две барышни, и он твёрдо придерживался правило - с сотрудницами всегда быть галантным и любезным. Просто так, не из амурных побуждений (на работе он романов не заводил), а просто, чтоб не наживать себе врагов. Дипломат тоже всегда вежлив и внешне любезен. Даже если объявляет о разрыве отношений между государствами или войну.
- Ты опять курил в комнате? - возмутилась Лика, поведя носом.
- Дык, я ж не взатяжку, и только в форточку, - притворно стал оправдываться Андрей, убирая со стола пачку "Родопи" в карман.
- Кстати, - сказала Лика, глядя на Андрея насмешливо-задорно, и чуточку интригующе, - Владислав Сергеевич просил тебя сейчас зайти к нему.
Глядя на неё, он понял, что та знает, или догадывается, о чём пойдёт речь. Причём, судя по её тону, его ожидает взбучка. За что? Ну... мало ли там... Кто из нас без греха? Как шутили в отделе: был бы человек хороший, а дело на него всегда можно завести.
Через минуту он уже стучался в кабинет шефа.
- Заходи, Андрюха, присаживайся, - сказал Владислав Сергеевич, не поднимая глаз от картонной папки. Из чего следовало, что разговор пойдёт о её содержимом. Шеф ещё минуту внимательно разглядывал документ в папке, не обращая внимания на Андрея.
"Актёрскую паузу выдерживает, Щепкин-Куперник, мля." - подумал Андрей. - "Ждёт, что я буду тихо паниковать, теряясь в догадках - зачем вызвал, что там в папке. Ну, шеф, эти приёмчики оставь для клиентуры, на меня это не действует". И он сосредоточено стал умножать в уме двух- и трёхзначные числа. Неплохой приём для переключения внимания, помогал ему даже у зубного врача, когда зуб сверлили бормашиной.
- Как ты думаешь, - спросил его, наконец, шеф, закрыв папку и откинувшись в кресле. - Зачем я тебя вызвал?
Пять минут назад он специально намекнул Лике кое о чём из предстоящего сейчас разговора, но попросил её держать язык за зубами. Знал Владислав Сергеевич, что она, разумеется, ничего не расскажет, болтунов у них не держали. Но он хорошо понимал, что Андрей уже по мимике, вазомоторным реакциям Лики догадается, что разговор пойдёт неприятный. Шеф предпочитал перед тем, как дать взбучку сотруднику, заранее подготовить того психологически: встревожить, чтоб тот терялся в догадках: "За что? Что такого я натворил?"
Но веснушчатый, лопоухий Андрей, простодушно ухмыляясь (Ах, как многие купились на это внешнее простодушие и наивность!), обыденно так сказал, понимая, что шеф сейчас внимательно наблюдает за его реакцией, в то же время сам незаметно пристально следя за реакцией шефа:
- Думаю, ты получил сигнал, что я достал несколько пачек отличного чая N36, и пригласил меня выпить с тобой чашку другую, надеясь, что и тебя угощу. Вообще, ты прав, я принёс в отдел две пачки. Позвонить Лике, чтоб принесла чай, сахар и чашки?
(В отделе любили совместные чаепития, это был священный ритуал, возглавляемый, как и положено, самим шефом.)
Шеф мысленно крякнул: хитёр завсектором, ничего не скажешь. Экую наивную физиономию скроил, со стороны - ну простофиля простофилей. Затея испугать Андрея заранее явно не удалась, один-ноль в его пользу. Тот не запаниковал, а наоборот, мобилизовался. Отличная реакция! Вот и всегда бы он так... Беда в том, что мобилизовывался и выкладывался Андрей только в экстремальных, крайних ситуациях. А в обычной рутинной работе был полный разгильдяй, лентяй и пофигист. И руководитель из него никакой. Формально он заведовал сектором, в подчинении у него были две сотрудницы, но он абсолютно не руководил ими, выполняя всю работу сам лично, не доверяя никому и не посвящая никого, отчитываясь только начальству. А его подчинённым шеф давал задания сам, и сам же контролировал их работу. Андрей не пользовался у своих подчинённых барышень авторитетом, причём заслуженно, они по-тихому кляузничали на него начальству. Но при этом Андрей был очень жёстким, напористым и непокладистым, когда надо, работать с ним было нелегко, добродушным и весёлым он был только внешне. Исполнители приговоров в жизни, как правило, тоже очень весёлые, общительные и жизнерадостные люди. Кстати, Андрей был один из очень немногих сотрудников, которые обращались к шефу на "ты".
