Танечка.

Танечка - это моя медсестра. Вообще-то она процедурная, но по доброте душевной и из-за чувства ответственности берет дежурства. Добрая и забавная тетя. Именно тетя, т.к. формально она годится мне в матери. А пациенты просто умиляются, глядя на то, как мы идем по коридору, обнявшись, в полголоса что-то говоря друг другу и улыбаясь. Ей одной из немногих позволено называть меня на "ты", впрочем, и я к ней обращаюсь: "Танечка" или "Танюша", ну если уж совсем надо официально, то - "Таня!". Хороший и добрый человек. Человек, который может вспомнить, что где-то там не помыт пол, и побежать его мыть, бросив на столе чай и сочаевников за столом. Приходится идти, отнимать швабру и силой возвращать ее за стол, забалтывая ее повизгивания протеста. Хлопотунья, всегда что-то делает, никогда не увидишь ее сидящей без дела или тупо смотрящей в одну точку и бубнящей что-то в телефон часами, как это принято у молодых. Ну раздражают меня эти постоянно что-то жующие и ни к чему не стремящиеся субъекты! На этом фоне Таня выглядит как минимум реликтом из той, еще старой, школы, когда сестра была надеждой и опорой врача. Хотя она часто влипает в ситуации, которые могли случиться только с ней. Притягивает она неприятности на свою голову. Например, только она могла попасть под шлагбаум. Шлагбаум - это не фамилия, это шлагбаум. На въезде в институт такой стоит. А Татьяна шла под ним, когда он был в открытом состоянии, над головой она несла зонт. А навстречу шел один знакомый анестезиолог, но вместо "здрасте" уж очень заинтересованно смотрел на что-то у нее над головой. Ну, Татьяна и решила тоже посмотреть на это. Отвела зонт, задрала лицо и тут же по нему получила шлагбаумом. Знаете, бывает такое состояние, когда хочешь что-то сделать, например, предупредить о чем-то, но слова забываются? Вот такое состояние приключилось и с анестезиолгом и с охранником, у того вообще палец на кнопке заклинило. Все отделение покатывалось, когда Таня рассказывала эту историю в сестринской, держа пузырь со льдом на лбу. И никаких признаков расстройства! Так, легкое приключение, к которым она привыкла уже. Представляете, как сорокапятилетняя женщина может упасть (!) в зазор между вагоном метро и платформой? А вот Таня смогла. И много еще чего. Но никто кроме нее не может плакать, практически умоляя врача сделать хоть что-нибудь, "ведь он умирает"! И я и другие пахали насмерть тогда. Но что мы могли сделать? Септический шок необратим... Или еще разок мне пришлось с ней поработать, когда пациент решил помереть ну совсем на пустом месте, и никто даже не подумал, что он помирает. Все восприняли, как мелкую шалость с его стороны. А уже потом, проанализировав ситуацию, я понял, почему такое чувство возникло. Потому что не пришлось ждать выполнения назначений. Шоку просто не хватило времени съесть сердце. В момент вникнув в ситуацию, она предугадала наши назначения и набрала все, что было нужно. А потом просто стояла и, не тратя время на беготню и лихорадочное открывание ампул и шприцев, спокойно работала. А вот еще помню, когда меня оболгала одна пациентка. Всем было понятно, что с головой у нее не все дома, и все равно не дай бог пережить такое унижение. А, как на грех, я тогда опять дежурил, и все из рук валилось и никак не мог соредоточиться. Тогда она молча принесла кружку с чем-то в ординаторскую, тарелку с закуской и села радом. Дождалась, пока меня отпустило, и в момент вправила мне мозги. И стало легче! Или вот еще был случай... Хотя, таких случаев было столько, что подумать страшно. Вот и сегодня, я ношусь, как летающая обезьяна по этажам, к себе даже не захожу. Потому что там Таня, а значит, все будет в порядке. Заскочил на минутку, тут же за руку - цоп! Пошли чай пить. За чаем выясняется, что что-то было у того, что-то у этого, а тому может быть это? Давай, все правильно, но все же без меня ничего не делай, ладно? Не дай бог что-то случиться, тебя же потом сожрут. Трубку мою знаешь? Ну вот, хорошо, я побежал.
Ну вот, вроде все утихло, можно и посидеть, покурить.
- Тань, слушай, у нас никто не болеет?
- Бог с тобой, доктор, иди поспи лучше. А то решил на ночь глядя лечить кого-то!
- Ну как же, все же дежурю...
- Ну тогда иди, померяй давление у четвертом боксе, ты с утра там поддержку прибавил, щас, может быть, уже можно поменьше?
Точно, а я и забыл... забегался... Вот ешкин кот!
А еще я точно помню, как однажды я к ней подошел и сказал: "Таня, ты самая лучшая, если бы не ты, мы бы сегодня не справились". Это было два года назад. И только с ней я, уходя с работы, прощаюсь, говоря "Спасибо за дежурство!". Стена ты моя. Каменная. Надежда и опора.

АБСОЛЮТНЫЕ ВРАКИ.

Да всё у них, как у людей. Поверьте на слово. Они такие же люди, как и все остальные. Они тоже считают зарплаты, обзаводятся детьми, напрягаются при звуке тёщиного голоса, бегают по магазинам в поисках дефицита и...хитрят. Всё как у людей. Ну может, работают они на другую контору. А так, - ничто человеческое им не чуждо. Взять, к примеру, хотя бы каплея Телешова, Николая Александровича. То, что он каплей - вовсе ничего не значит в нормальной жизни. Кроме того, что носит он морскую форму. По образованию он инженер. Инженер-химик, если точнее. На флот попал случайно. На палубу корабля ступал чрезвычайно редко и всячески избегал таких оказий. Основным средством передвижения была маршрутка. В ней тоже могло укачать. Транспорт всё-таки, хоть и не морской. А ещё у каплея был портфель, заполненный бумагами, брошюрками, и прочей канцелярской ахинеей. Портфель был тяжёлым, солидным орудием труда и неотъемлемым аттрибутом флотского офицера-конторщика. У Николая Александровича был сынишка, Сашка, названный так в честь деда, - тоже военного инженера-химика, гордости генеалогического дерева семьи по мужской линии. В повседневные обязанности Телешова входило по пути на службу высадить отпрыска из маршрутки около школы и помахать ему рукой. Потом каплей переставал замечать окружающих пассажиров, беспорядочные галсы разваливающегося РАФика и уходил в себя. Николай Александрович имел дело с прикладной наукой, трудясь на благо флота. Работу свою любил и думал о ней и во внеурочные часы. Вот так вот, прозябая в маршрутке, или на прогулках с семейством, или плавая в знаменитом бассейне местного флотского СК. Каплей следил за фигурой, не употреблял, не курил, всегда ночевал дома и пил кумыс, специально для нужд офицеров штаба привозимый сторожевиком с Южного побережья. Дни бывали напряжёнными, но каждый чётный день недели деятельность начиналась с посещения бассейна. С утра-пораньше. Текущий вторник исключением не был. Разница была лишь в том, что из КБ приехали конструкторы некого изделия и намечался разбор полётов после неудачных испытаний.
Офицер взлетел по лестнице на второй этаж, зажав портфель под мышкой. Портфель показался тёплым, но этому не было придано никакого значения. Собрание уже началось, флотские сидели с хмурыми лицами, а КБ-шные столичные инженеры высокомерно задрав носы продолжали бубенить песню, спетую ими уже сотни раз по телефону, - НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!
-Факт, товарищи, факт! Вот записи из журнала испытаний, - изделие поднято на борт в 10-15, температура за бортом +9 по Цельсию, а температура изделия на момент установки в приёмнике +32. Аппаратура не врёт, датчики демонтированы и проверены отдельно.