И тогда шеф передал Андрею папку.
- Ознакомься, пожалуйста.
Андрей не спеша раскрыл папку. Обычное "Дело". На первом листе - список документов, пока в деле всего один документ. На втором - список лиц, упомянутых в деле. Там была только одна фамилия, его собственная.
Так-так, уже интересно, переворачиваем ещё лист. Вот собственно и сам документ. Двойной листок из школьной тетради в клетку, написано от руки. Спокойный крупный мужской почерк, никаких попыток писать левой рукой и других способов изменить почерк. А кто же автор этого "бессмертного произведения"? Быстрый взгляд в начало и конец письма - имени нет. Так и есть, очередной АН-номер такой-то, аноним то есть. Эх, сказать бы этим анонимам: "Граждане! Наше учреждение - не помойка. Что ж вы его своими словесными испражнениями заваливаете?" И выбросить эти анонимные нетленки на помойку, или в туалете на гвоздик повесить, самое место им. Но - низзя! Это "сигналы", "письма трудящихся". Они должны быть учтены, пронумерованы, изучены, подшиты, по ним должны быть приняты меры. Обычно меры были такие - их отправляли в папку "Бред", как не содержащие полезной информации и бесперспективные для разработки, там они и пылятся, забытые всеми. (Точнее, это был целый шкаф папок с таким названием.) Но! Иногда в таких анонимных "сигналах" действительно бывала ценная фактура, и очень серьёзная. Известен хрестоматийный пример, правда, из американской истории. В полицию небольшого американского городка прислала письмо тёща одного военного чиновника. Она в первой же строке заявила, что её зять - русский шпион! Дальше она на нескольких страницах подробно расписывала, какой её зять, служащий на местной стратегической военной базе, сволочь, и как она его ненавидит, и давно пора посадить его, чтобы не издевался над ней - бедной старой женщиной. По тексту письма было ясно, что автор письма - психически ненормальна. Как установили полицейские, она в самом деле лечилась у психиатра по поводу шизофрении. Казалось бы - всё ясно, начхать на это письмо и забыть. Но среди многостраничных бессвязных воплей ненормальной тёщи промелькнула одна интересная строчка: в последнее время у зятя появились большие деньги, он стал много тратить, хотя повышения по службе у него не было. Потянули за эту ниточку сотрудники ФБР, раскрутили, оказалось - и вправду, агент советской разведки, о как! Так что не бывает отбросов, есть источники фактуры, пусть и изрядно засоренные.
А то некоторые самоуверенные люди сгоряча так любят заявлять: ну, раз один какой-то факт навран, значит и всё остальное - тоже полная лабуда. Ах, категоричные вы мои, самоуверенные, абсолютно достоверной информации не бывает: ошибки, неточности и даже откровенная дезинформация присутствует в любой фактуре практически всегда. А они, сотрудники, словно старатели просеивают горы бумаг, по большей части - гнусные доносы и кляузы, написанные подонками, пытаясь найти в этом хоть что-то практически полезное. Хреновое это занятие - на говне сметану собирать. И вредное для мировоззрения, начинаешь думать, что все окружающие тебя милые люди - такие же гнусные анонимы. Особенно стажёров такие размышления мучают, так называемая "депрессия новичков".
Итак, что же пишет этот АН-Nххххх:
"Молодой кандидат в члены партии Т. в беседе с товарищами как-то заявил: "Выборы при одном кандидате - это не выборы". А в день выборов в Верховный Совет СССР, придя с товарищами в избирательный пункт, громко спрашивал у них, глумливо смеясь: "За кого будем голосовать, за большевиков али за коммунистов?" Кроме того, однажды зайдя в ленинскую комнату общежития, он сказал, глядя на портреты членов Политбюро на стене: "Дом престарелых". А ещё он ни разу не ходил на первомайскую демонстрацию с колонной нашего предприятия, предпочитая этому застолье с друзьями из общежития. И ещё он...