Начальник отдела горячился, с силой тыкал пальцем в журнал и проливал слюну на свежевычищенные ботинки.
-Сколько замеров сделано?, - спросил ведущий инженер проекта.
-Три, три раза выходили, три раза та же картина. Когда в воде, - всё в норме, как только вынимаем, - температура растёт до 50-ти градусов в течение получаса. Затем постепенно остывает. Спросите у ваших людей, - они свидетели. По большому счёту, всё работает штатно, данные идут как надо, но вот эта заминка, - сами понимаете, товарищи, - пока причину не найдём, - продвинуться не сможем. А вдруг сгорит эта ваша поделка...
-Всё понятно, но мы проверили себя вдоль и поперёк, у нас ничего греться не должно. Да и у ваших коллег в Мурманске всё в ажуре. Давайте-ка выйдем вместе с вами и ещё раз всё проверим на месте, -гнусавил ведущий инженер, поминутно сморкая нос.

Люди горячились, начальник отдела нервировал всех своей привычкой разминать суставы и не к месту щёлкал пальцами. Красный как варёный рак толстый капраз с силой вращал диск номеронаберателя телефона, пытаясь устроить выход в море в ближайшие сроки. После множества звонков и утрясок удалось всё организовать на завтрашнее утро и присутствующие, сменив нотки в голосе, миролюбиво переговариваясь и рассказывая свежие анекдоты от издательского дома "Фольклор ЧФ" потянулись вниз, в столовую. Потом тряский ПАЗик отвёз КБ-шных в гостиницу. А офицеры продолжили тянуть лямку службы.
-Чёрт, - плавки с полотенцем не вывесил, - с разочарованием подумал Телешов, вынимая влажное бельё из портфеля. Плавки были тёплыми, - от батареи нагрелись, - нашёл объяснение каплей и развесил добро, как обычно, на видном месте, - на горячей трубе радиатора, прямо напротив входа. Потом прошёлся по каким-то отчётам, почеркал красной пастой, полил цветы, поскрёб в подбородке, придумывая как увильнуть от дежурства по штабу, и наконец отправился домой.
Сынишка повис на шее, радостно защебетал, делясь впечатлениями о прошедшем дне а потом нахмурил лобик и спросил,
-Папань, я там тебе в портфель карбид положил утром. Нашёл в подъезде. Не выкинул?
-Что положил?
-Карбид, карбид, знаешь, камень такой, - от сварки. Его в воду кидаешь, он кипеть начинает. Ты пока мусор выбрасывал, - я тебе в портфель положил, - мне его некуда сунуть было.
-Ну конечно, конечно, твой ранец важностями забит, а в мой можно всякую дрянь совать....Карбид калия, - сварщики им пользуются, для получения газа для сварки. Конечно! - добродушно пыхтел инженер-химик.
-Если положил, - значит он там и лежит. Только будь с ним поаккуратней. Дальше последовала лекция химика-прикладника, изобилующая красочными пояснениями химической реакции, перечислением опасностей для кожного покрова и слизистых оболочек человека, потом речь запетляла, стала прерываться паузами, затем каплей вообще замолчал, широко раззинув рот и глубоко задумавшись. Наступив ничего не понимающему сынишке на ногу и опрокинув журнальный столик кинулся в коридор, к телефону, плотно прикрыв за собою дверь. Через час пришёл до боли знакомый грязно-жёлтый ПАЗик. В автобусе уже сидел нахохлившись начальник отдела и мысленно лишал гениталий Телешова за то что догадался слишком поздно, сварщиков - за халатность, капитана подопытного судна за недостаточный контроль и собственную тёщу - за компанию. На корабле догадки инженеров получили документальное подтверждение. Сварщики установив контейнер не удосужились убрать как следует остатки жизнедеятельности и карбид калия был просто сметён под ящик. Торпедообразное изделие, обвешанное датчиками возвращаясь из плавания на стенд некоторое время капало водичкой с корпуса прямо в кучу химикалий. Термодатчик был закреплён в гнезде в самой нижней точке корпуса и очень бурно реагировал на жар, выделяемый при реакции. Потом вода-реагент заканчивалась, реакция прекращалась и датчик остывал.Объяснение найдено. Теперь оставалось самое малое, - не ударить в глязь лицом перед КБ-шниками, то и дело радостно рассказывающих байки о тупости моряков, не способных правильно воткнуть вилку в розетку.

На время испытаний Николай Александрович исчез с палубы, уединился с капитаном посудины в помещении под палубой и нежно воздействовал на потолок паяльной лампой. Переусердствовал. Термометр показал +65, инженеры испугались, оключили системы и тщательно запаковав образец умелись в златоглавую. Копоть на потолке закрасили. Посвящённые поклялись молчать во веки веков и надолго забыли о происшествии. Вечером того самого дня телефон в квартире Телешова опять зазвенел. Что-то ёкнуло под левым нагрудным карманом пижамы, но пришлось ответить. Звонила училка. Классная сына гневно, взахлёб рассказывала, как во дворе школы взорвалась самопальная бомба системы Телешова-самого-младшего.
-Ну что поделаешь, - химик, сын химика. Вы уж простите его. Я уже ему сказал, что с карбидом шутки плохи. Однако, бывают проступки и посеръёзнее, - сказал каплей со знанием дела.
-А откуда Вы про карбид знаете, Николай Александрович? Наша химик тоже сказала, что бомба из карбида сделана....
Отец сделал вид, что не расслышал, сумбурно пообещал принять меры и дипломатично повесил трубку.

P.S. Абсолютно логичным выглядело то, что в КБ причин не обнаружили. Несколько поменяли компоновку электроники и придумали высокопарно-научное объяснение, не выдерживающее, как ни странно, никакой критики. Следующие испытания прошли очень успешно и аппарат преодолев все официальные процедуры стал на вооружение.
***********************************************************
От автора: - ничего не смыслю в химии, ничего не понимаю в морском деле. Однако байка показалась забавно-поучительной, почему и решил послать. Источник датирует события концом 70-х, началом 80-х.