Я, как честный советский гражданин, хочу спросить: куда смотрят вышестоящие организации, и как может такой человек быть кандидатом в члены КПСС? Не пора ли принять к нему надлежащие меры?
С уважением, советский патриот".
"Всё ясно", - подумал Андрей. - "Из содержания письма легко вычислить, кто это написал. Надо же, никогда не замечал, что бы этот парень с их общаги на него зуб имеет. Интересно, из-за чего? Не ссорился с ним ни разу, и подруги у него не отбивал. Что ж он, просто так на него жалуется, из природной гнусности характера? А может, карьеру хочет на этом сделать? А вообще случай забавный, читаю донос на самого себя. Вот бы удивился Рудик, он же этот самый таинственный АН-Nххххх. Но он, конечно же, никогда об этом не узнает".
Андрей закрыл папку и отдал её Владиславу Сергеевичу. Тот спросил:
- Ты не хочешь сказать мне что-нибудь по этому поводу?
- Да, хочу. Скажи, а зачем ты мне это дал читать? Оперативно-технический сектор к этому никакого отношения не имеет, наше дело - обеспечение мероприятий.
- Ты прекрасно знаешь, почему я дал тебе эту папку для ознакомления. Я доверяю тебе, и очень ценю как прекрасного сотрудника, потому мы и назначили тебя заведующим самого важного сектора...
Тут Андрей уже не выдержал и рассмеялся:
- Поэтому ты назначил в наш сектор самых "лучших" сотрудников!
И подумал про себя: "Надо же, откровенно несёт чушь и не морщится. Совсем, что ли, за идиота меня держит?"
Шеф опять мысленно крякнул. Нет, ну просто невозможно с ним разговаривать, своей бестактной прямотой Андрей рушит все его хитрые построения. Ну никакого уважения к начальству.
И уже строгим тоном добавил:
- Как считаешь, что мне делать с этим документом?
"Засунь его в жопу!" - подумал Андрей. И сказал, безразлично пожав плечами:
- Не знаю, ты начальник - тебе и решать.
- Я решил, что ты подошьёшь это в папку "Бред". Или считаешь, лучше передать этот материал операм из КГБ? - прибавил шеф уже шутливым тоном
- Уж лучше тогда ментам, они очень обрадуются - тоже улыбнулся Андрей.
Они оба понимающе засмеялись. Опера МВД были завалены уголовными делами, не успевая отрабатывать по ним. И потому отпихивались от всякой бесперспективной, мало относящейся к ним ерунды, всеми возможными способами. В то время как опера КГБ были явно не перегружены, толпы шпионов и диверсантов вовсе не ломились через государственную границу и заборы оборонных предприятий. Хотя контрразведка - это лишь часть обширной империи КГБ, а ловля заграничной агентуры-резидентуры - лишь небольшая часть контрразведывательной деятельности, но тем не менее, тем не менее. Многие контрразведчики спокойно дослуживали до самой пенсии, так и не увидев в глаза ни одного шпиона.
- Хорошо, Андрей, на этом закончим обсуждение первого вопроса, о котором хотел поговорить с тобой. И прошу тебя, следи всё же за своим языком, много болтаешь. Сейчас не тридцать седьмой год, но повредить тебе это может, если соберёшься за границу съездить.
- Хорошо, я всё понял. А какой второй вопрос у тебя?
- Что ты нам говорил насчёт чая N36? Неси его, и чашки тоже. И других позови, будем чай пить.
И шеф достал из сейфа пакет с пряниками и кипятильник.
PS: Все имена в рассказе вымышлены, а все факты и обстоятельства изменены до неузнаваемости, потому можно считать это всё вымыслом. Учреждение, описанное в рассказе, не имеет никакого отношения к Конторе Глубокого Бурения и вообще к силовым структурам. Прошу также учесть, что в рассказе намеренно не используется профессиональный слэнг и недостоверно описаны некоторые моменты. А потому, профессионалы - не торопитесь налетать с критикой. |