ПРИВИДЕНИЕ В КУЗОВЕ
"Кто не был - тот будет, кто был - не забудет 730 дней в сапогах!"
- гласила армейская пословица. Моих дней, правда, набралось 529 - всё-
таки служил после окончания института, поэтому полтора года. Забрали
меня летом 1986 года, прямо на следующий день после вручения нам ин-
ститутских дипломов.
Осенью к моей матери вдруг прибежали военкоматские со взводом
ОМОНовцев: "Где Ваш сын, почему он уклоняется от службы?!!" Мать, ни-
чего не понимая, показала этим доблестным воякам мои письма из части:
"Да он же служит!!!" Менты как-то очень уж нецензурно послали военко-
матских подальше и ушли. А те долго ничего не могли понять...
В это же самое время... 69-е сутки моей службы начались обычным
разводом перед нашей казармой, где меня и ещё троих человек отдали в
распоряжение прапорщика Будыкина.
Василий Васильевич Будыкин был родом тоже из Алма-Аты. Во время
срочной службы он был солдатом стройбата, строившего нашу часть. В
конце концов он в ней и оказался - на должности техника. Любую машину
он мог разобрать и собрать с завязанными глазами. Ходил он в вечно
промасленной шинели, катался на мотоцикле с коляской, который потом
поменял на "Москвич-412", был отцом 4-х детей, а в отношении к солда-
там отличался крутым уставным норовом. Кроме всего этого он отличался
двумя талантами: мог выпить, почти не пьянея, абсолютно любое количес-
тво спиртного (за что имел резонное прозвище "Бутылкин") и мог достать
всё, что угодно, практически из воздуха.
Никто не знал, как он это делает и в тот день я вдруг нежданно -
негаданно стал свидетелем будыкинских "секретов мастерства". Мы вчет-
вером пришли с развода на техническую территорию нашей части, подожда-
ли, пока Васильич подъедет к нам на "КамАЗе" и с огромным трудом заво-
локли ему в кузов огромнейшую задвижку для какого-то трубопровода. Я
остался под тентом, а трое орёликов залезли в кабину и машина подошла
к КПП. Там мы остановились ненадолго и поехали дальше. Но, как потом
оказалось, эти орлы вышли (я этого под тентом не услышал), и мне ниче-
го не сказали!
Вот же суки!!!
Сначала я думал, что приедем к нашей котельной. Этот поворот прое-
хали. Потом подумал - ПМС в Нуринске, но и её проехали. В Токаревку
вообще не завернули, и я перестал понимать, куда мы вообще едем. Доро-
ги я не видел, со счёта времени сбился, в конце концов, где-то в верх-
ней части тента нашёл прорези, исхитрился выглянуть наружу и не узнал
дороги. Поняв, что творится что-то непонятное, подтянулся, дотянулся
рукой через прорезь до крыши кабины и постучал по ней. "КамАЗ" со ско-
рости под 80 встал на месте, как вкопанный. Железка (весом 150 - 200
кг) полетела вперёд, стукнулась с размаху о передний борт, который от
такого удара согнуло. Я успел отпрыгнуть... Будыкин прибежал назад,
отогнул тент, увидел меня и разразился самыми страшными матюками. Я
смутно надеялся, что Васильич сейчас развернётся и отвезёт меня назад
в часть, но не тут-то было! Он запрыгнул в кабину и снова дал по га-
зам. Периодически выглядывая в прорезь, я вскоре увидел табличку "Те-
миртау".
Погонявшись на страшнющих пыльных улицах города за трамваями, Бу-
дыкин какими-то партизанскими тропами заехал на металлургический ком-
бинат. Потом он лихо крутился между цехами, а железка летала по кузову
и приходилось от неё уворачиваться.
Возле какого-то цеха прапорщик остановил машину и исчез. Его не
было где-то минут сорок. Он вернулся с тремя работягами, которым я по-
мог стащить эту задвижку с кузова на электрокар. Ну не солдаты же они
в самом деле - вручную её таскать! Потом Васильич снова исчез часа на
полтора. Без него пришли эти мужики и закинули в кузов сварочный
трансформатор, а потом мы переехали к какому-то другому цеху и я снова
остался один.
Сидя в кузове, я страшно переживал, что в части-то никто ничего не
знает и меня начали искать! Как потом оказалось, дежурному по части
Бежецкому сразу же сказали, что я уехал с Будыкиным.
Работяги пришли с обеда и, посочувствовав, принесли мне из завод-
ского буфета пару мятых беляшей. После чего запустили какой-то станок
и стали кромсать уголки и балки, а я складывал их в кузове. Железок
набралось прилично, а сверху на них водрузили какую-то ажурную метал-
локонструкцию из арматуры и сварочный трансформатор. Только после это-
го Будыкин сообразил, что всё это хозяйство может ненароком меня при-
давить и пустил к себе в кабину. К нам сел ещё один мужик и мы опять
какой-то тайной контрабандистской тропой выехали с территории комбина-
та. Подъехали к гаражам на другом конце города, мужик сгрузил свою
конструкцию и трансформатор, а мы с остальным грузом поехали к себе.
Был четвёртый час дня, а вечером Васильичу нужно было заступать
дежурным по части. Поэтому на обратной дороге прапорщик заехал к себе
домой в Нуринск, переоделся перед предстоящим суточным дежурством и
тогда мы уже приехали обратно в часть.
Озабоченный Будыкин пошёл с рапортом к шефу. После его рассказа
весь штаб просто рыдал от хохота. А уже за ужином надо мною ржали в
казарме, когда Васильич стал рассказывать народу, как у него в кузове
вдруг оказалось привидение. Дикое, но симпатичное. Правда, без мото-
ра...

Этот и ещё 114 подобных рассказов - на моём сайте "Особенности национальной командировки" - http://ezdok.narod.ru